Напавший на него разбойник не испугал Виджея, в тюрьме бывало всякое, юноша мог постоять за себя и за других. Его удивило то, что Асамхан проявил несвойственное бандиту благородство. Он бы мог убить поверженного противника ударом ноги, когда тот беспомощно валялся в луже.

— Подожди, Джоши, а какая у него группа крови?

— Да не помню, какой-то резус отрицательный.

— Узнай поточнее.

— Да зачем тебе? Разбойник уже кончается. Доктор говорит, удивительно, что он еще живой.

— Ты все-таки узнай.


Начальник тюрьмы очень любил свою работу, относился к ней со всей душой. Он всегда лично обходил все помещения, захаживал на кухню, где для него готовили специальные лепешки, отведав которых, начальник говорил, что его заключенным позавидуют многие из тех, кто остался на воле.

Начальнику казалось, что его тюрьма — это образцовое воспитательное учреждение, и если бы каждый человек побывал в нем, это пошло бы ему на пользу.

Все тюремные службы работали добросовестно, и даже в больнице иногда выздоравливали, если, конечно, болезни у заключенных были не слишком тяжелыми. Вот и сегодня начальник шел посмотреть на удивительного пациента.

Асамхан открыл глаза. В голове шумело, и он не сразу смог сфокусировать взгляд. Все расплывалось. Наконец мутное пятно приобрело очертания начальника тюрьмы, с любопытством склонившегося над больным.

— Ты был на пороге смерти, потерял много крови, а твоей группы в больнице не было. Тебя спас Виджей, он предложил свою кровь, которую ты хотел ему выпустить. Благодари Бога, Асамхан! И вообще, тебе давно пора встать на путь исправления, давно пора!

Начальник осуждающе покачал головой и продолжил обход, довольный своей речью.

С трудом повернув звенящую колоколами голову, Асамхан увидел лежащего на соседней койке Виджея. Парень отдал много своей крови и очень ослаб, и врачи оставили его в палате. Здесь он мог хотя бы отлежаться.

Увидев, что Асамхан повернул к нему оплывшее лицо и пытается рассмотреть его глазами-щелочками, Виджей улыбнулся — как не похож этот больной человек на грозного разбойника! Куда подевался весь его устрашающий вид!

Слабым, дрожащим голосом Асамхан произнес:

— Спасибо тебе, Виджей.

Тот сделал жест рукой, означающий, что не стоит благодарить за это.

— Какой же я негодяй — хотел убить тебя. Но судьба милостива, ты жив. Теперь я твой вечный должник. Что бы ни случилось, позови меня, если будет нужно, и я приду на помощь, ведь мы с тобой кровные братья.

Асамхан закрыл глаза, утомленный словами. Он прикрыл веки еще и потому, что не хотел, чтобы другие видели набежавшие на глаза слезы.


Тюрьма имеет свою почту, и вести распространяются очень быстро. Не прошло и дня после неудачного покушения на Виджея, а Делиб уже знал, что его план провалился.

— Что такое? — негодовал он. — Лучшие люди меня подводят! Никто не хочет работать!

Чтобы успокоиться, он подошел к бару, взял бутылку шотландского виски и плеснул себе щедрую порцию.

— Не волнуйся, милый, — сказала Анита, — дался тебе этот мальчишка. Чего ты к нему привязался? Он же все равно никому не скажет, а если и разболтает, то кто поверит уголовнику?

Делиб неприязненно покосился на любовницу. После того, как ее признали наследницей состояния Гопала, суд конфисковал часть имущества в пользу вкладчиков, но оборотистая женщина успела многое припрятать, запутав с помощью адвокатов, которых посоветовал ей Делиб, следственные органы. Часть перевела на родственников, часть рассовала по другим банкам, на остальное у нее появились документы, что имущество принадлежало ей еще с рождения.

Получив богатое наследство, любовница расслабилась, перестала себе в чем-либо отказывать, вела совсем уж праздный образ жизни. Это быстро сказалось на ее фигуре, появились неприятные морщинки в углах рта, придавшие лицу брезгливо-пресыщенное выражение. Казалось бы, ей уже нечего было желать, однако она не оставила своей идеи выйти замуж за Делиба.

«Да уж, — думал бизнесмен, — эта не пойдет на костер вслед за своим мужем. Скорее спихнет туда всех остальных».

По древним законам, женщина в Индии выходила замуж только один раз. Если муж умирал, в Ведах было записано, что она должна была идти вслед за ним в огонь погребального костра. Хотя многие ученые и доказали, что этот обычай — сати — является фальсификацией. Поздние переписчики священных законов изменили всего две буквы санскритского слова, и похоронный обряд изменился. Вместо «агре» — впереди похоронной процессии, овдовевшая женщина шла в «агни» — в огонь!

Много несчастных вдов закончили свою жизнь мучительной смертью, сгорая заживо. Это коснулось всех слоев и каст, от брахманов до шудр. Никто не мог чувствовать себя в безопасности: ни вдова парии из низшей касты обдирателей падали, ни вдова магараджи.

В памяти Индии остались тысячи женщин-героинь, которые бросались в пламя горевших домов, когда их города осаждали мусульманские завоеватели. Они не желали попасть в руки кровожадных победителей.

Конечно, сейчас никто не заставлял Аниту закончить жизнь таким ужасным способом, прошли те времена. Однако ее больше всего раздражал обычай, по которому родственники мужа отбирали у вдовы все драгоценные украшения. Но такое им не удастся проделать, легче будет выдернуть волос из усов голодного бенгальского тигра, чем отнять у Аниты пылинку золота.

— Ну, что же ты молчишь, Делиб? — спросила любовница. — О чем ты думаешь?

— Помолчи, дорогая, у меня созрел план, как уничтожить кое-кого, кто мне досаждает. Это будет страшная месть!

Бизнесмен решил больше не прибегать к услугам наемных убийц. В конце концов такой банальный способ просто унижает его, надо придумать нечто оригинальное.

Он взглянул на часы и заторопился.

— Прости, милая, у меня важная встреча, надо ехать.

— Знаю я твои встречи, — Анита подозрительно поглядела на любовника, — ты едешь к женщине?

— Оставь свои глупости, — поморщился Делиб, — мне предстоит подписать важный и очень выгодный контракт. Ты же не хочешь, чтобы я понес убытки?

Все, что касалось денег, было для Аниты свято. Она не задавала больше никаких вопросов, попросив лишь отвезти ее в центр города.

Распрощавшись с надоедливой подругой, бизнесмен так рванул машину, что задымились колеса.


— Итак, господин Сахаб, я думаю, мы с вами договоримся обо всех деталях, касающихся строительства школы. Надо уточнить самое главное.

— Что именно, господин Делиб?

— Я не занимаюсь благотворительностью, все, что я делаю, должно приносить мне доход.

— Какой же может быть доход при строительстве школы?

— Может быть, и не только у меня, но и у вас.

— Вот как? Это очень интересно.

— Надо лишь кое-что изменить в проекте… Небольшая экономия, которая принесет нам хорошую прибыль. Я думаю, мы договоримся…

Глава девятнадцатая

Прошло несколько лет, многое изменилось, в «Храме любви» зазвучали новые молитвы. Деньги — вот что стало главным для Аджея и Санджея.

Старший брат присмотрел себе жену, не потому, что влюбился, а просто пора было жениться, да и не полагалось солидному страховому агенту ходить в холостяках.

Избранница Аджея — дочь известного в городе торговца рыбой — не отличалась особой красотой. Сапна росла в доме отца, ни в чем не зная отказа. Но ее не устраивало положение купеческой дочки, она мечтала о высшем обществе, ей хотелось вырваться из душной, пропахшей рыбой атмосферы отчего дома и вращаться в аристократической среде. Но дипломаты и молодые красавцы-офицеры как-то не попадались, и Сапна приняла предложение преуспевающего страхового агента.

Войдя в «Храм любви» на правах невестки, она быстро навела свой порядок. Тут же полетели в мусорную корзину старые занавески с окон, вся мебель была переставлена по-новому, повсюду появились декоративные вазы с какими-то сушеными метелками, бронзовые статуэтки — подделка под старину, картины с яркими красками, изображающие не то рассвет, не то закат, и много других вещей, которые, по ее представлению, должны были находиться в приличном доме. Проделав это, она считала, что «Храм любви» теперь приобрел аристократический вид и всем гостям будет ясно, что они пришли в дом к образованным людям, имеющим тонкий художественный вкус.

Благодаря связям мужа, ей удалось в какой-то мере осуществить свои честолюбивые мечты, у нее появились новые подружки, среди которых была даже дочь миллионера. Этим знакомством она особенно гордилась.

Вскоре у молодых родилась дочь, очаровательная Гита. Ее воспитанием почти целиком занялась Лакшми, она души не чаяла во внучке. Маленькая Гита примирила ее с суровой действительностью.

Средний брат был пока еще холост. Он с головой ушел в организацию адвокатской конторы, и у него не хватало времени ни на что другое. Теперь Санджей ходил в темном костюме, белой рубашке и галстуке. На носу адвоката поблескивали золотые очки.

Лакшми сильно постарела. Выцветшие глаза совсем ослабли — слишком много слез выплакала мать по младшему сыну. Она и раньше плохо видела, но теперь ей нужны были новые очки, на которые у сыновей никогда не хватало денег. Те тысячи, что оставались после Виджея, ушли на свадьбу сына, новый гардероб адвоката. Братья зарабатывали прилично, но им все никак не удавалось помочь матери — кругом сплошные расходы, то на жену и ребенка, то на адвокатскую контору.


— Вот и мы!

— Очень рада! Проходите, пожалуйста, — приветливо прощебетала Сапна, встречая гостей.

К ней пришли ее подружки, все из очень хороших семей, а одна — дочь миллионера.

Хозяйка усадила гостей и предложила им чай. Она придирчиво рассматривала новое, сверкающее золотом сари миллионерши, чтобы упросить потом мужа купить ей такое же, а, может быть, даже лучше.

— Так что вы будете пить — чай, кофе?

— Кофе, — ответила за всех миллионерша.

— Одну минутку, — мило улыбнулась Сапна и отправилась на кухню. — Шила! Шила! — резким голосом позвала она.

Как и в каждом приличном доме, жена страхового агента завела служанку, молодую девушку из деревни.

Однако на кухне Шилы не было. У плиты стояла Лакшми, сгорбившаяся при крике невестки.

— Где Шила? — враждебным тоном спросила Сапна.

— Ты же ее отпустила, — робко ответила старая женщина.

— О, а я и забыла. Вот что, мама, — невестка с трудом выговорила это обычное обращение к свекрови, — ко мне пришли гости. Все эти женщины из очень богатых семей, а кофе им некому приготовить. Может быть, вы сделаете?

Трудно было понять, что это — просьба или приказ. Лакшми безропотно согласилась. В самом деле, не будет же такая важная дама, как жена страхового агента, готовить гостям кофе?

Вернувшись в комнату, Сапна заняла гостей светской беседой.

— Что будем делать вечером, Суджата? — спросила хозяйка, обращаясь исключительно к миллионерше. — Может быть, пойдем на концерт?

— Нет, вечером я занята. Приезжает свекровь из Америки.

— Из Америки? О, какая ты счастливая. Твоя свекровь то в Америке, то в Лондоне, а моя сидит целый день дома, хоть куда-нибудь поехала бы!

Гости весело рассмеялись. Лакшми все это слышала, она как раз вносила в гостиную поднос, уставленный чашечками дымящегося кофе. Мать двигалась неуверенной походкой, споткнувшись у порога, чуть не выронила поднос. Зрение совсем ей отказывало.

— Да, тебе не повезло! — сквозь смех говорила Суджата, поправляя сари. Она заметила, какое впечатление произвел ее новый наряд.

Лакшми протянула невестке чашку, но та ее оттолкнула:

— Сначала гостям, — процедила сквозь зубы молодая хозяйка.

Покорно подавая кофе ближайшей гостье, Лакшми неловко наткнулась на столик и уронила чашку. К несчастью, она опрокинулась прямо на миллионершу. По золотому сари быстро расползлось дымящееся темно-коричневое пятно.

— Ай! Какая неуклюжая, безобразная старуха! Ослепла, что ли? Муж привез это платье из Сингапура, я впервые надела его, а она залила кофе! Сапна, ты должна немедленно выгнать эту старую служанку и нанять новую! Она даже не умеет обслужить гостей! Ты что стоишь! — накинулась миллионерша на Лакшми. — Убирайся на кухню!

Несчастная хозяйка «Храма любви» совершенно растерялась — никогда еще ее не называли служанкой, никогда с ней не разговаривали таким тоном. Она повернулась к невестке, чтобы найти поддержку, оправдаться, но та истошно завопила:

— Ты слышала, что тебе сказали? Убирайся на кухню! — Сапна тут же забыла о существовании свекрови. — Извини меня, пожалуйста, Суджата.