— Фоко, я…

Так чего же ей хотелось?

— Вели мне остановиться, и я послушаюсь.

Этого Лионесс хотелось меньше всего. Девушка обвила руками шею Фоко:

— Нет, я…

Его губы и язык поставили точку в речах Лионесс. Она вцепилась в Фоко, ища спасения от неведомого чувства, которое волнами накатывало на нее и угрожало затянуть в омут страсти.

Поцелуй Риса становился все более дерзким: он дразнил, терзал, манил и требовал взаимности. Настойчивые ласки Фоко возбудили Лионесс, она трепетала каждый раз, когда соприкасалась с ним. От графа пахло сандалом, а на его губах ощущался вкус мяты. Лионесс застонала от невозможности прижаться к Рису еще теснее и насытить свою необузданную плоть.

Пальцы Фоко блуждали в волосах Лионесс, и от этого ее охватывала приятная дрожь. Ладонь Фоко скользнула к пояснице девушки, отчего та оказалась прижатой к нему еще плотнее. Тепло его тела зажгло в Лионесс настоящий пожар.

Они будто слились воедино, их языки сплелись, и Фоко не смог бы скрыть от нее свое желание, даже если бы и захотел. Его возбужденное естество упиралось Лионесс в живот, вызывая сводящие с ума судороги меж бедрами. Средоточие ее страсти молило о большем. Повинуясь велению сердца, Лионесс прильнула к мужскому телу.

С тихим стоном Рис оторвался от ее губ. Поскольку Лионесс едва не упала, он прижал ее к себе, убеждая девушку положить голову ему на грудь.

Почувствовав, что у нее подкашиваются ноги, Лионесс тихо рассмеялась:

— Что же ты со мной делаешь?

И услышала, как Фоко еле слышно хохотнул и тихо прошептал:

— То же, что и ты.

Лионесс немного повернула голову и прислонилась лбом к груди Фоко.

— Ты понимаешь, что однажды мы не сможем остановиться?

— Тогда, может, стоит получить благословение святых отцов.

Девушка оттолкнула Риса:

— Тебе не удастся так просто вырвать у меня обещание выйти замуж.

Тот снова притянул ее к себе:

— Может быть, и нет. Но бегать неизвестно где и целоваться с кем придется ты тоже не будешь.

Поразительная наглость!

— Рассчитываешь мне помешать?

— Рассчитываю?! — Рис отодвинул Лионесс от себя. Она взглянула в глаза Фоко и застыла на месте. — Нет, Лионесс, я просто не допущу этого.

И почему она задрожала от возбуждения? Неужели в ее сердце не осталось гнева? Вместо того чтобы рвать и метать, какой-то озорной бесенок подсказал ей вопрос:

— И как же ты мне помешаешь?

Рис лукаво изогнул бровь и улыбнулся так, что сердце Лионесс перевернулось еще раз.

— Легко, — его губы едва не касались ее лица. — Каждый день я буду вдоволь целовать тебя. Тогда тебе не захочется делать этого с другими.

— Каждый божий день? — простонала Лионесс в ответ на эту греховную угрозу.

— Ага, — прошептал Фоко, его дыхание ласкало ей губы.

Лионесс вспыхнула. Даже в тумане пылкой страсти внутренний голосок тихо нашептывал ей: «Почему?» Зачем Фоко так утруждаться? Отчего этот человек счел себя вправе делать с ней все, что ему хочется? После всех ее проделок, ему было бы разумнее покинуть Рионн без оглядки.

«После моих проделок», — подумала Лионесс и замерла. Она вспомнила обещание Фоко, данное им в саду.

— Это твоя месть.

Поддавшись гневу, Лионесс расправила плечи и выпалила:

— Значит, великая страсть — не что иное, как отплата за твое пленение.

Фоко снисходительно посмотрел на нее. Его желание постепенно растворялось в гневе.

— Разве я не обещал тебе отомстить? — он снова притянул к себе Лионесс. — И как ты думаешь, что я имел в виду?

Но сейчас ей было не до размышлений. И откуда ей знать, что Фоко имел в виду. Целая вереница разных предположений, одно хуже другого, крутилась у Лионесс в уме и терзала ее сердце.

— Забавляешься, да? Играешь в любовь? Зачем? Чтобы я, когда ты меня отвергнешь, уподобилась распутнице?

Девушка глубоко вздохнула и продолжила:

— Тебе нет дела до меня. Никакого. Тебе просто-напросто хочется воздаяния. Возмещения за то, что я с горя натворила.

Тут Фоко не выдержал. Он схватил Лионесс за волосы, вынудив ее откинуть голову назад, и крикнул:

— Во имя всех святых! Женщина, как же ты глупа!

Лионесс забарабанила кулачками по его груди.

— Отпусти меня.

И стала вырываться изо всех сил.

Рис сильнее сжал пальцы, и ее попытки прекратились. От боли у Лионесс на глаза навернулись слезы, но она не хотела показывать Фоко свою слабость.

— Чтоб ты провалился, Фоко! Отпусти меня.

— Ни за что.

Она велела себе не обращать внимания на боль и снова попыталась высвободиться.

— Лионесс, прекрати немедленно!

Его крик гулким эхом прокатился вдоль каменистого берега, сорвав темную завесу, что словно покрывало окутала разум Лионесс.

По щекам ее безудержно, одна за другой, покатились слезы. Униженная до глубины души, Лионесс смахнула их. Она не хотела, чтобы этот наглый грубиян заметил ее страдания — он должен был видеть только гнев.

Неожиданно Фоко отпустил ее волосы, и ладони графа соскользнули на спину девушки. Не успела Лионесс опомниться, как Фоко крепко прижал ее к себе.

Ей почему-то стало очень уютно в его надежных объятиях, но Лионесс упорно прогоняла крамольные мысли. Удивленная молчанием графа, она подняла голову и посмотрела на него. Его щека слегка подергивалась — он злился, как, впрочем, и она.

— Думаешь, мне все равно? — голос Фоко звенел от едва сдерживаемой ярости.

Опасаясь, что ответ раскроет ее чувства, Лионесс промолчала. Она только покачала головой.

— Разве я не поклялся защищать тебя и твой замок?

Лионесс глубоко вздохнула, подбирая слова, и ответила:

— Да, поклялся, но ведь клятву свою ты уже сдержал.

— Нет. Этот обет приносят на всю жизнь.

— А разве можно обещать и защиту, и месть одному и тому же человеку?

— Побойся бога, Лионесс, неужели ты так и не поняла, что собой представляет эта страшная для тебя месть?

Ладонь Фоко скользнула у нее по спине и осторожно погладила опущенные плечи Лионесс. По ее телу побежали мурашки.

— Неужели ты не замечаешь, что когда ты трепещешь от желания, со мной происходит то же самое?

Лионесс безвольно прижалась к нему. Она чувствовала, как ее гнев постепенно уходит.

— Разве ты не понимаешь, что эта дурацкая месть загнала нас в ловушку?

— Но я… Ты не оставишь… не… — она боялась облечь мысли в слова.

— А что я? — Пальцы Фоко снова проникли в ее волосы и принялись поглаживать ее затылок. — Брошу тебя? Этого никогда не произойдет.

Он взял Лионесс за подбородок и бережно приподнял ее голову:

— Посмотри на меня и внимательно послушай.

Когда она взглянула в его искристые глаза, Фоко тихо сказал:

— Я отомщу тебе. Я завладею тобой всецело. Тебе не избавиться от меня, Лионесс, — он покачал головой и добавил: — Но, отомстив тебя, я, наверно, потеряю куда больше.

Ее душа наполнилась теплом, а все сомнения и страхи рассеялись. И в этот миг Лионесс поняла, что готова ради Фоко на все.

Одна лишь мысль зашевелилась в глубинах ее сознания. О долге. Когда-то она уже клялась в любви другому. А Лионесс еще ни разу не нарушала своих обещаний. Стоило ли поступать так сейчас? А если говорить откровенно, то имела ли она право поступить так лишь во имя мечты и страсти?

— Лионесс, месть будет медленной, очень медленной, — ободрил ее Фоко.

Она тут же отбросила свои опасения.

— Как это?

Граф улыбнулся:

— Я буду мстить день за днем… — Фоко припал к ее губам: — поцелуй за поцелуем…

— Господи, спаси!

— Слишком поздно молить о спасении, Лионесс.

Глава 13

Гийом ударил кулаком по столу:

— Не знаю, что тут без меня произошло, Лионесс, но ты, увы, изменилась к худшему.

Услышав эти наглые слова, Рис поперхнулся вином.

Все, кто собрался в зале к вечерней трапезе и теперь сидел за ломившимся от яств столом, вдруг замолкли. Они настороженно смотрели на почетных гостей, стараясь не пропустить ответных слов Лионесс. Впрочем, как и Рис.

— Изменилась не только я.

Знакомые речи. Голосок у нее тихий оттого, что зубы стиснуты. Рис склонился над столом: он напряженно вслушивался в обмен любезностями.

Гиойму ответ Лионесс явно пришелся не по вкусу.

— Нет, ты! Ты давным-давно не ребенок — пора научиться вести себя, как подобает женщине.

— Эка невидаль! И кто же будет меня учить?

— Поскольку я твой будущий муж — это моя святая обязанность.

Рис сознавал, что пожалеет о своем поступке, однако искушение было непреодолимым. Он подался вперед и обратился к дю Пре, который сидел по другую руку от Лионесс:

— Может, стоит преподать ей первый урок прямо сейчас?

Лионесс незаметно для остальных положила руку ему на колено. Легонько — Рис едва не охнул. А потом впилась в его ногу ногтями. Сквозь одежду. Рис дернулся — коготки сжались. Тогда он осторожно наступил ей на ногу. Отпустила.

Дю Пре был вне себя. Рис кашлянул и продолжил, обращаясь к нему:

— В чем же заключается святая обязанность супруга?

— Граф Фоко, я уверен, вам это известно куда лучше, чем мне.

Рис бросил на дю Пре убийственный взгляд:

— Пожалуй. Но коль скоро вы завели этот разговор, извольте ответить.

Фоко не мог не заметить недовольного взгляда Лионесс: ее глаза обжигали, словно раскаленные угли. Рис пожал плечами:

— Я всего лишь поддерживаю беседу.

Ее взор куда красноречивее слов поведал, что этому объяснению она не поверила. Наконец Лионесс повернулась к дю Пре и предложила:

— Ну же, Гийом, пожалуйста, продолжай.

Лицо ее собеседника приобрело выражение такой серьезности, что Фоко чуть не расхохотался. Он сунул в рот кусочек хлеба и стал жевать — Рис боялся не сдержаться и тем самым еще сильнее разозлить Лионесс. Покончив с трапезой, граф устроился поудобнее и приготовился: им наверняка предстояло выслушать нечто вроде проповеди.

— Ну, как известно, муж обязан заботиться не только о безопасности и благоденствии супруги, но и о спасении ее души.

Гийом замолк и оглядел собравшихся, словно проверяя, слушают ли его или нет. После этого дю Пре облокотился о стол, сложил ладони в молитвенном жесте и продолжил:

— Для этого жене надлежит вести жизнь богобоязненную и добродетельную.

Он укоризненно взглянул на Лионесс. Рис с изумлением увидел, что она покраснела.

— Значит, вы утверждаете, что муж в ответе за поведение жены и дабы блюсти оное, ему надлежит ее наказывать? — вмешался он.

— Рис.

Фоко сделал вид, что не расслышал предупреждения Лионесс.

Гийом выпятил подбородок и сурово ответил:

— Я бы не стал выражаться столь грубо. Но, коль скоро вы настаиваете, то да. Муж обязан, вернее, это его святой долг, проследить, чтобы супруга вела себя достойно своего положения.

Лионесс удивленно раскрыла глаза:

— Какие же наказания ты применил бы для вразумления своей жены?

— Для начала что-нибудь не слишком строгое. — Гийом, казалось, не мгновение задумался: — Возможно, хватило бы нескольких дней на хлебе и воде, проведенных в усердных трудах.

— А если бы не хватило? — дрогнувшим голосом спросила Лионесс.

— Тогда бы пригодилась хорошая розга не толще большого пальца.

Рис не сомневался: такие, как Гийом, охотно применяют наказания во имя спасения души. Очень удобно использовать церковные установления для издевательств над тем, кто меньше и слабее тебя. Дю Пре и прежде не слишком нравился Рису, а сейчас — тем паче. Неужели Лионесс действительно собралась замуж за этого человека?! Фоко стало любопытно, как скоро после свадьбы она бы затолкала все наказания дю Пре ему в глотку.

Лионесс покачала головой:

— Я по-прежнему ничего не понимаю. Разве нельзя представить, что если муж и жена любят друг друга, то в упомянутых тобой наказаниях нет необходимости?

Гийом окинул стол взглядом и негромко сказал:

— Лионесс, не богохульствуй. Неужели ты хочешь оспорить учение церкви?

— Оспорить? Нет. Я лишь пытаюсь найти объяснение изменчивым правилам, которые диктуют мужчины.