Глаза силача сверкнули недобрым огнем.


Притомившийся бандит решил устроить привал в пустынном месте. Он привязал коня к низкорослому абрикосу, выросшему неизвестно как на краю глубокого оврага, буйно заросшего кустарником, переплетенным ползучими растениями. Сквозь эту чащу не могла бы пробраться и собака. Гунда снял мешок и оттащил его в тень. Сначала он хотел развязать веревку, чтобы дать мальчишке возможность подышать воздухом, а то пленник затих и не подавал признаков жизни, даже не шевелился, когда разбойник стаскивал его с седла. Однако Гунде лень было развязывать мешок — если мальчишка задохнулся, туда ему и дорога. Жаль, что нельзя придушить его приемного отца, ну да он сам приползет за своим сыном, тут-то ему и конец…

Разбойник весело засмеялся, рисуя себе приятные картины мести. Растянувшись на мягкой траве, он закрыл глаза, чутко вслушиваясь в подозрительные шорохи. С дороги, оставшейся за гранитной скалой, не доносилось ни звука, и бандит вскоре задремал.

Тихое шипение, раздавшееся возле самого уха, заставило его приоткрыть глаза. Повинуясь первому импульсу, он хотел отскочить, но, с трудом взяв себя в руки, замер, словно мертвый, — перед лицом покачивалась черная кобра. Она высовывала длинный раздвоенный язык, будто поддразнивала его, смотрела пустыми глазами-бусинками и медленно раздувала лоснящийся капюшон.

Гунда знал, что ему достаточно лишь моргнуть, и отвратительное пресмыкающееся вонзит в него клыки, сочащиеся смертельным ядом. Несмотря на палящий зной, он почувствовал ледяную волну, пробежавшую по спине. Он уже видел себя, вздувшегося, посиневшего, с выпученными глазами, но кобра словно почувствовала в нем родственную душу, она медленно переползла через него и зашуршала где-то в кустах.

Минут пять Гунда лежал без движения, не в силах подняться с места. Когда разбойник встал, вытер обильный пот, заливающий лицо, то первым делом бросился к коню, чтобы убраться с опасной опушки. Уже вскочив в седло, вспомнил про свою добычу. Выругавшись сквозь зубы, спрыгнул с коня и подбежал к мешку. Каково же было его изумление, сменившееся неистовым бешенством, когда он увидел, что пленник сбежал, прорезав длинную дыру.

Разбойник злобно вскрикнул, выхватил нож и всадил острый клинок в мешковину, словно в тело врага. Вдруг из дыры вылетела черная пружина и ударила его в лицо. Гунда с воем покатился по земле, а рассерженная кобра, выпустив весь свой яд, поползла в поисках более тихого места.

— Где ты, проклятый мальчишка! Выходи! — закричал разбойник. Он понял, что уже обречен, и хотел утащить за собой еще одну жизнь. — Выходи!

Но ему ответило только эхо. Внизу, в овраге, хрипло заверещал попугай, словно кто-то засмеялся грубым смехом.

Теперь умирающий бандит мог лишь стонать.

— Мальчик, где ты? Помоги мне, я погибаю…

Ему показалось, что он слышит шаги, но в ушах раздался такой звон, от которого он начал глохнуть. На веки навалилась смертельная, неподъемная тяжесть.

— Рам, помоги…

Разбойнику удалось разглядеть поднявшегося из высокой травы мальчика. Слабеющей рукой он выстрелил несколько раз и упал мертвым.

Одна из пуль с визгом отрикошетила от скалы, эхо долго повторяло заунывное пение, превратившееся в грохочущие громовые раскаты. Рам осторожно обошел уткнувшегося в землю бандита, отвязал всхрапывающего коня и влез в седло, цепляясь за спутанную гриву.


— Да, мы видели человека с мешком на седле, — сказал крестьянин. — Он ехал на вороном коне.

— У этого седока есть револьвер, — вставил другой, что-то вычерчивая в дорожной пыли концом длинного посоха.

— Он вез какого-то ребенка, — вставил третий, — негодяй!

— Это был мой сын, — глухо пояснил Асамхан. — Разбойник похитил моего единственного сына!

— Да… — покачал головой самый старый крестьянин. — Но вы можете догнать его на горной дороге, там недавно был обвал и путь засыпан.

— Что же мы стоим! — воскликнул Виджей. — Скорее вперед! Мы должны перехватить Гунду, пока он не свернул куда-нибудь.

Друзья поблагодарили крестьян и отправились в погоню. Они сели на попутный грузовик, перевозивший плетеные корзины. Через некоторое время им пришлось вылезти возле развилки и ступить на крутую дорогу, по которой могли пройти только люди и лошади.

— Рам! — закричал Асамхан. — Мой мальчик!

— Где? — удивленно спросил Виджей.

Из-за поворота дороги, прорубленной сквозь плотно стоящие деревья, показался вороной конь. К его гриве припал мальчик, еле удерживающийся, чтобы не свалиться без чувств.

Друзья бросились навстречу тихо идущему вороному, пощипывающему траву на обочине. Асамхан еле успел поймать мальчика, сползающего на землю. Тот открыл замутненные усталостью глаза и улыбнулся вымученной улыбкой.

— Папа! — прошептал он и потерял сознание.

Глава сорок третья

И вот, не во сне, а наяву пришло долгожданное время осуществления выстраданных мечтаний. Съемки фильма были закончены, картина смонтирована, озвучена и уже поступила в прокат. Весь город оклеен афишами с изображением новой звезды — Виджея Дэви! Кричали буквы, а лицо актера, мужественное, спокойное, было грустным. Такова роль, которую он сыграл, роль веселого парня, потерявшего все — любовь, свободу, близких людей, но не сломившегося под тяжестью бед и несчастий. Герой нашел в себе силы подняться со дна жизни; как настоящий мужчина, он вступил в бой и победил, вернув все, что отняли у него злые люди.

— Посмотри-ка, это мой друг, — сказал Асамхан своему приятелю-таксисту, показывая на плакат.

Силач сменил скутер на подержанный, но еще прочный и мощный автомобиль. Он сам его отремонтировал, покрасил и теперь работал на нем, хотя Виджей и предлагал ему заняться чем-нибудь другим. Асамхан отшучивался, говоря, что он долго грабил людей и привык к этому, а профессия таксиста чем-то напоминает ему работу на большой дороге.

Сейчас он ждал клиентов возле центрального кинотеатра, где шла премьера картины с участием друга. Зал был полон, и таксисты справедливо предполагали, что после окончания сеанса у них будет много пассажиров.

Тот таксист, с которым разговаривал Асамхан, даже вышел из машины, чтобы получше рассмотреть огромную афишу на фронтоне кинотеатра.

— А! — обрадованно гаркнул таксист. — Я тоже знаю этого парня. Он работал в нашем гараже.

— Ты что-то путаешь, — сказал его коллега, подошедший сзади, — Виджей был танцором, потом его оклеветали и посадили по ложному обвинению в тюрьму. Я сам был с ним в одной камере.

— Да что ты выдумываешь! — сердито воскликнул другой. — Какая еще тюрьма! Я же тебя знаю, ты никогда даже в участке не был, тоже мне, уголовник нашелся. Виджей отличный парень, он спас «Черный город», защитил бедняков, и теперь они живут в новых домах, которые он помог им построить.

Асамхан слушал и посмеивался. Виджей стал легендой, каждый был с ним знаком и каждый излагал его биографию, уснащая ее самыми фантастическими подробностями. Впрочем, судьба юноши действительно походила на судьбу сказочного героя.

Спор таксистов прервался на самом интересном месте. Окончился сеанс, двери кинотеатра распахнулись, и оттуда хлынула возбужденно гудящая толпа. Таксисты сразу же вспомнили о работе и бросились к своим машинам. Один за другим отъезжала вереница такси, дошла очередь и до Асамхана.

— Мне, пожалуйста, в аэропорт! — нервно проговорил тучный человек с двумя чемоданами. Силач готов был поклясться, что видел этого толстяка, выходящего из дверей кинотеатра. Он не утерпел и спросил его:

— Скажите, уважаемый, неужели вы ходили в кино с этими чемоданами?

— Конечно! — воскликнул пассажир. — Я не мог уехать, не посмотрев фильм, о котором все говорят, хотя почти никто его не видел.

— Ну и как, стоит посмотреть?

— Непременно! — восторженно закричал толстяк. — Вы знаете, главный герой — это просто настоящий Майкл Джексон! Как он поет и танцует! Это надо видеть! А героиня, ее зовут Ратха, так убедительно играет влюбленную девушку, что поневоле начинаешь верить, что она действительно любит героя! Получился замечательный дуэт, давно я не получал таких радостных впечатлений, — толстяк даже вытер слезу, выступившую от избытка чувств. — Этот Виджей Дэви — большой артист.

— Я себе представляю.

Асамхан отвез выгодного пассажира в аэропорт, тот щедро расплатился, все еще находясь под впечатлением кинокартины. Взяв пожилую женщину с горой чемоданов, он поехал обратно в город.

Пассажирка вертелась на заднем сиденье, с любопытством оглядывая живописный пейзаж, потом не утерпела и вступила в разговор:

— Вы знаете, у меня сегодня радостный день, я еду на свадьбу к племяннику. Пришлось проделать длинный путь, ведь я живу в Сринагаре.

— Да, — согласился водитель, — это далеко отсюда.

— Представляете, — не умолкала разговорчивая женщина, — он пригласил тетю Нирджу, чтобы она посмотрела на невесту, красавицу Ратху.

Такси вильнуло в сторону, чуть не вылетев на обочину, но Асамхан справился с собой и выровнял машину.

— Что с вами? — встревожилась Нирджа. — Вам плохо?

— Нет, ничего, — ответил водитель, — мне очень хорошо.

Вдруг пассажирка вспомнила:

— Ой, какая же я рассеянная! Я же не назвала вам адрес!

— Не надо, — улыбнулся Асамхан. — Я знаю дорогу в «Храм любви».

— Правда? — удивилась она.

— Да. Дело в том, что я тоже приглашен на эту свадьбу. Виджей мой кровный брат.


«Храм любви» принимал гостей. Возрожденный дом стал прекраснее прежнего. Светлый, просторный, наполненный солнечным светом, ароматом благовоний, горящих в священном костре, возле которого сидели жених и невеста.

Рядом с ними находились родные и близкие, пришедшие поздравить их в радостный час. Вытирала невольные слезы Лакшми, улыбались Аджей и Санджей, вздыхал Кумишар, любуясь на прекрасную молодую пару. Наконец он вспомнил о своих обязанностях и выступил вперед.

— Есть справедливость на небесах! — сказал он, закатив глаза. — Отдаю тебе в жены свою сестру… — пока Кумишар вел свою длинную речь, Ратха вскочила и отошла, чтобы поприветствовать Нирджу и Асамхана. — Будьте счастливы! — воскликнул Кумишар, растроганный собственной речью, — соединяю ваши руки… — он открыл глаза, не увидев Ратху, пошарил за спиной и, ухватив ее за сари, потащил к жениху, — вот тебе сестра моя…

Дружный хохот прервал его. Кумишар недоуменно оглядел гостей:

— Что вы смеетесь?

Невеста ущипнула его за бок, он обернулся и понял, почему гости развеселились. Вместо Ратхи Кумишар ухватил собственную жену. Она сердито прошептала:

— Ты что? Я жена твоя, а не сестра!

— Да? А где же Ратха?

— Я здесь! — откликнулась невеста.

— А, вот ты где спряталась! — он взял ее за руку и подвел к Виджею. Юноша, улыбаясь, усадил ее рядом с собой.

— Ты не сердишься на меня? — шепотом спросил Кумишар.

— За что? Не понимаю, о чем ты, — вполголоса, заговорщицки ответил Виджей.

— Ну, я был против…

— Это все в прошлом, — улыбнулся Виджей. — В прошлом остались наши беды и несчастья. Теперь мы вернулись в храм любви.

ХРАМ ЛЮБВИ


Глава первая