— Что случилось?

Рионн провел рукой по лицу и опустил ее на плечо Лионесс. Его ладонь заметно дрожала. Да что же случилось на этой охоте?

— Это моя вина.

— В чем твоя вина, отец?

— Он загубил одного из твоих слуг, — едва слышно ответил Рионн. Его голос дрожал так же сильно, как и руки.

— Кого? Кого именно?

— Совсем молодого паренька.

Лионесс ахнула. Ей хотелось рвать и метать, но с тех пор как ее мать умерла, лорд Болдуин еще ни разу так сильно не расстраивался. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и предложила отцу:

— Пожалуйста, объясни мне…

— Гийом выспрашивал у меня насчет Фоко и так мне надоел, что я рассказал ему, как мы с Рисом в прошлый раз добыли вепря.

Лионесс понимала, к чему клонит лорд Болдуин, однако слушала его молча.

— Дю Пре стремится превзойти Фоко, — Рионн замялся, словно подбирая слова. — Я говорил ему, что мы не готовы к охоте на вепря. С нами не было ни собак, чтобы поднять и загнать зверя, ни опытного егеря.

— Но Гийом не внял.

— Именно так. Дю Пре решил доказать, что он во всех смыслах лучше Фоко. — Рионн судорожно вздохнул: — К несчастью Гийом нашел то, что искал. Он попытался убить вепря, но лишь разозлил его. Взбесившаяся тварь напала на ближайшую лошадь и сбросила на землю конюха.

— О нет, только не Саймон, — застонала Лионесс.

Рионн, покачав головой, подтвердил ее опасения:

— Саймону не удалось быстро подняться на ноги. Вепрь набросился на него и распорол клыками горло.

Лионесс охватил ужас. Она же пообещала Саймону, что если он будет усердно работать и освоит свое ремесло, то однажды станет смотрителем конюшен в Таньере. Этот юноша подавал надежды; по крайней мере, так утверждал нынешний смотритель. Он ведь уже начал обучение Саймона.

— Лионесс, я сожалею.

На мгновенье Лионесс показалось, что отец вот-вот расплачется вместе с ней. Девушка оглянулась на мужчин — те растерянно топтались во внутреннем дворе — и прикусила губу, чтобы не разрыдаться во весь голос, когда они сняли со спины лошади тело Саймона.

— Охо-хо, — Лионесс прислонилась головой к родительскому плечу, — что же нам теперь делать?

— Нам — ничего. Однако тебе нужно принять решение и поскорее.

Она покачала головой, ощутив щекой грубую шерстяную ткань отцовской куртки.

— Я не знаю, кого выбрать.

Рионн отодвинул от себя дочь. Его глаза тревожно сверкнули.

— Дитя мое, по своей воле или нет, но я поклялся Стефану, что не стану тебя убеждать. Таньер — это стратегически важная крепость, а ты — ее хозяйка. Король хочет воочию убедиться в твоем умении принимать решения. Он желает проверить, насколько ты мудра. Я не могу нарушить данного слова.

Лионесс потупилась:

— Коль скоро данное слово нерушимо, то выбирать мне не из чего.

Ее сердце было готово разорваться. Лионесс проглотила слезы:

— Фоко я слова не давала и ни в чем не клялась.

Отец легонько встряхнул ее:

— Лионесс, я же велел тебе забыть все, что тебе известно о твоих воздыхателях. Обещания и клятвы в том числе. Ты свободна ото всех обязательств.

— Но…

— Нет. Никаких «но». Король подтвердил мою правоту. Забудь о прошлом. Подумай, Лионесс. Что лучше для Таньера? Что лучше для твоих детей?

— А как же я?

Рионн приподнял рукой подбородок дочери. Он молча заглянул ей в глаза и… улыбнулся:

— Поступай, как велит твое сердце, и все будет хорошо.


В главном зале было людно и шумно. Собравшиеся все громче обсуждали недавний поступок Гийома.

Лионесс дожидалась, когда дю Пре присоединится к ней за ужином. Как он отнесется к тому, что его называют хвастуном, глупцом и винят в гибели совсем молодого паренька? Как поведет себя, узнав, что его считают опасным, причем опасным для окружающих?

Лионесс беспокойно забарабанила пальцами по столу. Даже глупцу понятно: ему это не понравится.

Вечер и без того предстоял непростой, а теперь он угрожал стать и вовсе незавидным. Лионесс посмотрела на Фоко. Тот поднял кубок и вопросительно изогнул бровь.

Стоило ей лишь пальцем шевельнуть или едва заметно кивнуть, как Фоко оказался бы перед ней. Но Лионесс не могла этого сделать.

Ей предстояло как можно скорее сделать выбор. Этим вечером ей хотелось разделить трапезу с Гийомом. Теперь, когда над ней не довлели прошлые обеты, Лионесс решила поговорить с дю Пре и провести с ним некоторое время.

Коль скоро прежние обещания ничего не значили, может быть и чувства ее изменились? Разве она захотела бы остаться с Гийомом, если бы не нужда? Лионесс в этом сомневалась.

Отец велел ей слушаться своего сердца. Лионесс подумалось, что это, наверно, лучший совет.

Невзирая на собственные желания, она не имела права забывать о Таньере, ведь сразу после свадьбы ответственность за крепость ляжет на ее супруга.

Кого же выбрать? Злодея Фоко? Лионесс едва не рассмеялась. «Злодей Фоко», «Могучий Сокол»… Кто только придумал эти прозвища? Откуда о Рисе пошла такая слава?

Порой ей казалось, что тот Фоко, которого она знала, и тот, о котором ходили истории — это два разных человека. Однажды ей, возможно, уже довелось сорвать с него эту преднамеренно наброшенную личину и обнаружить его истинную сущность.

Не всякому известно о том, что репутация Фоко соткана из слухов. Отпугнет ли это других рыцарей от ее крепости или, наоборот, приманит ретивых воздыхателей? Есть над чем задуматься.

Гийом никогда не заботился ни о замке, ни о землях, что достались ему от покойного отца. Он передал своих вассалов и имение в руки управляющего, уделяя им весьма мало внимания. Как будет в Таньере: он примет руководство на себя или решит, что это не для него? А что же сталось после возвращения с его характером? Он со временем смягчится или таким и останется?

Поступать, как велит сердце. Проще сказать, чем сделать.

Все вдруг замолчали — Гийом, наконец, изволил явиться. Он тяжело опустился на скамью, повернулся к Лионесс, и она едва не упала в обморок — от дю Пре разило вином.

Лионесс не удалось сдержать досады:

— Ты, как я погляжу, уже успел набраться.

Гийом взял со стола полный кубок:

— Ага. И сегодня я собираюсь напиться основательно.

— Почему, Гийом? Зачем ты это делаешь?

— Причина проста. Я пытаюсь забыть о нашей разлуке. Стараюсь утопить в вине боль, ведь я заставил тебя пройти через это напрасное испытание. — Он качнул кубком в сторону гостей: — Пытаюсь забыть о зависти собравшихся к тому, что у меня есть… — Он оглянулся на Лионесс и наклонил чашу в сторону Фоко: — И тому, что у меня будет.

— Ты жалеешь самого себя, — вздохнула Лионесс.

— А что, нельзя?

Дю Пре выхватил у проходившей мимо служанки кувшин с вином, снова наполнил кубок и поставил перед собой на стол.

— Мне приходится соперничать с недостойным тебя человеком. Какое бесчестье! А с твоей стороны низко даже помышлять о другом мужчине.

— Низко?

— Да, — ответил Гийом и дернул головой. — Низко… Очень, очень низко.

— Гийом, объяснись либо уходи, — вспыхнула Лионесс.

— С твоей стороны неприлично так желать человека, которому нужна от тебя лишь крепость. — Он выпил вино, обтер рукавом рот и заявил: — Особенно, если ты знаешь, как сильно я тебя люблю… души в тебе не чаю.

Интересно, утром он вспомнит, какую околесицу нес?

Дю Пре наклонился к Лионесс и жарко задышал ей в шею:

— Я тоже могу пробудить в тебе похоть.

Лионесс отодвинулась от него.

— Да что с тобой? Почему ты так изменился? Я помню тебя другим.

Гийом остановил ее, положив руку на спину. Лионесс услышала скрип скамьи, донесшийся с той стороны, где сидели Рис и ее отец. Кто-то из них, к счастью, спешил к ней на помощь.

— Почему я изменился? — переспросил Гийом и провел кончиком большого пальца вдоль ее шеи. — Я не менялся. Изменилась ты.

Фоко вышел из зала. Лионесс перепугалась не на шутку. Она попыталась оттолкнуть Гийома.

— Прекрати. Все смотрят.

Он впился взглядом в соседей по столу и в упор смотрел на них до тех пор, пока те не отвернулись. После этого дю Пре снова занялся Лионесс:

— Смотри, им безразлично, чем мы тут вдвоем занимаемся.

— Гийом, прошу тебя…

Он обхватил ее ладонью за шею.

— Не бойся, любовь моя, твой отец не позволит нам прелюбодействовать прямо здесь, в зале.

Лионесс изо всех сил пыталась сдерживаться. Ей отчаянно хотелось влепить ему пощечину. Но Лионесс не стала бы так унижаться, особенно при посторонних. Гийом прав. Отец не позволит ему зайти слишком далеко. Но что значит — слишком?

Гийом коснулся ее щеки губами. Они были мокрыми, и Лионесс затошнило от отвращения.

— Понимаешь, Лионесс, именно мне, а не ему, надлежало подвести тебя к порогу страсти.

— Между нами ничего не было, — начала оправдываться Лионесс.

Гийом сжал пальцы:

— Не лги мне. Я вижу, как ты смотришь на Фоко. Я вижу, как блестят твои глаза, как раскрываются губы, как учащается дыхание. У тебя же на лице написано, что ты его хочешь.

Она не обязана ни в чем ему признаваться.

— Ты заблуждаешься. И тебе об этом прекрасно известно.

— Нет. Я думал, что знаю тебя. Оказалось, нет. Я не ошибаюсь, Лионесс. Не стоит начинать нашу совместную жизнь с вранья. Признайся в своих чувствах, и я прощу тебя.

— Простишь?

— Да, а после заставлю забыть о нем.

Она никогда не забудет Фоко. По крайней мере, пока жива. И не надо ей от Гийома никакого прощения.

Тем временем его язык скользил вдоль подбородка Лионесс, замирая около губ

— Кто-то же научил тебя целоваться, словно распутная девка. Должно быть, это проделки Фоко. Признайся, Лионесс. Исповедуйся, и тебе станет легче.

Она стиснула зубы. Исповедуются священнику, а не пьяному болвану. Лионесс опустила ладони на грудь дю Пре и толкнула.

К ее огромному удивлению, Гийом буквально отлетел от нее. Лионесс в мгновение ока сообразила, что ее отец окончательно потерял терпение.

Он рывком поднял дю Пре со скамьи:

— Что вы творите?

Гийом пожал плечами:

— Беседую наедине со своей невестой.

Рионн скривился:

— Вы пьяны.

Он оттащил Гийома от стола и рявкунул:

— Идите проспитесь.

Дю Пре еле держался на ногах. Протянув руку за спину Рионна, он схватил со стола кувшин с вином:

— Старик, не учи меня, что делать.

Лорд Болдуин выпрямился во весь рост и опустил ладонь на рукоять меча.

— Вон отсюда. Сейчас же.

Послышался шум отодвигаемых скамеек — рионнские воины все, как один, поднялись с мест. Гийом кивнул Лионесс:

— Увидимся позже.

Она испытала облегчение, когда дю Пре вышел за дверь. Вот еще один повод для сомнений. Если ее выбор падет на Гийома, придется удостовериться, что винный погреб в Таньере пуст.

Рионн опустил руку на плечо дочери:

— Ты как? Цела?

— Все в порядке, — ответила Лионесс и, подняв голову, взглянула на хмурое лицо своего родителя. — Впрочем, сделай одолжение. Вдругорядь не тяни.


Лионесс незаметно поднялась со скамейки. После трапезы столы убрали, а лавки расставили вдоль стен, дабы гости могли развлечь себя беседой или поиграть во что-нибудь азартное.

Лионесс разомлела в тепле зала, однако прежде, чем отправиться спать, ей нужно было обсудить с кухаркой меню на следующий день. Сняв со стены факел, она направилась к длинному проходу, который соединял кухни с донжоном. Эту роскошь отец завел недавно, после своего возвращения из Франции, куда он плавал по поручению короля.

Служанкам и кухарке такое укрытие понравилось, но Лионесс находила коридор неудобным. Звук пощечины и чей-то вопль сразу напомнили ей о причинах ее недовольства.

Слишком часто этот длинный, темный переход использовался не по назначению. Она столько раз натыкалась на обжимавшиеся у стен, а порой и совокуплявшиеся прямо на полу парочки, что уже сбилась им со счета.

Тишину нарушил очередной вопль. Лионесс ускорила шаги. От страсти так не кричат. Либо девушка испугалась и передумала, либо оказалась в сомнительном положении не по своей воле.

— Нет! Не надо… пожалуйста, не надо.