Бен умолк, нервно, закусив нижнюю губу, и я нетерпеливо спросила:

— Это был какой-нибудь эксцентричный богач, решивший подражать Людвигу или типа того?

Бен пожал плечами.

— То же самое я сказал Лиаму. Но тот клялся, что в санях сидел сам Людвиг.

На моем лице наверняка отразилось выражение недоверия, но Бен продолжил рассказывать бесцветным голосом:

— И это была еще не самая сумасшедшая часть истории. Лиам признался, что сани ехали очень быстро, и пассажир был одет в толстую шубу и шляпу, так что он не смог хорошенько его рассмотреть, чтобы наверняка утверждать, будто это сам Людвиг. Но он увидел кое-что еще, и потому оставался непреклонен. Это был Людвиг и точка. — Бен втянул носом воздух, и я поняла, что у него нет особого желания продолжать рассказ. — Он сказал, что лошади превратились из белых в черных, и ему пришлось пригнуться, чтобы избежать столкновения с черными лебедями — сотнями — которые вылетели из-за деревьев следом за санями, держась очень близко к земле.

— Он сказал, что стоило им завернуть за гору, как они тут же исчезли: сани, лошади и лебеди. На снегу остались следы, но они обрывались там же, где исчезли сани. Я не вспоминал до недавнего времени о той истории... но после того, что случилось на похоронах Лиама... И вот сейчас мы с тобой видели необъяснимое на палубе. Это заставило меня задуматься, а может быть, Лиам говорил правду.

— Если бы он и правда что-то такое видел в горах, то наверняка бы написал об этом книгу. О короле Людвиге и его замках. Он сказал мне, что бросает эту затею из-за недостатка материала. Кроме того, если бы он увидел что-то очень странное, то обязательно рассказал бы мне об этом.

Он помолчал, а потом добавил:

— Он сказал, что-то выпало из саней.

— Что ты имеешь в виду?

— Какой-то предмет, хотя я не знаю, что именно это было, он так мне и не рассказал. Только сказал, что из саней что-то вывалилось — и этот предмет сделает нас богатыми. Он сказал, лошади мчали так быстро, что сани чуть не перевернулись, и когда они завернули за гору, эта штука вывалилась на снег. И сначала я подумал, что бы там ни было, он просто украл этот предмет и выдумал эту нелепую историю про сани, чтобы просто не говорить мне, откуда он у него взялся. Но вот теперь, после черных лебедей, лошади, черепов и розы... я уже не так в этом уверен.

Какое-то мгновение я просто таращилась на него.

— Лиам никогда бы не стал ничего красть! — огрызнулась я, наградив его самым презрительным взглядом, на который была способна.

— А вот это зависело от того, насколько сильно он хотел что-то заполучить. Но все это неважно. Не имеет значения, как этот предмет попал Лиаму в руки, важно — где он его спрятал.

— Если эта вещь так ценна, как ты говоришь, то почему Лиам спрятал её, а не попытался просто продать?

— Если этот предмет был украден, то, скорее всего, его очень непросто продать.

— Ты сам не знаешь, что несешь, Бен! Лиам не был вором!

Бен чуть ли не с презрением усмехнулся.

— Думаю, тебе стоит признать, что много чего о нем ты не знала. Как я понимаю, вы были женаты всего десять месяцев, но до этого были очень долго знакомы, и наверняка, ты не могла не заметить, что он постоянно находился в поисках острых ощущений? Вряд ли ты забыла прыжки с парашютом и гонки на автомобилях, или катания на лыжах с отвесных скал. Всякий раз, когда у него появлялись какие-то деньги, на что он их тратил? На очередную дозу адреналина! Иначе Лиам не мог. Все, что было легко и просто, наводило на него тоску. Такое сложно было не заметить.

На какое-то мгновение я потеряла дар речи. Мне стало очень неуютно. Все, сказанное Беном, было правдой.

Лиам был искателем острых ощущений, адреналиновым наркоманом, и я заметила определенное... возбужденное состояние, в котором он пребывал несколько раз, после того, как мы поженились. Это меня немного беспокоило...

— Но это не означает, что он был преступником! — огрызнулась я.

— Он был очень осторожен, прямо никогда ничего не говорил, уверен, и тебе тоже. Но иногда он делал какие-то странные намеки, завуалированные комментарии, которые навели меня на мысли, что он порой, если и не нарушал закон, то, скажем так, пренебрегал им. Короче, ты можешь верить в то, во что хочешь — в историю с санями или в банальное воровство, а может быть, у тебя найдется третья версия. Теперь все это совершенно неважно. А важно, что по возвращении с этим предметом домой, Лиам был не на шутку перепуган.

— Из-за чего?

— Не знаю, — сказал Бен и впервые за этот вечер отвел глаза. — Мы тогда были в ссоре, но он пришел ко мне в квартиру, сказал, что хочет поговорить о Лебедином короле. Но я выставил его.

Он бросил на меня взгляд, ожидая, что я осужу его. Мне хотелось. Как можно послать члена своей семьи, который обратился к тебе за помощью, куда подальше. Но я ничего не сказала на это. Однако мой голос все равно прозвучал холодно, когда я спросила:

— Значит, ты не знаешь, что он хотел тебе сказать?

— Нет. Вы вскоре поженились, и я больше ничего не слышал об этом. Он больше не пытался связаться со мной.

— А все же, почему вы поссорились? — спросила я в надежде, что может, мне Бен скажет то, что не захотел рассказывать Лиам.

— Разве ты не знаешь? — спросил ошарашенный Бен.

Я покачала головой.

— Лиам не рассказывал мне.

Он посмотрел на меня с каким-то странным выражением лица и произнес:

— То есть, у тебя нет абсолютно никакой идеи, из-за чего мы поссорились?

— Нет! — Меня нервировало его выражение лица. — Так из-за чего?

— Если Лиам тебе не рассказывал, значит, и мне не стоит.

Но меня сжигало любопытство, и я проклинала себя за то, что до сих пор не знала в чем же дело.

— Расскажи мне, в чем было дело! — настаивала я. — У меня есть право знать.

— Нет у тебя никаких прав, — холодно ответил Бен. — Я тебе ничего не расскажу, так что просто забудь.

Я подавила вздох и постаралась подавить и свое любопытство. Мне не заставить его говорить, если он не хочет. Да и, в конечном счете, сейчас уже и неважно, из-за чего они поругались. Поэтому я пообещала себе, что все-таки выясню это, но позже.

— Но какое отношение к этому имеет Джексон Торп? Ты пока не упомянул о нем.

Бен пожал плечами.

— Джексон был в тот вечер в Нойшванштайне. Видимо, он и сам шел по следам саней. Он выбежал из леса буквально через несколько минут и спросил Лиама, видел ли он сани. Вообще-то я не знаю, что именно он там делал. Лиам мне сказал, что у Джексона при себе была фотоаппаратура, и он хотел сделать хорошие снимки Нойшванштайна ночью, когда мимо него проехали сани. Мне кажется, что он скорее искал, как бы вломиться в замок, но ему, безусловно, нужно было для прикрытия сделать парочку снимков. Вот откуда у него фото саней.

— Ты видел фотографию? — спросила я в нетерпении.

— Да, я её видел. На фото есть Нойшванштайн и сани, запряженные лошадьми. Но снимок очень нечеткий. Так что для доказательства этого маловато. Кроме того, Джексон — профессиональный фотограф, если бы он захотел, то сделал бы отличную четкую картинку, не выходя из дома, используя только программное обеспечение, которое у него есть под рукой.

И я вспомнила свои свадебные фотографии.

— Но фотография ничего не доказывает, — продолжал говорить Бен. — Джексон сразу же связался со мной, как только побывал у тебя дома. Насколько я понял, они с Лиамом договорились поделить деньги с продажи того предмета. Джексон нашел покупателя на черном рынке. Все уже было обговорено, но Лиам почему-то передумал и сказал Джексону, что хочет придержать этот предмет на год.

— Джексон появился в доме, сразу после нашей первой годовщины.

— Ну да, — ответил Бен. — Видимо, Лиам сообщил Джексону о том, что передумал, за две недели до вашей свадьбы. Он спрятал где-то тот артефакт так, что Джексон не смог его найти, пообещав, что через год они его продадут, как и договаривались. Но Лиам умер раньше.

Вот почему Джексон вернулся и перевернул мой дом вверх дном. Идиот. Будто Лиам был настолько глуп, чтобы спрятать эту штуку у нас дома.

— Кто еще знает о той штуковине, которую якобы взял себе Лиам? — спросила я, вспоминая события, недавно произошедшие в Англии: появление Джексона Торпа, человека под дождем и Люка, лжеконюха из поместья моих бабушки с дедушкой.

— Не скажу наверняка, — сказал Бен. — Не знаю, кому Лиам рассказал, но подозреваю, что таких людей немного, потому что он точно не хотел, чтобы они потом пришли за этим предметом. Не удивлюсь, если и ты не знаешь местонахождения этого предмета, да? — сказал он. В его голосе не было особой надежды.

— А что? Ты тоже ищешь этот предмет?

— Вообще-то, ищу.

— Но какой в этом смысл, если ты даже не знаешь, что это такое?

— У меня есть свои причины, — сказал Бен таким тоном, который давал понять — ничего он мне объяснять не будет. — Слушай, мне кажется, ты знаешь, где он. — Он склонился ко мне. — Именно поэтому я хотел увидеться с тобой сегодня.

Поначалу я опешила, но потом меня охватил гнев. Он только что обвинил меня во лжи.

— Да что с тобой?! — взорвалась я. — Я же только что тебе сказала, что понятия не имею, где он. Я сегодня впервые услышала о...

— Нет, нет, — прервал меня Бен. — Очевидно, что ты просто не осознаешь, что тебе известно. Но я думаю, ты сможешь помочь найти этот объект.

— Каким это образом?

— Рассказывая мне, куда именно, по твоему мнению, Лиам отправлялся в прошлом году и когда.

— А смысл? — спросила я угрюмо. — Если Лиам соврал мне о своей прошлогодней поездке в Мюнхен, тогда откуда мне знать, что он не врал мне о других поездках? Я не могу доказать, где именно он был... он же мог уехать куда угодно.

— Ты меня не поняла, — сказал Бен с каким-то мрачным удовлетворением. — Мне не нужно, чтобы ты рассказывала, куда ездил Лиам, мне нужно знать, где, по твоему мнению, он был.

— А смысл?

— Я точно знаю, какие страны он посетил за прошлый год.

— Интересно откуда, если вы не общались с ним все это время?

— Если мы с ним не общались, это не значит, что я не приглядывал за ним. Я нанял сыщика, который сообщил мне, в какую страну он летал и куда именно.

— Шпионил за ним.

— А что мне оставалось? — с кислой миной сказал Бен. — Мы больше не разговаривали. А мне нужно было как-то отслеживать его передвижения. Меня беспокоило... то, что он может натворить.

— Итак, если ты уже знаешь, где он был, тогда какого черта тебе нужно от меня?

— Я не сомневаюсь, что некоторые поездки Лиама были настоящими. Он действительно занимался исследованиями для других книг. Но кое-какие поездки были связаны именно с «немецким делом». Если мы сравним нашу информацию о его поездках, то станет ясно, куда он ездил, солгав тебе о цели поездки.

Я ничего не сказала. В этом был смысл, но его предложение оставило горький привкус у меня во рту. Мне не нравилась мысль, что Лиам врал мне о своей поездке в Мюнхен, но думать о том, что Лиам врал постоянно, в течение года, была еще горше. Очень печально было осознавать, что Лиам сознательно скрывал от меня часть своей жизни, тогда как я считала, что мы очень близки, и у нас нет друг от друга секретов. Я и подумать о таком не могла. И если это было так, то, значит, я была наивной дурой — слепой, влюбленной, наивной дурой, которая не видела, что творилось у неё под носом.

— Ну?

— Ладно, — резко ответила я. — Займемся этим завтра.

В течение всей нашей беседы, я все думала, стоит ли рассказывать о черном коне, которого я видела в Англии или нет. Он очень напугал Эда, но других доказательств того, что конь был какой-то особенный, у меня не было. Но в итоге я решила все-таки косвенно упомянуть о том происшествии, чтобы посмотреть на реакцию Бена.

— Ты знаешь человека по имени Люк?

Подумав, Бен покачал головой.

— Почему ты спрашиваешь?

— Он околачивался в поместье бабушки с дедушкой. Сказал, что работает в конюшне, но это не так. У него был черный конь, точь-в-точь как тот, которого мы видели на палубе.

— Что он тебе сказал?

— Да ничего такого. Просто предложил поухаживать за Эдом вместо меня. Но он знал, кто я такая.

Бен пожал плечами.

— Что ж, кто такой Люк я не знаю, но предположу, что это один из тех, кто знает об этом предмете.

— Я нашла рыцаря в вещах Лиама, — неожиданно выпалила я.

— Что ты нашла?

Я нахмурилась. Не знаю, с чего это я вдруг решила рассказать о фигурке рыцаря, которая вряд ли могла оказаться искомым артефактом Бена, потому что уж точно ничего не стоила. Но все равно, почему-то я испытала потребность рассказать об этой нелепой находке. Бен наверняка поднимет меня на смех, но я решила идти до конца, раз уж начала.