Массивная дверь в главный зал с треском распахнулась. Это отвлекло внимание Лионесс от Фоко.

Из-за спин собравшихся девушка не могла разглядеть, что происходит, но расслышала их удивленно-потрясенные возгласы.

Лионесс шагнула вперед, намереваясь посмотреть, что вызвало суматоху. Фоко придержал ее:

— Лионесс, прежде ответь мне.

Обернувшись к графу, Лионесс положила руку ему на предплечье и кивнула:

— Да, Фоко. Я стану твоей женой.

— Черта с два ты ею станешь!

Лионесс оцепенела. «Нет. Этого не может быть. Невероятно». Она уставилась на Фоко, в замешательстве наблюдая, как его лицо превращается в маску ярости.

Лионесс попятилась. Медленно поворачиваясь к говорившему, она прикрыла рот ладонью. И едва не закричала.

— Гийом.

Глава 11

— … Гийом, — прошелестела Лионесс.

Голоса окружающих людей слились в бессвязное однообразное бормотание. Стены зала завертелись вокруг — все быстрее и быстрее, расплываясь у Лионесс перед глазами. Пол ускользнул из-под ног. А затем тьма накрыла ее своим сумрачным покрывалом.

Придя в себя, Лионесс поняла, что Рис держит ее на руках. «Как я тут очутилась? Неужели упала в обморок?»

Она неуверенно заглянула Фоко в глаза и опешила, заметив сочувствие в его взгляде. Помимо участия там промелькнуло что-то еще — нечто куда более сильное. Но что?

Девушка так и не успела распознать это странное чувство — ей на запястье осторожно легла чужая рука. Кто-то словно пытался отнять Лионесс у Риса.

— Отпустите мою невесту.

Кровь ударила Лионесс в голову. «Гийом!» Значит это не дьявольская уловка. Он и в самом деле жив.

Девушка дернулась, пытаясь встать на ноги, и вырвалась из объятий Риса. Прежде, чем броситься навстречу Гийому, она оглянулась на Фоко и едва не задохнулась от внезапной боли — ее грудь словно пронзили кинжалом. Ох, недосуг ей теперь с чувствами возиться, ведь к ней вернулся Гийом.

Лионесс не могла отвести глаз от него. Ей даже не верилось, что это и вправду ее жених.

Его гладкие белокурые волосы спадали чуть ниже плеч. Короткая бородка — Гийом отрастил ее, чтобы скрыть родимое пятно на щеке — слегка порыжела, но была по-прежнему аккуратно подстрижена.

Высокий, худощавый, — Лионесс заметила, что дю Пре слегка осунулся — он, по-прежнему обожал ярко-сине-красные одеяния.

Когда этот человек поднял руку и потянулся к девушке, Лионесс заметила аккуратные, безупречно подстриженные ногти и поняла: несомненно, она видит перед собой Гийома.

Руки девушки словно по собственной воле потянулись к призраку. Наверняка сейчас ее ладонь коснется пустоты и видение исчезнет. Ведь это всего лишь тень.

Впрочем, ее ладони нащупали отнюдь не призрака, а человека из плоти и крови. Он схватил Лионесс за руку, и девушка почти упала в его объятия, завопив:

— Гийом!

— Да, Лионесс, это я.

Девушка гладила знакомое лицо, всматривалась в голубые глаза… Она уже не надеялась их увидеть.

— Ты же умер, я думала, что ты навсегда потерян для меня.

— Я не умирал, меня просто долго не было, — дю Пре взял Лионесс за руки и преклонил колено. — Скажи мне, что я не опоздал. Скажи мне, что ты еще не успела отдать другому свою руку и сердце.

— Дю Пре! — граф Болдуин пробрался сквозь толпу и помешал дочери ответить. Он рывком поднял Гийома на ноги.

— Что все это значит? Что это за шутки?

— Отец! — недовольно вмешалась девушка. — Я уверена, он все объяснит.

Лионесс вцепилась в руку дю Пре, словно опасаясь, что жених снова исчезнет.

— Неужели ты не рад, что он жив и вернулся к нам? — спросила она у Рионна.

Из толпы гостей вышел король Стефан:

— Мы все рады лицезреть господина дю Пре живым и невредимым, дитя мое.

Лионесс опустилась перед монархом на колени.

— Благодарю вас, ваше величество.

Гийом отпустил руку невесты и обнял лорда Болдуина.

— Неужели вы не рады возвращению блудного сына?

Рионн раскрыл для него свои объятия, но заметил:

— На упитанного тельца не рассчитывайте.

Возмущенная словами отца, Лионесс вскочила и наступила на подол своего платья. Фоко подхватил ее под локоть. Даже через несколько слоев одежды девушка почувствовала обжигающее прикосновение его пальцев. Она раздраженно поморщилась.

— Благодарю.

— Да, — Гийом взял Лионесс за другую руку. — И я буду вам благодарен, если вы уберете руки от моей невесты.

— Вашей невесты? — криво усмехнулся Фоко. Глаза его сверкнули. — Это еще как сказать, если, конечно, леди не захочет иметь двух мужей.

Лионесс притворилась, будто не заметила его слов, убеждая себя не страшиться этого вкрадчивого голоса. Назревала стычка, и Фоко явно не собирался уступать.

Притянув к себе невесту, Гийом ответил с усмешкой:

— Я первым добился руки этой леди. Уверен, что король и церковь признают мои требования законными.

В ответ Фоко еще крепче сжал руку Лионесс.

— Я сделал предложение последним, следовательно, мои притязания подлежат удовлетворению в первую очередь.

Очутившись меж двух рыцарей, словно в ловушке, Лионесс беспомощно взглянула на отца, но тот что-то увлеченно обсуждал с королем Стефаном и не слышал выдвинутого Фоко довода.

— Нет, — настаивал Гийом, снова потянув девушку за руку, — нас обручили еще в детстве. Лионесс знает, кому ей должно служить.

Служить? Так значит Гийом видит в жене служанку? «Нет», — прогнала недобрую мысль Лионесс. Они же знакомы почти всю жизнь. Гийом бы так с женой не обошелся.

Когда Фоко сжал ее локоть еще сильнее, Лионесс вырвалась и оставила своих воздыхателей с пустыми руками.

— Прекратите! Я не стану здесь стоять и слушать, как вы спорите, словно у меня нет собственного мнения.

И словно в ответ на ее слова король Стефан указал на лестницу и произнес:

— Это дело явно не терпит отлагательств. Пойдемте, обсудим все в узком кругу.

Лионесс едва не расхохоталась, когда и Гийом, и Фоко — оба протянули ей руки, предлагая себя в сопровождающие. Она повернулась к ним спиной и, стараясь не отставать от графа Болдуина, направилась вслед за королем наверх в частные покои.


Если бы у Лионесс спросили, кто из них злился сильнее, она не смогла бы ответить. Ее отец, который, сцепив руки за спиной, ходил туда-сюда по комнатушке?

Или король Стефан, что сидел в кресле у камина? Его хмурый вид красноречивее всяких слов свидетельствовал о недовольстве.

Пожалуй, сильнее всех злился «тишайший» Гийом. Как и ее отец, он беспокойно сновал по комнате и, кажется, был сбит с толку ничуть не меньше самой Лионесс. Девушка никак не могла сообразить, какое ужасное происшествие помешало ему вернуться к ней. Однако пребывала в твердом убеждении: именно эти невзгоды породили то и дело мелькавшую во взгляде Гийома ненависть. Всякий раз, когда Фоко попадался дю Пре на глаза, последний смотрел на него с нескрываемым отвращением.

Быть может, сильнее всех злился человек, что стоял, прислонясь к стене, около бойницы? Ведь он держался так, словно ничего особенного не происходило. Его беспечная повадка и легкая улыбка могли обмануть постороннего человека, но Лионесс не понаслышке знала о характере Фоко.

За внешней расслабленностью притаился изготовившийся к нападению хищник.

— Ну? — нарушил тягостное молчание король Стефан.

Гийом остановился, чтобы заявить:

— Я требую удовлетворить мои притязания на брак с этой леди, — и снова принялся сновать по комнате.

Лорд Болдуин схватил Лионесс за руку и силком усадил рядом с собой на скамейку.

— Я не отдам вам дочь, пока не получу объяснений.

— Мне самому хотелось бы их послушать, — тихо прошептал человек, что стоял у противоположной стены.

Гийом метнул на говорившего полный ярости взгляд, указал ему на дверь и велел:

— Граф Фоко, ступайте отсюда. Вас это не касается.

Король закашлялся. Добившись таким способом внимания всех присутствующих, он подался вперед и впился глазами в Гийома.

— Фоко останется. Поскольку графа обвинили в убийстве Гийома дю Пре, это очень даже его касается, — монарх откинулся в кресле и выбил пальцами дробь на деревянном подлокотнике. — Мы ждем.

Гийом нахмурился и поджал губы. Лионесс это заметила и удивилась — знакомая привычка: ее жених обдумывал свой ответ. О чем тут думать? Ведь нужно всего лишь рассказать о том, что с ним случилось. Но потом Лионесс захлестнуло чувство вины. Гийом боролся за их будущее. Разумеется, ему следовало осторожнее подбирать слова.

От объяснения Гийома зависело их счастье; она ведь так давно мечтала об этом. Лионесс взглянула на Риса. Он не сводил с нее глаз. Лицо графа сохраняло непроницаемое выражение, и Лионесс оставалась лишь догадываться, о чем он сейчас думал. Размышлял, как не упустить добычу из когтей?

— Госпожа Лионесс, — подойдя к девушке, обратился к ней Гийом, — я искренне умоляю тебя простить меня.

Страстно желая удовлетворить эту просьбу, она вгляделась в лицо дю Пре. Его глаза напоминали лед. Невысказанные слова прощения, коего Гийом так добивался, застряли у Лионесс на языке. Откуда этот холодный взгляд?

К счастью, дю Пре не стал дожидаться ответа. Он повернулся к ее отцу.

— Когда мы виделись в последний раз, я ехал на север, чтобы помочь дядюшке защитить его земли от нападения врагов.

Лорд Рионн кивнул:

— Это я помню.

— Достигнув границы его владений, я обнаружил, что нападавших оказалось куда больше, чем я предполагал, — покачал головой Гийом. — Но не в моем обычае отступать, даже если шансы на победу ничтожны.

Лионесс поразило недоверие на лице отца. Она мельком взглянула на Гийома и успела заметить его злобную гримасу. Впрочем, дю Пре быстро оправился. Очевидно, он тоже заметил недоверчивый взгляд будущего тестя.

А ведь прежде, когда Гийом еще не ездил помогать дядюшке, ее отец не раз называл его сыном. Казалось, он гордился человеком, за которого ей предстояло выйти замуж.

Так что же изменилось? Неужели ее отцу известно нечто такое, чего она не знает? Стал бы он скрывать это от дочери или от короля? А что, если кто-то решил очернить ее возлюбленного? Какой смысл в подобной гнусности?

Лионесс неуверенно посмотрела на Фоко.

Рис спиной почувствовал ее пристальное внимание и обернулся, взглянув девушке в глаза. А теперь что ее не устраивает? Лионесс следует радоваться — ведь ее ненаглядный Гийом вернулся, и теперь она наверняка счастливейшая из всех смертных. Впереди у нее светлое будущее. Откуда в ее душе взяться злобе? Лионесс следует с ума сходить от любви и радоваться избавлению. Так почему же она злится?

Рис не знал ответа на этот вопрос и решил вновь сосредоточиться на Гийоме. Граф вслушался в рассказ дю Пре. Повести длиннее и печальнее Рису слыхивать еще не доводилось.

Судя по всему, королю рассказ дю Пре уже до смерти наскучил. А Рионн, похоже, собирался кое-кого придушить, если, конечно, побагровевшее лицо можно считать признаком гнева.

Однако дю Пре как будто ничего не замечал. Он продолжал рассказывать историю своих злоключений:

— Вскоре мы оказались в меньшинстве. Я отражал атаку за атакой.

Тут Гийом обратился к Лионесс:

— Любимая, боюсь, я потерял в схватке меч твоего деда. Мне известно, как ты им дорожила, но меня так сильно ударили по затылку, что я свалился замертво, — он шагнул к девушке, умоляюще протянув руки. — Я искренне сожалею, однако не представляю, что стало с моим оружием и кольчугой.

Рис чуть не брякнул: «Ха, так я и поверил!» Король скучающе рассматривал отверстие бойницы. Физиономия Рионна мрачнела на глазах. Лучше не бывает! Наблюдая за поведением этих двух мужчин, Рис понял, что не зря с самого начала не доверял дю Пре.

Лионесс взяла Гийома за руку.

— О мече не волнуйся. Он у меня. С ним все в порядке.

Гийом обнял девушку и сразу же отстранился.

— Я рад слышать это. У меня душа болела за этот меч.

Рис почуял недоброе. Пока на словах дю Пре старался выказать озабоченность и сожаление, его голос и выражение лица свидетельствовали об обратном. Когда Лионесс не видела улыбки Гийома, в ней не было ни облегчения, ни радости, ни благодарности — одно самодовольство. Фоко насторожился.