Виктория Александер - Желание леди

– Надо жить сегодняшним днем. – Фелисити не помнила, чтобы ее когда-либо охватывало такое отчаяние. Будто собственная жизнь вышла из-под контроля, выскользнула из рук.

– Конечно.

Некоторое время они обе долго молчали, наконец Мадлен остановилась и взглянула на невестку.

– Насколько я понимаю, у тебя, Фелисити, два выхода из этой ситуации. Ты можешь согласиться с заявлением Найджела и сосредоточиться исключительно на ведении домашнего хозяйства, позволяя мужу вести беззаботную жизнь.

– А второй вариант?

– Ты можешь исполнить свою угрозу.

Фелисити с удивлением взглянула на золовку:

– Я не могу. Я понятия не имею о том, чем занимается Найджел.

– Ты необыкновенно хорошо играешь в карты.

– Я бы сказала, что играю на уровне Найджела. – Фелисити махнула рукой. – Но я точно не могу пить без меры. – Она вспомнила, как несколько раз выпила лишнего, и побледнела от воспоминаний. В состоянии опьянения у нее была неприятная склонность высказываться больше обычного. Именно поэтому она и избегала пить без меры. – Кроме того, я и правда понятия не имею, как проводит время такой мужчина, как Найджел.

– Я тоже не знаю. Спрошу мужа. – Мадлен задумалась. – Я всегда считала, что Найджел и его друзья делают нечто большее, чем просто сидят в клубах, курят сигары, играют в карты или предаются праздным занятиям. Держат пари на нелепые вещи и постоянно волочатся за женщинами.

– От этого Найджел решил воздержаться, – объявила Фелисити.

– Да, конечно. – Мадлен оглядела невестку. – Но ты ведь не соглашалась отказываться от других мужчин?

– Едва ли я могу отказаться от того, чего у меня никогда не было. Кроме Найджела, конечно. Другие мужчины меня не интересуют.

– Найджел этого не знает.

– Да, но…

– Ты не улавливаешь суть, Фелисити. Ты не соглашалась воздерживаться от амурных приключений с другими мужчинами. Значит…

– Ты шутишь? – Фелисити не верила своим ушам. – Я этого не могу. Это было бы моральным преступлением. Я люблю Найджела.

Мадлен подняла бровь.

– Любишь, правда?

– Правда. – Фелисити никогда не произносила это вслух. – По-моему, я люблю его с того самого момента, как он влез на мой балкон.

– Так я и подозревала. С того момента, как ты впервые обратилась ко мне за помощью. – Мадлен усмехнулась. – Я не могла себе представить, чтобы Найджела захотела преследовать женщина, которая не любит его.

– И все же любовь к нему не приносит мне ничего хорошего. – Фелисити покачала головой. – Едва ли имеет значение, люблю я его или нет.

– Глупости. Это имеет очень большое значение. Это означает, что ты не желаешь от него отказываться.

– Нет, не желаю. Никогда. Нравится ему это или нет.

– Прекрасно. – Мадлен кивнула. – А теперь… я не предлагаю тебе вступать в связь с другими мужчинами, нет. Предлагаю тебе копировать поведение моего брата, чтобы у него создалось впечатление, что ты и впрямь завела интрижку.

– И как мне это сделать? Я просто не могу исчезать каждый вечер и притворяться, что куда-то направляюсь. Куда мне ехать?

Мадлен усмехнулась.

– Сюда.

– Очень великодушно с твоей стороны, но…

– Прибыв сюда, ты будешь делать именно то, что предложил тебе муж.

Фелисити озадаченно сдвинула брови.

– Не понимаю.

– Найджел ведь предложил тебе заняться твоим любимым делом, так?

Фелисити кивнула.

– Здесь самое подходящее место для этого занятия. Один из предков моего мужа, это было несколько поколений назад, воображал себя художником. На третьем этаже есть комната с чудесными окнами и застекленной крышей, где чувствуешь себя так, будто находишься на улице. Там старая мебель, комната очень большая, и сейчас ею никто не пользуется. Я держу ее закрытой. Большие окна и маленькие мальчики – плохое сочетание. Она, по-моему, прекрасно подойдет…

– Для наблюдения за звездами! – Фелисити восторженно улыбнулась золовке. – У меня никогда не было собственной обсерватории. Какая чудесная мысль!

– Я так и думала. Но самое лучшее во всем этом то, что тебе не придется обманывать Найджела. Просто скажешь, что направляешься по своим делам.

– И предоставлю ему делать собственные выводы, – задумчиво проговорила Фелисити.

– Да, думаю, это сработает. Пройдет совсем немного времени, и Найджел поймет, что жить с тобой гораздо приятнее, чем жить самому по себе. Идем. Посмотришь свою новую обсерваторию.

– Нам нужно перевезти сюда мой телескоп, глобус и звездные карты.

– Я тут раздумывала, не приобрести ли мне телескоп, – бросила через плечо Мадлен. – Может, ты покажешь, как им пользоваться?

– Да, конечно. – Фелисити последовала за Мадлен вверх по лестнице. – Приятно иметь общие интересы с подругой.

– Моя дорогая, я тебе не подруга. – Мадлен остановилась в нескольких шагах впереди и решительно заглянула ей в глаза. – Я – твоя сестра.

У Фелисити перехватило дыхание.

– У меня никогда не было сестры.

– А у меня никогда не было сестры, столь близкой мне по возрасту. По-моему, у нас много общего. И не в последнюю очередь – мой брат.

– Мадлен, а Найджел не посчитает тебя предательницей за твою доброту ко мне? В конце концов, вы близнецы.

– Как его сестра-близнец я желаю ему только счастья. И сделаю для этого все. Я так люблю помогать, когда дело касается моего брата.

– Позавтракаешь со мной? – поинтересовалась Фелисити.

В одной руке она держала тост, в другой – перо. Рядом с блокнотом высилась аккуратная стопка писем.

– Я хочу есть.

Найджел первый раз присел на стул во главе стола.

– Раньше ты никогда со мной не завтракал. – Она мило улыбнулась и снова сосредоточилась на том, что писала. – Обычно в это время ты уже в Кавендиш-Хаусе.

– Сегодня я хочу есть.

Он попросил Джорджа принести тарелку и рассеянно задался вопросом, когда же Фелисити собирается заменить слуг из Кавендиш-Хауса. Вообще-то они женаты уже целую неделю. В высшей степени неприятную неделю.

– Вчера ты вернулась довольно поздно.

Он решил не пускаться в церемонии, взял тост из подставки на столе и намазал его джемом.

– Да? Я не заметила, – ответила Фелисити, не поднимая головы от блокнота. – Попробуй джем. Очень вкусно.

Найджел откусил кусок с такой злостью, будто тост – виновник всех его неприятностей. Разумеется, джем был прекрасный. С каждым днем настроение ухудшалось.

Первые несколько дней, прошедших с тех пор, как Найджел объявил о своем решении не менять жизнь, он нисколько не волновался по поводу того, где Фелисити проводит вечера. Он просто предполагал, что она у своих родителей или у леди Килборн. Сам он проводил вечера в любимом клубе с Норкрофтом, американцем, испытывая приятное удовлетворение, и делал то, что хотел. Каждый вечер они с Фелисити возвращались домой с разницей в несколько минут и сразу падали в постель, что всегда оказывалось в высшей степени удивительно. Впечатляло ее желание хорошо учиться.

У них вошло в привычку долго разговаривать по ночам о вещах, на которые он редко обращал внимание. Найджел получал от этих разговоров почти такое же удовольствие, как и от занятий любовью. Он не помнил, чтобы раньше разговаривал с женщиной о чем-то значительном. Фелисити – умная и любознательная от природы – развивала его интеллект.

К третьему дню его охватило любопытство насчет того, чем Фелисити заполняет вечера, и он небрежно осведомился, чем она занимается. Она сказала, что занимается своими делами, нашлась с ответом так быстро, что он совершенно запутался в собственных мыслях. В дальнейшем Фелисити либо меняла тему, либо отвечала твердо, но вежливо, что не спрашивает, чем он занимается, поэтому у него нет права расспрашивать ее. Он был совершенно уверен, что в ее поздние занятия не входит общение с мужчинами, хотя не мог забыть и то обстоятельство, что Фелисити не согласилась отказаться от них. Этого было достаточно, чтобы вызвать ревность. Ситуация складывалась неприятная. Еще месяц, и можно сойти с ума.

Джордж поставил перед ним тарелку с печеными яйцами, колбасой и беконом. Наверное, стоит позавтракать здесь. Против этой стороны домашней жизни он возражать не будет.

С каждым днем Найджел начал ощущать, что получает все меньше и меньше удовольствия от жизни. Душа не лежала ни к игре, ни к одному из прежних занятий. Он даже не мог вспомнить, за что именно стоило сражаться. Ни одна женщина не интересовала его настолько, насколько интересовала жена. Он даже взял с собой книгу, чтобы скоротать время в клубе, книгу о небесной географии.

Он предпочел Фелисити другим женщинам. В ней присутствовала явная чувственность и зрелость; в ее увлеченности – сладостный трепет, чистота, желание учиться. Что его действительно удивляло, так это понимание того, что он и правда может прожить всю оставшуюся жизнь с одной женщиной, с этой женщиной!

– Я рада, что ты ко мне присоединился. – Фелисити опустила перо и тост. – Нам нужно кое-что уладить.

– Да, кое-что. – Наконец-то он получит ответы на свои вопросы. – Сейчас для этого самое время.

Фелисити взглянула на мужа с любопытством:

– Я не думала, что тебя настолько волнуют такие веши.

– Волнуют. Очень сильно волнуют.

– Что ж, хорошо. – Фелисити пожала плечами. – Думаю, мне стоит начать с признания.

– С признания? – Найджел скрестил руки на груди. – Признавайся, я готов.

– Если ты готов, тогда смотри, – пробормотала она и положила руку на одну стопку бумаг. – В этой стопке приглашения, адресованные только мне. Моя матушка переслала их сюда. – Она переложила руку на другую стопку. – А здесь корреспонденция только для тебя. Но поскольку было очевидно, что это приглашения, я позволила себе их распечатать. Я подумала, что сделать это – обязанность жены. Надеюсь, ты не возражаешь?

Он смотрел на нее в изумлении:

– Это и есть признание?

Фелисити немного подумала, потом кивнула:

– Да, это все. Последняя стопка – приглашения, адресованные нам обоим. Они получены несколько дней назад. Мы явно стали знаменитой парой. Никто не верит, будто печально известный мистер Кавендиш наконец-то женат.

– Могу понять их сомнения, – пробормотал он. – Ты это хотела обсудить?

– Нам нужно решить, Найджел, какие из приглашений мы собираемся принять. – Она подняла перо и указала на запись в блокноте: – Я тут сделала кое-какие пометки относительно раутов, куда нас пригласили по отдельности, до свадьбы, а потом – относительно тех, на которые приглашаются мистер Найджел Кавендиш и леди Фелисити Кавендиш. – Фелисити усмехнулась. – Мне нравится, как это звучит.

– Неплохо звучит.

Найджелу на самом деле нравилось, как это звучит. Это звучало… правильно.

– У тебя есть предпочтения? Касательно того, какие приглашения мы примем?

– Нет. – Он вздохнул, признавая себя побежденным. – Никаких.

– Мне не хотелось бы мешать тебе в твоих… – она неопределенно махнула рукой, – в том, чем ты занимаешься по вечерам.

– Тебе хотелось бы знать, чем именно? – Он наклонился к жене. – Чем я занимаюсь но вечерам, да?

– Совершенно не хочется. – Она решительно покачала головой. – Это не мое дело. Твоя жизнь – это твоя жизнь. – Она помолчала. – Точно так же, как моя – это моя.

Найджел заставил себя говорить небрежно:

– Я был бы счастлив обменяться сведениями. В качестве жеста… доброй воли.

– Значит, между нами злая воля? Я думала, у нас все превосходно. Хотя, признаюсь… – Она понизила голос до доверительного тона. – Тебе понравилось бы еще одно признание. Я не думала, что вся эта глупость насчет того, что каждый живет своей жизнью, вообще сработает. Должна признаться, она работает превосходно. И вся заслуга принадлежит исключительно тебе, Найджел. Ты не хотел быть женатым, и это соглашение… Ты ведь не будешь возражать, если я буду называть это соглашением? Я помню, ты как-то болезненно отнесся к этому слову, когда мы обсуждали эту тему впервые.

– По правде сказать, я предпочел бы…

– Найджел, в конце концов, это всего лишь слово. Наше соглашение оказалось очень полезным для тебя, поскольку ты не хотел жениться. Просто замечательно, что ты об этом подумал. Ты сохранил прежнюю свободу, и у тебя нет причин чувствовать себя в ловушке. – Она мило улыбнулась мужу. – Ты ведь не чувствуешь себя словно в ловушке, да?

– Нет. – Найджел стиснул зубы. – Не чувствую.

– Хорошо. Продолжим. – Она сверилась с блокнотом. – На прошлой неделе мы небрежно отнеслись к исполнению общественного долга. Состоялось пять приемов, которых я с нетерпением ожидала, и ни на одном мы не были.