Вирджиния Хенли - Желанная

Принцесса Изабел выступала в роли королевы турнира, поскольку ее мать еще не оправилась после родов. Изабел сегодня была в своей стихии. Она собиралась награждать призами победителей и занять почетное место в ложе, где глаза всех зрителей будут устремлены на нее. В красном, отделанном серебром наряде, принцесса, как показалась Брайенне, выглядела очень хорошенькой. Сама Брайенна откинула волосы за плечи, подумав, что, вероятно, в последний раз носит их распущенными на людях. После того как ее завтра обвенчают с Робертом, ей придется носить шарф или головной убор.

В девушке пробудилось и нарастало странное чувство, второе она не могла точно определить: смесь возбуждения, тоски и нерешительности. Она стоит на пороге женской судьбы. Что готовит ей грядущее? Если бы волшебник с хрустальным шаром предложил ей заглянуть в будущее, Брайенна все равно отказалась бы.

Ей казалось, что песчинки, отмеряющие время, бегут в песочных часах с пугающей скоростью. Не успеешь оглянуться, как наступит завтра и она будет стоять перед алтарем и произносить священные обеты. Брайенна знала, что на завтра назначено венчание еще двух пар, а после церемонии состоится крещение новорожденной принцессы…

Зрители с радостными криками вскочили на ноги и запели зажигательную, зовущую в бой песню. Дамы бросали цветы, приветствуя победителей в битве при Креси. Перед первыми тремя поединками герольды выступили вперед, чтобы провозгласить имена рыцарей и очернить их соперников, как это делалось и в древние времена.

— Вот барон де Бюре, храбрый рыцарь из прославленной семьи. Его противнику лучше сразу приготовить деньги на выкуп! Не только он сам, но и все его друзья будут посрамлены в этот день!

Герольд соперника с противоположного конца поля отвечал:

— Перестань хвастаться! Барон потеряет рыцарские шпоры, когда свалится на землю от удара копьем, нанесенного храбрым воином!

Итак, турнир начался.

Когда Черный Принц победил последнего своего соперника, Брайенна сказала Адели:

— Хотела бы я, чтобы Джоан была здесь и видела его.

— Пэдди говорит, что они скоро вернутся во Францию. И на этот раз мы тоже туда поедем.

Однако Брайенна сильно сомневалась в этом. Кристиан Хоксблад уже совершил отчаянный поступок, чтобы не дать ей выйти замуж, и на этот раз подсознание подсказывало ей, что свадьба снова не состоится, хотя она искренне молилась, чтобы не произошло никаких сюрпризов. Может, наконец араб смирился с тем, что ее замужество с Робертом де Бошемом неизбежно.

Она нервно сжимала кулаки, когда сражался Хоксблад, хотя знала, что против него никто не устоит. Он самый могучий и опытный воин в Виндзоре. Но, когда на поле выезжал Роберт, она хватала за руку Адель, в надежде, что ее жених покажет себя с наилучшей стороны и не разочарует ее. Когда окружающие поздравляли девушку, она залилась краской, замечая при этом, что многие завидуют внешности Роберта, его красоте и силе.

Когда все поединки закончились, победители сразились друг с другом. Король был выбит из седла своим другом Уильямом де Монтекьютом, графом Солсбери, а толпа, затаив дыхание, следила за происходящим и обезумела, когда тот, в свою очередь, оказался на земле после встречи с героем Англии Черным Принцем.

Приближалось время общей схватки, а Брайенне вовсе не хотелось наблюдать за кровавой битвой.

— Пойдем, прогуляемся немного, — предложила она Адели.

— Да, неплохо бы выпить чего-нибудь прохладительного. У меня в горле совсем пересохло.

В шатре Черного Принца Эдуард и Кристиан тихо разговаривали, пока оруженосцы переодевали их в сухие чистые полотняные туники, надеваемые обычно под кольчуги.

— Мы поменяемся доспехами, сир. У меня нехорошее предчувствие. Дело добром не кончится, — предупредил Хоксблад. Он ожидал отказа и уже собирался сговориться с Джоном Чандосом, чтобы тот помог удержать принца от участия в. общей схватке.

Но Эдуард кивнул.

— У меня есть план. Если я надену твои медные доспехи, то смогу увидеть, кто нападет на рыцаря в доспехах из вороненой стали. Не бойся, Кристиан, я убью любого, кто замышляет мою смерть.

Христиан облегченно вздохнул сам он твердо верил, может защититься от самого коварного врага.

Толпа взревела так оглушающе, что, несмотря на ненависть к насилию, Брайенна поспешила вернуться на свое место, сжимая в руке чашу прохладного медового кваса. Стук мечей и боевые крики рыцарей ошеломили ее, заледенили от прикосновения к холодному металлу чаши. Брайенна невольно затаила дыхание при виде того, как ленивые поначалу удары становились все более энергичными, а потом превратились в отчаянную смертельную схватку копьями и мечами, продолжавшуюся до тех пор, пока пыль на ристалище не пропиталась кровью и потом.

— Мария и Иосиф, да они убивают друг друга!

— Нет, нет, ягненочек, это просто потешное сражение. Ты же знаешь, каковы мужчины! Не успокоятся, пока не переломают друг другу кости!

Глаза Брайенны были прикованы к рыцарю в медных доспехах. Он выделялся из общей массы, привлекая взоры присутствующих. Сегодня на ней не было материнского плаща, и, лишенная дара ясновидения, Брайенна не подозревала, что принц и Кристиан обменялись доспехами.

Принц Эдуард не мог поверить глазам. Не успел Хоксблад появиться на поле в черных латах, как трое рыцарей мгновенно ринулись к нему со вполне очевидными намерениями. Эдуард пробился к Хоксбладу и с размаху ударил двуручным мечом по голове одного из нападающих. Тот упал, шлем откатился в сторону, и Эдуард узнал одного из людей брата.

Ярость душила принца. Он криком предостерег Хоксблада, но с удовлетворением увидал, как тот уже успел уложить второго. Внезапно Эдуард с ужасом заметил, что еще один рыцарь огромного роста ринулся к Хоксбладу, размахивая мечом и копьем. Жажда крови овладела принцем. Он убьет эту свинью, посмевшую предательски напасть на лучшего друга, на месте которого мог быть он сам.

Эдуард поднял копье, отвел сильную руку и послал смертоносный снаряд вперед. Послышался свист. Наконечник пронзил панцирь врага и высунулся из спины. Вокруг мертвеца сразу образовалось свободное пространство, и постепенно сражение прекратилось.

Неизвестного, который все еще был в кольчуге, отнесли в шатер лекаря. Рыцари в медном и стальном снаряжении направились следом. Король Англии и Бешеный Пес Уоррик тоже скрылись в шатре, и занавеска опустилась.

Уоррик нагнулся над телом сына и сразу понял, что спасти его невозможно.

— Почему, во имя Христа, вы поменялись доспехами? — потребовал ответа король.

— Нас предупредили, что на мою жизнь готовится покушение, — объяснил принц.

Кровь отлила от лица короля. Хоксблад помог отцу вынуть копье из тела Роберта. Лицо Уоррика было неподвижным, как гранит. Но Черный Принц весь кипел от бешенства.

— Их было трое — все люди Лайонела.

Король откинул занавес и подозвал оруженосца.

— Немедленно отыщи принца Лайонела. Магистр Джон Брей, королевский лекарь, поспешил подойти, но король покачал головой.

— Лечи раненых в другом шатре.

Брей, словно обжегшись, опустил занавеску и исчез.

Едкий запах пота смешивался с металлической вонью крови и безошибочно распознаваемым душком смерти. Атмосферу ощутимо накаляли противоречивые эмоции: гнев, стыд, жалость, печаль… Немедленно поползли самые ужасные и невероятные слухи и предположения.

Лайонелу пришлось согнуться в три погибели, чтобы войти в палатку. По-прежнему в кольчуге, он был так громоздок, что остальные рядом с ним выглядели просто карликами. Увидев лицо мертвеца, он неуклюже шагнул вперед.

— Роб? Робби?

По лицу покатились слезы.

— Кто его убил?!

Принц Эдуард, подняв кулак, ринулся на брата.

— Ты, ты убил, сукин сын! Ты отдал ему приказ!

Король поспешно встал между сыновьями.

— Прекратите! Я узнал о заговоре с целью убить Эдуарда. Ты замешан? — прогремел он.

— Нет! Нет, отец, клянусь!

— Лжец проклятый! Все трое нападавших из дома Кларенса! — завопил Эдуард. — Один Фицрой, другого не помню, но узнал бы эту свинью повсюду!

Король был вне себя от гнева.

— Имя Плантагенетов опозорено! Нас будут считать волками, грызущимися друг с другом, рвущими глотки своим собратьям из-за проклятого честолюбия!

— Отец, клянусь, я невиновен! — вскрикнул Лайонел.

— Неужели не понимаешь, что теперь все оправдания ничего не стоят?! В глазах всего мира ты виновен!

Хоксблад выступил вперед.

— Сир, зрители видели, что копье бросил рыцарь в медных доспехах. Они подумают, что это я убил родного брата.

Король долго смотрел на Хоксблада, пока смысл его слов не дошел до него.

— Ты примешь вину на себя?!

— Так будет лучше, — кивнул Кристиан. — Черный Принц всеобщий защитник и герой, каких на свете мало, и ничто не должно запятнать его образ, Ваше Величество.

— Я хотел бы сохранить это ужасное деяние в тайне. Сердце Филиппы будет навеки разбито, если она узнает, что Лайонел замышлял убить брата.

И, бросив взгляд на окаменевшее лицо Уоррика, король добавил:

— Я забываю о тебе, старый дружище, но поверь, Гай, скорблю о твоей потере! Как ты переживешь все, что произошло? Сможешь ли понять наше желание скрыть правду.

Уоррик сознавал, что сына не вернуть. Расследование, скорее всего, лишь сломает судьбу Лайонела, но ничего не сможет исправить. Он мрачно кивнул.

— Я могу смириться с молчанием, но не с позором, сир.

— Увы, никто из нас не может изменить характер наших детей. Разве мы виноваты, что они стали такими?

Обернувшись к Лайонелу, он коротко бросил:

— Я желаю, чтобы Фицрой и остальные были арестованы! Немедленно прикажи их схватить!

— Как ты? — тихо спросил Хоксблад отца.

В аквамариновых глазах отражалась невыразимая мука, терзавшая сердце и душу графа.

Отец и сын вышли из палатки вместе, и Кристиан повел графа в свой шатер, где ожидали оруженосцы. Усадив отца на стул, он велел Али налить вина покрепче тот поспешно исполнил приказ.

— Оставьте нас ненадолго, — велел Кристиан оруженосцам.

— Мы должны похоронить его, — бесстрастно произнес Уоррик.

— Хочешь, чтобы я распорядился?

— Нет. Я все сделаю сам.

Граф осушил чашу и поставил на столик.

— Вы не любили друг друга, знаю, но я все-таки рад, что он умер не от твоей руки.

— Я чувствую то же самое, но принц Эдуард спас мне жизнь. Роберт убил бы меня, приняв за принца Эдуарда.

Уоррик, глубоко страдая, покачал головой.

— Я виню лишь себя. Я часто сомневался в Роберте, но упорно отказывался видеть, каков он на самом деле завтра должна была состояться его свадьба. Бедная леди Бедфорд.

— В контракте, одобренном и подписанном королем, говорится, что мужем леди Брайенны Бедфорд должен стать сын Уоррика. Я хочу выполнить условия контракта.

Уоррик уставился на сына, и дюжина невысказанных вопросов повисла в воздухе.

— Я хочу ее. Она не будет принадлежать никому другому, — поклялся Кристиан.

— Люди уже считают тебя убийцей брата. Они будут говорить, что это был не несчастный случай, что ты прикончил Роберта, стремясь получить его невесту.

— Мне все равно, что скажут люди, пусть хоть земля разверзнется, но Брайенна станет моей.

— Если дама согласна, — вздохнул наконец Уоррик, — я не стану возражать. Я уже считаю ее своей дочерью.

В душе Брайенны словно все окаменело. Скованная страхом, она зачарованно наблюдала за схваткой, не отрывая глаз от рыцаря в сверкающих медных доспехах. Несмотря на столпотворение и облака пыли на ристалище, она заметила, как тот метнул копье в другого воина. Произойдет чудо, если рана не окажется смертельной.

Задыхаясь от ужаса, Брайенна следила за тем, как уносят с поля упавшего рыцаря, облаченного в простые доспехи. Никто не знал его имени, но страшное подозрение, заставившее ее устыдиться самой себя, уже точило мозг. Но нет, Кристиан де Бошем не способен на такое зло! И все же — разве не сама Брайенна ожидала, что он снова сумеет помешать свадьбе?!

С тяжелым сердцем Брайенна покинула ложу и стала пробираться к палаткам, где лежали раненые. Адель нерешительно последовала за племянницей. Там уже собралась толпа. Но Брайенна увидела, что занавеска опущена и внутрь никого не пускают. Другая палатка была открыта, и легко раненные рыцари то и дело входили и выходили из нее. Брайенна пробралась туда и оглядела мужчин, над которыми хлопотали магистр Джон Брей и его помощники. Она увидела графа Солсбери, которого ранили в ногу, но Роберта нигде не было.

— Кого унесли с поля? — спросила она.

— Сына Уоррика, миледи — ответил оруженосец.

Благородные рыцари, знавшие о ее помолвке с Робертом смотрели на девушку с жалостью, говорившей яснее слов что ее жених мертв. Брайенне стало плохо, голова закружилась. Пол, словно внезапно поднявшись, ударил ее в лицо. Девушка свалилась в глубоком обмороке.