Элоиза Джеймс - Жажда любви

– Вы так считаете? – задумчиво протянула Джемма.

– Я просто уверена. Ему сейчас… сколько ему лет?

– Он довольно молод. Насколько я поняла, они с Бомонтом были друзьями детства.

– А теперь даже не разговаривают?

– Очень редко. Сегодня вечером обменялись несколькими словами. Подозреваю, что теперь у них очень мало общего.

– А сколько лет вашему мужу?

Джемма подняла глаза к потолку.

– Тридцать три, – неуверенно сообщила она. – Нас обручили, когда я была в нежном двухлетнем возрасте, а ему, по-моему, только исполнилось семь.

– Значит, Вильерсу скорее всего тоже тридцать три. Про себя Роберта подумала, что для тридцати трех он очень хорошо сохранился. И ощутила прилив желания.

– Мне придется посещать каждый бал, где будет он.

– Знаете, мы всегда можем подкупить одного из лакеев герцога.

– Приятная мысль, но боюсь, что я останусь незамужней и с ребенком на руках, – с сомнением высказалась Роберта.

– Думаете, я предлагаю подкупить лакея, с тем чтобы проложить вам дорогу в его спальню?

Дождавшись кивка Роберты, Джемма покачала головой и засмеялась:

– Скорее уж это вы меня развратите. Похоже, не слишком вы невинны.

– Не особенно, – вздохнула Роберта, беспомощно пожав плечами.

– Подкупим лакея, чтобы знать, какие приглашения принимает Вильерс, – пояснила Джемма. – Но есть другой вопрос, гораздо важнее: как его одурачить? Не можете же вы просто…

– Знаю, – перебила Роберта. – Он бросил даму, которая носила его ребенка, так что и этот прием эффекта не даст.

– Хотя… Деймон непременно вызвал бы его на дуэль, защищая вашу честь. Возможно, мне не следовало бы упоминать об этом, но заметили вы, как смотрит на вас мой брат?

– Все это время он был истинным воплощением доброты. – Я в этом уверена, – вздохнула Джемма. – Но… Она вдруг осеклась.

– Собственно говоря, мы беседовали с ним о Вильерсе, – призналась Роберта. – Он полностью разделяет мое мнение. Относительно того, что Вильерса необходимо перехитрить. И это Деймон предупредил меня об отказе герцога жениться на женщине, которая носила его ребенка.

– О, в таком случае… я, должно быть, ошиблась, – пробормотала Джемма. – Мы слишком долго пробыли в разлуке, и теперь я не знаю Деймона так хорошо, как когда-то. Правда, он часто навещал меня в Париже, гораздо чаще, чем муж, но все же мы с годами меняемся, не так ли? И наши сестры и братья, которых мы, казалось, так хорошо знаем, становятся другими людьми.

Роберта ничего на это не ответила. Откуда ей знать? У нее никогда не было ни братьев, ни сестер.

– Как я уже сказала, самым важным вопросом остается один: как нам прижать к стене Вильерса таким образом, чтобы он не смог вывернуться? Беда в том, что ему плевать на все скандалы в мире. Думаю, единственный способ заставить его жениться – просто выйти за него, если мои слова имеют для вас хоть какой-то смысл.

– Но как?! – воскликнула Роберта.

– Итак, мы знаем, что по собственной воле он не женится. Однако он печально известен тем, что готов нарушить любой принцип морали и порядочности, чтобы добиться женщины. Деймон не говорил вам, что утверждала леди Кэролайн, после того как правда о ребенке вышла на свет божий?

Роберта покачала головой.

– Она твердила, что Вильерс женился на ней тайно: нечто вроде свадьбы на Флит-стрит.[10] Но похоже, брачное свидетельство оказалось фальшивым. Потому что, будь оно настоящим, ее отец вынудил бы герцога признать этот брак.

Роберте было не слишком приятно услышать о столь низком поведении будущего мужа.

– Но если свидетельство было фальшивым, разве ее отец ничего не предпринял?

– А что он мог предпринять, кроме того, как вызвать Вильерса на дуэль?

– Хотя бы! Мой отец наверняка…

Роберте было трудно представить, что сделал бы отец в таком случае. Во всяком случае, поднялся бы невероятный шум. А отец скорее всего просто задушил бы герцога.

– Женщины, как правило, более решительны, чем мужчины, – зевая, ответила Джемма. – А сейчас нам пора спать: утро вечера мудренее. Что-нибудь придумаем.

– Не понимаю, как все это ему сходит с рук! – воскликнула Роберта.

– Просто ему на все плевать.

– Что?!

– Думаю, ему все сходит с рук, потому что он совершенно безразличен к тому, что может подумать о нем общество. Единственное, что его интересует, – это шахматы, и, Роберта, вам следует над этим призадуматься. Я не настолько одержима, как Вильерс. И все же, когда мы только поженились, Бомонта трясло при мысли о том, что я куда больше думаю о шахматах, чем о муже. И совершенно не желаю слушать разговоров о политике. С Вильерсом может быть то же самое.

– Будь я на месте отца леди Кэролайн…

– И что бы сделали бы? Вильерс – превосходный фехтовальщик, как почти все шахматисты. Если шахматист и способен на что-то, так только на идеальные стратагемы.

– В таком случае вы – мое секретное оружие, – засмеялась Роберта.

Джемма недоуменно моргнула.

– Подозреваю, что вы играете в шахматы куда лучше Вильерса.

– Разве вы не слышали, что женщины не способны играть в шахматы? – усмехнулась Джемма.

– Ваш брат сказал, что вы настоящий гроссмейстер. Если против Вильерса выступит такой стратег, как вы, Вильерсу не победить.

Джемма немного оживилась.

– Есть такой прием, называемый «отравленной пешкой». Мы можем позволить Вильерсу уговорить вас на фальшивую свадьбу, во время которой вы предъявите настоящее свидетельство. И тогда он будет пойман.

– Но почему вы так уверены, что свадьба будет инсценировкой?

– Не то чтобы уверена… но мужчины склонны повторяться. Если вам предложат тайный брак, мы поймем, что он задумал. Получилось с одной молодой леди, так почему бы не с другой? Не хочу выглядеть пессимисткой, Роберта, но вы уверены, что хотите стать женой подобного человека? Пусть мой муж зануда, но он по крайней мере не бесчестен.

– Уверена. Это мое самое горячее желание, – коротко ответила Роберта.

– В таком случае нужно подумать, как подменить свидетельство. Придется ждать его хода. В стратегической игре лучше позволить событиям идти своим чередом, чем разыгрывать дебютный гамбит.

Наконец гости стали разъезжаться, и Джемма объявила, что теперь можно идти в постель и предоставить нескольким оставшимся упрямцам встречать рассвет без хозяев.

Роберта направилась к себе, мечтая о том времени, когда станет герцогиней. Герцогиней Вильерс. Его поведение не слишком ее тревожило. Недаром она выросла в доме, где царил отец, чье безумие не мог преувеличить ни один репортер! По контрасту с его чудачествами проделки Вильерса казались положительно невинными.

Она долго возилась, готовясь отойти ко сну, поскольку горничная не сразу поняла, что госпожа не собирается ложиться в постель с напудренными волосами. Возможно, впредь ей, подобно Деймону, стоит носить парик.

В конце концов Роберта приняла ванну, сказала горничной «спокойной ночи», отдернула тяжелые розовые занавеси кровати… и оцепенела, потрясенная до глубины души.

Оказалось, что она не одна.

В постели лежал мужчина. Правда, очень маленький и потный. Свернувшийся, как мокрица, которые обычно появляются, когда весной копают землю. И волосы точно такого же цвета, как у отца, каштановые, с янтарными отблесками, но в крупных кольцах завитков. И он храпел.

Роберта уселась на край кровати и уставилась на Тедди. Она не питала особой любви к детям и не раз думала о том, что родилась с сильно приглушенным материнским инстинктом. Даже когда фермеры отца приводили своих детей, ожидая подарков и поцелуев, девушка едва могла заставить себя произнести несколько ласковых слов.

А к этому она не испытывала ничего, кроме раздражения.

Роберта ужасно устала, а в ее постели валяется потный, храпящий мужчина, пусть и совсем малыш.

Тяжело вздохнув, она дернула за шнур сонетки. Появившаяся горничная со смешком покачала головой:

– Мальчишку ищут по всему дому! Его сиятельство так расстроен!

– Передайте, чтобы пришел за ним! – выпалила Роберта без особенного энтузиазма.

Деймон появился через несколько минут. Куда девалась его обаятельная улыбка! Едва взглянув на досадливо поджавшую губы девушку, он ринулся к кровати и встал, глядя на сына.

– Иисусе, – прошептал он, то ли благодаря Бога, то ли проклиная судьбу.

– Ну не могли же вы вообразить, будто он сумел убежать из дома?! – резко бросила она.

– Я не знал, где он. Никак не мог его найти, – пояснил Деймон, не оборачиваясь. – Господи, за эти два часа я постарел на десять лет!

– Не могли бы вы унести его? – процедила Роберта, изнемогая от злости. Подумать только, этот человек страстно целовал ее, а теперь относился так же безразлично, как к горничной, которую мимоходом прижал в боковом коридоре.

Деймон принялся откидывать одеяла, но вдруг остановился и пристально взглянул на девушку.

– Мне очень жаль, Роберта.

– Что? – не поняла она.

Деймон подхватил спящего ребенка, и только тогда девушка поняла, что он имел в виду. На том месте, где спал Тедди, расплывалось большое мокрое пятно. Очень большое, очень мокрое пятно, от которого поднимался характерный запах.

Горничная тихо взвизгнула.

Деймон с сожалением улыбнулся, и хотя Роберта невольно отметила, как он неотразим, все же ее раздражение усиливалось с каждой секундой. До такой степени, что она едва не вскрикнула, по примеру горничной.

– От всей души прошу прощения. Это случается, только когда он очень крепко спит.

– Это комплимент моим одеялам?

Деймон кивнул:

– Ваш гнев вполне справедлив. Я сейчас вернусь.

Он поклонился, не выпуская спящего ребенка, что, нужно признать, было нелегкой задачей, тем более что розовый рукав парчового камзола был скорее всего непоправимо испорчен.

«Утешает в этой ситуации только одно», – подумала Роберта, когда в комнату по приказу экономки ворвалась стайка молодых горничных. Случившееся подтверждало ее первоначальное мнение относительно того, что от детей одни неприятности.

Это же подтверждала и головная боль, долбившая мозг где-то за правым ухом.

Деймон появился ровно через две минуты и бесцеремонно потянул ее за руку, заставляя встать.

– Пойдемте! – велел он.

– Полагаю, вы никогда не слышали о том, что требуется некоторое время, чтобы проветрить и привести в порядок другую комнату, – съязвила Роберта.

– Миссис Фрисс, здешняя экономка, так мне и сказала. Но мы решили эту проблему.

Они прошли по коридору и оказались в уютной комнате с уже застеленной постелью. Полотняные простыни показались такими манящими, что Роберта едва не свалилась прямо на них.

– Спасибо, – пробормотала она и неожиданно увидела кругленького человечка, спешившего к двери с охапкой мужских вещей в руках.

– О нет! – охнула она.

– О да! – повелительно бросил Деймон. – На этом все, Мартинс. Спасибо.

Мартинс удалился вместе со своей ношей.

– Не могу же я занять вашу комнату… – возражала Роберта, хотя ее покачивало от усталости.

– Можете. Эти матрацы все очень старые и скорее всего набиты шерстью. Ваш, по-видимому, впитал мочу Тедди, как иссушенная земля. Вы не будете спать в этой постели, пока матрац не заменят.

Роберта содрогнулась.

– Вы выглядите больным привидением, – заметил Деймон и, не успела Роберта понять, что происходит, развязал пояс, стащил халат с ее плеч и, игнорируя протесты, плюхнул ее на постель.

– Я чувствую себя кем-то вроде вашего сына, только больше размерами, – пробормотала она, выглядывая из-под одеял.

Деймон уселся на край кровати – что было верхом неприличия – и объявил:

– Вы ничуть не похожи на Тедди.

– Полагаю, за это обстоятельство мне следует благодарить Бога. Почему он оказался в моей комнате?

– Вероятнее всего, отправился на поиски моей и заблудился. Свекровь Джеммы не растрачивала попусту вдохновения, обставляя гостевые спальни: все они совершенно одинаковые.

Роберта обвела стены усталым взглядом. И точно, по бордюру маршировал герб Бомонтов, а напротив кровати висела картина, ужасно напоминавшая Юдифь с головой Олоферна.

Девушка зажмурилась.

Он поцеловал ее так быстро, что, возможно, это был сон.

Очень возможно.

12 апреля

Первый день матча Вильерс – Бомонт

Бомонт-Хаус

На следующий день, с раннего утра, Бомонт-Хаус бурлил, как пруд с морскими креветками, одетыми в бархатные камзолы и в туфлях на высоких каблуках. Единственная проблема состояла в том, что обитатели дома были не в состоянии принять гостей.

Герцог покинул дом едва не на рассвете, спеша на встречу с Питтом и палатой лордов. Тедди проснулся в семь утра. Деймон очнулся ровно настолько, чтобы подтолкнуть сына в направлении горничной, после чего снова рухнул на постель. Тедди отправился на кухню, а оттуда – в маленький сарай, где садовник хранил лопаты и жила кошка с котятами. Роберта приоткрыла глаза в девять, невнятно застонала и снова заснула. Джемма была одной тех из немногих, кому требовалось всего пять часов сна, но из принципа не покидала своей комнаты раньше трех пополудни. Кроме того, на прощание Филидор дал ей книгу итальянского шахматиста Греко, и теперь она изучала задачи, находя их на удивление несложными.