Вирджиния Хенли - Желанная

Филиппа не рассказала мужу, как была разочарована Изабел, узнав, что Луи — всего лишь граф. Король, со своей стороны, тоже не был вполне откровенен. Луи медлил с согласием жениться на английской принцессе, его не воодушевляла эта перспектива. Отец его погиб при Креси от английской стрелы, и Луи страстно возненавидел всех англичан. Его министры, отчаянно нуждавшиеся в союзе с Англией, выставили стражу вокруг дворца, чтобы граф Луи не мог скрыться и сбежать к королю Франции,

— Мне жаль покидать тебя так скоро, дорогая, но этим чертовым северным варварам нужен хороший урок. Обещаю вернуться с победой и как можно скорее, а пока готовься к отъезду во Францию. Я сам буду сопровождать тебя. Надеюсь, ты достаточно хорошо чувствуешь себя, чтобы перенести дорогу?

— Ты же знаешь, Эдуард, я фламандка! Разве мы не славимся чистокровными кобылами? Я всегда чувствую себя превосходно, когда в животе брыкается очередной длинноногий Плантагенет.

Король подумал, что его супруга, как настоящая мать-Земля: женившись, он сделал правильный выбор! Они произвели на свет династию.

— Надеюсь, тяготы правления государством, пока я был во Франции, не слишком тебя обременили?

— Любовь моя, тебя не было всего месяц. Не так уж много произошло за время твоего отсутствия, если не считать того, что Папа прислал ордонанс[53] относительно двух претендентов на руку Джоан Кент. Он, в своей мудрости, решил дело в пользу сэра Джона Холланда. Я еще ничего не сказала Кэтрин де Монтекьют, — мило добавила королева. — Поскольку думала, что ты предпочтешь сообщить ей об этом сам.

Король всегда считал себя бесстрашным человеком, но в это мгновение единственный раз в жизни повел себя, как последний трус.

— Пусть лучше ей об этом скажет мой друг Уильям де Монтекьют. Его освобождение стоило мне войны с шотландцами. Пусть это послужит ей утешением.

— Надеюсь, молодой Уильям де Монтекьют не будет слишком разочарован.

Король мог предположить, что тот будет вне себя от отчаяния, но промолчал.

Начав раздеваться, он шепнул:

— Дорогая, давай сегодня думать только о себе.

Три дня ушло у короля и его войска, чтобы покрыть расстояние в сто семьдесят миль до Йорка. Принц Эдуард и Кристиан Хоксблад, однако, не покидали седла сутками и затратили на путешествие только половину этого времени.

— Эти шотландцы как нелюди, — объяснял Эдуард другу. — Каждый возит с собой сковороду и мешок с овсом, чтобы в пути не заботиться о пропитании.

— Я слышал, они бесстрашные бойцы, — заметил Хоксблад.

— Да, особенно горцы. Настоящие дикари на своих пони! Наши церкви и аббатства ничего для них не значат. Шотландцы разрушают их и сжигают, просто так, для забавы. Насилуют и похищают английских женщин.

— Похоже на бешеных турок, — покачал головой Хоксблад, а Пэдди и Али обменялись встревоженными взглядами.

Оказавшись в Йорке, они присоединились к английской армии, собранной северными магнатами, и отправились дальше, в Дархем, за шестьдесят миль к северу. Шестнадцатого октября Уильям Дуглас, шотландский полководец, поднялся на холм и увидел лагерь англичан, раскинутый у Невиллз-Кросс. Повернув коня, Дуглас помчался к королю Дэвиду. Тот зашелся смехом:

— Английская армия во Франции, друг мой! В. Англии не осталось ни одного мужчины, если не считать монахов, свинопасов, портных да кожевников!

На рассвете семнадцатого октября королю пришлось убедиться в обратном. Англичане атаковали шотландскую армию. Дэвид впал в ярость, велел принести доспехи, но его вожди попытались воспротивиться.

— Вы не представляете, что такое их лучники! Чудеса творят своими луками и стрелами. Говорят, именно они выиграли битву при Креси.

Дэвид заскрипел зубами.

— Кто еще раз осмелится напомнить мне о Креси, лишится головы, — заревел он и ринулся в гущу битвы. В него мгновенно впились две стрелы, а третья поразила коня. С трудом поднявшись, он взглянул в самое темное и свирепо-жестокое лицо, которое когда-либо видел в жизни. Король Дэвид в страхе попытался ударить незнакомца в челюсть латной перчаткой, но тот лишь усмехнулся, понимая, кто попал ему в руки!

Дуглас поспешил на помощь королю, но был взят в плен принцем Эдуардом. К концу дня англичанам удалось захватить также сэра Малколма Флеминга и графов Файфа и Монтейта.

Когда Кристиан Хоксблад доставил Дэвида к королю Англии, тот немедленно посвятил его в рыцари! Хоксблад запротестовал было, убеждая короля, что он уже давно посвящен, но Эдуард гордо объявил:

— Только не моей рукой!

Принц Эдуард и оруженосцы стояли рядом и улыбались, когда Кристиан опустился на одно колено и склонил голову перед королем, чтобы принять посвящение.

После отъезда короля и его людей в Шотландию, Брайенна сразу же отправилась к Джоан.

— Что сказал Эдуард, когда узнал о ребенке? — тихо спросила она, мысленно готовясь мужественно встретить плохие новости и порадоваться хорошим.

— Я ничего не сообщила ему, — пролепетала Джоан.

— Не сообщила? — недоверчиво охнула Брайенна.

— Не сердись! Я просто не смогла заставить себя выговорить эти слова! Мы так мало пробыли вместе! Я поеду во Францию с принцессой Изабел и предчувствую, что все будет хорошо. Честное слово!

— О, дорогая, конечно, все будет хорошо, но ты должна во всем признаться. У тебя просто нет выбора.

— Знаю. Обещаю тебе, что расскажу ему, как только увижу. А сейчас нужно шить тебе приданое, Брайенна. Хочу, чтобы ты в своем подвенечном наряде затмила принцессу Изабел.

Брайенна вздохнула, но тут же тихо рассмеялась. Джоан, как всегда, не желает думать о неприятных вещах. И в этом Брайенне хотелось быть похожей на подругу. Гораздо легче жить, когда обо всем беспокоятся другие.

Еще до конца октября король и наследник с победой вернулись в Виндзор. В замке царила праздничная атмосфера. По вечерам в зале звенела музыка, барды и менестрели пели песни, прославляющие могущественного воина короля Эдуарда и нового героя Англии Черного Принца. Дни пролетали в поспешной подготовке к отъезду во Францию. Плантагенеты чувствовали себя поистине непобедимыми.

Когда прибыл посланец от королевы, Джоан Кент, вздрогнув от дурного предчувствия, умоляюще попросила Брайенну сопровождать ее.

— Что, если она узнала о беременности?!

— Откуда? Конечно нет, — заверила Брайенна. — Ты по-прежнему стройная, как тростинка. Только мы четверо знаем и никогда не выдадим тебя, дорогая.

Брайенна пошла с подругой, но оставалась у порога, пока Филиппа о чем-то говорила с Джоан.

— Король обратился к Папе с просьбой внести ясность в путаницу с вашей помолвкой, леди Кент, — холодно объявила королева, не давая себе труда скрыть неприязнь к хорошенькой девушке.

Джоан молча ожидала продолжения, полностью отрешенная от всего, о чем говорила королева, словно вопрос о ее свадьбе не имел к ней никакого отношения.

— Папа высказался в пользу сэра Джона Холланда, так что все устроилось, и надеюсь, теперь уже слухи о ваших, по меньшей мере странных романах, постепенно затихнут.

Джоан сделала реверанс, прошептала что-то невнятное и поспешила к выходу, схватившись за руку Брайенны, как утопающая за соломинку!

— Давай уйдем отсюда поскорее, пожалуйста, — вы молвила она.

— Что случилось? — с тревогой спросила Брайенна, когда девушки, выйдя из солярия, направились к галерее.

— Ничего… просто я хотела бы, чтобы мать Эдуарда меня любила.

— Джоан, тебе нужно беспокоиться совсем о другом. Ты должна сказать принцу Эдуарду о своей беде.

И в этот момент она увидела идущего им навстречу нового главного камергера короля. Это был не кто иной, как сэр Джон Холланд. Он почтительно поклонился Джоан.

— Миледи, полученные новости сделали меня счастливейшим человеком в королевстве.

Джоан, словно в трансе, машинально протянула руку.

— Милорд Холланд…

Джон поднес ее руку к губам, но выпустил, так и не поцеловав, затем достал из дублета письмо и, снова поклонившись, отдал девушке.

Тут Брайенна безошибочно поняла, о чем сообщила подруге королева. Теперь Джоан официально помолвлена с Джоном Холландом. Но сколько ни старалась, Брайенна, никак не могла представить приземистого, с бычьей шеей Холланда сочиняющим любовное письмо. Сердце у нее упало: Джоан с каждой минутой становилось все хуже. Если бы только она могла немного прийти в себя и попытаться сделать что-то!

Джоан не развернула записку, пока не попала в свою комнату. Брайенна увидела, как осветилось лицо подруги.

— От Эдуарда. Он хочет, чтобы я приехала в дом на Фиш-стрит.

— Но твой брат в Кале. Под каким же предлогом ты сможешь поехать в Лондон?!

— Нам нужно кое-что купить до отъезда во Францию. Возьмем с собой Адель и Глинис.

Брайенна тяжело вздохнула. Ей ужасно не хотелось участвовать в этом, но Джоан ее подруга, и кто же еще сможет проводить ее, как не Брайенна?

По правде говоря, она не желала отправляться в городской дом принца Эдуарда из страха встретить там Кристиана Хоксблада.

— Я поеду, Джоан, но лишь при условии, что ты во сем признаешься Эдуарду.

— Даю слово, — поклялась Джоан.

И она в самом деле нашла в себе мужество открыть свою тайну принцу, когда они оказались вдвоем в уютной спальне лондонского дома. Удачный момент подвернулся, когда Эдуард, обхватив ладонями талию Джоан, поднял девушку и припал к ее губам.

— Милая, я всегда забываю, какая ты крошечная, пока не прикоснусь к тебе!

— Я скоро не буду такой крошечной. Во мне растет твой ребенок.

— Правда! Неужели?!

Вне себя от радости, принц высоко подкинул возлюбленную, но тут же, испугавшись, перестал улыбаться.

— Я настоящая скотина! Тебе не больно, любимая?

— Нет, нет!

Джоан засмеялась, слезы счастья вот-вот готовы брызнуть из глаз.

— О, Эдуард, я так волновалась! Не знала, что делать!

— Кому еще известно об этом, милая?

— Брайенне Бедфорд и моей камеристке.

— Это хорошо. Мои враги могли бы использовать это против меня.

— Враги? — переспросила сбитая с толку Джоан. — Эдуард, у тебя нет врагов.

Принц рассмеялся над наивностью возлюбленной.

— Тебя это не должно волновать, Жанетт.

И, сбросив плащ, посадил ее на колени, поближе к огню.

— Ты поедешь со мной во Францию. У нас будет свой дом. Мы станем жить, как в раю!

Эдуард приподнял копну серебристых волос, зарылся в них лицом.

— Ты всегда пахнешь, как цветущий сад! Но Джоан озабоченно нахмурилась.

— Эдуард, но как же мы сможем, открыто жить вместе?

— Родная, но мы не будем жить открыто. Папа вынес решение в пользу Джона Холланда.

— Да, знаю. Он принес мне твое письмо, но я не пойму, какое отношение это имеет к нам.

Принц не мог поверить в ее наивность, иногда она вела себя, как маленькая девочка.

— Джон станет твоим мужем только для вида. Он найдет дом во Франции, но поселится отдельно, в другом крыле. Дом на самом деле будет нашим. Дорогая, пойми, не важно, сколько у нас родится детей, все они будут законными. Никакой скандал не коснется леди Холланд.

— Понимаю, — шепнула Джоан.

— Это идеальное решение всех наших затруднений. Я истинный тактик. Не так-то легко перехитрить короля и королеву.

Но Эдуард заметил, что Джоан отнюдь не в восторге от такой идеи, и порадовался, что не признался, как подкупил Папу, чтобы тот вынес решение в пользу Холланда.

— Джоан, ты знаешь, я хочу жениться на тебе, но ты понимаешь, что это невозможно.

Джоан с жалким видом кивнула.

— И, поскольку ты беременна, нужно немедленно найти мужа. Замужние женщины пользуются гораздо большей свободой, любимая. Джон Холланд — мой человек. Я сделал его главным камергером и поэтому уверен в его безусловной преданности. На людях ты должна держаться так, словно счастлива в замужестве, но такую цену я готов платить, и надеюсь, ты тоже, дорогая.

— Я сделаю все, чтобы быть с тобой, Эдуард, только очень боюсь выходить замуж за едва знакомого человека, который мне к тому же совершенно не нравится.

— И так оно, надеюсь, будет всегда, — усмехнулся Эдуард. — Любимая, он будет твоим послушным слугой. Я хочу, чтобы церемония совершилась немедленно.

— Но почему? — спросила она все еще нерешительно,

— Чтобы мы отныне смогли быть вместе. Не бойся, моя крошка Жанетт, я всегда буду защищать тебя.

Джоан уткнулась лицом в плечо возлюбленного.

— Обними меня, Эдуард. Обними меня.

Все Плантагенеты присутствовали в Виндзоре, когда сэр Джон Холланд женился на леди Джоан Кент. Невеста была так изысканно одета, что все посчитали, будто она много месяцев готовилась к свадьбе. Но на самом деле на подготовку ушло всего несколько часов. Нижнее платье было ее любимого розового цвета, а поверх него Джоан надела трехслойную тунику из белой прозрачной ткани, привезенной из Гента, так что весь наряд отсвечивал отблеском зари.