— Если ты еще не заметил, я беременна, — сказала в ответ Лейла, рассудив, что Тони можно рассказать про эту проблему, а заодно спрятать за ней остальные. — Я жду двойню.

— Ого! — Энтони не скрывал изумления. — Но ты, правда, ни о чем не жалеешь?

— Нет. Я всегда хотела побольше детей.

— А Данте? Он счастлив?

Ее губы задрожали.

— Я не знаю, что думает Данте. Мы так были заняты все последние дни, что за настоящим забыли про будущее. Иногда я смотрю на него и вижу перед собой незнакомца, за которого почему-то должна выйти в субботу замуж...

Энтони молча выудил из кармана блайзера носовой платок и протянул его Лейле. Помолчав немного, он сказал:

— Знаешь, заставить взрослого человека жениться или выйти замуж невозможно. Это раньше общество решало все за нас. Не позволяй, чтобы на тебя давили. И если ты не готова выходить замуж, не выходи!

— У меня нет выбора, Тони!

— У тебя всегда есть выбор. — Он нежно посмотрел на нее, откашлялся, скрывая смущение, и продолжил: — Боюсь показаться неделикатным, но если причина в деньгах... Лейла, я был бы счастлив...

Боже сохрани! Она со страхом подумала о возможных последствиях, если бы Данте узнал, что такой вопрос обсуждался!

— Нет, Тони! Спасибо тебе, конечно, но я не могу принять от тебя помощь, независимо от моих чувств к Данте... Я люблю его!

— Но почему? Лейла, пойми, в деньгах нет смысла, если они не могут помочь другу, когда тот в беде.

— Ты такой замечательный, Тони.

— Я твой друг, Лейла. Выходишь ты замуж или нет, роли не играет.

— Я знаю, — улыбнулась наконец Лейла, — но давай лучше поговорим о твоих планах. Расскажи про медсестру.

— Я встретил ее случайно в кафе, мы обменялись парой писем, а на прошлой неделе говорили по телефону...

Лейла думала, что ей удалось отвести разговор от опасной темы, но Тони так не считал. Чтобы не дать ему вновь завести речь о долгах и деньгах, Лейла развернула подарок.

— Ах! — Ее восторг был неподдельным. Из коробки брызнул радужный свет, отраженный сотнями граней фужеров баккара.

Не так-то просто было заставить Тони молчать.

— Лейла, если передумаешь выходить замуж, у меня есть усадьба на острове Фернандо. Родители часто туда приезжают на праздники, но там есть домик для гостей, он у самой воды и очень уютный. Этот дом пустует не первый год, и я буду счастлив, если ты им воспользуешься. Ключи у садовника, а рядом главная усадьба со всем необходимым.

Лейла поцеловала Тони в щеку.

— Пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я бы не собралась замуж за Данте, если бы не любила его и не верила, что сделаю его счастливым. Но все равно, огромное спасибо!

— Лейла, ты хочешь осчастливить его, а он, он-то сможет сделать тебя счастливой? Любовь — это игра для двоих, а не смертельный риск для одного...


Лейлу мучила бессонница. Потолок над кроватью давил, подушка казалась слишком жесткой, а сопение Клео, доносящееся из соседней комнаты, раздражало неимоверно.

Часы пробили одиннадцать. Через час наступит день свадьбы, через двенадцать часов она станет миссис Данте Росси.

Лейла посмотрела на дверь, где на плечиках висело свадебное платье. Оно было необыкновенного цвета — ярче, чем глаза Данте. Лейла перевела взгляд на коробки рядом со стулом, где ожидали своего часа шляпка, перчатки и туфли из светлой замши.

— Ты очаровательна! — сказала ей Элен, с которой они вместе выбирали платье.

— Аквамарин твой цвет, он от тебя глаз не оторвет! — радовалась мать Данте.

Неправда! Лейла откинула одеяло, встала и подошла к открытому окну. Данте не обратит на нее внимания, если даже она нацепит лохмотья, вымажется в саже и вываляется в перьях. Она ему безразлична. А значит, все безнадежно!

Ветерок холодил ей грудь, слегка округлившийся животик, горячие щеки. Слабое напоминание того времени, когда Данте ласкал ее тело, называя его совершенством.

Как вернуть Данте? Как заполучить его сердце, его душу? Помогут ли свадебные кольца и свидетельство о браке?

Он полностью овладел ее душой, ей никто кроме него не нужен. Как она будет жить, для всех обожаемая жена, но на деле покинутая, несчастная женщина?!

В детстве Лейла мечтала о свадьбе. Она представляла, как будет красива. В юности она думала о волнении, которое ей предстоит испытать во время этой полной радости церемонии, и у нее перехватывало дыхание от одной только мысли, что когда-нибудь она скажет «да» прекраснейшему из мужчин.

И что же теперь? Завтрашний день не сулит ничего, кроме тревог и печали. Как она скажет перед алтарем «да», если она не уверена в будущем муже?

— Я не смогу жить во лжи! — прошептала она, и слезы заструились у нее по липу. — Я не могу выйти за тебя, Данте!


10


Спустя девять часов, после двух автобусных пересадок, после того как она попрощалась с мамой и Клео, Лейла села на борт водяного такси, курсирующего между материком и островом Фернандо.

Неожиданно впереди из темноты вырос остров — призрачный холм, усеянный редкими огнями. Воздух был свеж, море гладким как стекло, и лишь катер оставлял за собой длинные пенные следы.

— Почти приплыли, мисс. — Рулевой сбросил газ и взял левее. — Вон огонек... Вон там, видите, в ста ярдах правее порта? Это и есть причал Флетчеров.

Утро казалось уже далеким прошлым. Она рано покинула дом, по дороге заехала к Данте, а от него отправилась в ювелирный магазин и в банк. Когда она наконец вернулась домой, мать и Клео ждали ее у дверей, мучаясь неизвестностью.

— Лейла, дорогая, — воскликнула мать, делая шаг навстречу. — Когда мы принесли тебе завтрак в постель, а комната оказалась пуста, мы не знали, что и подумать. Правда, Клео? Мы тут с ума сходили!

— Ладно, — примирительно сказала Клео. — У нее своя голова на плечах... Я говорила тебе, Сандра, что я предвидела крестовые хлопоты. Посмотри теперь на девочку и не смей надо мной смеяться, когда я говорю, что карты не лгут!

— Что случилось, Лейла? — с тревогой спросила мать. — Где ты пропадала?

— У Данте.

— Деточка! Это же ужасная примета: видеться с женихом до порога церкви в день венчания! — Мать вцепилась в перила.

— Свадьбы не будет, — отрезала Лейла, тут же пожалев, что не сообщила новость как-нибудь потактичней. — Данте для меня больше не существует!

— Вот вам и гром среди ясного неба. Я же говорила! — протянула Клео.

Но Сандра как будто не хотела понимать происходящего.

— Конечно, свадьба будет, — заявила она. — Уже двадцать минут одиннадцатого, через час тебе надо быть в церкви. Перестань ломать комедию и марш причесываться! Пусть все умрут от зависти, когда увидят тебя в подвенечном платье!

— Ты что, не понимаешь, мама? Я не выхожу замуж! Ни сегодня, ни вообще.

— Но, дорогая, как же так? Ты должна! Гости уже собираются в церкви...

— Боюсь, что они будут разочарованы, — сказала она, входя в дом, чтобы прекратить этот разговор.

— Ты сошла с ума! — кинула ей в спину Сандра, в ужасе заламывая руки.

— Нет, напротив, я пришла в себя.

С рассеянной улыбкой Лейла села за стол на веранде и принялась намазывать маслом холодный тост. Впервые за последнюю неделю она ела с удовольствием.

— Дорогая, ты несправедлива к Данте. Не могу представить, чтобы он поступил с тобой так, как ты собираешься поступить с ним.

— Есть обстоятельства, мама, которые помешают ему просто так заполучить меня и потащить к алтарю.

Мать в изумлении опустилась в кресло.

— Что заставило тебя разлюбить его так скоро? Я-то надеялась, что у вас любовь до гроба, как было у нас с отцом.

— Я люблю его. Но, ты не понимаешь... Это любовь на всю жизнь, но при чем здесь брак? Ты ведь сама не сразу вышла за отца.

— Так-то оно так, но сколько косых взглядов нам пришлось вынести...

— Теперь это уже не имеет значения. Ты никогда не задумывалась, почему он, оставаясь рядом, постоянно отворачивался от твоих проблем, оставляя тебя один на один с ними?

— Ему было тяжело, Лейла. И он стыдился своей слабости. Вдали от меня он умер сломленным человеком.

— Он был трусом, мама.

— Постыдись, Лейла! Как можно такое говорить об отце?

— Все мужчины одинаковы. И Данте не лучше других, — ответила Лейла. — Если я дам этому человеку обет перед Господом в вечной любви, верности и послушании, это будет для меня выбором между одним из зол.

— Не повторяй моих ошибок, — сказала Клео.

— Что ты можешь понимать в таких делах, Клео? Ты же не любила никогда, ты типичная старая дева!

Пропустив мимо ушей выходку Лейлы, Клео продолжила спокойным голосом:

— Я любила однажды, но этот джентльмен не оценил мои чувства. Если Лейла думает так же насчет Данте, пусть поступает, как считает нужным...

Сандра, которая, казалось, рассеянно наблюдала за мухой на столе, вдруг взорвалась:

— Вздор! Лейла, дорогая, одумайся, еще не поздно. Один телефонный звонок, и все уладится!

— Нет, мама.

— Данте — человек с положением. Если его так унизят перед родными и друзьями, он не скоро простит.

— Но если я сейчас передумаю, я себе никогда не прощу!

— А что будет с детьми? Моя хорошая, неужели ты хочешь, чтобы они выросли, не зная отца?

Прежде чем ответить, Лейла намазала еще один тост. Ей пришла в голову фантазия сделать бутерброд из вафли и селедки. Или намазать ежевичным вареньем маринованный огурчик.

— Будет хуже, если они вырастут посреди разлада и скандалов. А так и будет, если я выйду замуж сейчас. Данте не годится на роль мужа.

— Но он же любит тебя!

— Да. — Взгляд Лейлы затуманился. — Пусть идет своим путем. Он сильный, он сможет. Беда в том, мама, что даже слишком сильный и не особенно во мне нуждается. Одной моей любви недостаточно, чтобы удержать его надолго.

Припомнив все это, она утвердилась в решении, принятом еще по дороге домой. На самом деле ее выбор был предрешен. Уяснив это, она ощутила покой.

Лейла вышла из здания речного вокзала. Идя через зал, она вдруг задалась вопросами: где теперь Данте, чем он занят, о чем думает? Нет, долой упаднические настроения. Она теперь самостоятельная женщина, ее судьба зависит только от нее самой. Замужество подождет, если он ее действительно любит и нуждается в ней. Она ему верила, но эта вера лежит словно погребенная под толстым ледяным покровом, который мог бы растаять, заметь она хоть искру понимания, в котором так нуждается.

Но где это понимание? Холодный туман окутал ее душу, полную разочарования и досады. Глаза Лейлы, обыкновенно похожие на тропическую лагуну, залитую ярким солнцем, теперь напоминали скованное льдом северное озеро, печальное и мертвое.

Под шуршание гравия дорожки, ведущей к дому Флетчеров, Лейла обдумывала письмо, которое неплохо было бы написать миссис Росси. Но как объяснить матери Данте, что ее сын не оправдал возлагавшихся на него надежд. А сестры? Ей стало жалко их. Они были к ней так добры, смогут ли они простить оскорбление, нанесенное семье?

Близ коттеджа ей встретился человек лет пятидесяти, вежливо представившийся Дейлом, смотрителем здешней усадьбы.

— Что же вы не позвонили? Я бы встретил на причале, — сказал он. — Я проветрил комнаты, прибрал все. Знаете, ведь в коттедже не жили с прошлого лета. Давайте сумку, я понесу. Ступайте за мною, я ориентируюсь здесь как кошка, даже в темноте. В шкафу и холодильнике вы найдете все необходимое. Если что-нибудь потребуется, я принесу, только скажите.

В другой ситуации она бы нашла домик для гостей очаровательным: огромные окна раскрывались на три стороны света, а в большой гостиной был камин, сложенный из необработанного камня. Стены покрывали сосновые панели, потолок поддерживали массивные деревянные балки. Широкий диван, убранный дорогим ковром, так и приглашал прилечь и отдохнуть.

— Как видите, здесь у нас тишина и покой, — говорил Дейл, наполняя вазу свежими фруктами. — Вы попали в хорошее место. Меня предупредили, чтобы вас не тревожили по пустякам.

Он еще что-то говорил, приготовляя ей ванну, включая обогреватели, но она почти не вслушивалась в назойливую болтовню.

Как только он ушел, она поняла, что впервые осталась абсолютно одна, с тех пор как отказала Данте. На нее нахлынули воспоминания, и наедине с собой ей некуда стало бежать от той тревоги, которая приходила с мыслями о ее поступке. С одной стороны, она жалела отца своих будущих детей, так разочаровавшего ее, с другой — именно этот мужчина вызвал к жизни половодье чувств одним только своим прикосновением.

— Зачем тебе эти игры, Лейла? — говорил он во время последнего их разговора. — Я не могу позволить тебе уйти просто так. Ты должна быть в церкви. Не глупи!

— Нет, я сказала, — отрезала Лейла, зная, что уступи она сейчас, и всю дальнейшую жизнь будет вынуждена принимать один за другим его ультиматумы.