Мелани улыбнулась:

— Да, я приму ваше приглашение. Но только в том случае, если это не будет тот самый пожилой карп.

— Обещаю!

Томас взял свое ведро, удочку и удалился.

— Спасибо вам за ваш рассказ! — крикнула Мелани ему вслед, однако он, скорее всего, ее не услышал.

— Доброе утро, дитя мое! — Ханна радостно улыбнулась Мелани, когда та вошла в дом. — Надеюсь, ты хорошо спала?

— Ну, это как сказать, — ответила Мелани, удивленная тем, что видит Ханну не в аозай, а в брюках, плиссированной блузке и надетой поверх нее вязаной кофте.

У прабабушки был такой вид, будто она собиралась отправиться на пикник. А может быть, к врачу?

— Этой ночью я много думала, — добавила Мелани.

— Я тебе верю, — ответила Ханна. — Но все же я, рассказав свою историю, дала тебе пищу для размышлений. Впрочем, иногда много мыслей — это хорошо. И ты знаешь, честно говоря, сегодня я спала очень крепко, чего со мной уже давно не случалось. Тяжело носить в себе тайну, особенно такую… — Она покачала головой, а затем сказала: — Как ты относишься к тому, чтобы совершить сейчас небольшую прогулку?

— Значит, поэтому ты так нарядилась?

— Пожалуй, да. Ну, так что ты скажешь?

Очевидно, Ханна не ожидала отказа.

— А куда ты хочешь отправиться?

— В Берлин!

Мелани удивленно наморщила лоб. С чего это Ханне пришла в голову такая мысль? Девушка ожидала, что прабабушка пригласит ее совершить небольшую поездку по сельской местности.

— А почему именно в Берлин?

— Следующую часть своей истории я хочу тебе не только рассказать, но и показать. А поскольку Берлин находится буквально за углом…

О проведенном в Берлине времени Ханна раньше уже рассказывала, хотя и мало. Она с восторгом говорила о платьях и музыке двадцатых годов и даже иногда с горящими глазами вспоминала о ночной жизни города той поры. Но это были лишь короткие замечания, которые она мимоходом вставляла в разговор.

— Есть много прекрасных воспоминаний, связывающих меня с Берлином, ведь именно этот город сыграл определяющую роль в моей дальнейшей жизни. Я знаю, что мало рассказывала о нем, но сейчас время пришло. Все же именно там я познакомилась с отцом Марии.

Мелани кивнула:

— Ты когда-то упоминала об этом, но затем мы больше не говорили на эту тему.

Ханна лукаво улыбнулась:

— Да ты все время была чем-то занята. Когда ты была подростком, ты ходила в школу, у тебя были друзья и мечты. Затем ты начала работать, у тебя появился Роберт и многочисленные поездки. Мне казалось, что у тебя нет времени, чтобы выслушать мою историю.

И Ханна была права: только теперь у Мелани появилось время на то, чтобы заняться историей семьи и разузнать о своих предках. И она пожалела, что раньше не расспрашивала о них.

— Ну что, поедем? — продолжала допытываться прабабушка. — Я так долго там не была! И еще мне очень хочется нанести визит твоей матери, побывать у нее в ателье. Я давно не слышала стрекота швейной машинки и не ощущала запаха мокрого горячего фетра и аппретуры[13]. Мне кажется, что именно это мне сейчас и нужно.

10

Час спустя они уже мчались по автобану в направлении Берлина. Движение было умеренным, лишь пара водителей грузовиков время от времени устраивала между собой «гонки на слонах», а между ними, словно гондолы, величественно проплывали навстречу летней свежести жилые автомобильные фургончики.

Ханна удобно устроилась на переднем сиденье и смотрела по сторонам с таким видом, словно ехала по автобану первый раз в жизни. Казалось, она как губка впитывала впечатления.

— Я не понимала, как мне этого не хватало, — призналась женщина. — Достигнув определенного возраста, начинаешь думать, что тебе уже ничто не может доставить удовольствие.

— Мама будет рада тебя видеть, — произнесла Мелани.

Ханна гордо улыбнулась:

— Больше всех обрадуюсь я. Никогда не думала, что кто-нибудь из моих потомков научится тому же ремеслу, что и я. И за то, что так получилось, я очень благодарна богам.

— Но мы с Марией тоже работаем в индустрии моды.

— Да, это правда, и этому я тоже рада, — ответила Ханна и с довольным видом сложила руки на коленях. — А у тебя действительно хорошо получаются фотографии. И я надеюсь, что скоро ты снова сможешь фотографировать.

— Да, я тоже на это надеюсь, — задумчиво сказала Мелани.

— Так ты уже решила, что ответить на последнее предложение?

— Нет, в том, что касается этого, я еще не приняла решения. Зато я сегодня беседовала с вашим садовником.

— Ой! А на этот раз на тебе были не леггинсы в обтяжку? — лукаво ухмыльнулась Ханна.

— Да, — ответила Мелани, — ты права, если думаешь, что я веду себя глупо. Разумеется, Роберт не увидел бы ничего предосудительного в том, что я разговаривала с другим мужчиной. Просто я не хотела бы ему изменять.

— Неужели ты действительно думаешь, что изменишь жениху, если улыбнешься садовнику?

— Ну да, немножко.

— Ага, значит, тебе нравится наш садовник!

— Я люблю Роберта. И точка.

— В этом я не сомневаюсь, — произнесла Ханна. — Но иногда, несмотря ни на что, можно находить удовольствие и в общении с другим мужчиной. По этому поводу я тебе такое могу рассказать… Несмотря на то что женщина уверена в себе, вдруг ей в голову приходит мысль: «Ага, а этот парень тоже ничего».

— О’кей, признаю́: ваш садовник действительно очень мил.

— И интересен! — добавила Ханна и, казалось, чрезвычайно обрадовалась тому, что Мелани покраснела.

— Да, это так, интересен. Но его история еще интереснее. Он рассказал вам ее, когда сюда попал?

— Да, — ответила Ханна, устремив на Мелани изучающий взгляд. — Он был самым печальным человеком, которого я когда-либо видела.

— Значит, вы взяли его на работу из жалости?

— С одной стороны — да. Но еще и потому, что мы почувствовали: он хочет получить второй шанс. Я в жизни видела столько горя. И знаю точно: о человеке надо судить не по одежде, которую он носит. К тому же я считаю, что Томас — очень хороший садовник и теперь, кажется, снова взял себя в руки.

— Да, очевидно.

Некоторое время прабабушка и правнучка молча прислушивались к шуму мотора и гулу грузовиков, которых они обгоняли. Затем Ханна произнесла:

— И вообще, нет ничего плохого в том, что тебя интересует какой-то мужчина и ты получаешь удовольствие от его присутствия. Твоя свекровь, наверное, открутила бы тебе голову, однако никто не может требовать, чтобы ты оборвала все контакты с внешним миром. Надеюсь, ты даже подружишься с Томасом. Все возможно, и не каждая встреча обязательно должна перерастать в любовную связь. Повторяй себе это всегда, когда находишься среди людей. Никто не заставляет тебя жить исключительно в трауре и печали.

Неужели это возможно — чтобы они с Томасом стали друзьями? Мелани надеялась на это. И еще она желала ему встретить женщину, к которой у него снова может вспыхнуть любовь.

Мелани повернула голову, мысленно все еще находясь рядом с садовником, а затем окаменела. У нее по спине пробежали мурашки, когда она увидела, что они как раз проехали место, где случилась авария. Следов автокатастрофы больше не было, сломанные ограждения заменили, но все же Мелани показалось, будто она видит на асфальте царапины и следы тормозного пути. Их оставила, конечно, другая машина, но одна мысль об этом вызвала у нее тошноту.

В полиции Мелани хотели показать фотографии с места аварии, но она отказалась. Она не хотела видеть разбитую машину, достаточно было и того, что сила ее воображения создала из происшедшего настоящие кошмары.

Девушка снова быстро перевела взгляд на дорогу, стараясь взять свои чувства под контроль. Неприятное ощущение осталось, но все-таки ей удалось снова сосредоточиться.

При этом она, однако, заметила, что Ханна как-то задумчиво смотрит на нее.

— Это произошло здесь, правда? — спросила наконец прабабушка.

— Что? — Мелани знала, что та имеет в виду, однако не отрывала взгляда от дороги.

— Роберт попал в аварию где-то тут, верно?

— Да. — У Мелани задрожал голос.

Ханна слегка кивнула и снова погрузилась в молчание.

Мелани никогда не говорила с ней о подробностях аварии. Она сообщила лишь о том, что это случилось «где-то на автобане».

К счастью, через некоторое время впереди показался выезд с автобана. Мелани включила указатель поворота и свернула. Теперь у нее на душе стало немного легче. Она прибавила скорость, и всего несколько минут спустя их уже приветствовал каменный медведь, стоящий на въезде в город. Самолет довольно низко пролетел над ними, заходя на посадку в аэропорту Тегель.

Беспокойство, которое испытывала Мелани на автобане, теперь трансформировалось в тоску. Как же ей хотелось снова отправиться в полет! И увидеть другую страну.

Однако она тут же почувствовала тяжесть в груди. Пока Роберт находится в коме, она не может себе этого позволить.

На городском автобане движение было обычным, с периодическими пробками, но как только они съехали с него, смогли увеличить скорость. Мелани использовала всевозможные объездные пути, и в конце концов они подъехали к телевизионной башне.

Обычно припарковаться в центральной части города было практически невозможно, но Мелани повезло: она обнаружила место на стоянке на боковой улице. Недалеко отсюда находилась станция метро — на тот случай, если Ханна не сможет больше идти пешком или расстояние окажется слишком большим для нее.

После того как Мелани помогла прабабушке выйти из машины, та глубоко вздохнула:

— Как прекрасно снова очутиться в городе!

— Я знаю уйму людей, которые возразили бы тебе. Например, у нас в агентстве очень многие хотят переехать за город. Они зеленеют от зависти, когда я рассказываю им о своей прабабушке, которая живет на старой вилле в сельской местности.

— Тогда в следующий раз тебе придется добавить, что такая вилла подразумевает также необходимость выполнять приличный объем работы, — заметила Ханна, не совсем уверенно опираясь на свою палку.

— Все в порядке? — спросила Мелани, заметив это.

— Да, все хорошо. Просто мне ведь уже не двадцать лет. Когда мои ноги какое-то время находятся в согнутом положении, они потом уже не так быстро выпрямляются.

Получив талон за парковку, прабабушка и правнучка медленно пошли вдоль Инвалиденштрассе. Где-то вдалеке на стройке грохотали отбойные молотки. Мимо со звоном прокатился трамвай. К нему присоединились машины. Несколько велосипедистов пытались втиснуться между машинами и трамвайчиком.

Шляпное ателье Елены находилось в угловом доме, классический фасад которого был отремонтирован совсем недавно и теперь сиял нежно-бежевыми тонами. На балконах квартир в верхних этажах цвела огненно-красная герань. В остальном природа вела себя в городе более робко, чем за городом. Зелень на деревьях в парке казалась очень нежной.

Теплый воздух и запах аппретуры ударили Ханне и Мелани в нос, когда они под звон колокольчиков вошли в дверь. Елена обставила свой маленький магазин в классическом стиле: здесь были темная мебель и старинный прилавок. Однако также тут находились дисплеи, на которых шла видеозапись: модистки-шляпницы за работой. В маленьком диванном уголке из светлой кожи посетители могли уютно устроиться и подождать, пока шляпница примет у них заказ.

Шляпы, которые ожидали клиентов позади прилавка, вовсе не были покрыты слоем пыли. Здесь были очень яркие модели с большими цветами и лентами, а также нежных тонов с вуалью или перьями.

Елена особенно гордилась фотографией, на которой она была снята вместе со знаменитой на весь мир танцовщицей, специально прилетевшей из Америки, чтобы заказать ей пару дюжин шляпок, шапочек с перьями и беретов.

— Мама? — громко, на все помещение позвала Мелани, потому что сейчас здесь не было клиентов.

Наверное, ее мать работала над какой-нибудь новой моделью.

Через пару секунд появилась Елена. Под длинным фартуком на ней был темный свитер с высоким воротом и серые брюки. У нее была короткая стрижка (Елена не любила, когда волосы падали на шляпки или сгорали на медных формах), а в глазах отразилось откровенное удивление, когда рядом с дочерью она увидела Ханну.

— Бабушка! Что ты здесь делаешь?

— Какое милое приветствие! — ответила Ханна, улыбаясь. — Неужели ты совсем не рада видеть свою старую grand-mère?

Елена покраснела:

— Я… я просто удивилась тому, что ты здесь появилась. Конечно же, я очень рада. — Она перевела взгляд на Мелани, и он стал несколько укоризненным. — Я рада, что вам удалось сделать мне сюрприз. Я сама хотела посмотреть, что делается у меня в мастерской, поскольку уже давно здесь не была.