Джейн Кренц - Жди до полуночи

Мистер Хардести. Значит, Адам назвал инспектору свое настоящее имя. Впрочем, трудно сказать, хорошо ли это.

– Его часы? – медленно переспросила Кэролайн.

– Как и в случае с убийством той первой женщины-медиума, – торжественно провозгласил констебль.

Теперь Кэролайн вспомнила: Адам рассказывал, что видел на полу, рядом с телом Элизабет Делмонт, разбитые часы.

– И все же я не понимаю, как часы могут помочь вам установить время преступления? – Она смотрела на инспектора почти жалобно, и тот не устоял перед искушением произвести впечатление:

– Часы разбиты, – объявил он тоном фокусника. – Скорее всего это случилось во время борьбы. И стрелки остановились точно на двенадцати часах.

– И вы полагаете, что часы принадлежат убийце?

И инспектор, и констебль воззрились на Кэролайн, словно она спросила глупость. Ей стало страшно.

– На часах, найденных возле тела миссис Толлер, выгравировано мое имя, – сказал Адам ровным голосом. Он стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к косяку с абсолютно невозмутимым видом. Девушке показалось, что она ослышалась.

– Этого не может быть! – Когда сказанное проникло в ее разум, Кэролайн вскочила на ноги и теперь переводила испуганный взгляд с равнодушно-спокойного Адама на весьма довольно ухмыляющегося инспектора.

Все оказалось хуже, чем она думала. Совершено убийство, а это значит, что Адама могут повесить. На секунду Кэролайн показалось, что она сейчас упадет в обморок – так ужаснула ее эта мысль. Но молодая женщина постаралась взять себя в руки. Нужно что-то делать... Она бросила на Адама вопросительный взгляд, надеясь получить хоть какой-нибудь намек или совет, но выражение его лица оставалось отчужденно непроницаемым.

– Таковы факты, мадам, – заявил инспектор. – Имя написано четко, и тут уж не ошибешься.

Кэролайн резко повернулась, сделала шаг вперед и выпалила, глядя в хитрые глазки полицейского:

– Уверяю вас, мистер Хардести не имеет никакого отношения к смерти миссис Толлер!

Инспектор молча смотрел на нее. Брови его поползли вверх.

– Миссис Фордайс, – мягко сказал Адам. – Думаю, будет лучше, если вы воздержитесь от дальнейших комментариев.

Тон был очень спокойным, почти ласковым, но Кэролайн прекрасно поняла, что это приказ, а не просьба или совет. «Черта с два, – подумала она. – И не подумаю подчиниться».

– Я не могу объяснить, каким образом часы мистера Хардести оказались на месте преступления, – сказала она решительно. – Но уверяю вас, инспектор, что в двенадцать ночи мистер Хардести никак не мог находиться в этом доме.

– Миссис Фордайс, остановитесь! – Адам нахмурился. На скулах заходили желваки. – Вы и так сказали слишком много.

– Могу я поинтересоваться, почему вы так уверены в местонахождении мистера Хардести? – вежливо спросил инспектор.

– В полночь мистер Хардести был со мной, инспектор. – Кэролайн вздернула подбородок, и смело встретила взгляд любопытных глаз. – Вчера вечером миссис Толлер давала спиритический сеанс, на котором присутствовали мы оба – и я, и мистер Хардести. Остальные гости могут подтвердить, что мы уехали вместе в его карете.

– Мистер Хардести заявил, что сеанс закончился около десяти часов вечера, – быстро сказал инспектор.

– Да. – Кэролайн кивнула.

– И как же далеко отсюда вы живете, мадам? – Инспектор рассматривал ее с явным интересом.

– Примерно в получасе езды.

– В таком случае у мистера Хардести оставалось предостаточно времени, чтобы вернуться сюда и совершить убийство, даже если он не торопясь проводил вас до дому, – торжествующе констатировал инспектор.

Кэролайн рассердилась. Пользуясь тем, что ростом она была выше инспектора, молодая женщина взглянула на него сверху вниз, постаравшись выразить взглядом пренебрежительное отношение к умственным способностям полицейского.

– Мистер Хардести и я не сразу поехали к моему дому. Мы провели несколько часов вдвоем, и он привез меня на Корли-лейн около двух часов ночи.

– Это очень интересно, миссис Фордайс. – Инспектор извлек из кармана блокнот. – Вы были на вечеринке или в театре?

– Мы провели это время вдвоем в комнате на Стоун-стрит. Нас отвез туда кучер мистера Хардести, и он же забрал несколько часов спустя.

Адам вздохнул и, казалось, смирился с судьбой.

– Вдвоем в комнате на Стоун-стрит, – негромко повторил инспектор Джексон, делая запись в блокноте. – Да, это очень интересно, миссис Фордайс. – Он бросил внимательный взгляд на Адама. – Я и не предполагал, что вы так хорошо знакомы.

Кэролайн напомнила себе, что она светская женщина, к тому же вдова. Одарив инспектора высокомерной улыбкой, она заявила:

– Что ж, признаю, инспектор, что мы с мистером Хардести поддерживаем дружеские отношения... я бы даже сказала близкие отношения. И, если потребуется, я не колеблясь дам свидетельские показания в суде о том, где именно он находился в момент убийства.

В следующее мгновение ладонь Адама сомкнулась на ее запястье, а не терпящий возражения голос произнес:

– Если вы не против, инспектор Джексон, я провожу миссис Фордайс домой. Если у вас будут еще вопросы, вы знаете, как меня найти.

– Конечно, сэр. – Инспектор спрятал блокнот в карман.

Адам вывел девушку на крыльцо. Когда они, спустившись с лестницы, пробирались сквозь плотную толпу, окружившую дом, где произошло преступление, к ним бросился мужчина. В руках у него был свежий номер газеты.

– Миссис Фордайс, мистер Гроув! – окликнул он.

– Мистер Смит? Что вы здесь делаете? – удивленно спросила Кэролайн.

– Вообще-то меня зовут Отфорд. Гилберт Отфорд. – Он развернул газету и выставил ее перед собой словно плакат. – Когда мы встретились вчера на сеансе миссис Толлер, я не рискнул назваться настоящим именем. Я корреспондент из «Флайинг интеллидженсер»...

– Да, мне знакомо ваше имя, – прервала его Кэролайн, мгновенно вспомнив старую обиду. – Вы написали обо мне ужасную статью! О якобы имевшей место демонстрации моих сверхъестественных способностей на вечере у миссис Хьюз. Абсолютно ни одного слова правды!

– Как же, как же, это была прекрасная статья, но те новости давно устарели. – Глазки мистера Отфорда с нескрываемым любопытством бегали между Адамом и Кэролайн. – А скажите, это правда, что миссис Толлер была убита сегодня ночью?

– Прежде поведайте нам, откуда вы узнали об убийстве, – быстро сказал Адам, не давая возможности Кэролайн ответить на обращенный к ней вопрос.

Отфорд довольно ухмыльнулся и постарался придать своему лицу хитрое и одновременно значительное выражение.

– Мы, газетчики, зависим от информаторов. С гордостью могу сказать, что мои поставщики информации весьма надежны и действуют очень оперативно.

– Если тот опус, что вы написали обо мне, – это и есть образчик работы ваших информаторов, я бы на вашем месте не особенно полагалась на них, – фыркнула Кэролайн.

Адам рассматривал газетчика с нескрываемым отвращением. Так хозяин смотрит на крысу, забежавшую во двор, размышляя, то ли пойти за крысоловкой, то ли просто взять палку и спихнуть ее в сточную канаву.

– Ас какой целью вы посетили вчерашний сеанс миссис Толлер? – спросил он наконец.

Газетчик воровато оглянулся и понизил голос так, чтобы никто из толпы не мог его услышать:

– Я вам скажу, сэр, но хочу, чтобы это осталось между нами. Я провожу расследование. Хочу вывести медиумов на чистую воду, показать, что все они мошенники и шарлатаны. Публике это понравится. Народ имеет право знать, что его обманывают! Поэтому-то я и назвался вчера вымышленным именем. Я пришел на сеанс, так сказать, инкогнито.

– Какое совпадение. – Адам извлек из кармана визитную карточку и уронил ее на подставленную мистером Отфордом ладонь. Кэролайн сообразила, что он брезгует прикасаться к газетчику. – Я вчера тоже скрыл свое имя. Меня зовут Адам Хардести, и я не являюсь помощником миссис Фордайс. Я ее близкий друг.

Журналист уставился на карточку. Глаза его округлились, и он воскликнул, едва сдерживая волнение и охвативший его охотничий азарт:

– Должен сказать, что это весьма примечательный факт, сэр. Фальшивое имя – это наводит на любопытные мысли! – Он быстро вынул из кармана блокнот и карандаш: – А не могли бы объяснить, почему вы оказались на месте преступления сегодня утром?

Кэролайн с тревогой смотрела на газетчика. Она прекрасно понимала, что в его голове уже складывается очередная сенсационная история. «Это катастрофа», – подумала она.

Быстрым движением Адам выхватил блокнот из рук журналиста.

– Строго конфиденциально, Отфорд, могу сообщить вам, что мы – я и миссис Фордайс – помогаем полиции в расследовании преступления. А теперь слушайте внимательно: если имя леди появится на страницах вашей газетенки в связи с убийством, я найду вас – и очень быстро. Вы поняли меня, Отфорд?

Газетчик попятился. Рот его несколько раз открывался беззвучно, как у рыбы, но в конце концов Отфорд все же обрел голос:

– Вы не имеете права угрожать мне, сэр! Я джентльмен и представляю свободную прессу!

– Что касается джентльменства, то тут вы себе безбожно льстите. Поэтому, если вас заботит собственное здоровье, мистер Отфорд, очень советую вам помнить мои слова.

– Вы угрожаете...

– Я никогда не угрожаю. Я даю обещание. А свое слово я держу – такое уж у меня правило. До свидания, мистер Отфорд.

Адам подхватил Кэролайн под руку и повел ее к экипажу.

За всю дорогу до Корли-лейн Кэролайн не проронила ни слова. В мыслях ее царил полный хаос, и она боялась, что не совладает с голосом, если попытается заговорить. Адам сидел рядом, в позе его было небрежное изящество, и он спокойно смотрел в окно. Как ни старалась Кэролайн угадать, о чем думает этот человек, она была вынуждена признаться себе, что это абсолютно невозможно.

Вот наконец и номер двадцать два. Девушка почти бегом направилась к двери. Оказавшись в доме, она вздохнула с облегчением: похоже, Милли и Эмма еще не вернулись с утренней прогулки. В кабинете Кэролайн упала на стул и воскликнула:

– Боже, мы едва не пропали! Я до сих пор сама не своя...

Адам остановился посреди комнаты, сунув руки в карманы, и задумчиво разглядывал молодую женщину.

– Раз или два мне тоже показалось, что пахнет жареным, – с неохотой признался он.

– Сейчас не время шутить, сэр! – Кэролайн нахмурилась. – Вы осознаете, что ваши угрозы – или, как вы изволили выразиться, обещания – могут и не подействовать и мистер Отфорд все-таки сочинит очередной пасквиль. Значит, велика вероятность, что наши имена появятся в газетной статье, посвященной убийству.

– Не исключено, что такое возможно.

– Уверяю вас, материал про влиятельного джентльмена, известную писательницу и убитого медиума окажется тем искушением, перед которым не устоит ни журналист, ни тем более его редактор мистер Спраггет. Попомните мое слово, в том или ином виде статья непременно увидит свет.

– Пожалуй, вы правы. – Адам обвел комнату ищущим взглядом. – Скажите, у вас, случайно, нет бренди?

– Как вы можете быть таким спокойным? – Кэролайн в изнеможении откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. – Мы того и гляди окажемся в центре очередного скандала, а вам, похоже, это абсолютно безразлично.

– Не стоит недооценивать мою сообразительность. Я понимаю, что у нас есть некоторые проблемы.

– Вот как? – Кэролайн сердито воззрилась на него. – Рада это слышать.

– Так что насчет бренди? – невозмутимо продолжал Адам. – Конечно, еще довольно рано, но я не отказался бы от небольшой порции чего-нибудь укрепляющего. Утро выдалось нелегким.

– В шкафчике есть херес, – сдалась Кэролайн.

– Благодарю вас. – Адам открыл дверцу и достал графинчик. – Хотелось бы чего-нибудь покрепче, но за неимением лучшего сойдет и это. – Он выбрал бокал. – Мне жаль, что мысль о наших именах, упомянутых газетчиками рядом, так вас расстроила. Однако я хотел бы вам напомнить – это вы рассказали инспектору Джексону, что мы провели вместе часть прошлой ночи.

Кэролайн всплеснула руками:

– Но у меня не было другого выхода! Я должна была объяснить инспектору, что вы просто не могли убить миссис Толлер, потому, что в момент ее смерти были со мной.

Некоторое время Хардести молчал, потом вздохнул и решительно сказал:

– Честно говоря, именно этого вы не должны были делать. Я намеренно не назвал вашего имени и не сделал никакого намека на характер нашей связи.

– Я догадалась, что вы пытались защитить меня, и благодарна вам за это... Но при данных обстоятельствах я просто не могла остаться в стороне.

– Понимаю.– Адам отпил хереса. – Но не могу не сказать, что благоразумная женщина, заботящаяся о своей репутации, промолчала бы. Вы понимаете, что после вашего столь смелого заявления риск того, что вы окажетесь в центре громкого скандала, неизмеримо возрос?