- Не стоит, Михаэль, - Теодорус остановился прямо перед ним, не позволяя Михаэлю увидеть ту, которая завладела его Риной. - Ты знал, что до этого может дойти. И знаешь, что еще может, придется сделать. Вспомни о том, кто ты, - голос Теодоруса не был насмешливым или поучающим.

Он знал, каково это.

Древний, вероятно, как никто, понимал то, что сейчас бушевало внутри Михаэля.

И только знание этого позволило Мастеру взять себя в руки, и не причинить вред друзьям, в бессмысленной сейчас попытке бунта.

Кивнув, показывая, что он в состоянии следить за событиями, Михаэль кивком головы приказал Теодорусу убраться с его глаз и не закрывать обзора.

Сирина… нет, Кали, в этот раз, не парила над землей. Напротив, весьма охотно, казалось, и даже с удовольствием, бродила по твердой почве босыми ногами его любимой, не обращая никакого внимания, а может и специально, сбивая кожу Рины в кровь.

Дьявол! С какой же силой надо было задевать эти треклятые камни, чтобы разорвать кожу вампира?!

С губ Михаэля сорвалось яростное рычание. Мастер оскалился…, но устоял, покачав головой на вопросительный взгляд Тео.

Древний прав. Ему стоит сосредоточиться на конечной цели.

А, будь оно все проклято! Когда они покончат с этим, если покончат… он выпорет Сирину. Точно выпорет за своеволие и этот придурочный план их спасения.

"Черт! Только бы ему было, кого наказывать. Пожалуйста…, борись с ней, малыш, борись…", сжав кулаки с такой силой, что мышцы, казалось, вот-вот оторвутся от костей, Михаэль пристально следил за происходящим.

- Ты выбрал ее себе в помощники? - насмешливый смешок богини выворачивал наружу внутренности каждого вампира, но никто не осмеливался нарушить тишину. - Женщинам всегда так легко удавалось водить мужчин за нос, даже таких могучих и сильных вампиров, как ты, Рохус, - Кали рассмеялась, легко покачивая головой. - Подумать только, стремиться наказать весь мир за смерть любимой Сибил, и выбрать себе в помощницы ту, кто ее же и убил, - ее смех, колокольчиком прозвенел над равниной, но в нем звучал звон панихиды.

Рохус застыл, и темное марево замерцало вокруг вампира, когда он впился безумными глазами в богиню, казалось, утратив всякое опасение и почтение перед Кали.

- О. Чем. Ты. Говоришь. Дьявол побери?! - едва ли не шепотом прохрипел вампир.

Его взгляд метнулся от богини к старухе, которая в страхе пятилась, уставившись на свою правнучку, превзошедшую ее в удачливости и силе.

Морщинистые губы бормотали что-то бессвязное и она отчаянно мотала головой, будто никак не могла поверить, что где-то Сирине все же удалось переиграть ее.

- Ох, а ты не знал, несчастный, безумный Рохус? - Кали опять засмеялась, и Михаэль слизнул кровь, заструившуюся из треснувшей губы. - Не знал, что это она, - тонкий палец на взметнувшейся кисти богини указал на ведьму, - убила твою ненаглядную Сибил, чтобы заполучить силу, скрытую в твоей тьме!- на секунду, лишь на один миг, в тьме глаз Кали Михаэлю показалось, мелькание взгляда Сирины.

Он прокусил щеку изнутри, не задумываясь над тем, что уподобляется Максу, над которым так часто ощущал превосходство.

Будь проклято все! Боль, чтоб ее, действительно прочищает мозги, когда контроль слетает ко всем чертям!

Его Сирина старалась удержаться в сознании Кали, а значит он не имел права подвести Рину. Пусть и не представлял, как сможет сделать то, что должен.

Отстранившись пока от этого, Михаэль с удивлением наблюдал, как очередным взмахом руки, Кали подняла в воздух мириады пылинок. Но те не кружились бесцельными вихрями. О, нет, мириады частичек сливались, притягивались друг к другу. Образуя… картину.

Рык, более походивший на рев отчаяния, вырвался у Рохуса и перешел в надрывный вой дикого, взбесившегося животного, когда видение оформилось в образ девушки, стоящей на берегу реки, под сенью плакучих ветвей облетевших осенних ив.

Ад! На секунду Михаэль даже пожалел этого вампира. Тем более что сам находился всего лишь за полшага от такого же состояния…

Девушка, вызванная мановением руки богини, повернулась к Рохусу, словно услышала этот крик. У нее были изящные черты лица, высокие скулы и миндалевидный разрез глаз.

- Проклятие! Я даже не подозревал, что у Рохуса… - Теодорус ошарашенно посмотрел на бывшего союзника, полностью поглощенного видением, а потом перевел глаза на Лилиану, которая, как и все другие девушки, продолжала стоять в пентаграмме, с сжатыми в кулаки руками, напряженно следя за передвижением богини. - Это проливает на многое свет…

Михаэль мысленно согласился с другом.

Как и Кали.

Богиня с усмешкой повернулась и пристально посмотрела на них двоих, будто старалась определить границы терпения Михаэля.

- Неправда ли, забавно? - наконец, насмешливо вздернув бровь, проговорила она, заставив этой репликой заледенить кровь в их телах.

Михаэль промолчал, почти ощущая, как кристаллы льда царапают его внутренности.

- Сибил…, - сиплый хрип Рохуса вновь заставил его посмотреть на видение.

Тот, казалось, совершенно отрешившись от всего, смотрел только на эфемерную девушку, протягивая к ней дрожащую руку.

Но в этот момент девушка отвернулась, будто услышала, как кто-то окликнул ее со спины. Из-за ивы вышла улыбающаяся женщина, в которой несложно было узнать ведьму, пусть и более молодую. С ответной улыбкой Сибил сделала шаг ей навстречу.

Рохус зашипел, очевидно, не понимая того, что видел.

И в этот миг картинки видения замелькали со стремительной скоростью. Губы ведьмы беззвучно зашептали какие-то слова, она выбросила вперед, по направлению приближающейся девушки распахнутую руку и та упала, схватившись обеими руками за грудь.

- Нет!! - Рохус бросился вперед, словно пытался изменить сейчас то, чему не успел помещать триста с лишком лет назад. - Нет! Сибил!!

Мириады пылинок разлетелись, закружились вокруг него, когда вампир ворвался в центр созданного богиней видения.

Кали засмеялась. Так, словно никогда за все свое существование не видела ничего веселее этой картины.

А потом плавно приблизилась к отчаянно мечущемуся среди пыли Рохусу.

- А ведь она сказала Сибил, что это ты прислал ее, - проведя рукой по плечу вампира, насмешливо проговорила богиня. - Сибил умерла, считая, что это твой приказ выполняла ведьма. Она проклинала того, кого так слепо любила, что отринула предостережения предков…

На миг Михаэлю показалось, что Рохус не в том состоянии, дабы осознать, что именно ему сообщила богиня. И даже пожелал, чтобы так и было. Узнать подобное - никто не выдержал бы…

Но уже в следующую секунду Рохус замер, прекратив бессмысленное, отчаянное движение, и с мертвым выражением лица, застыл посреди равнины. А потом, его глаза разыскали старуху, которая все еще продолжала пятиться, очевидно, надеясь скрыться пока вампирам не до нее.

Все произошло слишком быстро. Молниеносно.

Михаэль, ни разу не бывший свидетелем транса Рохуса, и лишь слышавший о приступах последнего, оказался не вполне готов к этой первобытному, животному всплеску тьмы и бешенства, который ураганом охватил пустошь, неся смерть и разрушение. Хотя, возможно, немалую роль в этом сыграла и Кали, все еще стоящая за спиной Рохуса.

Она облизнулась, когда ураганные порывы ветра отбросили на ее лицо несколько капель крови того, что лишь недавно являлось причиной стольких проблем для Михаэля и его друзей, и с некоторой брезгливостью, стряхнула ошметок плоти старухи, вероятно являвшийся до этого глазом последней, со своей руки.

- Я всегда считала, что она ничтожество, - пожав плечами, проговорила Кали. - Но вы все, - ее бездонные глаза обвели каждого, присутствующего на равнине, - так слепо поддавались ее хитрости, - богиня передернула тонкими плечами его Рины.

И Михаэль вдруг осознал, что чертовски, дьявольски зол!

Он сам хотел свести счеты со старухой! Ему было, что той предъявить!

Кали захохотала, без всяких трудностей прочитав эти мысли по его окаменевшим чертам и сжавшимся кулакам.

- Не глупи, Мастер, - с насмешливым превосходством протянула она, сделав шаг в его сторону. - Разве не для этого твоя ненаглядная Сирина и вызвала меня?! А она такая сладкая, твоя ведьма, - богиня облизнулась. - Вряд ли я смогу отказаться от нее и во второй раз…

Он собирался поспорить с богиней смерти. Серьезно, и даже друзья, вероятно, не смогли бы его остановить.

Но в этот самый момент, Рохус, отошедший во внимании Михаэля на второй план, так и не вышедший из помешательства своего разума, все с тем же отчаянным ревом, полным горя, бросился к Кали.

Наверное, и ее он считал виновной в смерти той, которую так любил и не смог уберечь. А Михаэль не стал бы закладываться на то, что Кали не приложила руку к гибели неизвестной ему девушки.

Однако в этот миг, он думал не об этом.

Рохус, отчаянный, сорвавшийся со всех ограничений вампир, несся к его Сирине, собираясь нанести той удар такой силы, что никто не устоял бы.

Возможно, для Кали он оказался бы не сильнее комариного укуса, но мог ли Михаэль рискнуть настолько, чтобы проверить это?!

С неистовым, яростным рычанием, он кинулся наперерез Рохусу, призывая силу собственной тьмы. И… уже не смог остановить нанесенный удар, когда Кали, с зелеными глазами его Рины, полными боли, ступила на линию пересечения обоих сил.

"Прости", услышал он ее голос в собственном разуме, " но иного способа - нет".

Две волны неистовой, яростной тьмы, две силы, равные по могуществу, врезались в хрупкую, тонкую фигурку, скорчившуюся от этого столкновения. Хриплый, полный непереносимой боли крик, сорвался с губ Рины, разрывая реальность Михаэля на части.

Но до того как такая же боль поглотила его сознание, уничтожая Вечного, он заревел, проклиная себя. Потому что знал - его сила, ударила любимую первой.

Он, именно он убил Сирину.

"Что ж, значит, они умрут вместе…", мелькнула и потерялась в сокрушительной боли последняя мыль Мастера.

В тот же миг кто-то дернул его, судя по ощущениям, распадающееся тело, вверх. Кто-то неистово встряхнул Михаэля, и дико проорал ему на ухо:

- Пей, дьявол тебя раздери, иначе не выкарабкаетесь!!

Он ощутил, как что-то горячее полилось на его лицо, и против всякого желания самого Михаэля, против его отчаяния, требующего смерти за такое, тьма вампира рванулась к этой влаге, пахнущей жизнью. Клацнула зубами, вонзилась в мышцы, разрывая артерии, круша кости и плоть того, кто так добровольно и глупо пытался спасти обезумевшего, потерявшего разум Вечного.

Он пил жадно, все еще не видя ничего перед собой, кроме тонкой, сломленной фигурки его Сирины, безвольной куклой падающей на камни. Казалось, этот момент будет вечно стоять у него перед закрытыми глазами. И от отчаяния, от гнева, от бессильной ярости, он еще глубже вонзался в того, кто пытался докричаться до него.

Его снова отдернули, но едва тьма Мастера вскинулась, готовая бесноваться, крушить все, что попадется под руку, в клыки Михаэлю сунули новую, свежую плоть.

Он не стал терять времени. Однако сделав первый же глоток, распахнул глаза, наконец-то осознав все, что происходит.

Михаэль знал этот запах. Знал вампира, который сейчас молча терпел его издевательства, покорно подставив свою руку под клыки, разрывающие мышцы.

Грегори. Его брат делился с ним тем, что могло пригодиться и самому.

Взгляд Михаэля метнулся в сторону, где стояли Теодорус и Макс. Он не помнил, чтобы те менялись, но судя по искореженным и измочаленным, лучшего сравнения Мастер не смог бы подобрать, запястьям обоих, они уже успели поделиться с ним своей кровью.

Заметив, очевидно, что разум понемногу берет верх над тьмой и монстром Михаэля, Теодорус кивнул ему, указывая подбородком на… Сирину, все еще лежащую на земле.

- Давай, пока жив ты - жива она. В этом суть вашего идиотского единения, так ведь? - яростно, пытаясь заставить его думать, прошипел Древний, оторвав Михаэля от Грегори. И подтолкнул его к неподвижной Рине. - Давай, черт возьми, нашей крови на вас двоих хватит ненадолго!

Он ощутимо толкнул Мастера.

Михаэль осознал, что именно Теодорус ему говорил, только упав на землю, и поняв, что умирает. Суть единения состояла в том, чтобы следовать за своей половинкой в любом направлении.

Он убил Сирину. Это заставило Кали покинуть тело его возлюбленной, да. Но и убило их обоих. Точнее, убило бы…, если бы не кровь их друзей, которые, благодаря предупреждению Сирины готовились к этому.

Но даже сейчас, смерть вытягивала из него их дар, все ближе подбираясь к Михаэлю и его любимой. Он даже не мог идти, не мог раствориться, чтобы тьмой преодолеть несколько жалких метров.

И Михаэль сделал единственное, на что у него имелись силы.

Он пополз.

Самый гордый и надменный Мастер, пополз по камням и земле к той, которая имела для него несравненно большее значение, чем что-либо на свете.