Кэролайн Линден - Желание джентльмена

– А вот и вы! – Они вошли на террасу, и Розалинда, поспешно поднявшись им навстречу, стиснула руку Ханны. – Я решила устроиться здесь, благо погода чудесная. К тому же теперь мы родственники, так к чему излишние церемонии.

Ханна что-то вежливо пробормотала в ответ. Ей пришло в голову, что если бы Дэвид не обманул ее, и они поженились бы взаправду, Розалинда все равно стала бы ее свекровью, а Селия – золовкой, а она была бы счастлива с ними породниться и по достоинству оценила бы их доброту. Увы, этому не суждено было сбыться – и все из-за Дэвида и его высокомерного братца.

– Скажи, малышка, – Розалинда нагнулась и заглянула в глаза Молли, – Селия показала тебе тайный проход?

Молли молча покачала головой.

– Когда попьем чаю, попроси ее, и она это сделает. В этом доме полным-полно разных потайных каморок; когда Селии было столько же лет, сколько тебе сейчас, она очень любила в них прятаться.

Селия рассмеялась.

– Да, а Дэвид вечно пугал меня тем, что однажды я там застряну.

Молли нахмурилась.

– И ты застряла? – тихонько спросила она.

Селия состроила гримасу, Розалинда засмеялась.

– Да. Я до сих пор бы там сидела, если бы меня не вызволил Маркус.

– Маркус первым заметил, что сестра пропала, – с. улыбкой пояснила Розалинда. – Он обыскал дом сверху донизу и обнаружил Селию в потайном шкафу в библиотеке.

– Довольно, мама! – Селия закатила глаза. – Давайте лучше пить чай, а то я проголодалась.

– Да, конечно. – Розалинда направилась к изящному столику, накрытому на четверых, и Ханна снова с трудом сдержала удивленный возглас.

Перед верандой простиралась аккуратно подстриженная лужайка, напоминавшая полотно из зеленого бархата. В центре располагался фонтан, а за лужайкой блестела на солнце речная гладь.

– Ну как, нравится? – Розалинда протянула ей чашку с чаем.

– Потрясающе, – протянула Ханна, любуясь восхитительным видом. – И дом тоже великолепен. Я никогда не видела…

Она вдруг умолкла. Кто она такая, чтобы наслаждаться этой красотой? Откинувшись на спинку стула, Ханна принялась помешивать чай.

– Я должна перед вами извиниться, – смущенно обратилась к ней Розалинда. – Мы были изумлены, когда получили письмо Дэвида, и нам тут же захотелось с вами познакомиться; но это не значит, что вы обязаны нас развлекать. Вы приехали в Лондон только сегодня, и, надеюсь, простите нас.

– Разумеется, – пробормотала Ханна.

В конце-то концов, они имеют полное право находиться здесь, чего нельзя сказать о ней.

– И еще… – Розалинда покосилась на дочь и перешла на шепот. – Когда я узнала эту новость, то подумала: услышал Бог мои молитвы! Маркус твердил, что никогда не женится, но это же его святой долг – передать по наследству герцогский титул! Хотя, должна признаться, известие о его браке застало нас врасплох… и напрасно! Маркус, когда чего-то сильно захочет, откладывать не станет, такой уж он уродился. Ну разве не замечательно, когда тебя так любят?

Ханна чуть не расхохоталась, но испугалась, что ее неправильно поймут. Да уж, любят… Герцог спит и видит, как бы избавиться от нее. Впрочем, она тоже хотела бы поскорее покончить с этой неразберихой.

– Надо признаться, я ровным счетом ничего не знаю о Лондоне.

– Не беда, мы тебе все о нем расскажем. – Розалинда протянула Ханне тарелку с крошечными пирожными, украшенными сахарными фиалками, от одного вида которых у Ханны потекли слюнки. Печенье прямо-таки таяло во рту. Похоже, герцогиней быть не так уж и плохо, невольно подумала Ханна.

– Завтра мы обновим ваш гардероб, – продолжила Розалинда.

– Я вовсе не хочу вас обидеть, – добавила она, но Дэвид писал, что вы выросли в деревне и почти не бывали в городах, а деревенская мода, согласитесь, сильно отличается от городской.

– Ах, мама, можно я тоже пойду за покупками? – с надеждой спросила Селия и обернулась к Ханне: – И еще я хочу купить Молли новые подарки.

Ханна не стала возражать: даст Бог, она уедет прежде, чем осуществится этот сказочный поход по магазинам. Тем не менее, она предприняла очередную попытку охладить их пыл:

– Пожалуй, не стоит; ведь все равно я не знаю, как надлежит вести себя герцогине.

– О, быть герцогиней – одно удовольствие! – весело продолжила Розалинда. – И лучше всего то, что никто не смеет тебя осуждать. Ты вольна вести себя, как тебе заблагорассудится.

– Герцогиня Девоншир просто обожает азартные игры, и ее приглашают на все приемы, – заметила Селия. – Тем более никто не осмелится проигнорировать жену Маркуса.

– Селия, как тебе не стыдно повторять сплетни! – Розалинда всплеснула руками.

– Я ведь не знала, что он герцог, – внезапно сказала Ханна.

Она наконец придумала: если они решат, что герцог намеренно ввел ее в заблуждение, то поймут ее желание уехать.

– Я об этом даже не догадывалась. – Она махнула рукой, указывая на ухоженный сад. – Маркус ничего о себе не рассказывал. Эта жизнь разительно отличается от того, к чему я привыкла.

Розалинда высоко вскинула брови, а Селия со стуком опустила чашку на стол.

– Боже праведный! – прошептала Розалинда. – Наш мальчик, похоже, совсем ума лишился. Вы правда не знали, что он герцог?

Ханна покачала головой, и на лице Розалинды расплылась довольная улыбка.

– Какой получился чудесный сюрприз! А когда вы обо всем узнали?

– Ну, в общем… Он сказал мне, когда мы уже приехали в Лондон, – смущенно ответила Ханна, чувствуя, что ее заявление не возымело ожидаемого эффекта.

Она покраснела и, наклонившись к Молли, утерла ей подбородок салфеткой.

Селия захихикала.

– Ах, Маркус, должно быть, просто безумно влюбился! – воскликнула она и обернулась к матери: – Представляешь, он открылся ей только после свадьбы!

Ханна возмущенно вздернула плечами и швырнула на стол салфетку. Подумать только, они считают, что герцог потерял из-за нее голову! Да способен ли он вообще на такие чувства?

– Ему следовало сказать мне все, – твердо заявила она. – Очень грустно, что он меня обманул. Теперь мы из-за этого постоянно ссоримся.

– Ах, ну что вы, это просто недоразумение. Обычно Маркус к месту и не к месту упоминает свой титул. Представившись обычным джентльменом, он поскромничал, но мне лично нравится, когда мужчина готов поступиться гордостью ради женщины.

Селия согласно кивнула: глаза ее затянуло мечтательной дымкой.

– Между нами произошла ужасная ссора, – в отчаянии продолжила Ханна. – Не знаю, смогу ли я его простить. Вы, должно быть, заметили, что он сегодня был ко мне холоден и… Он даже хотел, чтобы я уехала! Не знаю, удастся ли нам помириться. По-моему, этот брак был самой настоящей ошибкой.

Розалинда небрежно махнула рукой.

– Маркус не любит открыто выказывать свои чувства, так что не воспринимайте это как личную обиду. Что касается вашей размолвки, перемелется – мука будет. Превыше всего Маркус ценит спокойствие и когда он заметит, что вы в расстроенных чувствах, то приложит все усилия, чтобы вас утешить. А теперь пора подумать о настоящей свадьбе, если мы рассчитываем успеть в этом сезоне.

Не выдержав, Ханна вскочила.

– Нет, я даже говорить об этом не хочу.

– Разумеется, – кивнула Селия. – Мама, ну как ты не понимаешь, сначала Ханне нужно пройтись по магазинам. О какой свадьбе может идти речь, когда у неё даже нет приличных платьев?

Розалинда согласилась, и обе дамы тут же решили, что начнут готовиться к свадьбе, как только обновят гардероб Ханны. Кстати, было бы нелишне устроить бал в ее честь и представить ее высшему свету.

Ханна, потупившись, слушала их болтовню. Ну и пусть потешатся – все равно она здесь надолго не задержится. Она еще не знала, как отсюда вырвется, но в том, что ей предстоит скоро уехать, не было никаких сомнений. Больше всего страданий ей причиняло то, что герцог заставляет ее лгать, да неутихавшая боль от предательства Дэвида. Кроме того, Ханна сознавала, что за несколько дней успеет привязаться к Розалинде и Сели и расставание будет нелегким.

Молли, облокотившись на стол, уронила голову на руки, и Ханна не преминула этим воспользоваться, чтобы закончить разговор:

– Пора в постель, детка.

– Но, мамочка, мне совсем не хочется спать! – Молли тут же зевнула, и Ханна поднялась из-за стола.

– Простите, нам пора, – пробормотала она и взяла дочку на руки.

– Посмотришь потайные комнаты, когда проснешься, – утешила она Молли, и та, сразу повеселев, помахала Селии и Розалинде, а затем позволила Ханне унести себя в дом, спрашивая по дороге:

– Мамочка, мы здесь будем жить?

Ханна оставила вопрос Молли без ответа и направилась вверх по лестнице. Ну что тут сказать? Однако дать какое-то объяснение нужно: Молли и так чуть не проболталась, что мама вышла замуж за Дэвида, а вовсе не за герцога. Тем не менее, ей не хотелось забивать головку Молли взрослыми интригами.

– Нет, – сказала она, наконец. – Просто погостим немного.

– А-а, понятно…

Наконец они добрались до той комнаты, где лежали их чемоданы, и Ханна, отогнув краешек одеяла, с удивлением заметила, что простыни удивительно чистые и пахнут лавандой. За то короткое время, что они отсутствовали, в комнате все прибрали; а ведь она и за неделю бы здесь не управилась.

Разув Молли, Ханна усадила ее на кровать, рядом с которой на стуле сидела Мисси. Молли схватила куклу, прежде чем откинуться на подушки. Новая кукла, окрещенная Элизабет, стояла на туалетном столике, словно идол, которому поклоняются, но не смеют трогать, зато босоногая тряпичная кукла, давно лишившаяся одного глаза, теперь лежала рядом с малышкой, и это несколько обнадежило Ханну.

– А где Дэвид? – неожиданно спросила Молли.

Ханна вздохнула.

– Уехал и неизвестно когда вернется. Возможно, когда он приедет, нас уже здесь не будет.

– Но ты говорила, что он мой новый папа и что теперь мы будем с ним жить.

Ханна почувствовала, как в груди у нее закипает злость.

– Я ошиблась. – Она поцеловала Молли в лоб. – Закрой глазки и спи, а когда проснешься, пойдешь обследовать дом.

– Мы еще не скоро уедем, правда, мамочка?

– Чего не знаю, того не знаю. – Ханна поднялась и направилась к двери.

Вот еще один довод в пользу скорого отъезда: чем дольше они здесь задержатся, тем сложнее будет отвыкать дочке. Когда Ханна взялась за дверную ручку, послышался сонный голос:

– Вот бы никуда не уезжать! Мне здесь нравится. – Молли снова зевнула и закрыла глаза.

Ханна хотела что-то ответить, но передумала. Она скользнула взглядом по расписному потолку, резной мебели, шелковым обоям. Собственно, ей здесь тоже нравится. Ну кто же откажется хоть ненадолго побыть королевой или в крайнем случае герцогиней?

Она тут же отмахнулась от этой мысли. К чему забивать себе голову подобной чепухой! Конечно, дом красив, а Розалинда и Селия очень добры, но это все не про нее. Для всех было бы лучше, если бы она здесь не появлялась. Благодаря этой роскоши Ханна усвоила одно: не стоит привыкать к тому, что тебе не светит. Оглядев себя, она заметила, что на ее простенькое шерстяное платье налипли крошки от пирожных и джем. Она чужая в этом холодном мире шелка и мрамора и тут уж ничего не поделаешь.

Кто-то уже достал из чемодана ее вещи и развесил платья в большом шкафу, который располагался в углу. У Ханны было всего два цветных платья: из синего муслина и зимнее, из красной шерсти. Она переоделась в синее платье и сразу почувствовала себя лучше: теперь, по крайней мере, у нее вполне опрятный вид. Взглянув на себя в зеркало, Ханна заправила за ухо выбившийся из прически локон, бесшумно выскользнула из комнаты и отправилась на поиски герцога.

Герцог Эксетер все дни проводил одинаково: сидел у себя в кабинете и работал, а когда не работал, то просматривал деловые бумаги. После завтрака слуга приносил письма, рассортированные по темам и степени важности, и Маркус диктовал ответы. Потом секретарь удалялся переписывать почту, а он встречался с агентами по недвижимости, адвокатами, банкирами и прочими чиновниками, в коих возникала надобность. Затем он ставил подписи на принесенной секретарем корреспонденции, после чего дворецкий приносил обед: обедал герцог здесь же, за письменным столом. Будучи убежден, что ответственного человека отличает организованность, Маркус был педантичен до крайности.

Однако после того как заболел его секретарь мистер Коул, весь тщательно отработанный распорядок дня пошел наперекосяк. Мистера Коула замещал его двоюродный брат, юный Роджер Адамс: он отличался каллиграфическим почерком и услужливостью, но этим его профессиональные навыки исчерпывались. Адамс складывал приглашения на мюзиклы и званые вечера в одну кучу с деловыми письмами и вечно забывал, какие правительственные законопроекты поддерживает Маркус, из-за чего подносил ему петиции в пользу совершенно полярных законопроектов. Еще Адамс имел привычку покашливать и, самое ужасное, получив письмо от Дэвида, ничего не сообщил Маркусу, хотя по инструкции должен был сделать это немедленно.