– Это копии ее истории болезни. Она хотела, чтобы вы ее прочитали. Эта авария повредила ей лицо. Ей пришлось пройти через серию восстановительных пластических операций на носу и щеках, поэтому теперь она выглядит несколько иначе.  

Она дождалась, пока они пролистают файлы.  

– Я знаю, одно дело, когда она говорит, что ничего не помнит. И другое дело, когда вы все видите лишь в черном и белом цвете. Ее оперировал нейрохирург в Хьюстоне. Я пыталась отыскать его, но всюду натыкаюсь на стену. Похоже, все наши зацепки упираются в тупик. – Отвергнув эту мысль, она добавила: – Что касается травмы мозга, в больничной карте значится, что у нее была повреждена латеральная кора передней височной доли – часть мозга, отвечающая за долговременную память, в частности, область, связанная с личными воспоминаниями. Например, то, что она выучила в школе, не было затронуто, потому что хранится в отдельной части мозга, по крайней мере, так гласит теория. Хотя откуда она узнала эти факты – другая история, так как тогда это были бы личные воспоминания, например, куда она ходила в колледж. Это объясняет, почему она так хорошо справляется со своей работой, помнит техническую информацию о сейсмологии и геологии, хотя совсем не помнит, какое у нее образование. Проводя расследование по этому вопросу, я узнала, что медицине не все известно о мозге, особенно тех частях мозга, которые отвечают за память.  

– Значит, она на самом деле ничего не помнит? – слабым голосом спросил Райан.  

– Нет, – ответила Симона. – Есть еще кое-что важное, что вы оба должны знать. – Когда они подняли на нее глаза, она сказала: – Эта часть мозга также отвечает за личность. – Ей хотелось доходчиво им это разъяснить, чтобы они оба поняли. – Она больше уже не тот человек, которым была раньше. Если вы проведете с ней больше времени, как я, то заметите много общего: жесты, взгляд, и тому подобное. Но существуют и явные различия, к которым вы должны быть готовы. Нынешняя личность Кейт сложилась после аварии. Она по-другому реагирует на ситуации. Где Энни была очень эмоциональна и быстро реагировала, Кейт более сдержанна. Она тщательно все обдумывает, прежде чем делать выводы и высказывать замечания. Это мелочь, она становится важной, когда узнаешь ее поближе. Не хочу, чтобы кто-то из вас думал, будто может продолжить с того момента пять лет назад и все сразу встанет на свои места.  

– К ней когда-нибудь вернется память? – спросил Райан.  

– Как сказал доктор Аллан, местный нейрохирург, просматривавший ее историю болезни, это маловерятно. Большинство людей, страдающих амнезией, помнят хоть что-то, особенно из раннего детства, но случай Кейт уникален. Она не помнит ничего. Она надеялась, что, приехав в Сан-Франциско, сможет вспомнить хоть что-то, но и это не помогло. – Ее тон смягчился: – Мне жаль, Райан. Я знаю, ты не такого ответа ожидал.  

Он кивнул и посмотрел на отчет. После нескольких секунд молчания сказал:  

– Кто мог так с ней поступить? Кто мог так поступить с нами?  

Он поднял голову, но на этот раз вместо боли Симона увидела гнев. Чертовски сильный гнев, испытывать который Райан имел полное право. Он вскочил со стула.  

– Кто такой этот сукин сын, отнявший ее у нас?  

– Его звали Джейкоб Александер, – ответила Симона. – Работал врачом в Хьюстоне. Он был пассажиром самолета, который разбился здесь недавно. Вот как Кейт нашла меня, а потом тебя. По всей видимости, он прилетел в Сан-Франциско на медицинскую конференцию, хотя Кейт не знает, что это за конференция. Пока что у меня мало информации о нем, но Кейт попросила меня покопаться в этом.  

– В чем покопаться? – спросил Митч.  

Симона посмотрела на него и также увидела гнев в его глазах. Все они потеряли столько времени. Времени, которого не вернуть. Но надеялись, что, поняв почему, смогут хоть немного унять боль.  

– Кейт хочет знать, что с ней случилось. Она смущена так же, как и вы оба, только в ее случае пытается узнать, что в ее жизни правда, а что ложь. Мы начинаем с центра сестринского ухода, в котором она находилась, пока была в коме. Хотя столкнулись с препятствиями. Райан, ты опознал ее личные вещи в том крушении, не так ли?  

– Да. – Он скрестил руки на груди. – Вещей было не так уж и много, только кошелек и обугленный ноутбук.  

– Они все еще у тебя?  

– Наверное, где-то лежат. Сразу после катастрофы я сложил многие ее вещи в коробки. Черт возьми, как тебе это может помочь?  

– Возможно, никак, но она бы все равно хотела их увидеть. Митч, ты можешь связаться с университетом и узнать, над какими проектами она работала перед исчезновением?  

– Думаешь, это может быть связано с ее работой? – спросил Митч.  

– Не знаю. Единственное, что нам известно, то, что Райан оставил ее в аэропорту, и она очнулась от комы спустя почти три года. Если бы это было случайное нападение, похищение или что-то вроде того, сейчас она была бы мертва. Кто-то намеренно подстроил так, чтобы казалось, будто она действительно была на том рейсе, а потом заботился о ней после неизвестно какого происшествия. Это вполне может быть связано с проектом, над которым она работала.  

– А если не связано? – спросил Райан.  

– Если нет, мы вычеркнем это из нашего списка и перейдем к следующей теории. Тем временем я продолжу разыскивать этого врача, который значится в медицинской карте Кейт, и попытаюсь найти ответы там. Кейт также упоминала своего свекра Уолтера Александера, который, кажется, испарился после смерти сына. Его я тоже хочу разыскать.  

Симона заметила огонь, полыхнувший в глазах Райана. Огонь, говоривший, как повезло Джейкобу Александеру, что он уже мертв. Симона понимала его ярость и гнев, но прежде всего ее заботила Кейт и уверенность, что у нее есть все нужное для того, чтобы пережить последующие несколько дней.  

– И что теперь? – спросил Райан.  

– Что ж, это зависит от вас с Кейт, – дала ответ Симона. – Сейчас она ничего не просит. Ей необходимо время, чтобы принять все, но я уверена, скоро она с тобой свяжется. Она не требует разрешения видеться с Джулией, если тебя именно это волнует. Она выразила огромное желание поближе узнать Джулию, о чем ты, несомненно, знаешь, но я считаю, вам двоим надо договориться по этому вопросу прежде, чем идти в суд. Думаю, следующее, что надо сделать – уведомить ваших родителей, Митч, и попросить у них кровь для анализа, просто чтобы окончательно убедиться.  

Митч кивнул. Симона посмотрела на них обоих, желая, чтобы в ее власти было сделать хоть что-нибудь, чтобы утешить их. К сожалению, она знала, что бессильна.  

Она отстранилась от стола и прошла вперед, давая понять, что встреча подошла к концу.  

– Можете взять эти отчеты. Не думаю, что от них много пользы, но может в будущем пригодятся.  

Райан поблагодарил ее, повернулся и посмотрел на Митча, который все еще сидел.  

– Подожду тебя на улице.  

Когда они остались одни, Митч поднял на нее глаза:  

– Зачем это расследование?  

– Будь это ты, разве не хотел бы узнать, что произошло?  

Он покачал головой, опустил глаза на бумаги, которые все еще держал в руках:  

– Я понимаю ярость Райана и стремление все выяснить. Я также зол из-за того, что ее отняли у нас. Но это… это больше похоже на сумасбродную затею.  

– Возможно. Мы движемся постепенно, шаг за шагом. В то же время это дает Кейт ощущение, что она что-то делает, контролирует свою жизнь. Думаю, сейчас она в этом нуждается.  

– Как она это восприняла? – спросил он спокойно.  

– Не очень хорошо. Хотя она, как и Райан, знала ответ еще до того, как я ей сказала. Им придется решить много вопросов.  

Он оглянулся на закрытую дверь.  

– Не знаю, как помочь ему в данной ситуации.  

– Просто будь рядом. Будет очень непросто, Митч.  

Он встретился с ней взглядом, потом вытаращил глаза.  

– Ох, черт! Мальчик.  

– Ты знаешь?  

– Не знал до этого момента. – Он закрыл глаза. – Я видел фотографию у нее на столе. Черт. – О своем визите в офис Кейт он рассказал ей несколько дней назад. – Я не сразу сообразил что к чему. Кругом был такой… кавардак. Господь Всемогущий. – Он помассировал лоб. – А я думал, что хуже уже быть не может.  

– Ничего не говори Райану. Она сама ему расскажет. Просто ей требуется на это немного времени. Мы должны позволить им самим с этим разобраться.  

– Я разрываюсь между ними, советник. Она моя сестра и я люблю ее, помнит она меня или нет. Но, по справедливости, он тоже мне брат, и его я тоже люблю. Он нуждается во мне.  

Симона не ожидала, что это откровение так ее тронет. Она присела перед ним на корточки и нежно погладила по щеке.  

– Ты все делаешь правильно. Мне жаль, что ты оказался меж двух огней. Могу я что-нибудь для тебя сделать?  

Он поднял глаза, и по его губам поползла знакомая сексуальная улыбка. Улыбка, от которой у него на щеке появлялась ямочка, невообразимым образом влиявшая на ее пульс.  

– Ты можешь поужинать со мной.  

О, как же ей этого хотелось.  

– Не могу, Митч. Нет, пока я представляю интересы Кейт.  

Он посмотрел ей в глаза. В его собственных отражалось то же разочарование, которое ощущала она.  

– Мне очень хочется, чтобы ты порекомендовала ей найти себе другого адвоката, но не могу. Она нуждается в тебе. Нуждается, чтобы кто-то был на ее стороне.  

– Мы все на ее стороне.  

– Да, но Райан… – Он посмотрел на дверь. – У меня такое предчувствие, что, прежде чем все наладится, станет хуже некуда.  

К сожалению, у Симоны было ощущение, что он прав.  

***  

Райан сверился с адресом, который подглядел у секретаря Энни, и посмотрел на маленький двухэтажный коттедж у моря с серой облицовкой и китайскими колокольчиками в виде чаек. Совсем не такой, как дом в Саусалито. Даже близко не напоминал их совместный дом в Сан-Фрациско. Тем не менее, недвижимость в Мосс Бич стоила недешево. Он задался вопросом, откуда у нее такие средства.  

Глядя на небольшие пляжные домики вдоль улицы, на которой не было деревьев, он почувствовал тупую боль в сердце и потер грудь ладонью. Он хотел увидеть ее, нуждался в этом. Как много нужно было ей сказать, ведь теперь они знали все наверняка. Он не мог сидеть и ждать, пока она сама сделает первый шаг.  

Райан прошел по тропинке на дрожащих ногах, чего абсолютно не хотел признавать, и постучал в дверь. Когда никто не откликнулся, он замер и прислушался. Голоса доносились с заднего двора. Пытаясь выяснить, откуда идет звук, он решил обойти вокруг дома.  

Дворы не были огорожены. Трава перемежалась с песком, стекавшим в океан. Когда он обошел вокруг домика Энни, игравший в траве с кучей палок мальчик встал и уставился на него огромными голубыми глазами.  

Глазами Райана. Та же форма, тот же цвет. Даже овал лица у этого светловолосого мальчика был таким же, как у него.  

– Хм, привет, – выдавил Райан, едва обрел голос.  

– Ты незнакомец. – Мальчик развернулся и рванул с места. – Мама! Незнакомец!  

Мама? Райан вышел из-за деревьев у дома, чтобы еще раз взглянуть на малыша. Тот побежал к женщине, сидевшей на песке. Она повернулась и рукой прикрыла глаза от солнца, чтобы взглянуть, а затем вскочила на ноги.  

Они о чем-то поговорили, затем мальчик пожал плечами и снова побежал к дому. Вернувшись к Райану, он остановился. На этот раз он улыбался ему, демонстрируя ту самую ямочку, которую Райан столько раз видел на лице Митча, Джулии и на лице Энни.  

– Мама разрешила мне посмотреть мультики.  

Ребенок скрылся в доме. За ним захлопнулась сетчатая дверь.  

Пульс Райана ускорился, он стоял, сжав в руке очки, пытаясь осмыслить, что, черт возьми, он сейчас видел. Это не может быть правдой. Он мысленно подсчитал время и перевел взгляд на Энни. Слова застряли в горле. Перед глазами проносились моменты их совместной жизни, воспоминания о беременности, о которой они узнали прямо перед той поездкой.  

– Не ожидала увидеть тебя сегодня, – сказала она, медленно идя в его сторону.  

– Да, хм, вижу. – Он посмотрел на дом. Все еще слишком ошеломленный, был в состоянии только смотреть. – Мальчик…  

– Это мой сын. – Когда Райан вновь посмотрел на нее, добавила: – И я абсолютно уверена, он и твой сын тоже.  

– Мой… – Он с трудом сглотнул. – Сын?  

Кейт скрестила руки на груди, она выглядела великолепно, но нервничала. Он видел в ней еще миллион эмоций, которые даже не мог описать, так как сам был слишком взволнован, чтобы мыслить здраво.  

– Ему было уже почти три года, когда я очнулась. Он родился с помощью кесарева сечения, пока я была в коме. Ему четыре, и он пока ничего не знает. Я ничего ему не рассказывала обо всей этой ситуации, о тебе. – Она колебалась. – Он думает, что его отец погиб в той авиакатастрофе.