Я испуганно отпрыгнула назад, когда на меня залаяла маленькая собака.

— Дай этой шавке хорошего пинка, тогда она не будет больше гавкать! — посоветовал мне мужчина, проходивший мимо.

Неужели здесь тоже верят в то, что если убьешь собаку, это принесет тебе удачу?

Сторонясь маленькой лающей собаки, я поднялась по лестнице. Фамилию Броккманн я отыскала на третьем этаже. Оказавшись наверху, я почувствовала, что у меня кружится голова, и, кроме того, у меня опять заурчало в желудке. Сахарной лепешки хватило ненадолго.

Я расправила на себе платье, прокашлялась, а затем нажала на кнопку звонка. Раздался громкий звук. Немного погодя послышался детский плач. Какая-то женщина сердито закричала, и кто-то, тяжело ступая, подошел к двери. Я уже испугалась, что дверь откроет муж Инги, однако на пороге появилась женщина с темными волосами и зелеными глазами. Она была примерно того же возраста, что и Ариана. В первый момент мне даже показалось, что это ее сестра, но в ее произношении не было французского акцента.

— Что тебе надо?

— Я… я Ханна, — представилась я. — Я… Мне дала ваш адрес Ариана. Ариана Дюваль.

Глаза мрачно смотревшей на меня женщины округлились. На какой-то миг она, по-видимому, растерялась, но затем покачала головой, словно пытаясь отогнать от себя неприятные мысли.

— Ну, и что тебе тут надо?

— Ариана сказала, что вы, может быть, возьмете меня к себе.

— Что это взбрело ей в голову?

Я почувствовала, что женщина начинает сердиться. Может, она все же не была подругой Арианы?

— Я что, похожа на человека, который может принимать у себя кого попало? И вообще, где ее носит? Я уже восемь лет ничего о ней не слышала. С тех пор как попала сюда.

Да, действительно, это было очень давно.

— Она… она умерла. Неделю назад.

Плечи женщины опустились. На ее лице появилось растерянное выражение. Всего секунду назад она казалась достаточно сильной, чтобы спустить меня с лестницы, а теперь даже зашаталась, и ей пришлось схватиться за дверной косяк.

— Ариана умерла? — спросила женщина, словно не поняла меня.

Я кивнула.

— И она велела тебе прийти ко мне?

По ее виду нельзя было сказать, что она очень мне обрадовалась. Если бы я призналась, что нашла ее адрес в вещах Арианы, она бы немедленно меня прогнала. Так что я ответила утвердительно и на этот вопрос.

Женщина глубоко вздохнула:

— Ну ладно, на одну ночь ты можешь остаться. Но завтра чтобы мухой вылетела отсюда, поняла?

Это выражение насчет мухи я уже знала, девочки в «Красном доме» употребляли его. Я кивнула, после чего Инга впустила меня внутрь и закрыла за мной дверь.

— Так что же случилось с Арианой? — спросила она, проводя меня в кухню — маленькое, пропахшее старым жиром помещение с покрытыми плесенью обоями.

Я села за кухонный стол, который был довольно шатким и на столешнице которого виднелись следы, оставленные какой-то едкой жидкостью, и пятна воска.

Инга поставила чайник на плиту и подкинула в огонь пару деревянных поленьев. Я смущенно сложила руки на коленях. Что известно этой женщине? Ариана никогда не рассказывала мне о том, как давно она работала в борделе. Неужели Инга тоже раньше жила в «Красном доме»?

— У нее было воспаление легких, — начала я с неизбежного. — Врач выписал медикаменты, но они не помогли.

Инга опустилась на стул напротив меня, и он сердито заскрипел.

— Я знала, что жизнь в борделе убьет ее. Хоть Ариана этого и не заслужила.

Она подумала и добавила:

— Я говорила ей, чтобы она смывалась от Хансена. Понятно, просто так ей бы это не удалось, но какой-нибудь выход нашелся бы. Ты тоже там была?

Я окаменела. Неужели по мне это было видно? Неужели на мне был какой-то знак, который обличал во мне проститутку?

— Не бойся, я просто угадала, — сказала Инга, словно прочитав мои мысли. — Можешь не стесняться, я сама там была. Но я удрала оттуда, как только появилась возможность. У Хансена есть несколько борделей. А старая драконша Жизель все еще там?

Я стыдливо кивнула. От воспоминаний о ней я лишилась дара речи.

— Она любовница Хансена. Говорят, раньше Жизель была красивой, но бардак кого угодно состарит. Удивительно, что Хансен не нашел себе никого моложе.

Не успела она продолжить, как засвистел чайник.

— Я могу предложить тебе только «Muckefuck»[16], хочешь?

Я кивнула, хотя и не имела ни малейшего представления, что это такое.

Через пару минут в металлической кружке передо мной дымилась коричневая жидкость. По запаху она немного напоминала кофе, которым моя мать когда-то угощала гостей в салоне.

— А как ты вообще попала в Гамбург? — спросила Инга и сдула пар, поднимавшийся от кружки. — Судя по твоему виду, ты не здешняя.

Я рассказала ей о торговцах людьми, и она огорченно покачала головой.

— Таких сволочей, как Хансен, надо вешать! До чего дошли — отлавливают девчонок у них на родине! — Она сжала руку в кулак. — Но что сделаешь в мире, которым командуют мужчины?!

Она задумалась и через мгновение сказала:

— Когда я решила бежать оттуда, то хотела забрать с собой Ариану, но она побоялась. Она пообещала мне, что приедет ко мне позже, но так и не появилась.

Я рассказала Инге о том, что Хансен приказал открутить ручки от окон.

— Что касается тебя, он, наверное, проявлял особую бдительность. Раньше большинство девочек могли свободно передвигаться по городу. Многие из них уже были сломлены или убеждены в том, что не умеют делать ничего другого, кроме как раздвигать ноги. Рано или поздно в это начинаешь верить. Может быть, и с Арианой произошло то же самое.

— Она всегда хорошо ко мне относилась, — сказала я, грея холодные руки о кружку.

Внутри у меня все дрожало, словно я попала в снежную бурю. Страшные картины снова пронеслись передо мной, и я осознала, как мне повезло. Пусть даже теперь я стояла на пороге неизвестности.

— Ариана всегда была такой. Она принимала новичков под крылышко и заботилась о них, хотя никто не заставлял ее это делать. И с ней так плохо обходились…

Я ошибалась или на глазах Инги действительно появились слезы? Свет в кухне был не особенно сильным, к тому же постепенно смеркалось. Я могла и ошибаться…

— Ну, пусть покоится с миром, правда? — Инга смущенно вытерла глаза тыльной стороной ладони и шмыгнула носом.

И тут в двери появилась девочка лет трех, с сопливым носом, светлыми кудряшками и в коричневом платьице с тесемками. Она смотрела на меня большими круглыми глазами.

— Луиза, ты что тут делаешь? Я же велела тебе идти играть! — сказала Инга, когда увидела, куда я смотрю, и оглянулась.

Ее печаль тут же развеялась.

Луиза сунула палец в рот, продолжая смотреть на меня широко открытыми глазами. Инга протянула ей руки:

— Иди сюда, воробушек!

Девочка медленно сдвинулась с места и позволила матери усадить ее на колени.

Моя мать никогда не брала меня на руки, никогда не сажала к себе на колени, однако в этот момент я очень тосковала по ней. Я вспомнила о том, что когда-то говорила Ли. Она была права: человек без семьи — это действительно самое печальное, что может быть на свете.

Этой ночью я, съев тарелку капустного супа, лежала на старом диване. Хотя мое тело смертельно устало, на душе у меня было неспокойно. Что же мне теперь делать? Я не могла ночевать на улице: хоть и был апрель, но все еще было очень холодно. После того как я сбежала из «Красного дома», я ни за что не хотела умереть от переохлаждения!

Я снова вспомнила, о чем мы с Тхань когда-то мечтали — найти работу и накопить денег столько, чтобы можно было окончить сначала школу, а затем университет. Торговцы людьми разрушили эту мечту, но для меня все еще существовала цель, для осуществления которой нужны были деньги. Лишь заработав денег, я могла вернуться в Сайгон и отправиться на поиски Тхань!

В какой-то момент у меня все же закрылись глаза, и я спала до тех пор, пока кто-то не тряхнул меня за плечо.

— Эй, вставай, уже пора, — сказала Инга. — Мой старик сейчас придет домой. Он не любит гостей.

Я поднялась. Инга сунула мне сморщенное яблоко и кусок хлеба, который был намазан тонким слоем масла.

— Вот, возьми, это все, что я могу тебе дать. И держись подальше от борделей. Найди себе приличную работу, тогда дольше проживешь.

Я пообещала, что так и сделаю, хоть и не знала, с чего начать. Возле двери Инга добавила:

— Если ты вообще ничего не найдешь или попадешь в беду, можешь прийти ко мне, но только тогда. Поняла?

Я кивнула, и она улыбнулась мне:

— Ты найдешь свой путь, девочка. Но держись подальше от мужчин. От них редко бывает что-то хорошее.

Вопрос о том, зачем же в таком случае она вышла замуж, не давал мне покоя, пока я спускалась по лестнице. Неужели Инга нашла мужчину, с которым все было по-другому? Такого, которого она полюбила?

Всю первую половину дня я бродила по Берлину, рассматривая казавшиеся мне странными магазины, потом снова проехалась в подземке и попала в сердце города, где улицы были оживленными и ездили автомобили. Мне казалось, что там я найду работу. Может быть, где-нибудь нужна швея? Или служанка, чтобы убирать и готовить еду?

Но где бы я ни спрашивала, никому не нужны были рабочие руки. На улице я увидела женщину с табличкой на шее, на которой было написано, что она ищет место секретарши. Может быть, мне тоже сделать такую табличку и стоять здесь? Я заметила, что женщина враждебно посмотрела на меня. Ее взгляд был похож на взгляды девочек в «Красном доме». Она явно боялась, что я составлю ей конкуренцию. Прежде чем она что-то успела мне сказать, я исчезла.

В конце концов я свернула на боковую улицу, на которой звучали громкие детские голоса.

Вскоре я дошла до двух больших зданий, похожих на школы, которые строили французы в Сайгоне.

Возле зданий стояли странно одетые бородатые мужчины. На них были темные пальто и черные шляпы, из-под которых с висков ниспадали аккуратно завитые волосы. Один из них держал под мышкой толстую книгу, и ее страница слегка блестела золотом.

О чем разговаривали эти мужчины, я не поняла, потому что говорили они на языке, который не был ни немецким, ни французским. Они показались мне похожими на ученых. В любом случае они держали себя с большим достоинством.

Соседний дом был поменьше, и оттуда доносился запах, напоминавший запах наших уличных кухонь, но все же отличавшийся от него.

На табличке рядом с входом было написано «балхаус». Я спросила себя, что это за дом. Может, люди в нем играли в мяч или там изготавливали мячи?[17]

Мой взгляд упал на листок, прибитый к двери. «Требуется гардеробщица», — гласили жирные буквы. Гардеробщица…

От Арианы я знала, что означает это слово. Гардеробщица должна была заботиться о пальто и шляпах посетителей. Здесь искали молодую женщину с привлекательной внешностью, которая могла быть любезной. Других предварительных знаний и навыков не требовалось!

Не успела я обдумать это, как моя рука сама нажала на ручку двери.

Вместе с тем запах сигаретного дыма заставил меня остановиться на пороге. Страшная мысль промелькнула у меня в голове. А вдруг этот балхаус был чем-то вроде «Красного дома» в Гамбурге?

Быть может, этот листок прицепили нарочно, чтобы заманивать девочек?

— Ты входишь или выходишь? Что ты хочешь? — спросил мужской голос.

Я вздрогнула, но была не в состоянии повернуться и убежать.

И вдруг рядом со мной появился мужчина. Он был не особенно высокого роста, но казался довольно крупным, и это впечатление усиливалось из-за того, что у него на плечах было пальто, как у кучера. Он был намного старше, чем Хансен, у него была седая борода, а его почти белые волосы уже слегка поредели. Этот мужчина не был похож на сутенера, и внутренний голос сказал мне, что бордель вряд ли будет находиться рядом со школой. Но что я знала об этой диковинной стране?

— Я… Я пришла по поводу места гардеробщицы… — все же удалось мне выдавить из себя.

Я надеялась, что мужчина поймет, что я сказала. Как бы то ни было, черты его лица смягчились и на губах появилась улыбка.

— Так бы сразу и сказала! И закрой за собой дверь, а то сквозит!

Я медлила. В тот момент мои подозрения, что это еще один «Красный дом», не развеялись. Я могла бы развернуться и убежать. Но что-то удержало меня от этого, и в конце концов я закрыла за собой дверь, которая захлопнулась на защелку.

— Значит, ты хочешь работать у нас, — сказал мужчина и внимательно оглядел меня с головы до ног. — Да, ты мила. Но ты не здешняя, верно?