Карен Робардс - Желание под солнцем

– Скажи теперь, – проговорил он сквозь стиснутые зубы.

– Что?

– Что любишь меня.

Она улыбнулась ему слабой улыбкой, которая была дрожащей от страсти.

– Я люблю тебя.

– Джосс! – прорычал он.

– Я люблю тебя, Джосс, – послушно прошептала она, и его глаза сверкнули каким-то свирепым удовлетворением. Затем он вошел в нее, и это было чудесно, великолепно – слияние, порожденное скорее небесами, чем землей. Лайла брала и отдавала, брала и отдавала, хватая ртом воздух и задыхаясь, пока наконец не всхлипнула от экстаза, когда он показал, каким должен быть акт любви между мужчиной и женщиной. Когда все закончилось, когда он тихо лежал на ней, она мечтательно улыбалась, поглаживая его шелковистый затылок, влажные от испарины плечи.

Спустя некоторое время он приподнялся на локтях и взглянул на нее с задумчивым выражением лица.

– Теперь назад пути нет, как ты понимаешь. Что бы ни случилось.

– Я не хочу возвращаться назад.

– Ты отдалась мне. Теперь ты моя, и твой драгоценный Кит может начать подыскивать себе другую невесту. – Его зеленые глаза ярко горели в неземном свете, сосредоточенные на ее лице.

– М-м… Мне нравится быть твоей. – Этот чувственный ответ вкупе с поглаживанием его широких плеч, казалось, удовлетворил его. Она не видела смысла напоминать, что мужчину зовут Кевин, что он скорее всего утонул, и даже если нет, пропасть между нею и Джоссом остается такой непреодолимой, как и прежде. Не сегодня. Сегодняшняя ночь особенная. Несколько волшебных часов вне реальности. Кроме того, существует вполне весомая вероятность, что они никогда не выберутся с острова и будут жить всю оставшуюся жизнь здесь вдвоем. Просто поразительно, какой привлекательной внезапно показалась эта мысль.

Лицо его расслабилось, и он скатился с нее. Она уютно прижалась к его боку, положив голову на его плечо, а руку ему на плоский волосатый живот. Ее пальцы были заняты тем, что перебирали мягкую поросль курчавых черных волос на его груди, затем прошлись по линии ребер, через твердую плоскость живота, отыскали пупок и дразняще нырнули внутрь. Когда это не вызвало никакой реакции, не считая легкого подрагивания ресниц, она мягко пощекотала живот.

Это наконец нарушило его меланхоличную задумчивость. Он слегка отодвинулся вбок, чтобы избежать ее шаловливых пальцев, и протестующе заворчал. Она пощекотала его бок, и он схватил ее за руку. За свою медленно расплывающуюся усмешку он получил в награду улыбку и нежный поцелуй в колючую щеку.

– Если ты не поостережешься, то не успеешь и дух перевести, как я снова займусь с тобой любовью. – Его глаза предостерегающе заблестели.

– Мне это нравится. – Она лукаво заморгала в ответ.

Тогда он рассмеялся и обнял ее крепче, продолжая удерживать руку, дабы предотвратить дальнейшее нападение на его ребра.

– Ну ты и бесстыдница! Кто бы мог подумать, а?

Лайла подняла глаза от заинтересованного осмотра его груди и нахмурилась. Его слова застигли врасплох, задели ее. Она мгновение помолчала, а когда заговорила, голос ее прозвучал слабо, чуть слышно.

– Джосс, я правда… бесстыдная? Что, большинство леди… ну, не такие, как я? В том, что касается… касается… – Она осеклась, в глазах застыло беспокойство.

– Нет, моя дорогая, не только большинство леди определенно не такие, как ты. Большинство женщин не такие, как ты. От леди до шлюх.

– О! – пробормотала она и почувствовала, как тошнотворная волна унижения захлестнула ее. Она была слишком смелой, слишком откровенной в своем наслаждении им. Должно быть, он считает ее распутной…

Он увидел выражение ее лица, быстро сгреб ее в охапку и перекатился вместе с ней так, что оказался на спине, а она распласталась на нем. Ладони обхватили попку, пальцы легко поглаживали мягкую, округлую плоть.

– Нет, большинство женщин не такие, как ты, – повторил он, удержав ее на месте, когда она заерзала, чтобы занять более приличное положение. – Господь наградил тебя страстностью, и я благодарю его за это. Это редкий дар в женщине, прекрасный и бесценный.

– Правда? – спросила она, глядя все еще слегка встревоженно.

– Правда, – серьезно ответил он и притянул ее лицо к своему.

Его губы были теплыми, нежными и мягко убеждающими. Он удерживал свою страсть в узде, позволив ей задавать темп поцелуя. Она осмелела, ее язык подстрекал его к игривому поединку. Когда она наконец подняла голову, в его глазах плескаласъ страсть. Лайла улыбнулась, ощутив нарастание жара в паху. Но когда она наклонила голову, чтобы поцеловать его снова, он уклонился, покачав головой, взяв ее за плечи и подталкивая в сидячее положение. Когда она послушно села, он скользнул ладонями по ее телу спереди, интимно пройдясь по грудям, животу и мягкому треугольнику волос между ног. Затем показал, как оседлать его.

Положив руки ему на грудь для равновесия, Лайла озадаченно нахмурилась. Таким способом он пытается обуздать их страсть? Возможно, после одного-двух раз мужчинам требуется отдых? И вновь она осознала, как, в сущности, мало знает о мужчинах.

– Если ты устал…

Она проговорила это нерешительно, желая предложить ему выход, не задевая его мужской гордости. Его губы дернулись при этих словах, на них появилась едва заметная улыбка.

– Пока нет, – сказал он хрипло, при этом улыбка его становилась шире, пока не превратилась в кривую усмешку. – Мы еще только начали. Тебе еще многому предстоит учиться. Если мы будем любовниками, ты должна знать, что мне нравится.

– А что тебе нравится? – У него это прозвучало так, словно он был гурманом, разборчиво выбирающим деликатесы. Не может же существовать больше одного способа выполнения физического акта? Должно быть, он имеет в виду что-то другое…

– Гм… Например, иногда мне нравится видеть тебя – всю тебя, – когда мы занимаемся любовью. Поэтому время от времени я хочу, чтобы ты была наверху – вот как сейчас. Чтобы я видел твои прекрасные груди… – Говоря это, он обхватил их руками. Губы Лайлы слегка приоткрылись, когда он, казалось, взвешивал их, затем подразнил большими пальцами соски. Огненные стрелы пронзили ее.

– Джосс… – Его имя, когда она простонала его, было наполовину протестом, наполовину вскриком удовольствия.

Он оставил грудь и заскользил ладонями по ребрам, по тонкой талии и изящному изгибу бедер, по чуть заметной выпуклости живота. Жар сопровождал его прикосновения, расплавляя кости до тех пор, пока в ней не осталось ничего, кроме единственного желания упасть на него и позволить ему избавить ее от этого восхитительного томления, которое он в ней пробуждал.

Хотя Лайла частенько втайне пыталась представить, каково это – исполнять супружеский акт с мужчиной, даже в самых безумных фантазиях ей не рисовалось такое: она, совершенно обнаженная, омытая лунным светом, сидит на груди своего такого же обнаженного возлюбленного, лежащего навзничь на песке, и ветер раздувает ее волосы серебристым облаком, а ночь укутывает их в таинственный кокон. Это было нечто за пределами грез, она никогда даже не мечтала ни о чем подобном. Ее мечты о любви были спокойными и мягкими, такими же сдержанными и невинными, какой была она сама. Проживи она хоть тысячу лет, и тогда ее грезы не простирались бы до такой вот языческой любви.

Так было до сегодняшней ночи.

Она ахнула, когда теплая сила его рук коснулась коленей, скользнула от них вверх по шелковистой внутренней поверхности бедер. Она застыла, когда его исследующие пальцы отыскали мягкое гнездышко ее волос, нежно погладили его, проникли внутрь, чтобы отыскать родники страсти, о существовании которых Лайла даже не догадывалась. Когда его пальцы прижались к ней, она вскрикнула, задвигалась, голова склонилась вперед, а глаза закрылись от интенсивности желания. Только руки, упирающиеся ему в грудь, удерживали ее от того, чтобы рухнуть на него бездвижно.

– Теперь я хочу, чтобы ты любила меня, – послышался его хриплый шепот, когда она уже готова была провалиться в пучину, ожидающую ее. Голова Лайлы поднялась, а глаза с трудом открылись, когда она попыталась осмыслить то, что он сказал. Должно быть, он увидел недоумение в ее глазах, потому что его пальцы прижались к ней один последний раз, прежде чем руки переместились на бедра, приподнимая ее со своей груди и осторожно опуская на себя. Лайла ахнула, когда почувствовала огненный жар его прикосновения. Затем он слегка продвинулся внутрь, и руки на ее бедрах тянули се вниз, вниз, до тех пор, пока он не заполнил ее своей обжигающей плотью.

– Люби меня, – пробормотал он невнятно. Глаза его подернулись пеленой, лицо пылало от страсти. Мускулы рук и груди перекатывались и бугрились под бронзовой кожей от усилий контролировать себя, чтобы она могла задать темп. Ахнув, Лайла сделала, как он просил, сжимая его запястья, в то время как руки Джосса направляли ее бедра, указывая тот ритм, который он искал.

Наконец с хриплым вскриком он стиснул ее, задрожав в ее объятиях. Пока он удерживал себя внутри ее, она тоже вскрикнула, унесенная той же огненной бурей страсти, что настигала ее и раньше.

Потом они тихо и неподвижно лежали в объятиях друг друга, дрожащие, обессиленные, удовлетворенные. Теплое дыхание ветра ласкало их. Омытое лунным светом безмолвие берега окутывало их, волны накатывали в мягком ритме, целуя берег. Но они лежали, сплетясь, на песке и не замечали ничего, кроме самих себя.

В конце концов, пресыщенные и размякшие от удовлетворенной страсти, они уснули.

Грубые руки, схватившие ее под мышки и вытащившие из теплого кокона, в котором она спала, разбудили Лайлу. В следующее мгновение она потрясенно осознала, что уже не ночь, но рассвет.

Затем в то же мгновение она осознала, что спала в объятиях Джосса на берегу, и что сейчас ее оттаскивают от него, и голая кожа царапается о зернистый песок. Какой-то ухмыляющийся, грязного вида малый в алой рубашке и черных бриджах, в котором она сразу же узнала одного из пиратов, стоял, наступив голой ногой на плечо Джосса и нацелив в него дуло пистолета.

Джосс, казалось, тоже был потрясен тем, что происходит. Пока Лайла в ужасе смотрела, голова Джосса приподнялась на дюйм или два с песка, крутнувшись в ее сторону. Пират, держащий пистолет, что-то сказал, взвел курок, и глаза Джосса метнулись обратно к оружию и мужчине, который держал его: Джосс застыл, каждый мускул в его теле, казалось, напрягся. Ухмылка пирата стала шире. Палец, лежащий на курке, заметно сжался…

И тут Лайла поняла, что руки, держащие ее, принадлежат другому пирату – с густой рыжей бородой и недостающим зубом, – который плотоядно ухмылялся и оттаскивал ее все дальше и дальше от берега. Лайла ничуть не сомневалась, что пистолет в руке первого пирата вот-вот выстрелит, Джосс будет убит, а она изнасилована одним или, возможно, обоими мужчинами.

Реальность происходящего наконец проникла в ее сознание, и она закричала.

Звук получился громким и пронзительным, как паровозный гудок. Мужчина, тащивший Лайлу, подпрыгнул и выругался, пнув ее в спину голой ногой. Лайла почти не почувствовала удара, силясь вырваться из его хватки. Ее крик, очевидно, отвлек на одну спасительную секунду того пирата, который намеревался убить Джосса. Пытаясь вырваться из лап бандита, она краем глаза увидела, как рука Джосса сомкнулась на руке пирата, держащей пистолет, как тот блеснул в воздухе… Внезапно прогремел выстрел, и в то же мгновение она была свободна. Рыжебородый отпустил ее и вскочил на ноги, когда Джосс побежал к ним. Второй пират неподвижно лежал на песке. Лайла, вся дрожа, опустилась на колени. Бросив на нее единственный взгляд и удостоверившись, что она невредима, Джосс погнался за рыжебородым вдоль берега и в лес. И только тогда до Лайлы дошло, что, даже если Джосс догонит и убьет его, пираты, конечно же, недосчитаются двух своих и станут их искать. А возможно, другие пираты уже сейчас наблюдают за ней.

Расширенными глазами Лайла огляделась, почувствовав кислый привкус страха во рту.

За исключением мертвого пирата, берег был пуст. Она была одна.

Голая. Глаза обежали берег в поисках одежды.

Забавно, насколько иным все выглядит в свете раннего утра. Примерно в полудюжине ярдов, прямо за мертвецом, неясно вырисовывался камень, с которого она наблюдала за плавающим Джоссом. Приливная волна почти доставала до него. Ее платье лежало в его укрытии.

Что бы ни случилось, она встретит это полностью одетой.

Не тратя времени на то, чтобы стряхнуть песок с тела, она схватила одежду и натянула ее, застегиваясь и зашнуровываясь с лихорадочной поспешностью, которую замедляли лишь дрожащие пальцы.

Едва она успела вытащить волосы из платья, как из леса появился Джосс. С колотящимся сердцем она подбежала к нему.

– Он мертв.

Эти слова были ответом на невысказанный вопрос в ее глазах. Не задерживаясь, он прошел мимо нее к телу другого пирата, секунду смотрел на него, затем наклонился и осторожно перевернул. Лайла, подойдя сзади, вздрогнула и отвернулась при виде крови, сочащейся с левой стороны того, что было когда-то лицом. Джосс своим выстрелом разнес его. Когда она посмотрела снова, то увидела, что Джосс опустошил карманы пирата и стаскивает с него бриджи.