Ольга Горовая - Жажда ночи

С трудом раскрыв глаза, Каталина попыталась сесть в кровати.

Тело неохотно прислушивалось к мнению хозяйки, нещадно сопротивляясь всяким попыткам изменить положение. Словно у нее было время разлеживаться. Пфф!

Лине надо было вставать и немедленно отправляться на работу. Вполне вероятно, что даже времени на ее традиционный завтрак - чашку кофе с сигаретой, уже не было.

Кажется, впервые за последние восемнадцать лет, она спала без снов.

Никаких тебе мертвецов, жаждущих, поделиться последними часами своей жизни, никаких кровавых картин размозженных тел.

Ничего. Только тьма.

И это было чертовски здорово.

Настолько, что у Лины совершенно не хватало упорства все же поднять веки, впуская в сознание реалии будничного утра.

Алек будет смеяться над ней, когда узнает причину опоздания…

Алекс…

Воспоминание о том, как напарник без сознания лежит на мокром асфальте переулка, подействовало на нее эффективней, чем могло бы ведро ледяной воды.

Девушка рывком села в кровати, с недоумением оглядываясь по сторонам.

Она была не в своей квартире.

Черт! Она, даже, не была уверена, что находится в своем городе, если уж на то пошло!

Каменные стены, не имеющие признаков того, что с ними делали хоть что-то в последние веков шесть, не помогли Каталине определиться со своим местоположением.

В комнате не было ничего, абсолютно ничего, кроме кровати, на которой сейчас и сидела Лина, настороженно оглядываясь по сторонам.

Лишь единственное, стрельчатое окно, закрытое ставнями, да деревянная дверь на противоположной от окна стене, вносили разнообразие в унылую серую обстановку.

Да что за средневековье, твою…!

Дико захотелось курить. Но не было похоже, чтоб тут имелись запасы никотина.

Отбросив тяжелое одеяло, Лина опустила босые ноги на холодный камень, пытаясь вспомнить, когда именно она успела раздеться.

В голову не приходило никаких ассоциаций.

Зато, следователь вполне могла предположить, кто именно поспособствовал тому, что сейчас она стояла в этой комнате в ТАКОМ виде. Но, черт возьми! Почему она ничего не помнит?!

Ничего.

Пустота звенела в разуме, и все воспоминания обрывались надрывным криком полным ужаса, прозвучавшем в тумане того переулка…

Сколько времени прошло? Что, вообще, произошло? Как она попала сюда? Хм,… и куда именно - сюда?

Хорошо, с этим она разберется позже. Когда выберется отсюда.

Тряхнув головой, которая вот-вот готова была разболеться от такой напряженной попытки вспомнить хоть что-нибудь, Лина встала, поджимая пальцы на ногах от холода.

"Итак",- подвела она итог, - "утешительного было мало".

На ней не было ничего, кроме ее волос.

И ноги уже начинали леденеть от обжигающе холодных, шершавых камней пола. Использовать хоть что-то в качестве одежды - не представлялось возможным, в виду отсутствия этого самого "чего-то". Мысль об одеяле или простыне Каталина моментально отмела. Поскольку, в случае драки и при попытке выбраться отсюда, чем она и собиралась заняться в самое ближайшее время, подобное одеяние будет только мешать.

Осмотрев еще раз, абсолютно пустую комнату, которая ничего не могла сообщить ни о местоположении следователя, ни о том, кто был хозяином сего обиталища, и не собираясь попусту терять время, она подошла к единственному выходу, который, как надеялась Каталина, сможет привести ее хоть куда-то.

Каталине было плевать, что ее внешний вид, вероятно, мало соответствовал тому, в котором стоило хоть куда-то выходить. Не то, чтоб она совсем не испытывала стеснения по этому поводу. Но, если Грегори не хотел, чтобы Лина бродила в таком виде по коридорам, то и нечего было ее раздевать.

Она, по крайней мере, очень старалась убедить себя, что именно так и относилась к этому всему. Осторожно приоткрыв дверь, следователь выглянула наружу.

И оторопела, забыв о том, что собиралась куда-то идти.

Очевидно, это не было выходом.

Хотя…, может в этой комнате и была дверь.

Каталине, искренне, положа руку на сердце, было не до того, чтобы искать ее.

Потому что, ей показалось, что она попала в рай. В преддверии его, как минимум.

Комната, в которую девушка уже зашла, забывая об осторожности, от пола до потолка, была заполнена клинками. Всевозможных форм и размеров, они занимали любое свободное пространство. Стены были увешаны кинжалами, стилетами и кортиками. На полу стояли десятки подставок с мечами и саблями.

Каталина позабыла о том, что стоит сделать вдох. И просто стояла посреди этого великолепия, пораженно моргая, и не веря тому, что видели ее глаза.

Неуверенно, словно во сне, Лина протянула руку, обхватывая пальцами резную гарду рапиры, затертую, покрытую множеством царапин, и благоговейно выдохнула, вынимая ее из подставки, перехватывая для удобства второй рукой.

Оно было самым настоящим. Не коллекционным экземпляром, а боевым оружием, которым не раз проливали кровь.

Все оружие в этой комнате было именно таким.

И это вызывало дикий восторг у Лины внутри. Ей хотелось потрогать каждое лезвие, подержать каждый клинок.

Она восторженно обводила глазами эту "пещеру Алладина", с трудом вспоминая, что вообще, привело ее сюда, но так и не могла ухватить эту мысль, пока…

- Я вижу, что тебе понравилась моя коллекция, К-а-т-ти. - Низкий голос прошелся по ее коже, заставляя дыбом подниматься волоски на обнаженной коже, одним лишь звуком добиваясь того, что все ее тело напряглось, начиная пульсировать от нужды его прикосновения, а соски сжались в тугие горошины.

Выругавшись про себя такой реакции, проклиная этого вампира, что ей, даже нечем прикрыться, Каталина резко развернулась, вскидывая руку, с зажатой рапирой, и застыла, встречаясь глазами с тьмой, пылающей огнем…

- Второй пролог

Ветер обвевал ее лицо, и перебирал пряди волос Лилианы, заставляя слабо ежиться и еще сильнее прижиматься спиной к Тео, который сидел сзади, обнимая ее так крепко, словно боялся, что девушку заберут эти порывы прохладного движения атмосферы.

Лили легко вздохнула, набирая полную грудь воздуха. Будто пробуя его на вкус. Пытаясь угадать, куда мужчина перенес ее.

Но ничего не выходило. Ветер был соленым и терпким, насыщенным запахом, который Лили никогда не слышала в жизни. И мягкий шелест окружал Лили, мерным шорохом накатывая в ее тьме. Они уже некоторое время сидели здесь, так и не вернувшись домой. Тео не говорил о том, что произошло, а она не спрашивала. Не хотела ничего спрашивать.

Лилиана ничего не видела. Теодорус не смотрел никуда, опустив лицо в ее волосы, целуя затылок. Он отказывался открыть глаза, как бы настойчиво Лили не просила.

- Еще рано, моя Лилия. - Хрипло шептал вампир, сопровождая свои слова урчанием, которое заставляло ее кожу покрываться "мурашками" и забирало дыхание, сжимая грудь в желании, которое она к нему испытывала. - Всему свое время, медовая. - Он поднял голову, резко втягивая соленый воздух и, словно прислушиваясь, замер так на мгновение. А потом, еще крепче обнял Лилиану, прижимая к себе ее тело так сильно, что даже через ткань, она ощутила, контуры его напряженных мышц. - Тебе холодно, моя Лилия? - Тихо проурчал Теодорус, так и не поднимая своих век, разделяя ее тьму с нею так же, как делил свое видение. Без всякого размышления о целесообразности подобного единства.

- Немного. - Честно призналась Лили, зная, что мужчина все равно ощутит, как зябко она кутается в его руки.

- Тогда, я тебя согрею. - Голос вампира растекся по ее коже, заставляя кровь бежать быстрее по артериям девушки, рождая дрожь. Но уже не от холода, от страсти.

У нее перехватило горло от такого тона Тео, от того, что его руки, скользнули под ткань ее сорочки, которую она у него потребовала. Отказываясь одевать что-либо другое, не пропитанное его запахом, когда вампир уводил Лилиан из дома. И тихо застонала, откидывая голову, накрывая его лицо своими волосами, когда длинные и сильные пальцы, обхватили грудь, натирая ее ладонями, заменяя напряжение зябкости, жаром.

- Так теплее, медовая? - Мужчина скользил по ее шее губами, чуть царапая, но даже это касание его клыков было бережным, дразнящим. - Или недостаточно? - Вампир дразнил ее, искушал их общей, ненасытной друг к другу жаждой.

Лилиана дрожала, но уже от безумного, дурманящего желания.

- Мало. - Ее голос стал низким и жаждущим. Ломающимся от попытки сдержать прерывистое громкое дыхание.

- Значит, ты получишь больше, моя Лилия. - Теодорус прикусил ее шею, но не поранил кожу. Она застонала, желая укуса. Ей показалось, что всполохи огня заплясали у нее внутри, растекаясь по телу, заставляя увлажняться и пульсировать влагалище.

Лили было уже жарко, но она и не думала говорить об этом, или останавливать его.

Тяжело задышав, не до конца понимая, что мужчина собирается дальше делать, или, с какой целью, вообще перенес ее в это, неизвестное место, девушка и не думала сопротивляться.

Они были не в помещении, не в пещере, и не где-либо еще, укрытые от брошенных ненароком взглядов.

Но ее это не волновало. Она доверяла Теодорусу, верила вампиру, которого знала двое суток, и знала, что он никогда бы не позволил никому, разделить и секунду их страсти.

Тихий рык вырвался из груди Тео, когда Лилиана, в желании стать еще ближе к этому мужчине, изогнулась, упираясь в его пах ладонью. Обхватывая его напряженную эрекцию тонкими пальцами. Испытывая дикую, первобытную радость, от ощущения того, что и этот вампир, проживший десятки столетий, так сильно желает ее. Зная это, ощущая, как его бедра, словно в обход разума Тео, дергаются навстречу ее ладошке, упираясь.

Девушка застонала в полный голос от этого ощущения, заставляющего содрогаться все ее тело. Руки мужчины обхватили ее кисти, мягко отводя от своего паха. Он завел ее руки ей за спину, заставляя обхватить его талию.

- Не отпускай меня. Держись так крепко, словно мы стоим у самого края, моя Лилия, над самой глубокой пропастью, и я единственное, что имеет для тебя значение. - Голос вампира перекатывался, урчал и ласкал ее, пока он говорил это, обжигая ее жаром, которым, казалось и сам, пылал.

- Но это и так, правда. - Прерывисто, с трудом прошептала она, крепко-крепко сжимая пальцы. Так, как вампир сказал ей сделать. - Ничего, кроме тебя, не имеет значения в моей жизни.

Теодорус зарычал, резким движением обхватывая ее бедра руками, и вскидывая их, прижал к своему телу с такой силой, что Лилиан почти задохнулась. Но его руки скользил дальше. Они стали жадными, требовательными, но все равно, бережными, ласкающими в этой потребности.

- Тогда, докажи мне это, медовая. Докажи, что больше ничего не будет никогда иметь для тебя никакого смысла, кроме меня рядом. Так близко, чтоб между нами не осталось расстояния. - Теодорус рычал, произнося это, словно ему было сложно, неимоверно сложно сдерживать желание, которое его терзало.

Пальцы мужчины забрались под юбку, которая мягкими складками укрывала ноги Лилианы, и накрыли влажную плоть. Он тихо выругался, накрывая ее ладонью, и надавил, еще плотнее располагая бедра девушки над своим твердым и возбужденным пахом.

Лили застонала, почти не веря, что он собирается это сделать. Именно тут взять ее.

Теодорус так упорно контролировал свои и ее желания, позволяя им не больше того, что считал в это время возможным. Неужели, сейчас, в этот момент, он просто сдастся их жажде? Она прикусила губу, замирая под его руками, еще сильнее сжимая свои руки на его теле.

Резкий звук, с которым он втянул в себя ненужный ему воздух, заставил сжаться все тело Лили, и она ощутила, как его пальцы, покрываются ее влагой. Рык вырывался из груди Тео с каждым тяжелым вздохом, а она лишь сильнее прижималась, ощущая своей спиной эту вибрацию.

- Открой глаза, медовая. - Проурчал Тео ей на ухо, задевая губами кожу. Забирая разум этим касанием.

Она ощутила, как он приподнял ее, чуть разводя ладонью ягодицы, и надрывно всхлипнула, чувствуя, как его напряженный член, наконец-то, проникает во влагалище. Лилиана закусила губу, но все равно, застонала, громко, с надрывом от того удовольствия, которое от одного этого погружения, испытала.

- Открой глаза, Лилия. - Повторил Теодорус, делая резкий толчок бедрами, и удерживая ее за талию обеими руками, еще глубже проникая. И остановился, сдерживая рванувшиеся бедра девушки, вынуждая слушаться. - Сейчас. - В его голосе прозвучал приказ. И она подчинилась, не понимая, зачем, просто выполняя то, что этот мужчина говорил ей делать.

И задохнулась. От восторга.

Наверное, он поднял свои веки вместе с нею, даря девушки полную иллюзию ее собственного взгляда.

Глаза Лилианы заслезились от порывов соленого ветра, которые доносили шум волн океана. Они сидели на скале, обрывающейся в бушующие воды, укрытые пенными барашками.