— Все в порядке, grand-mère?

— Да, со мной все хорошо, — ответила Ханна, и ее руки стали чуть слабее сжимать подол платья. — Я просто вошла в раж от собственной речи. В моем возрасте не стоит этого делать. Ты все еще хочешь услышать историю этого платья?

— Да, конечно. Если ты все еще хочешь ее мне рассказать.

Мелани вдруг пожалела, что сообщила Ханне о предложении из агентства. Ей не хотелось, чтобы прабабушка волновалась из-за нее.

— Разумеется. И, возможно, моя история хоть немного поможет тебе принять верное решение.

Ханна сделала глоток чая, а затем закрыла глаза. Ей нужно было вернуться очень далеко назад, в свои воспоминания.

8

1925–1926

Нашему путешествию, казалось, не будет конца. Климат резко менялся: сначала было жарко, как в духовке, затем холодно, как на льду. Часто корабль резко подбрасывало на волнах, шторм и волны немилосердно трепали его. Груз швыряло по трюму. Каждый раз, когда что-то билось о решетку, некоторые девочки испуганно вскрикивали. Машины перегревались, пытаясь удержать заданный курс — куда бы ни вез нас корабль.

В такие минуты мне иногда хотелось, чтобы шторм унес всех нас в пучину.

Но однажды судно замедлило ход и остановилось. Его корпус дернулся, и машины замерли. Неужели снова появились пираты? Или же мы добрались до цели нашей поездки?

Над нашими головами загремели чьи-то шаги, послышались голоса, раздался грохот цепи — наверное, это опускали якорь. Что же будет дальше?

Остальные девочки так же, как и я, уже не имели сил, чтобы плакать или хоть что-то говорить. Мы, словно в летаргическом сне, сидели друг возле друга и даже не двинулись с места, когда в трюме появились мужчины.

— А вот и мы! — крикнул один из них по-французски. — Давайте, марш наверх!

Загремели ключи, а затем зарешеченная дверь открылась. Некоторые из девочек добровольно подчинились приказу, остальные остались сидеть. Я была среди тех, кто застыл на полу. Все мои мысли были о Тхань. Могла ли я хоть что-то сделать? И какова ее судьба?

— Вставай! — заорал на меня один из мужчин.

И, поскольку я не выполнила его требования, грубо дернул меня за руку. Я все еще не могла двигаться; тогда он схватил меня за волосы и резко рванул назад. Прямо перед собой я увидела его искаженное злобой лицо.

— Не валяй дурака!

От него разило алкоголем и сигарами. Меня затошнило, но в желудке у меня ничего не было, так что мне даже вырвать было нечем. Его глаза — грязно-зеленые, как вода Меконга во время муссонов, — некоторое время злобно смотрели на меня, а затем он потащил меня за собой.

Я безвольно поднималась по трапу, который уже давно опустили к нам в трюм.

Палуба была освещена так ярко, что моим глазам стало больно. Остальных девочек нигде не было.

Какой-то незнакомый едкий запах буквально разрывал мои легкие и вызвал у меня кашель. Чьи-то грубые руки схватили меня, словно я была тюком хлопка. Ночной воздух холодными зубами впился в мои руки и ноги. На мне все еще была одежда, в которой меня похитили, и никто не дал мне ни одеяла, ни пальто.

Несмотря ни на что, я попыталась оглядеться. Фонари в этом порту были не такими, как у нас, да и темнота здесь, казалось, была еще чернее. Тут совершенно не было слышно даже легкого запаха орхидей и пряностей. Зато мне показалось, что я чувствую запах грязи, из-за которой палуба под моими ногами стала скользкой.

Где я очутилась? Сколько миль было между этим холодным и темным местом и моей родиной?

По шаткому трапу меня вывели на портовую набережную. Здесь в больших, но мелких лужах отражался свет фонарей. Немного дальше стояла какая-то повозка, которую я до сих пор никогда не видела. Наверное, это был один из автомобилей, о которых рассказывал мой отчим. Я испугалась, когда поняла, какими далекими показались мне воспоминания о нем и о maman.

Человек, который ждал у автомобиля, был одет в пальто с меховым воротником. Он что-то сказал остальным и знаком приказал мне сесть в машину.

От запаха кожи я чуть не задохнулась, однако сиденье подо мной было мягким, а кабина защищала от пронзительного холода. Я была не одна. Какой-то мужчина с грубым лицом сидел на заднем сиденье, а на противоположной стороне жались друг к другу еще две девочки с корабля. Они так дрожали, что можно было подумать, будто у них какое-то нервное заболевание.

Мужчины на улице еще некоторое время поговорили на незнакомом мне языке. Было похоже на то, что они ссорились. В конце концов владелец пальто с меховым воротником сердито закончил разговор и сел в автомобиль. Через несколько минут загудел двигатель и машина тронулась.

Когда холод немного отпустил мои конечности и я перестала лязгать зубами, я выглянула из окна.

Порт с его огромными складскими помещениями, которые с трудом различались в темноте, исчез позади, а вместо них показались дома, похожие на те, в которых жили французы в Сайгоне. Большинство из них имело довольно ободранный вид, и я спросила себя, не попала ли я в страну tây.

Однако чужой, резавший слух язык не был французским. И все же я, должно быть, была в Европе. Но где именно?

Больше всего меня интересовало то, попаду ли я когда-нибудь домой.

Эта мысль вызвала у меня болезненную улыбку. Сначала я мечтала убежать оттуда, а теперь мне так хотелось вернуться назад! И я должна была найти Тхань.

После поездки, показавшейся мне бесконечной, мы добрались до ярко освещенного квартала. Эта улица немного напомнила мне Телон, хоть и выглядела не такой грязной. Я снова подумала об опиумных притонах и о борделях. Если эта часть города была чем-то вроде Телона, то я погибла.

У дома, перед которым остановилась машина, казалось, были красные глаза. Красный свет лился из дешевых абажуров и отражался от стен. Меня вместе с девочками вытащили из машины и быстро завели в дверь.

В нос нам ударил тяжелый запах. Узкий коридор вел еще через одну дверь в помещение, которое было немного похоже на рабочий кабинет моего отца.

Там сидела женщина в наглухо застегнутом черном платье. Ее рыжие волосы были уложены в крупные локоны, а лицо казалось унылым. Она внимательно рассматривала девочек одну за другой, иногда качая головой, иногда кивая.

Через некоторое время она что-то сказала мужчине в пальто с меховым воротником, который стоял позади нас, загораживая дверь. Он сердито ответил, затем крикнул что-то, и в комнате появились мужчины, которые забирали нас с корабля.

Обеих девочек куда-то увели, а я осталась стоять. Тогда женщина стала ходить вокруг меня, словно кошка. Время от времени она грубо хватала меня за подбородок, задирала его. Она запустила пальцы в мои волосы, брезгливо поморщилась и сказала что-то мужчине. Он ей ответил и рассмеялся.

В конце концов женщина наклонилась ко мне.

— Говорят, ты знаешь французский? — Она говорила по-французски с сильным акцентом.

Я кивнула.

— Хорошо! Тебе повезло, я забираю тебя к себе.

И снова я увидела перед собой раздавленную собаку и продавщицу девственниц. Если эта женщина говорила о везении, то это означало погибель, в этом я была уверена.

— Такой маленький цветочек лотоса понравится нашим клиентам.

И она снова что-то сказала мужчине на незнакомом языке, а затем крикнула:

— Ариана!

У женщины, которая явилась на зов, были черные волосы, и она была очень худой. Вокруг ее губ залегли жесткие складки, и вблизи она казалась старше, чем, наверное, была на самом деле.

Того, что сказала ей рыжая женщина, я не поняла, однако Ариане, очевидно, дали задание заняться мной.

— Идем со мной, — сказала Ариана и взяла меня за руку.

Ее французский язык был безукоризненным, вероятно, она была урожденной tây. От нее исходил легкий аромат роз, и когда она двигалась, ее платье тихо шелестело. Ариана провела меня мимо других ожидающих женщин, которые смотрели на меня — кто с любопытством, кто враждебно, — а затем потащила по узкой лестнице куда-то наверх.

— Как тебя зовут? — спросила она, когда мы поднялись на следующий этаж.

Я не могла издать ни звука.

— Ну, говори же. Или тебе отрезали язык?

Я назвала ей свое имя.

— Хо-Най, — повторила женщина не совсем правильно и покачала головой. — Странное имя. Но, наверное, у вас у всех там такие имена. Откуда ты попала сюда?

— Из Сайгона, — с трудом прохрипела я.

— Ах, я когда-то слышала об этом городе. Это в Индокитае. — Казалось, название моей страны таяло у нее на языке. — Один из моих клиентов бывал там и восторженно рассказывал об орхидеях и о жасмине. К сожалению, он не захотел взять меня туда с собой…

Слово «клиент» заставило меня застыть. Этот дом был таким же, как дома в Телоне!

Меня охватила дрожь. Тогда нам удалось сбежать от продавщицы девственниц. Теперь же я очутилась в борделе.

— Mon Dieu![11] — воскликнула Ариана и бросилась ко мне, потому что я зашаталась и чуть не упала.

Несмотря на то что она была очень худой, у нее было достаточно сил, чтобы подхватить меня на руки.

— У тебя закружилась голова? Тебе плохо? Эти сволочи морили тебя голодом, да?

Ариана смахнула прядь волос с моего лица и попыталась улыбнуться.

— Постарайся снова взять себя в руки. Это самый важный совет, который я могу тебе дать: вставай на ноги, что бы ни случилось. Этот дом… Тебе здесь может быть легко или тяжело, это уж как получится. На родину, конечно, ты так легко не попадешь. Но когда-нибудь ты станешь слишком старой для того, чем мы тут занимаемся. Если тебе повезет, они тебя отпустят и ты сможешь уйти, куда захочешь. Если нет, тебе придется стать уличной проституткой. Может быть, тебе удастся отложить немного денег. Советую тебе сделать это.

Я не поняла, что она хотела этим сказать, но у меня откуда-то снова взялись силы, чтобы выпрямиться.

Мы остановились перед какой-то поцарапанной дверью.

— Это моя комната, — пояснила Ариана. — Ты будешь жить здесь вместе со мной, пока тебе не дадут отдельную комнату. Если ты будешь хорошо зарабатывать, то это произойдет довольно скоро, если нет, то нам придется еще долго жить вместе. А если ты будешь действовать мне на нервы, то сразу же вылетишь отсюда. Тебе понятно?

Я испуганно уставилась на нее, и она, очевидно, приняла это за согласие.

— Пока ты будешь мыться, я подыщу тебе новую одежду. И даже не вздумай пытаться удрать отсюда. Я не допущу, чтобы у меня из-за тебя возникли неприятности, скорее я надеру тебе задницу.

За дверью находилась маленькая комната, в которой стояли кровать и кушетка.

— Подожди здесь!

Ариана вытащила из комода ночную рубашку и грубое полотенце, а затем повернулась ко мне.

— Ванная находится в конце коридора, — объяснила она. — Остальные девочки уже закончили работу на сегодня и будут мыться только завтра утром, поэтому ты можешь пойти искупаться. Воду уже налили, однако я не могу обещать тебе, что она теплая, потому что слуга топит печку только раз в день. Хотя после корабля…

Ариана запнулась и покачала головой, потом отвела меня в помещение, где можно было помыться, и включила свет. Это была узкая комнатушка, в которой стояла ванна с надбитой эмалью, а также маленькая табуретка с тазом для мытья и большой фарфоровой кружкой.

— Раздевайся! — велела Ариана, наливая воду из ведер, стоявших рядом с дверью.

Несколько капель упало на пол. Они стекли в бороздки между кафельными плитками и потекли в направлении двери.

Я не хотела раздеваться перед этой женщиной. Когда я купалась вместе с Тхань, мне не было стыдно, но Тхань была моей подругой, моей сестрой.

— Ну, не ломайся, — сказала Ариана, которая, казалось, поняла, что со мной происходит. — Из-за того, что я на тебя смотрю, тебя не убавится. Кроме того… — Она сжала губы, а затем повернулась, чтобы уйти. — Я подожду снаружи. Залезай в ванну и не возись долго!

С этими словами она покинула помещение. Я посмотрела на ванну. На поверхности воды плавало что-то зеленоватое, словно водоросли. Я осторожно окунула пальцы в воду. Вода действительно была ледяной. «Наверное, было бы лучше, если бы я в ней утонула», — подумала я.

«Нет, ты не должна этого делать, — вдруг сказал внутренний голос, похожий на голос Тхань. — Кто тогда будет меня искать? Только ты одна знаешь, что произошло. Только ты сможешь меня найти».

Я сняла с себя старую одежду, которая за это время превратилась в клочья, и погрузилась в холодную воду.

Когда я вышла из ванны, Ариана с нетерпеливым видом ждала меня у двери. На лестнице, ведущей наверх, раздавались чьи-то шаги. Девушки, ожидавшие внизу, поднимались по ступеням и постепенно исчезали в своих комнатах.