Саманта Тоул - Жажда скорости

— Немного, но я пренебрег им, чтобы пойти на выставку машин, а не тусоваться, так что он не может быть так уж зол.

Он дерзко ухмыляется, отчего сердце в груди бьется сильнее.

И из-за этого я делаю шаг назад.

— Ну, сожалею. Я не знала, что ты придешь. Если бы знала, то не пришла бы. — Я не знаю, насколько это правдиво. Я должна была прийти, потому что мне нужно было увидеть машину отца. Я просто должна была прийти, когда узнала, что его здесь не будет.

‒ Ого, ‒ сказал он со скепсисом в голосе и горечью в глазах. ‒ Я знал, что у нас сейчас все странно, но ты настолько меня ненавидишь?

Мои глаза расширились от шока.

‒ Нет. Я не ненавижу тебя. Конечно же, нет. И «странно» мягко сказано, Каррик. Ты едва можешь находиться в том же помещении, что и я. Когда я сказала, что не пришла бы, то имела в виду, что только ради тебя. Я знаю, что тебе достаточно сложно видеть меня даже на работе.

‒ Иисусе… Андресса. ‒ Он трет лоб пальцами и делает шаг ко мне. ‒ Это не… просто… черт. ‒ На меня устремлен его серьезный взгляд. ‒ Я, правда, чертовски извиняюсь за то, как вел себя в последнее время. Как изводил тебя… Я был настоящим подонком.

Я обняла себя руками, защищаясь.

‒ Тебе не за что извиняться. Это мне нужно извиниться.

Он качает головой.

‒ Думаю, в последнее время мы оба, так или иначе, ошибались. Просто… Я не слишком хорошо справился с отказом. ‒ Он провел рукой по волосам, выглядя смущенно. ‒ Когда меня отшивают, я веду себя, как настоящий придурок.

‒ Знаю. Ты уже говорил мне это в Китае, помнишь?

‒ Ага, и тогда я тоже вел себя как придурок. Неудивительно, что ты не хочешь меня.

Я опускаю голову.

‒ Каррик… Я…

‒ Прости. Представь, что я не говорил этого и не казался самым большим, хреновым неудачником на планете. Вообще-то, можем ли мы забыть обо всем и начать сначала?

‒ Начать сначала? ‒ Я насупила брови.

‒ Да. Будто мы встретились впервые. Забыть обо всем, что было, и начать по новой.

‒ Ох. ‒ Я не хочу забывать ни одного момента, связанного с ним. Даже если они плохие. ‒ Зачем? ‒ спрашиваю я тихо.

Он делает еще один шаг ко мне. Расстояние между нами минимальное. Я могу чувствовать запах его лосьона после бритья… чувствовать его. Мое тело начинает изнемогать от жажды.

‒ Потому что я осознал, что предпочту, чтобы ты была в моей жизни… чем чтобы тебя не было совсем. ‒ Он выдыхает воздух, смотря на меня с надеждой. ‒ Так, что скажешь?

Даже несмотря на то, что его желание стереть наше прошлое, словно оно ничего не значит, причиняет мне жгучую боль, я знаю, что не имею права испытывать ее. И не могу отказаться от шанса вновь обрести его в своей жизни.

Я протягиваю руку.

‒ Привет, я Энди Амаро.

Он бросает взгляд на мою руку, улыбка затрагивает его глаза. Когда он пожимает мою руку, я чувствую знакомые искры, которые всегда возникают при его прикосновениях, но в этот раз я чувствую боль настолько глубоко, что она прожигает мои кости.

Каким-то образом я умудряюсь взять себя в руки.

‒ Каррик Райан, ‒ говорит он. ‒ Приятно познакомиться, Энди.

‒ Вообще-то, зови меня Андресса, ‒ улыбаюсь я. ‒ Парень, которого я знала, лучший парень на свете, всегда настаивал на том, чтобы называть меня полным именем.

В его взгляде появляется легкий блеск.

‒ Звучит так, словно он смышленый парень.

‒ Это так.

‒ Ладно, значит Андресса.

Забирая свою руку, он поворачивается к машине моего отца. Впервые присмотревшись к ней, он издает тихий свист.

‒ Ого, машина Уильяма Вульфа. Слышал о ней, но никогда не видел в реальности. Чертовски роскошная. Она еще на ходу? Ты знаешь?

‒ Не думаю. ‒ Я с грустью качаю головой. ‒ Они обычно убирают двигатели, чтобы оставлять их в первоначальном виде.

‒ Досадно. Такая машина должна быть на дороге.

‒ Знаю. Это такое расточительство — просто стоять без дела, не использоваться. Ему бы было это ненавистно.

Взгляд Каррика возвращается ко мне, в его глазах вопрос.

И я осознала, что ляпнула. Дерьмо.

‒ То есть, мне кажется, что ему было бы это ненавистно, потому что ни один гонщик не хотел бы видеть свою машину, стоящую без дела, не используемую по назначению, так ведь? ‒ Я занервничала, потому скрестила руки на груди.

‒ Так. ‒ Он возвращает взгляд на машину и пристально смотрит на нее. ‒ Это также твоя любимая машина, верно? Ягуар XK120 M Roadster.

Он вспомнил.

‒ Да, ‒ отвечаю я медленно.

‒ Хм-м-м, ‒ мычит он.

Хм-м-м. Что это значит?

Его взгляд застыл на машине, а я потихоньку начинала поддаваться панике. Обеспокоилась тем, что он может соединить детали воедино.

Так что я решила, что самое время для моего ухода, и, на самом деле, мне стоит оставить его с ней. Я не хочу, чтобы это зашло слишком далеко, разрушило почву, что мы только что обрели.

Отступая назад, я говорю:

‒ Что ж… Осмотрюсь вокруг. Здорово было повидаться… и, ну, ты знаешь, утрясти все. ‒ Я улыбаюсь. ‒ Думаю, увидимся позже.

‒ Андресса, ‒ зовет он меня.

Мое тело напряжено и стремится к нему.

Когда я разворачиваюсь, он уже движется ко мне.

‒ Ты… ‒ Он делает паузу, взъерошивая волосы рукой. Он выглядит нервничающим, что странно, потому что Каррик никогда не нервничает. ‒ Ты не против, если я пойду с тобой?

Я задерживаю дыхание, когда сердце подскакивает к горлу.

Я знаю, что сказала, будто не хочу заходить слишком далеко, но он спрашивает, может ли быть рядом со мной, и мы в совершенно иной обстановке.

‒ Конечно, не против. ‒ Я сжимаю губы в искренней улыбке и, когда вижу, как на его лице появляется выражение расслабленности и улыбка, свойственная только ему, то просто игнорирую бешеный стук моего сердца. 

Бедфордшир, Англия

       Я В СВОЕЙ КВАРТИРЕ, наконец-то дома. Мы вернулись на Гран-при Великобритании, который начнется через пару недель. В Англию мы прибыли вчера в полдень, и теперь у меня есть пять свободных от работы дней, прежде чем я вернусь к «Райбелл».

Четыре дня из пяти я собираюсь высыпаться. Все эти переезды, работа до поздней ночи и вечеринки довели меня.

Я видела Каррика в ночь накануне нашего возвращения домой. Я была в баре отеля. Петра уже ушла, а Каррик как раз вернулся в отель. Он увидел меня, подошел и присоединился, сев рядом, и мы выпивали в баре вместе. Мне приходилось заставлять себя прекратить вспоминать о прошлом разе, когда мы были вместе в баре отеля.

Было непросто стереть эти воспоминания.

Но именно это я и пыталась сделать, как он и просил. И у нас все в порядке.

Есть ли у меня все еще чувства к нему?

Да.

Я по-прежнему хочу сорвать одежду с его тела каждый раз, как вижу?

Безусловно.

Но это никуда нас не приведет. Так что я фокусируюсь на том факте, что мы общаемся, и я счастлива снова обрести его в своей жизни, даже если между нами есть чувство неловкости.

Иногда мы словно топчемся на месте, будто пытаясь выяснить, как вести себя друг с другом.

И как будто он знает, что я думаю о нем, потому что экран моего телефона загорается, и на нем написано его имя.

‒ Привет, ‒ отвечаю я.

‒ Привет. ‒ Ирландские переливы его голоса посылают волну ниже экватора, заставляя что-то перевернуться в животе. ‒ Как дела?

‒ Хорошо. А у тебя?

‒ Да хорошо. Слушай, мне стало интересно, не занята ли сегодня ты в полдень. Просто я… у меня есть кое-что, что я хочу показать тебе.

‒ Звучит зловеще. Но, да, конечно, я свободна.

‒ Правда?

‒ Почему ты так удивлен? ‒ смеюсь я.

‒ Не знаю. Я думал, что ты можешь быть занята, ну или что-то типа того.

‒ Единственное, чем я сейчас занята, это плиткой шоколада.

‒ Какого шоколада?

‒ «Гэлэкси», конечно. ‒ Я улыбаюсь.

Он издает стонущий звук, и от этого у меня на самом деле загнулись пальцы на ногах.

‒ Хочешь миг уединения с моей плиткой шоколада? Я могу положить ее на телефон, если хочешь. У меня есть ФейсТайм.

(FaceTime это разработанная компанией Apple технология видеозвонков с помощью веб-камеры, благодаря чему общение может осуществляться как по Скайпу.)

Он отрывисто смеется.

‒ Неа, я в порядке.

‒ Итак, что за штуковину ты хочешь мне показать?

‒ Увидишь.

‒ Эй, да ладно! Ты не можешь оставить меня в подвешенном состоянии. Просто скажи.

‒ Тебе не придется ждать долго. Я буду примерно через полчаса, чтобы забрать тебя.

‒ Тогда скажешь, когда увидимся.

‒ Нет, ‒ смеется он. ‒ Тридцать минут, Амаро. Будь готова к выходу.

Бросаю взгляд вниз и смотрю на себя, одетую в пижаму, даже не принявшей душ.

‒ Вообще-то, можешь быть через сорок минут? Мне нужно одеться.

‒ Прошу, не говори, что ты сейчас голая.

‒ Нет! ‒ вспыхиваю я.

‒ Спасибо, блядь. Мне бы пришлось ехать быстрее, если бы это было так.

‒ Эй! ‒ отчитываю я его игриво, удовлетворенная тем, что мы преодолели неловкость и вернулись к тому, с чего начинали.

‒ Сорок минут и ни секундой позже.

Затем он отключается, и я соскакиваю с дивана, устремляясь в душ.

      Я уже одета в облегающие джинсы и футболку, волосы распущенные и почти высохшие, растираю бальзам по губам, когда слышу гудок машины.

Подхожу к окну и, открыв его, вижу припаркованную перед входом греховно соблазнительную красную Ламборгини.

Каррик выглядывает из окна, ухмыляясь мне.

— Две минуты, — сообщаю я ему.

Носясь по квартире, я беру куртку, сумку и телефон. Хватаю плитку шоколада, которую купила вчера, когда думала о Каррике, и запихиваю ее в сумку.

Выхожу из квартиры, запираю ее и бегу вниз по лестнице, покидая дом.

— Милая машина, — со свистом говорю я, ходя вокруг его машины, чтобы получше рассмотреть ее.

Это издание Авантадор LP 700-4 Пирелли Эдишн с черной матовой крышей и капотом, под которым вы можете видеть двигательный механизм. По бокам черной крыши идут тонкие красные линии, связывающие машину с брендом «Пирелли». Она совершенно новая и таких экземпляров не так много.