Чувствуя, что сказала лишнее, я встала и подошла к окну. Собиралась июльская гроза. Темные тучи почти полностью поглотили солнечный свет. Но дождь принесет прохладу и вымоет воздух дочиста. Город ждал этого уже много дней.

Я думала, что Лорен станет задавать мне вопросы, тем не менее он молчал.

— Может быть, нам стоит поехать куда-нибудь в другое место, — печально сказала я и немного погодя почувствовала, что Лорен стоит рядом со мной.

Его рука нежно обхватила мою кисть и сжала ее.

— Мы поедем туда, куда ты захочешь, — сказал он. — Все равно — в Индокитай или на край света. Я обещаю, что дам тебе время и буду ждать, пока ты сможешь рассказать мне о том, что с тобой случилось.

Я повернулась и посмотрела ему в глаза. Его взгляд, как всегда, был открытым, и я не сомневалась в том, что он сдержит свое обещание. Но, несмотря на любовь, между нами, наверное, всегда будет некоторая недосказанность.

Однажды после обеда, когда я вернулась домой после похода по магазинам и хотела подготовиться к встрече с Хэннингом, я нашла у себя на кровати конверт. Он явно пришел не по почте, потому что марки на нем не было. И не был указан отправитель.

Сначала я подумала, что это Лорен оставил мне какое-то сообщение. Он с утра отправился в небольшое путешествие, чтобы встретиться с представителем американского фотографа, который пригласил меня на съемку. Как я уже убедилась, был заключен договор о моей работе, а Лорен был мастером вести переговоры.

Может, он написал мне пару ласковых слов, которые должны были поддержать меня во время его отсутствия? Без всякой задней мысли я открыла конверт.

Правда, уже взглянув на почерк, я поняла, что письмо было не от него. Поначалу я даже не могла понять смысл слов и, только прочитав еще раз, осознала, о чем идет речь.

«Очевидно, в своей новой прекрасной жизни ты забыла обо мне и о том, что ты со мной сделала. Я не печалюсь о тебе, маленькая сучка, но не считаешь ли ты, что было бы уместно выплатить мне небольшую компенсацию? Все-таки после твоего исчезновения я потерял доход. Не говоря уже о цене, которую я заплатил, покупая тебя.

Твой дружок из высшего света, конечно, не знает, сколько мужиков имело его сладкую невесту. Как ты думаешь, что он скажет по этому поводу? И что скажут твои новые друзья?

Я тоже человек. Если бы я им не был, я бы подослал к тебе кого-нибудь, кто решил бы этот вопрос в мою пользу. Но если ты будешь лежать на дне реки, я не получу от этого никакой выгоды.

Заплати мне сто тысяч рейхсмарок, и я забуду об этом деле. Через два дня к тебе подойдет мужчина и спросит насчет ответа. Если ты согласишься и передашь ему деньги, то никогда больше обо мне не услышишь. Если нет, вся общественность узнает о том, что ты грязная проститутка.

Х.»

Словно оглушенная, я опустилась на кровать. Хансен. Черт возьми, как же он меня нашел? Гамбург ведь был так далеко…

Но затем я поняла: фотографии! Конечно, он узнал меня на одном из снимков в модных журналах. Или же на фотографии с нашей помолвки. Нет, таких журналов он не читает. Может быть, он увидел один из номеров у своих девочек? Или у Жизель…

Я закрыла глаза. Этого не может быть! Наверное, мне снится страшный сон. Нет, я не спала, я чувствовала, как что-то сжимается в моей груди. Уже давно я не испытывала такого страха.

Мне не давали покоя мысли. Что мне теперь делать? Пойти к Лорену? Попросить у него денег? Но тогда мне придется рассказать ему обо всем. Придется объяснить ему, что я работала проституткой. Это ужасно разозлит его, в этом я была убеждена. Я могу потерять все. Но какая же альтернатива? Просить у Хансена пощады не имело смысла. Наверное, он испытывал дикое удовольствие, когда писал это письмо. Может быть, мне найти его и убить? Для этого у меня не хватало мужества. Я знала, что не смогу заставить себя убить человека. Несмотря на то что Хансен причинил мне так много страданий, время от времени меня мучили угрызения совести, потому что я не знала, жив он или нет.

Слезы заливали мои глаза. Я была в ярости, чувствовала себя совершенно беспомощной и не имела ни малейшего понятия о том, что делать дальше.

Наверное, это было наказанием за мое тщеславие. Если бы я тогда не пошла к Хэннингу Вильниусу, если бы не позволила уговорить себя сделать фотографию, а затем не вернулась и не сделала еще несколько фотографий, Хансен, наверное, никогда не узнал бы о том, где я нахожусь.

Где же мне взять сто тысяч рейхсмарок? Благодаря фотосессиям я зарабатывала очень хорошо, но не так много, чтобы собрать необходимую сумму. То, что требовал от меня Хансен, было целым состоянием!

Я могла бы пойти в полицию. Но поверят ли мне там? Помогут ли?

Не говоря уже о том, что тогда Хансен расскажет обо мне все. Даже если его арестуют, общественность все равно узнает о моем прошлом.

Мысли не давали мне покоя еще некоторое время, а затем мой разум прояснился. Существовал всего один способ удержать Хансена от того, чтобы он вылил на меня грязь и тем самым принес несчастье Лорену. Мне нужно было исчезнуть. Убежать.

Может, существует возможность как-то имитировать собственную смерть? В этом я не была уверена. Кроме того, если бы я так сделала, это разбило бы Лорену сердце. Но разве оно не будет разбито оттого, что я, не говоря ни слова, убегу? Может быть, сказать ему, что я его больше не люблю? Возможно, тогда он сможет найти себе другую. Какую-нибудь Марианну, которая понравится его матери больше, чем я. Но я не желала лгать. Я любила Лорена! Я не хотела, чтобы он был счастлив с другой женщиной.

Хотя, впрочем, может, будет лучше его отпустить? Дать ему возможность влюбиться в такую женщину, которую не преследует прошлое. И которая не представляет для него опасности.

Я приняла решение.

За несколько часов я собрала в сумку все, что мне было нужно для поездки. Я не взяла с собой красивых платьев, только самое необходимое. Даже голубое платье, которое подарил мне Лорен, я оставила здесь. Я упаковала только практичную обувь и зимние вещи и, кроме того, забрала свой паспорт. Затем я опустошила ящик сейфа. Лорен настоял на том, чтобы у меня был свой счет, но в сейфе было достаточно наличных денег, чтобы я могла продержаться в ближайшие месяцы. Я была уверена, что найду себе работу и мне не придется израсходовать все деньги.

Когда я собрала вещи, мне пришлось бороться с собой, раздумывая о том, не оставить ли Лорену хотя бы маленькую записку. Письмо шантажиста Хансена я бросила в огонь и убедилась в том, что оно полностью сгорело.

В конце концов я все же решила написать Лорену письмо. На маленьком листке бумаги, найденном в его письменном столе, я написала: «Я люблю тебя. Ханна». Затем положила листок на его подушку. Лорен должен был знать, что мои чувства к нему остались неизменными, пусть даже я причинила ему невыносимую боль. Потом я взяла свою сумку и еще раз осмотрела квартиру. Это было бы прекрасное жилище для нас. И, может быть, для наших детей. Но я не могла допустить, чтобы Хансен все разрушил. Я больше не хотела зависеть от его милости — лучше уж я сама уничтожу свое счастье и свое будущее, исчезнув.

Все же я не сразу отправилась на вокзал. Я еще раз хотела увидеть то место, которое сделало меня такой счастливой. Вполне могло быть, что Хансен уже выставил там своих шпионов, но я была готова пойти на риск.

Итак, я взяла такси и попросила отвезти меня к еврейскому приюту для детей, после заплатила водителю и перешла на другую сторону улицы. Эта сторона находилась в тени, и даже уличное освещение было здесь довольно тусклым.

Танцевальный зал сиял, как всегда. Китайские фонарики указывали людям, желающим веселиться, путь к входу, перед которым некоторые посетители ожидали, пока их пустят внутрь. Был слышен громкий беззаботный смех, а из окон Зеркального зала раздавалась музыка. Это разогревался оркестр. Никто не обратил на меня внимания. Эти люди мысленно уже предавались развлечениям, и их нельзя было за это упрекнуть. Я и сама сейчас с бо́льшим удовольствием танцевала бы в объятиях Лорена, чем стояла бы с чемоданом на улице.

Я снова подумала об Элле, которая стояла за стойкой гардероба и, конечно, кокетничала с посетителями, принимая у них одежду. Что она скажет, когда узнает о моем исчезновении? Наверное, она меня не поймет и решит, что я сошла с ума, раз бросила такого мужчину, как Лорен.

Странно, что мне было не безразлично, что она обо мне подумает. Но у меня не было другого выхода. То, что мог бы устроить Хансен, могло, конечно, коснуться и ее. Элла узнает, что все это время я лгала ей. Так что лучше, если я исчезну из ее жизни.

После того как я некоторое время постояла там, впитывая в себя как можно больше впечатлений о балхаусе, я направилась к метро. Слезы заливали мне глаза. Люди, которые шли мне навстречу, конечно, думали, что я потеряла работу или что меня бросил любовник. К счастью, никто не подозревал о том, что я вынуждена была оставить самое дорогое, что у меня было, потому что не так легко стряхнуть с себя тень прошлого.

Прибыв на вокзал, я снова взяла себя в руки, однако брела, словно в тумане. Остановившись перед расписанием, я обнаружила еще один ночной поезд до Кельна. Оттуда я могла бы поехать дальше.

Я купила себе билет и вышла на платформу. Там я опустилась на одну из скамеек. Таблички с указателями качались на ветру, который гулял по вокзалу. Был прекрасный летний вечер. «Почему Лорена не было дома? — подумала я. — Но тогда он, наверное, увидел бы это письмо. И все пропало бы». А теперь я, по крайней мере, могла тешить себя иллюзиями, что он никогда не узнает о том, что было когда-то со мной в Гамбурге.

Когда перрон стал заполняться пассажирами, я почувствовала себя немного увереннее. Вот-вот должен был прибыть поезд, и через пару минут я покину Берлин.

Мысль о том, что я никогда больше не увижу Лорена, разрывала мое сердце на части, и у меня на глазах снова выступили слезы. И тут подошел поезд. Паровоз протащил вагоны по рельсам, замедлил ход и наконец остановился. Двери распахнулись, и оттуда устремился поток людей. Влюбленные бросались друг другу в объятия, мужчины приветствовали своих деловых партнеров, а бабушки — внуков в матросских костюмчиках.

Я помедлила. «Может быть, мне все-таки лучше остаться и выдержать все до конца?» — пронеслось у меня в голове.

Но если я доверюсь Лорену, ему будет угрожать опасность. Он попытается найти Хансена и может попасть в руки его бандитов. Я не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось.

А затем внезапно меня осенило. Если станет известно о моем исчезновении, об этом сообщат в газетах. Если Хансен нашел меня через газету, то он точно так же узнает о моем исчезновении и, таким образом, поймет, что денег я ему не дам. Я схватила свой чемодан и пошла к вагону, в который уже садились пассажиры.

— Ханна? — произнес вдруг удивленный голос позади меня.

Я окаменела, но заставила себя идти дальше. Это был Хэннинг, в этом я не сомневалась. Что он делал на вокзале? Может быть, кого-то встречал? Мое сердце забилось в бешеном ритме, и я ускорила шаг.

— Ханна! — крикнул Хэннинг мне вслед, но я сделала вид, будто не слышу его.

Навстречу мне устремилось целое облако пара, когда паровоз открыл свои клапаны. Оно окутало меня, и я воспользовалась этим моментом, чтобы сесть в вагон. К счастью, проводник дал свисток всего на мгновение позже. Паровоз издал пронзительный гудок и тяжело тронулся с места.

21

— Значит, ты снова совершила побег? — спросила Мелани, глядя на дно своей чайной чашки.

Остатки чая за это время уже успели остыть. За окном кухни занимался рассвет.

— Да, я убежала. И это бегство снова изменило всю мою жизнь. — Ханна устало вздохнула и встала. — А сейчас нам нужно поспать, иначе мы проснемся только к вечеру.

— Да, и бабушка удивится, почему мы не хотим выбираться из постелей, — пошутила Мелани, но вынуждена была признать, что и она чувствовала себя так, словно все ее тело налилось свинцом.

Девушка тоже поднялась, во второй раз пожелала прабабушке спокойной ночи и направилась в свою комнату. Там она упала на постель и уснула. Мелани спала до тех пор, пока полуденное солнце своим ласковым щекотанием не разбудило ее.

Она испуганно вскочила и стала искать свой мобильный телефон. Было без четверти двенадцать. На дисплее было сообщение. Мелани быстро прочитала его. Оно было от матери, которая хотела узнать, благополучно ли они добрались до Блюмензее. Мелани тут же ответила ей, а затем подошла к окну.

Снаружи раздался сигнал туристического автобуса, очевидно, первые гости уже были здесь. Почему же Мария ее не разбудила?

Единственным объяснением этому было то, что Ханна рассказала дочери: вчера они засиделись допоздна.