Ксения Черногорская - Желание босса

— Ты давай на этих встречах на алкоголь не налегай! — рычал на меня Шерхан. — Потеряешь нахер контроль и все сольешь — пеняй на себя.

— Да я выпила-то два бокала всего, — оправдывалась я. — Я же не могла не пить!

— Могла, — говорил Шерхан. — Ты на работе на этих встречах куда больше, чем в офисе. Помни об этом хорошо.

— Помню прекрасно, — отвечала я. — Постараюсь увиливать от алкоголя получше.

— Умница, — хмуро одобрял Шерхан. — Напирай на спортивные диеты и все такое.

К хорошему привыкаешь быстро и я все чаще стала ловить себя на том, что при моем новом образе жизни этот миллион рублей кажется мне теперь не такой уж и большой суммой. Больше того, временами — чуть ли не ерундовым вознаграждением.

Но когда я вечером в отеле заикнулась об этом Шерхану, он резко меня осек:

— Ты давай не наглей, "сука" фальшивая. — Ты получаешь не лям, а десять. Но девять возвращаешь мне за свой косяк.

— Ничего я не фальшивая, — обиделась я. — Я между прочим вся мокрая — ждала тебя целых два часа. В ванночке полежала, думая о тебе.

— Ага, обо мне, как же, — ухмыльнулся он. — Ты ему зубы заговаривай. Не мне. Я на важной встрече был. Контракт подписали хороший с оптовиками. А то, что ты мокрая, это хорошо. Иди ко мне.

Я послушно подошла к нему и потекла на пальцы, которые он запустил мне под халат. От удовольствия у меня подкосились ноги и легонько закружилась голова.

— Вся в мурашках, смотри-ка, — снова ухмыльнулся Шерхан, на этот раз явно довольно. — Надо скорее потрахать киску…

— Киска очень соскучилась по твоему члену… Чувствуешь, какая мокрая?

Шерхан развязал пояс и принялся целовать и сосать по очереди мои соски, продолжая ласкать меня пальцами, да так, что я стонала от наслаждения.

— Вкусная девочка, — сказал он. — Нежная. Пойдем-ка в кроватку.

Взял меня на руки и отнес в спальню. А потом трахал час во все дырки и, порычав во время оргазма, даже уснул. Я лежала рядом и гладила его удивительно мягкие для такого характера волосы, думая о том, что было бы, если бы он был моим мужем. Каким бы он был тогда со мной.

А на следующий день, в пятницу, и произошло то, что Шерхан называл точкой отсчета перед часом Х.

баб".

Шушуканье в бухгалтерии началось еще до полудня. Девочки выглядели встревоженными. Метросексуал Данила, манерно отставляя пальцы локтем прижатой к прессу руки, настаивал на своей версии:

— Я вам гава-а-арю-у, он забале-е-ел.

— Ниче он не заболел, — буркнула Дарья Тимофеевна. — Я с утра видела: бодрый и энергичный, как всегда.

Во время обеденного перерыва я поинтересовалась у Светланы, с которой у меня сложились самые приятные отношения, что произошло.

— Эстафеты не было, — сказала она. — Ты что, не заметила?

— Нет, — покачала я головой. — Я же не слежу.

— Впервые такое за все время, что я в компании работаю. Девчонки волнуются, что теперь ни секса не будет, ни зарплат хороших.

Учитывая то, что я не раз говорила Александру Сергеевичу, я предпочла сменить тему.

Весь день по офису расхаживала Рита. Нервная и напряженная. Как мне сказала Светлана, она заглядывала во все отделы и зачем-то спрашивала, подыскивает ли кто-нибудь из сотрудников квартиру рядом с офисом. Когда Рита во второй раз зашла к нам, Дарья Тимофеевна вылезла из-за стола и сказала:

— Ритусь, пойдем пообщаемся. У меня к тебе вопрос есть.

Вопрос, понятное дело, касался поведения Александра Сергеевича. Но когда Дарья Тимофеевна вернулась в бухгалтерскую и девочки набросились на нее с вопросами, она лишь пожала плечами и тихо сказала, пошевелив своими пухлыми губищами:

— Она тоже не знает. Он и на обед сегодня молча уехал.

К шести вечера повода для новых сплетен не возникло, как не появилось и ответов на главный вопрос, который то и дело я слышала за своей спиной:

— Что вообще происходит?!

Рита снова зашла к нам и в ответ на беспокойство сотрудниц, подняла руки ладонями кверху и сказала:

— Успокойтесь, девочки. Увольнять никого не собираются.

— А что с эстафетой-то? — спросила Катя, грызя карандаш.

— Сегодня не будет.

— А завтра? — спросила Даша.

— Не знаю.

— Ты нашла квартирантов? — спросила Дарья Тимофеевна.

— Нет, — покачала головой Рита. — Дорого всем. Я не знаю, чего он ее сдавать решил. Можно подумать, что тут каждый может за триста пятьдесят кусков в месяц квартиру арендовать.

— Для него это скромно, — сказала Дарья Тимофеевна. — Я на той квартире была. Там сплошной минимализм.

— А он что — переезжает? — заинтересовалась Катя.

— Откуда я знаю? — пожала плечами Рита. — Сказал — поспрашивать среди сотрудников. Я и спрашиваю.

— Просто это же та квартира, где… — начала было Катя, но Дарья Тимофеевна так на нее посмотрела, что она осеклась, повернулась к компьютеру и принялась что — то спешно печатать.

— Та самая, да, — тихо сказала Рита. — Ладно, пойду я. Времени уже шесть почти, а он просил за сегодня человечка найти.

После ее ухода воцарилась напряженная тишина. Девочки только переглядывались между собой, да изредка перекидывались фразой-двумя и то шепотом.

Наконец все засобиралась по домам. И в этот момент в бухгалтерскую снова заглянула Рита.

— Наталья! — обратилась она ко мне.

Я повернулась к ней, прокрутившись на стуле.

— Как закончишь, к гендиректору зайди.

Все уставились на меня во все глаза, порядком меня смутив.

— Хорошо, — тихо сказала я.

Рита вышла, а девчонки, собираясь, принялись снова шушукаться, то и дело поглядывая на меня. Я буквально спиной ощущала дискомфорт из-за этих тихих сплетен. Начали по новой. Только перестали и вот на тебе. Дала Рита повод.

Я закончила дела, вышла из бухгалтерии последней, заперев дверь на ключ и отдав его секретарю на ресепшн, а затем, не торопясь, направилась к генеральному. Напряжение, которое охватило меня, угнетало. Но стараясь сохранять самообладание, я с улыбкой вошла в кабинет Александра Сергеевича.

Он явно ждал меня. Совсем другой: хмурый и напряженный, наполненный какой-то отчаянной и даже, пожалуй, злой решимости. Как только я села на стул рядом с его столом, он тоном, не терпящим возражений, объявил:

— На выходные летишь со мной в Палермо. В воскресенье вечером вернемся. Прямо сейчас поедем перекусим, потом в аэропорт.

— Но… я не могу… — возразила я.

— В смысле ты не можешь? — с вызовом в голосе произнес он и встал.

Нужно было что-то срочно соображать, а в голову лезло только то, что если мы улетим в Италию с двумя ночевками, то я не смогу преодолеть его сопротивление и тогда весь план Шерхана полетит к чертям собачьим. Понятно же, что Александр хочет увезти меня туда, для того, чтобы заниматься сексом. И в таком случае, даже если позже я ему откажу, он сможет сказать отцу, что сцена в офисе, где он попытался взять меня силой — та самая, на которую мы делали ставку — всего лишь выяснение отношений между ним и его женщиной. Что его грязно оклеветал брат. И покажет в качестве доказательства какие-нибудь наши совместные фотки из Палермо. И тогда будет не просто крах плана Шерхана, а прямо противоположный результат — отец передаст бразды правления корпорацией младшему брату.

— Я не слышу ответа моей суки, — проговорил Александр Сергеевич, выходя из-за стола.

— Дело в том, что… — начала я и не найдя слов, осеклась.

Мне срочно нужен был совет Шерхана на тему того, как поступить, но не могла же я позвонить ему сейчас, когда ко мне направлялся его брат.

Александр Сергеевич подошел вплотную ко мне и взял меня двумя пальцами за подбородок.

— Я говорю: я не слышу тебя. — сказал он и приподнял мое лицо. — В глаза мне смотри.

Сердце принялось отбивать чечетку, на лбу выступил холодный пот. Я действительно испугалась, потому что от моего ответа зависела судьба всей этой аферы. А на кону, как я хорошо помнила, стояли огромные бабки.

— Или ты по-прежнему не моя сука, а? — с плохо скрытой агрессией спросил Александр Сергеевич. — Давай-ка мы немного покумекаем. Что происходило с моей стороны? Я тебя возил по ресторанам и театрам, дарил тебе красивые вещи, терпел твое отстраненное отношение и играл по твоим правилам. Сегодня у меня целый день не было секса. К которому я привык. Ты спросишь меня — почему?

— Почему? — робко спросил я, все силы тратя на то, чтобы не уводить взгляд в сторону.

Глаза Александра Сергеевича сверкали. И тут я заметила, что сегодня он явно не брился — легкая щетина ему шла, но я отчего-то подумала о том, что колючий сейчас он не только по манере общаться. Похоже его вкрай достала эта игра в ухаживания.

— Потому что я продолжаю идти к тебе навстречу. Ты хотела, чтобы я трахал только тебя? Окей, я готов трахать только тебя. Но трахать! — сведя брови вместе, повысил голос он. — А не бегать за тобой, как собачка! И что же я слышу в ответ на предложение улететь на пару дней в Палермо? Отказ?!

Господи, я чуть не описалась со страху, когда он повысил голос. Вот уж кого-кого, а его явно не стоило бы гневить. И в глаза его смотреть было страшно. Все-таки братья были похожи куда больше, чем это казалось при беглом знакомстве.

— Слушай… те… — пробормотала я. — Вы меня пугаете…

— Да неужели? — ехидно вопросил он. — Ты знаешь, что я тебе скажу?

— Что? — тихо спросила я.

— В глаза, говорю, мне смотри.

Я послушалась, хотя это стоило мне большого труда.

— Я тебе скажу, что я не из тех, кого можно водить за нос. Даже если тебе так поначалу показалось. Все твои условия выполнены. При этом я не получил ничего. Кроме нескольких бессонных ночей. Поэтому будь добра, моя милая сука, сейчас возьми и просто послушайся меня. Потому что иначе вопрос встанет ребром.

— Я хочу писать, — сказала я.

— Потерпишь, — хмуро ответил он.

Мне срочно нужно было позвонить Шерхану. Благодаря прослушке — а я очень надеялась, что он сейчас в курсе этого разговора в кабинете его брата — мне даже объяснять ничего не придется. Просто услышу ценные указания и сниму с себя ответственность за решение, которое может оказаться в корне неверным.

— Я правда очень хочу, — умоляюще ответила я. — Я быстро. Сейчас вернусь.

— Ответ дай мне сначала, — сказал он. — А потом хоть писай, хоть какай, хоть танцуй джигу. Летишь со мной или нет?

И тут мне в голову пришла мысль, которая напугала меня еще больше. Я испугалась того, что Шерхан, услышав эту беседу, не выдержит и надумает мне позвонить. А он у меня в телефоне по прежнему был отмечен, как "Родион Сергеевич" и если его брат решит посмотреть, кто же мне звонит, то это все. Имя "Родион" не такое уж частое, а в сочетании с отчеством, которое носил и сам Александр Сергеевич, оно даст ему понять, что вообще происходит. И тогда мы с Шерханом нехило подставимся.

У меня душа в пятки ушла, так я испугалась. Даже поплохело немножко — зашумело в ушах и накатила слабость. Я стала дышать глубже, потому что мне не хватало воздуха.

— Вы… Ты… не мог бы открыть окно, Саш… — попросила я, расстегивая вторую сверху пуговицу голубой блузки.

— Что с тобой? — спросил несколько озадаченный моей явной бледностью и поведением Александр Сергеевич. — Тебе дурно?

— Да, мне нехорошо… — тихо сказала я. — Дышать трудно.

— Хорошо, — отпустив мой подбородок, произнес он, — я сейчас открою окно и включу кондишен.

Он взял в руки пульт, поднял жалюзи и включил кондиционеры. Послышался легкий шум. Затем открыл окно и в кабинет ворвался поток прохладного воздуха.

— Так лучше? — поинтересовался он.

— Намного, — сказала я и чуть запрокинув голову, принялась обмахивать шею и грудь ладонью.

Он налил из графина воды в бокал, обошел стол и протянул мне:

— На вот, водички попей.

— Спасибо, — беря бокал, — ответила я.

Выпив воды, я сказала:

— Слушай, мне надо подумать над твоим предложением. Я не могу так сходу дать тебе ответ. В конце-концов, согласись, для меня это несколько неожиданное предложение. У меня ведь есть свои планы на выходные и я полагала, что поеду сейчас домой или мы с тобой поедем в ресторан — поужинаем вместе.

— То, что ты охотно готова ужинать в ресторанах за мой счет — это я заметил, — сухо произнес он. — Но, пожалуй, мы сегодня закончим эту игру в одни ворота. Либо ты становишься моей женщиной, либо все эти танцы с бубном вокруг тебя, такой исключительной, прекращаются.

— Послушай, Саш… — сказала я. — Ты мне очень интересен, как мужчина. Я считаю тебя очень привлекательным и сексуальным. И хочу тебя. Это правда.