Ивана Трамп - Жажда любви

– Надеюсь, ты уезжаешь не слишком надолго? – спросил Марк, когда они уже спокойно лежали рядом.

– Только до конца недели, – ответила Катринка.

– Хочешь, чтобы я дождался тебя в Лондоне?

– Если сможешь. Тогда мы полетим домой вместе.

– Я постараюсь…

– Я тебя люблю…

Они уже засыпали, когда ребенок повернулся и разбудил их. Как всегда Марка переполнило чувство любви и страха. Он поцеловал Катринку в затылок.

– Я буду ждать тебя в Лондоне, – пообещал он.

Пройдя через двери пражского аэропорта, Катринка почувствовала прилив радости, который не могли испортить ни бедно одетые люди, ни длинная очередь в пункт обмена валюты. Катринка никогда не жалела о том, что уехала из Чехословакии, но всегда возвращалась с радостью.

Поскольку она заранее заказала машину и могла обменять деньги в удобное для нее время, Катринка сразу прошла паспортный контроль и стала ждать прибытия своего багажа. Один из служащих помог погрузить два ее чемодана на тележку, и она сама покатила ее в крошечный закуток, где один-единственный строгий таможенный инспектор проверял багаж. Катринка протянула американский паспорт, и ее пропустили без проблем: туризм становился важной отраслью экономики, и наибольшим гостеприимством пользовались те, кто был в состоянии тратить твердую валюту.

Сразу за таможенным контролем ее ждали шофер и один из помощников, который сопровождал мэра в поездке по Штатам. Помощник, высокий стройный мужчина со светло-каштановыми волосами и в очках в металлической оправе, улыбнулся, когда они обменялись рукопожатием, и принял из ее рук сумку, в которой были все бумаги.

По дороге из аэропорта в отель он ознакомил ее с распорядком на ближайшие дни, но Катринка едва слушала его, не отрывая глаз от окна машины. Вскоре они уже въезжали в город. Как всегда, на Катринку нахлынули воспоминания. Налево был Карлов мост, один из самых красивых в мире. Когда Катринка была еще студенткой Карлова университета, она жила неподалеку, в маленьком домике на узкой улочке. Ее сын Кристиан был зачат именно здесь.

С правой стороны, немного подальше, находился Национальный театр, а через улицу от него кафе «Максимильянка», где Катринка познакомила Зузку с Томашем, где Мирек Бартош, отец Кристиана, предложил ей роль в своем фильме. Чуть дальше располагалась «ФАМЮ», киностудия, на которой работал Томаш. Буква «Ф» почему-то отсутствовала на медной вывеске студии.

– Это «ФАМЮ», – подсказал помощник.

– Да, да, я знаю, – ответила Катринка, оборачиваясь к нему с улыбкой. – Я училась здесь в университете.

Машина свернула на площадь и, объехав ее по периметру, остановилась перед отелем «Интерконтиненталь». Безликое, современное здание отеля было далеко не самым красивым в Праге, зато отличалось удобствами, современным оборудованием, включая хорошую подачу воды. Оно было рассчитано на бизнесменов со всего мира, которые наводнили Прагу по специальным приглашениям правительства и без них, чтобы оценить перспективы капиталовложений, выяснить, в какой степени возрождение Чехословакии может способствовать пополнению их собственных кошельков.

Помощник проводил Катринку в отель к управляющему, который зарегистрировал ее и сам проводил в номер. Они не только были с ним знакомы по ее прошлым приездам, но и были родом из одной области в Моравии и у них было много общих знакомых.

– Если что-нибудь вам не понравится, – сказал он, открывая дверь и пропуская Катринку, – дайте мне знать. – В номере стояла симпатичная мебель, все сияло чистотой, в ванной комнате не было недостатка в мыле, лосьонах, шампунях и полотенцах, отчего гости чувствовали, что их принимают по-королевски.

Катринка включила воду, но прежде чем раздеться, вернулась в гостиную и просмотрела карточки на трех букетах цветов, ожидавших ее. Один был от мэра, второй от Жан-Клода, третий от Марка: «Я уже соскучился по тебе». Послание Жан-Клода оказалось более деловым: «Позвони мне», говорилось в нем, что означало, что он уже в Праге.

«Потом», – подумала Катринка, начав раздеваться.

Жан-Клод остановился в том же отеле, и как только Катринка привела себя в порядок, она позвонила к нему в номер и уговорила поехать вместе с ней посмотреть тот отель, на который она оформляла документы. Он находился неподалеку от Вацлавской площади, одной из главных туристических достопримечательностей, и был несколько больше, чем другие ее отели – чуть более ста номеров – с привлекательным фасадом в стиле барокко и интерьерами, требующими полной переделки. Как только будут подписаны последние документы, они с Карлосом Мединой примутся за работу.

Проницательный бизнесмен, превративший свои семейные виноградники в многонациональную корпорацию, Жан-Клод сразу увидел, какие возможности сулит это здание. Оно было не лишено очарования, и зная, на какие чудеса способны Катринка с Карлосом, он не сомневался, что очень скоро они сделают из этого маленького убогого отеля настоящую жемчужину. Впрочем, пока ему не совсем была понятна его собственная роль в планах Катринки.

– Согласен, cherie, – сказал он, – отель просто прелесть – по крайней мере, будет прелестью. Но не понимаю, зачем тебе нужен я.

По-правде говоря, он вовсе не был ей нужен. Но в часть ее обязательств перед чешским правительством входила помощь в привлечении капиталовложений в экономику страны, а Жан-Клод пока не относился к тем, чьи интересы распространялись в этом направлении.

– Слово «нужен», видимо, здесь не подходит, – честно призналась Катринка. – Но как мне кажется, мы с тобой в проигрыше не окажемся…

– Уф, – фыркнул Жан-Клод с истинно галльским пренебрежением, когда они снова вышли на улицу в толпу безвкусно одетых прохожих. – Не знаю, кто в этом городе будет покупать то, что мне не хотелось бы продать…

Катринка рассмеялась.

– А японские бизнесмены, которые захотят купить подарки своим женам? А немцы и американцы? Даже кое-кто из чехов. Ты же знаешь, кое у кого здесь есть деньги.

За ужином в тот вечер Катринка продолжала убеждать Жан-Клода в мудрости своей идеи открыть в «Амбассадоре» магазинчики одежды и деликатесов. Поначалу его клиентами будут туристы и бизнесмены, но впоследствии, когда экономика начнет подниматься, он сможет открыть магазины в других частях страны и даже в Брно и Братиславе. К тому времени он не только сможет опираться на привилегии правительства за его первоначальные капиталовложения, но и сделает себе здесь неплохую рекламу.

Жан-Клод рассмеялся.

– Итак cherie, ты предлагаешь мне это дорогостоящее и рискованное предприятие только ради моего блага?

– Здесь нет никакого риска, сказала она. – Экономика обязательно пойдет вверх, если будет достаточный приток капитала.

Они ужинали в «Золотой Праге», ресторане на последнем этаже «Интерконтиненталя», с которого открывался прелестный вид на крутые черепичные крыши, купола в стиле барокко, готические шпили.

– О, посмотри! – воскликнула Катринка, которой никогда не надоедал этот вид. – Посмотри, как красиво!

– Очень, – согласился Жан-Клод, не отрывая глаз от ее лица.

– Ну, – рассмеялась она и снова повернулась к нему. – Ты невыносим!

– Почему бы вам с Марком не приехать к нам с Tea в мае? – спросил Жан-Клод. – Между прочим, мы ищем себе компаньонов, чтобы купить еще один конный завод. Как ты на это смотришь?

– В данный момент меня больше интересуют отели. – Она похлопала себя по животу. – И младенец. Но я бы с удовольствием поехала к вам…

– Прекрасно, – сказал Жан-Клод. – Я хочу, чтобы вы с Tea подружились.

«Вряд ли это возможно», – подумала Катринка, но кивнула с приятной улыбкой:

– Это было бы замечательно!

– Tea хотела поехать со мной, ты знаешь, – продолжал он, – но одна из ее призовых кобыл должна вот-вот ожеребиться…

– Она боится, что будут какие-то осложнения?

– Нет, то есть не больше, чем обычно. Но она возлагает огромные надежды на этого жеребенка и хотела увидеть его. Tea не слишком терпеливая женщина. Долгое ожидание изводит ее.

– Да, для того чтобы общаться с тобой, нужно огромное терпение!

Жан-Клод не улыбнулся в ответ на едкое замечание Катринки.

– Если у нее и было терпение, то сейчас его нет… – С минуту он, задумавшись, смотрел вдаль, а потом добавил: – Она грозится уйти от меня…

– А ты не хочешь, чтобы она ушла?

– Нет.

– Ты любишь ее?

– Люблю, – сказал Жан-Клод. Он снова пожал плечами. – Наверное. У нас много общих интересов, нам нравятся одни и те же вещи. Tea красивая, интересная женщина. Я счастлив… Доволен жизнью, когда я с ней рядом. И несчастен, когда ее со мной нет. Это любовь?

– Может быть, любовь.

– А может, и нет. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что не собираюсь терять ее.

Похоже, Жан-Клод действительно намеревался развестись с Эден, о чем и не помышлял во время своего бурного романа с Натали. «Впрочем, – цинично подумала Катринка, – при всех своих прелестях Натали не была богатой греческой наследницей…»

Для Катринки наступило горячее время. Она выступила перед небольшой группой бизнесменов, приехавших со всех концов страны, с лекцией «Путь к успеху в предпринимательстве». Она работала в небольшом комитете, о создании которого договорилась с мэром еще во время его визита в Нью-Йорк, и помогала составить планы для семинаров, которые вели бы самые известные в мире деловые люди. Цель семинаров заключалась в том, чтобы за короткий срок обучить основам предпринимательства тех, у кого не было ни денег, ни времени оканчивать Гарвард.

Кроме того, она часами обсуждала с юристами и правительственными чиновниками контракт на приобретение нового отеля и присмотрела себе большую квартиру с видом на сады Петрина. Она таскала с собой Жан-Клода на всевозможные художественные выставки, своим примером побуждая его покупать картины чешских художников. Катринка постаралась познакомить его со всеми людьми в стране, имеющими вес в мире политики и бизнеса. Вечером на приеме Жан-Клод не только дал свое согласие на открытие магазинов в «Амбассадоре», но и с оптимизмом начал говорить о будущем расширении своей деятельности, словно эта идея принадлежала ему самому.

Вскоре во многих местных газетах появились фотографии Катринки, и она с удивлением обнаружила, что люди приветствуют ее с радушными улыбками, что она привлекает к себе внимание не только стильной одеждой и красотой. Катринка улыбалась в ответ, здоровалась по-чешски и торопилась дальше. Ей отчаянно хотелось все успеть вовремя, чтобы в субботу приехать к Марку в Лондон.

– Ты хоть немного отдыхаешь? – спрашивал он по телефону.

– Да, – на самом деле она очень уставала и спала в лучшем случае пять часов в сутки. – Не беспокойся обо мне. Завтра я подписываю бумаги по отелю, а документы на квартиру могут переслать к нам в Нью-Йорк. Я бы хотела, чтобы ты тоже посмотрел их, milacku. Квартира большая, светлая и с очень красивым видом из окон.

– Дай мне знать, когда ты прилетишь. Я пошлю машину встретить тебя. А может, приеду сам. Я очень соскучился по тебе.

– До встречи!

Едва Катринка успела положить трубку, как телефон зазвонил снова.

– Катринка? Катринка? Это вы? – послышался женский незнакомый голос, говоривший по-чешски.

– Да. Кто это?

– Вы не знаете меня. То есть, мы с вами никогда не встречались… Я Зузанка, дочь Мирека.

«Ах да, – вспомнила Катринка. – Зузанка, кинорежиссер».

– Здравствуйте, Зузанка. Что случилось? – спросила она, не придумав ничего лучшего.

– Я видела ваши фотографии сегодня утром. Мой отец тоже увидел их. Наверное, их ему показала его сиделка… Я знаю, что прошу от вас слишком многого, но ему бы хотелось повидать вас… Я объяснила ему, что вы очень заняты, но он так настаивал… Я не могла отказать ему, Катринка… Он умирает.

Умирает? Ну, конечно, Мирек уже старик, а не тот красивый, пятидесятилетний здоровяк, который жил в ее памяти.

Конечно, я приеду, – сказала Катринка. Ее захлестнули жалость, сочувствие и непреодолимая грусть. – Завтра утром. Объясните мне, как доехать…

В ту ночь Катринка спала беспокойно, проснулась рано, приняла душ, оделась и уселась за письменный стол в гостиной своего номера, попивая чай и стараясь сосредоточиться на тезисах к собранию, назначенному на одиннадцать часов.

Когда старинные часы на камине показали без двадцати девять, она взяла сумочку, перекинула через руку легкое пальто и спустилась в холл, где ее уже ждал шофер.

У Мирека был рак легких; его дочь рассказала, что за последние несколько месяцев его время от времени подлечивали в больнице, но теперь, когда конец был уже предопределен, он лежал дома. За ним ухаживали дети и пожилая экономка, которая много лет жила в семье Бартошей.

Катринка поднялась в лифте на шестой этаж большого серого здания в стиле модерн. Дверь одной из квартир была раскрыта, а на пороге стояла женщина в широкой длинной юбке и блузке со стоячим воротничком. Высокая и широкоплечая, с седеющими темными волосами и большими карими глазами, это, без сомнения, была дочь Мирека.