Я чувствую аромат его средства после бритья с нотками сандалового дерева, который переплетается с его собственным уникальным запахом, и от него со мной происходят непонятные вещи.

Этот мужчина словно ходячий проводник сексуальности.

Это нервирует.

Потому что прежде мужчины не производили на меня такого эффекта.

Никогда я не чувствовала к мужчине такого физического влечения, как к Леандро.

Я его психотерапевт.

Напоминание сражает меня, как струя ледяной воды в лицо и по либидо.

Необходимо остановить эти чувства и мысли сейчас же.

— Неплохая машина, — комментирует он с пассажирского сидения.

— Спасибо.

При одержимом машинами сыне мне необходимо обладать классным авто. Эту машину выбрал Джетт. Он увидел ее в автосалоне, и это была любовь с первого взгляда, так что, конечно, мне пришлось ее купить.

Нет ничего, чего я бы не сделала для своего сына, включая заем тридцати с лишним тысяч долларов, чтобы купить пятнадцатилетний «Астон Мартин» с пробегом семьдесят пять тысяч миль. Должна отметить, что это роскошная машина, и водить ее — сплошное удовольствие. За ее рулем я чувствую себя кинозвездой.

Я почти сказала Леандро, что купить эту машину меня уговорил Джетт, но вовремя остановилась. Я не делюсь деталями личной жизни с пациентами.

— «Астон Мартин» DB7 Vantage 2000 года, верно?

— Верно, — улыбаюсь я. — Ты, кажется, удивлён, что у меня такая машина.

Он бросает на меня взгляд и легко пожимает плечом.

— Я просто ожидал, что у тебя… Ну, не знаю, «Ауди» или «Тойота». Она не соответствует твоему… образу.

— Ты имеешь в виду, тому образу, который ты для себя создал?

Что-то промелькнуло в его глазах, но я не смогла понять, что именно.

— Наверно. — Он смотрит в сторону. — Итак, увлекаешься машинами?

— Нет. Но кое-кто близкий мне увлекается. Меня уговорили купить ее. Она симпатичная, доставляет меня из пункта А в пункт Б, так что я счастлива, — посмеиваюсь я.

Он смеется, и смех его глубокий и звучный.

— Это именно то, чего я ожидал бы услышать от женщины.

— Ну, я рада, что отметилась хотя бы в одной из твоих копилок стереотипов.

Он развернулся, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд пристальный и внимательный.

— Ты отметилась больше, чем в одной копилке.

Глубоко внутри я чувствую трепет. Я сглатываю.

Отвожу взгляд от его глаз.

— Какие сэндвичи ты взял?

Наступает незначительная пауза, после чего он отвечает:

— Я сделал безопасный выбор. — Он лезет в сумку и вытаскивает еду. — Ветчина или индейка?

— Индейку, пожалуйста.

Он протягивает мне сэндвич. Я стараюсь не касаться его пальцев, как это было, когда он передавал мне кофе. Казалось, будто мой палец прошил электрический импульс. Все силы ушли на поддержку самообладания.

Я открываю коробку и откусываю кусок. Мне приходится сдерживаться, чтобы не застонать. За весь день я не съела ни кусочка, и этот сэндвич на вкус подобен райскому наслаждению.

Положив еду на колени, я беру кофе из держателя для напитков и замечаю, что Леандро отводит взгляд.

Он наблюдал за мной?

Я выскребаю эту мысль из головы и фокусируюсь на работе, которая заключается в оказании ему помощи.

Делая глоток кофе, оставляю чашку в руке.

— Каково тебе находиться в моей машине?

— Нормально. — Он пожимает плечами. — Она статична, и я на пассажирском сидении.

— И каково тебе ездить в машине в роли пассажира? Лучше или хуже?

Прижимая чашку к губам, он обдумывает мой вопрос.

— Ну, по возможности я избегаю нахождения в машинах, что не так сложно, пока живу в городе и могу добраться почти куда угодно на метро. Но когда мне приходится быть пассажиром в машине… мне тревожно.

— Потому что…?

— Контроль не у меня. — Он делает вдох, ставит кофе на бедро. Его пальцы тесно обхватывают чашку. — Я должен контролировать все аспекты своей жизни. Вот что меня раздражает во всем этом.

— Отсутствие контроля?

— Угу.

— Итак, ты пытаешься вернуть контроль единственным возможным для тебя на данный момент способом, и этот способ разрушает твою жизнь.

Я чувствую его взгляд на себе, потому поворачиваюсь на сидении и смотрю на него. Очень важно поддерживать с пациентом зрительный контакт, вот только в машине это не просто.

— Ты имеешь в виду выпивку и женщин?

Пожимая плечом, я говорю:

— Думаешь, это положительные моменты твоей жизни?

— Я выпивал и снимал женщин и до аварии.

— Но, я думаю, раньше ты делал это для удовольствия, а не чтобы скрыть боль.

Он смотрит в сторону, устремляя взгляд в окно.

— Тебе обязательно все время быть правой? — Его голос звучит мягко, так что я знаю, что не надавила на него слишком сильно. Он снова поднимает на меня глаза.

— Это часть моей работы, — говорю я в дразнящей манере. — Но, если серьёзно, если я что-то думаю, ещё не значит, что это истина. Имеет значение, что думаешь ты.

— Наверное. — Он делает ещё один глоток кофе.

— Итак, значит, сидеть на пассажирском сидении тебе проще. Если я попрошу тебя сесть на водительское сидение с выключенным двигателем, это возможно?

— А у меня есть выбор?

В его голосе нет юмористических интонаций, так что я аккуратно делаю шаг назад.

— У тебя всегда есть выбор, Леандро, — говорю я мягко. — Не будет ничего такого, что вызывало бы у тебя дискомфорт. Если тебе покажется, что я слишком давлю, скажи об этом. Мы остановимся и пересмотрим подход.

— Я пошутил, Индия, но полезно знать твою позицию. И все в норме. Давай сделаем это. В припаркованной машине со мной ничего не случится, так ведь?

— Именно. — Я улыбаюсь, наши взгляды встречаются.

— Итак…

— Итак?

— Ты собираешься перелезть через мои колени, чтобы поменяться местами или мы выйдем из машины? — Он ухмыляется, смотря на меня, и моё лицо краснеет.

Перелезть через его колени…

— Мы выйдем из машины.

Мы обходим машину сзади и, на удивление, он оказывается на сидении раньше меня.

Я закрываю дверь машины с мягким щелчком.

— Как ощущения? — спрашиваю, изучая его лицо.

— Нормально, кажется. Я чувствую себя… глупо.

— Глупо?

— Ага. — Он опирается на руль. — Я взрослый мужик, которому нужна помощь, чтобы сесть в машину.

— Нет, ты взрослый мужик, который восстанавливается после серьезнейшей аварии, почти отнявшей твою жизнь. — Я глубоко вдыхаю и делаю рискованный шаг, произвожу оценку ситуации. — Леандро, слышал ли ты о посттравматическом стрессовом расстройстве?

— Да. Оно есть у людей, вернувшихся с войны.

— Верно. Но ПТСР страдают не только военные. ПТСР может быть у людей, перенесших травматический опыт, как ты.

Он поворачивается ко мне.

— Думаешь, у меня ПТСР? — Он пальцем указывает на себя.

— В лёгкой форме.

Леандро разворачивается и смотрит через лобовое стекло. Долго молчит.

— Знание этого беспокоит тебя? — спрашиваю я, нарушая тишину. — Я не вешаю ярлык, Леандро. Просто даю точку опоры, от которой мы можем отталкиваться, чтобы нам было с чем работать. Понять твою проблему — это наполовину ее преодолеть.

— Говоришь, как учебник по психологии.

— И много их ты читаешь? — Я улыбаюсь.

Встречаясь со мной взглядом, он отвечает на улыбку, и его темные глаза загораются.

— О да, все время трачу на них. На прикроватном столе лежит целая кипа. «Гид по психологии для идиотов».

— Моя любимая.

Он смеется. Его глубокий и гортанный смех пронизывает меня до кончиков пальцев на ногах. Я поджимаю их в обуви.

— Да. Давай свои ключи. — Он тянет руку ко мне.

— Тебе нужны мои ключи?

— Да. — Он смотрит прямо на меня, но его лицо расслабленно.

— Зачем?

— Я собираюсь проверить, смогу ли завести двигатель и не струсить, как слабак, снова.

— Ты уверен, что готов? Только прошлой ночью ты пытался…

— Я уверен.

Его рука по-прежнему протянута, так что я достаю ключи из кармана пиджака и передают их ему. На этот раз не дотронуться до него невозможно, но я делаю это быстро и резко, и в это время избегаю зрительного контакта, чтобы он не смог понять, какой эффект на меня производят его прикосновения.

Поворачиваясь лицом к лобовому стеклу, он делает глубокий вдох и начинает разминать руки.

— Не торопись. Как только почувствуешь тревогу или панику, просто остановись и глубоко вдохни.

— Я понял, — ухмыляется он мне.

— И не беспокойся, если снова не получится. Я застрахована.

— Это разрешение разбить твою машину? — смеется он.

— Конечно. Почему бы и нет? Мне давно пора обновить авто. — Мои губы изгибаются в полуулыбке.

Он снова смеется. Мне правда нравится слушать его смех. От этого мне кажется, что мы движемся вперед, и это никак не связано с тем, что от его смеха происходит у меня внутри.

Еще один глубокий вдох, он вставляет ключ в зажигание и без единого колебания поворачивает его.

Я вижу, как от звука ревущего двигателя моей машины закрываются его глаза.

Руками он сжимает руль, костяшки его пальцев белеют от напряжения.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю я мягко.

— Лучше, чем прошлой ночью. — Он открывает один глаз и смотрит на меня, улыбка касается его губ.

— Черт, значит, я не получу новую машину вместо этой.

Он усмехается, и я чувствую, что напряжение почти покинуло его тело.

Леандро снова закрывает глаз. Руки все еще на руле, он откидывает голову назад на спинку сидения и выдыхает.

Мы так сидим довольно долго. Он приспосабливается к обстановке. Я же наблюдаю за ним, определяя вероятность наступления панической атаки.

Но его дыхание кажется размеренным, и руль он держит уже не так сильно.

— Когда очнулся в больнице, я знаю, что должен был ощутить облегчение от того, что жив. Думаю, что часть меня его ощутила. Но гораздо бо́льшая часть жаждала, чтобы я умер в этой аварии… потому что уже тогда я знал, что не смогу вернуться за руль. И если я не участвую в гонках, то с тем же успехом могу быть мертвым. — Открывая глаза, он наклоняет голову в моем направлении и смотрит на меня. — Я знаю, ты наверно не понимаешь этого, но гонки — вся моя жизнь. Это все, чего я когда-либо хотел, единственное, в чем был хорош. Лишение этого… медленно меня убивает.

— Ты вернешь все это, — говорю я ему уверенно. Затем делаю то, чего не делала никогда прежде. Я даю обещание. — Я помогу тебе вернуться. Обещаю. — Прежде чем могу остановиться, я кладу свою руку на его предплечье.

— Спасибо, — произносит он мягко и снова смотрит через лобовое стекло, на котором начинают появляться еле заметные капли дождя.

И я отдергиваю горящую руку назад, понимая, что мне необходимо прямо сейчас вернуть профессиональное спокойствие.

Глава седьмая

В КАРМАНЕ ЗВОНИТ ТЕЛЕФОН. Вытаскивая его, вижу, что это Каррик.