Когда Лионесс услышала обиду в голосе отца, ей стало неловко, но на кону стояло нечто большее, чем его чувства или ее душераздирающее раскаяние.

— Я знаю, что мне повезло. Я отдаю себе полный отчет в том, сколь многое мне дано в этой жизни. Я понимаю свои обязанности и принимаю их. Я лишь хочу защищать Таньер бок о бок с человеком, которому могу доверять. С человеком столь же добрым и покладистым, каким был Гийом.

— Святые угодники! — остановил ее отец. Он стоял так близко, что она могла видеть, как бьется жилка на его шее. — Ты ничего не знаешь о Гийоме дю Пре. Неужели ты думаешь, что такой добрый и податливый мужчина смог бы как следует присматривать за Таньером и за тобой?

— Ты предпочел, чтобы у меня был сильный, жестокий муж, услышав о котором, люди съеживаются от страха?

Граф отшатнулся от дочери. Лионесс услышала, как он тяжко вздохнул и шагнул обратно к ней.

— Я предпочел, чтобы рядом с тобой был настоящий мужчина. Которого ты не смогла бы обвести вокруг своего хорошенького пальчика. У которого достало бы мозгов поступать как должно, не считаясь с твоим мнением. Коему я мог бы доверить защиту Таньера от любого предполагаемого неприятеля.

— Гийом бы…

Граф оборвал ее:

— Он сдал бы Таньер при первом же намеке на опасность.

— Отец, это неправда! Гийом никогда не повел бы себя столь малодушно.

— Тьфу! Ты не замечаешь ничего, кроме того, что хочешь. Гийом… — он замолчал, а потом сказал:

— Разговор окончен. Ты выйдешь замуж за Фоко.

Не успела Лионесс и слова вымолвить, как граф Болдуин поцеловал ее в макушку и покинул альков. Девушка опустила взгляд на руки. Значит, ее отец верит, что из Фоко выйдет куда лучший хозяин для Таньера? Значит, в конечном итоге все сводится именно к этому? К Таньеру?

Она вяло усмехнулась. Таньер, ну еще бы! Разве Лионесс сама в последнее время не заботилась лишь о крепости? С какой стати она рассчитывала, что ее отец станет думать по-другому?

Что же ей делать? Теперь, почитай, что невозможно удерживать Фоко на расстоянии. Ее отец твердо решил навязать свою дочь этому человеку.

Девушка встала. Она должна кое в чем разобраться, но не могла же Лионесс вечно сидеть в этом уютном алькове. Пойдут слухи. Хуже того — люди решат, что она прячется. А Лионесс Таньерская ни от кого не пряталась.

Расправив длинную юбку, она вышла из алькова и уткнулась в Фоко.

Он схватил Лионесс за руки, чтобы не дать девушке обойти его.

— Итак, ты решила присоединиться к празднеству?

— Празднеству? — Лионесс хотелось расхохотаться ему в лицо, только и всего. — Это больше напоминает поминки, тебе не кажется? Пожалуй, несколько преждевременные, но все равно поминки.

Рис не обратил внимания на колкость и спросил:

— Я не ошибусь, предположив, что ты, наконец, поняла: тебе не удастся отказаться от этой помолвки? Ты станешь моей женой.

Лионесс покачала головой. Она ни за что и никогда с этим не согласится. Иначе все станет взаправду.

— Злобная таньерская киска вдруг прикусила язычок? Вот это да! — Фоко замолчал, выжидая пока девушка ответит. Поскольку она промолчала, граф продолжил:

— Твоя неразговорчивость мне на руку. Хоть один вечер спокойно проведу.

Лионесс полоснула его взглядом, и Рис догадался, что она все еще плетет интриги и строит козни. Потрясающе! Даже будучи загнанной в угол и угодив в расставленные силки, эта женщина продолжала изыскивать способ удрать.

Воспользовавшись тем, что Лионесс, разозлившись, потеряла бдительность, Рис провел пальцем вдоль ее нижней губы и заметил, как затрепетала девушка.

— Прекрати, — Лионесс отвернулась, уклоняясь от руки Фоко.

Легонько взяв девушку за подбородок, граф снова повернул ее лицом к себе.

— Нет, думаю, не стоит, — Рис пробежался кончиком пальца вдоль раковинки ее уха. — Пора твоей головушке вслед за телом познакомиться с моими ласками. — Он поглаживал ее шею до тех пор, пока плечи Лионесс не поникли, а затем добавил:

— Когда мы поженимся, я запру тебя голенькую в своей опочивальне и не выпущу до тех пор, пока не вкушу, как следует, твоей страсти и не избавлюсь от сжигающего мою кровь вожделения.

Хотя щеки девушки горели огнем от смущения, она все же осмелилась поднять взгляд на графа.

— И что потом, мой господин? Что станет со мной, когда ты насытишь свою похоть? Тогда я стану еще одной постылой женой?

Рис поклялся, что не позволит этой девушке вывести его из себя. Он еще ни разу не нарушал своих обетов, но, кажется, Лионесс определенно решила изменить положение вещей. Фоко прикоснулся к трепещущей жилке в нежном углублении девичьей шеи.

— Об этом я еще не думал. Само собой разумеется, пройдет некоторое время прежде чем… как ты там это назвала? — трепет под его пальцами усилился. — Ах, да, вспомнил! Я рассчитываю, что мне не удастся так скоро насытить свою похоть. На это уйдет немало дней и еще больше долгих ночей. А после, как знать.

Лионесс схватила графа за запястье и оторвала его ладонь от своей шеи.

— Угрожаешь?

— Кто, я?! — Рис не знал заорать ему или расхохотаться. Очень хотелось сделать и то, и другое. Эта женщина сводила его с ума. Стоило Фоко оказаться рядом с ней, ему хотелось зацеловать ее до бесчувствия. Чего Рис никак не мог или не хотел понимать, так это — зачем ему понадобилось на ней жениться? Куда проще было бы уложить ее в кровать и не выпускать, пока его разнузданная похоть не уймется. Но что-то не позволяло ему поступить с Лионесс подобным образом. Но что именно? Рис надеялся выяснить это прежде, чем он растеряет остатки здравомыслия.

— Да, ты. И я не стану это терпеть, — девушка кивнула в сторону зала. — Люди смотрят.

— Пусть смотрят.

— Нет. Я не позволю выставлять меня на посмешище в родном доме.

Лионесс дернулась, собираясь присоединиться к гостям. Рис схватил ее за руку.

— Я тоже не намерен корчить из себя набитого дурака. Ты уйдешь, когда я разрешу, — когда девушка попыталась вырваться, Фоко крепче сжал ее предплечье. — Лионесс, не надо. Этим ты ничего не добьешься.

Девушка прекратила никчемное сопротивление. Рис отпустил ее и протянул руку:

— Не присоединиться ли нам к собравшимся?

Лионесс положила свою руку на локоть графа:

— Ах, да! Пошли, потешим народ.

Фоко стиснул зубы от пронзительной боли, когда коготки Лионесс впились в его руку через ткань рукава. Кто бы мог подумать, что сегодня вечером ему понадобится кольчуга. Рис снисходительно усмехнулся, предупредив:

— Этим ты лишь увеличиваешь список твоих прегрешений передо мной.

Лионесс улыбнулась в ответ и довольно громко прошептала:

— Не сомневаюсь, что этот список удлиняется с каждым днем.

— А как же! — он протянул свободную руку и стащил ладонь девушки со своего рукава. — Спрячь свои коготки, глупышка.

Лионесс уступила и, изобразив улыбку, взглянула на поджидавших их гостей.

— Если ты до сих пор жаждешь присоединиться к высокому собранию, то пойдем.

Ее разум отказывался понимать, каким образом Фоко сможет весело беседовать с теми, кто его боялся и презирал. Пожалуй, отец поймет, что испытывают окружающие при встрече с Фоко и, в конце концов, согласится с ней. Лионесс облегченно вздохнула. Есть шанс, что нынче вечером ей все же удастся избежать своей участи.

Рис впился взглядом в свою спутницу. Хмурое выражение на его лице сменилось интересом:

— Неужели ты и сейчас что-то задумываешь?

Лионесс посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц:

— Ничего, милорд.

Фоко расхохотался, запрокинув голову назад.

Леди Деджетт поймала графа за руку и веселье Риса захлебнулось.

— Дитя мое, что тебя так забавляет?

«Дитя?» Лионесс гадала: уж не рехнулась ли эта старуха?

Рис подмигнул девушке и, проворно наклонившись, поцеловал морщинистую щеку леди Деджетт.

— Жизнь, Хависа. Жизнь, по-моему, забавная штука.

— Добро говоришь, мой мальчик, — слезящиеся глаза леди Деджетт оглядели стоявшую перед ней парочку. — Коль скоро вы уже сейчас смеетесь вместе, ваша совместная жизнь ключом забьет.

Щека Риса дернулась, словно он прикусил ее изнутри. Лионесс хотелось думать, что до крови.

Но она смолчала из уважения к леди Деджетт.

— Не стану вас больше задерживать, — сказала та и добавила, обращаясь к Фоко: — Я лишь хотела поблагодарить тебя за мерлина [32].

Леди Деджетт и ее муж являлись ближайшими соседями Риса и жили на расстоянии одного дня езды на запад от его замка. Все знали о пристрастии Хависы к верховым прогулкам с маленькими охотничьими соколами. Хотя Лионесс не переставала удивляться, как эта женщина в ее-то возрасте осмеливается на такое. Леди Деджетт была дряхлой старухой. Ей, похоже, давно перевалило за пятьдесят [33]— почти вдвое старше Лионесс.

— Не стоит благодарности. Я был рад возместить вам эту потерю, — ответил Рис, а потом спросил: — И как она у вас? Прижилась?

— Да. Подумать только! Наловила нам к столу великое множество мелких птах.

Пока эти двое обсуждали достоинства нового сокола, Лионесс принялась рассматривать Фоко. Его манера поведения и тон показались ей вполне искренними. Граф всячески заботился о старушке: наклонялся к ней поближе, чтобы леди Деджетт могла его лучше слышать, кивал ей или подкреплял свои объяснения движениями рук.

Прежде Лионесс в нем ничего подобного не замечала. Она мысленно вернулась к тем дням, когда удерживала графа в плену и вспомнила, как Фоко дразнил маленького Майкла, когда тот принес ему в башню еду. И в тот же день он довел ее до слез. А спустя несколько дней спас ее крепость.

Перед мысленным взором девушки появилось лицо Фоко. В ту ночь, когда убили сэра Джона, граф разозлился, но разве его челюсти были сурово стиснуты, а речь — прерывиста не из-за тревоги за нее, Лионесс?

Ее сердце заколотилось. Девушка с трудом перевела дыхание. Лионесс попятилась, стараясь прогнать из своего воображения противоречивые образы.

Что-то тут не сходится. То, что она слышала об этом человеке, не соответствовало тому, что Лионесс видела. Не успела девушка справиться с замешательством, как леди Деджетт снова втянула ее в разговор:

— Лионесс, да благословит тебя Господь и да вознаградит тебя долгим, счастливым браком.

Девушка шагнула обратно, возвращаясь на свое место рядом с графом:

— Благодарю вас, леди Деджетт.

Как только старушка отошла от них, Фоко коснулся руки Лионесс:

— Твой отец приглашает нас к столу.

Граф некоторое время помолчал, а потом спросил:

— Ты готова?

— А разве у меня есть выбор?

Лионесс знала, что имел в виду Фоко. Отец Джозеф уже прибыл в замок и, прежде чем гости приступят к трапезе, он благословит союз между ней и Фоко.

Граф воздел глаза к потолку, а потом взглянул девушке в лицо:

— Да, у тебя есть выбор. Он есть всегда. Ты можешь выйти за меня, либо потерять Таньер.

Значит решение за ней? Лионесс не хотела замуж за Фоко. Он сбивал ее с толку. Он пугал ее. Но, честно говоря, нужно признать, что ее страх перед ним был далеко не таков, как всего несколько дней назад. Теперь она боялась графа куда сильнее.

Никто не прикасался к ней так, как Фоко. В его руках она теряла самообладание. Стоило ему лишь коснуться Лионесс, как она теряла разум и волю. Граф воспламенял ее кровь. При этом рассудок ее помрачался, а язык деревенел и не мог вымолвить ни слова.

Сможет ли она с этим смириться? Сможет ли провести остаток жизни в этом безумии? Хватил ли у нее сил денно и нощно сгорать в огне?

Фоко заберет у нее все. Он не станет довольствоваться меньшим. Он потребует от нее страсти и плотского желания. Он захочет завладеть ее сердцем и душой. Сможет ли она отдать ему все?

А разве она в силах расстаться с Таньером?

Граф протянул Лионесс руку, ожидая ее решения.

Фоко и Таньер или ничего? Выбора не оставалось.

Ей надо бы еще раз все обдумать, но, похоже, иного не дано. Слишком много людей зависело от нее и не имело других источников существования. Она не вправе подвести их, равно как и своего отца.

Девушка беззвучно взмолилась: «Господи, дай мне сил и помилуй мя!»

Подняв взор, она заглянула в темные глаза Фоко. Вопреки ее ожиданиям в них не было гнева. Наоборот, за его обычным высокомерием девушка заметила что-то похожее на… надежду.