Джулия Кеннер - Желанный

– Детка, это будет жестко, но я обещаю, тебе понравится. Я не смогу по-другому. Особенно после того, как я так долго ждал. И тем более сейчас, когда я знаю, что ты уезжаешь. Я должен убедиться, что ты сдалась мне.

– Да, я сдалась. Я сдамся.

Черт, в этот момент я бы сказала что угодно, лишь бы он продолжал двигаться во мне.

Как раз в этот момент он вышел из меня, и я заныла от разочарования.

Он засмеялся и протянул мне руку, помогая подняться, чтобы я встала на колени перед ним.

– Я хочу, чтобы ты знала, что до того дня, как ты уедешь из города, ты принадлежишь только мне. А теперь, скажи мне, что ты тоже этого хочешь.

– Да, – ответила я. – Я хочу этого.

Он встал с кровати и повернулся ко мне лицом. Потом он сделал круговое движение пальцем в воздухе.

– Повернись. Наклонись вперед. Руки на спинку кровати.

Я открываю рот, чтобы спросить зачем, но потом понимаю, что это дурацкий вопрос, и слушаюсь его. Я слышу его вдох и тихое: «О, детка». Потом чувствую резкую боль от удара его ладони о мою задницу, за которой следует наслаждение от того, что он тут же потирает ладонью ушибленное место: ощущение волшебного контраста.

– Скажи это так, чтобы я в это поверил, – велит он, и в его голосе совсем не чувствуется нежности.

– Я хочу этого, – повторяю я.

И закрыла глаза, когда он снова ударил меня по заднице. Его удары были жесткими, и я бы даже сказала, что они причиняли мне боль. Но я понимала, что он имел в виду, когда говорил об удовольствии.

Моя грудь потяжелела, соски затвердели, вагину начало покалывать, я становлюсь мокрой. Я хотела еще, черт, я хотела все, что он мог предложить.

Он тер мою задницу медленно и жестко, когда наклонился ближе.

– Чего ты хочешь, Лина? Хочешь, чтобы я прекратил? Или хочешь, чтобы я продолжал?

– Продолжай, – просила я и была готова застонать от одной мысли о том, что он может остановиться. – Пожалуйста, продолжай.

Его ответом был еще один жесткий шлепок.

– Скажи мне еще раз, чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты меня отшлепал. – Я хочу, чтобы ты меня оттрахал.

– Скажи мне, чего ты хочешь.

Еще один удар. Я дернулась, немного раздвинув ноги. Моя задница горела, и да, о боже, я тоже вся горела. Я хотела, чтобы он вошел в меня, и я очень быстро приближалась к тому моменту, когда начну умолять его.

– Скажи мне, – повторил он, сопровождая свои слова очередным ударом.

– Тебя. Я хочу тебя, Эван. Я всегда хотела тебя.

Я закрыла глаза в страхе, что сказала больше, чем нужно. Но Эван стонал от удовольствия, как будто мои слова приносили ему такое же удовольствие, как тогда, когда его член был у меня во рту.

– Лина, я должен тебя поиметь прямо сейчас. Я не выдержу больше ни секунды.

Я пыталась согласиться, но это было необязательно. Я хотела повернуться к нему, но он не дал мне. Он взял меня за бедра и притянул ближе к краю кровати. Я почувствовала, как он членом трется о меня, о мою мокрую от желания вагину. В молчаливой просьбе я раздвинула ноги, выгибаясь, одновременно приглашая и требуя. Я уже хотела начать умолять его, но не пришлось. Он схватил меня за бедра и сам двинулся ко мне.

Эван зашел в меня одним резким движением, и я застонала одновременно от удовольствия и боли. Каждое его движением разрывало меня на части, рвало на куски, ломало во мне все. Он разрушал меня, и в то же время я никогда не чувствовала себя так хорошо и совершенно. С каждым толчком он как будто выносил меня на новую высоту. С каждым тихим стоном он сближал нас.

Он наклонился надо мной, поддерживая ритм. Я двигалась в его ритме, и когда мы подобрали один общий, он отпустил мои бедра. Сначала я застонала от разочарования. Потом почувствовала, что он опустил одну руку и начал гладить мой клитор, другой сжимая мою грудь. Он входил все глубже и глубже, пока я не поднялась на самый верх облаков с Эваном, который крепко меня держал.

Я все еще парила, и мое зрение было замутнено, когда его оргазм начал сотрясать нас обоих. Он взорвался внутри меня, крепко держа меня, изливаясь внутрь меня.

– Эван, – с блаженством произнесла я его имя.

Мы еще некоторое время не двигались: он одной рукой прижимал меня к себе, а другой опирался на кровать. Я чувствовала, как он обмяк внутри меня и начал покрывать мою спину легкими поцелуями.

– Лина, – прошептал он, но это было так тихо, что я не уверена, хотел ли он, чтобы я услышала.

Наконец он вышел из меня и взял меня на руки, как будто я весила не больше котенка. Он поцеловал меня в губы.

Я так хотела спать и была полностью обессилена, поэтому вцепилась в него в ванной, где он искупал нас обоих. Потом он отнес меня обратно в спальню, лег рядом и притянул к себе. Я закрыла глаза, и последними словами, которые я услышала перед сном, было его тихое: «Ты просто удивительная».

– Мне не снятся кошмары, когда ты со мной, – прошептала я, проснувшись в объятьях Эвана. Нас окутывали предрассветные лучи, пробивающиеся через окно.

– Я рад. – Он быстро проснулся и потянулся. – Мне вообще не нравится мысль, что они тебя снятся. Я бы хотел, чтобы они исчезли. Это просто сны, ты же понимаешь? Это чувство вины выжившего, малышка. Я понимаю, ты скучаешь по сестре, и то, что с ней случилось, просто ужасно, но ты не должна чувствовать вину за то, что ты жива, а она нет.

– Нет, – говорю я охрипшим голосом. – Я не чувствую себя виноватой в том, что живу. – Я делаю вдох. – Я чувствую себя виноватой в том, что с ней случилось.

Я говорю так тихо, что не уверена, слышит ли он. Никому, кроме Джена, я не рассказывала об этом. Хотя часть меня кричала о том, чтобы я закрыла рот, что не стоит доверяться человеку, с которым я расстанусь через три недели, но, по правде говоря, с Эваном я чувствовала себя в тепле и безопасности. И что более важно, я знала, что он был достаточно силен, чтобы вынесли любое признание.

– Я очень часто убегала из дома, – продолжила я. – Гуляла с друзьями, напивалась, курила сигареты и делала разную фигню, ты же понимаешь? Грейс всегда прикрывала меня, пытаясь помочь мне прекратить. Но я не прекращала. Она всегда была идеальной. Замечательная и красивая старшая дочь, а я была такой сучкой. Я говорила ей, чтобы она не лезла в мою жизнь.

– Но в тот вечер она пошла за тобой?

– Да, в тот вечер, когда на нее напали и похитили. – Я начала всхлипывать. – Я не заметила. Я даже не знала, что она пошла за мной, пока на следующий день не выяснилось, что ее нет в комнате. А когда нашли ее тело, никто не мог понять, зачем ей понадобилось убегать из дома. Кроме меня. Я знала. – Я посмотрела ему в глаза, осознавая, что мои глаза полны вины и стыда. – Я никому не рассказывала об этом.

– Это не имеет значения. – Он гладил меня по волосам. – Это не твоя вина, – проговорил он тихо. – Это гребаный мир, в котором нет правил.

– Ты же понимаешь, что я завязала. После того дня я перестала убегать из дома и вести себя безответственно. Я стала полной своей противоположностью.

– Правда? – усомнился он. – Ты? Или твое поведение?

Я не ответила, но он был прав, и думаю, он знал об этом. Я совсем не изменилась, я просто закрылась от окружающего мира.

Он сел и притянул меня к себе. Я прижалась сильней и вздохнула. Я не любила делиться своими секретами, но это действительно умаляло боль. Точнее, было приятно делиться с Эваном.

– Ты же понимаешь, что я полная неудачница, – выпалила я. – Ты, должно быть, святой, если терпишь меня.

Его смех эхом отдался в моей груди.

– Ну, это вряд ли. Ты не неудачница.

– О, нет, так и есть. – Я закрыла глаза и вздохнула. – Ты сказал, что очень давно меня хотел, но я не думаю, что ты знаешь меня.

– Нет? Ты же сказала, что я понимаю тебя.

– Я просто хочу так думать, – ответила я.

– Нет. – Это простое и уверенно сказанное слово говорило о понимании. – Ты была права. Я понимаю тебя. Я знаю, какая ты.

– Какая я? – спросила я у него.

Я не смогла скрыть легкую неуверенность в моем голосе, но мне хотелось знать. Я должна была это услышать.

– Красивая, энергичная, умная. Ты не эгоистка. Ты умеешь сочувствовать. И, хоть ты и можешь ошибаться, ты всегда делаешь то, что считаешь правильным. И, – добавил он с озорной усмешкой, – оказывается, ты талантлива в постели.

Это меня рассмешило.

– Я знаю тебя, – повторил он. – Я прекрасно знаю, какая ты, Лина. Что ты чувствуешь. И уверен, ты знаешь, какой я. Потому что за всей этой внешне блестящей и яркой мишурой ты найдешь очень много непривлекательного и блеклого.

– А под этим всем?

– Больше яркости, – сознался он. – Но туда трудно добраться. Может быть, это только для Тайлера и Коула, но лишь Джену это удалось.

Я выпрямилась, чтобы рассмотреть его лицо.

– Это грустно, – сказала я, и тут же поняла, что все это относится и ко мне.

Кому я разрешила подобраться ко мне близко? Честно говоря, никому, кроме Джена. И больше никому: ни Кэт, ни даже Флинну.

– А твои мама и сестра?

Он медленно кивает.

– В какой-то степени. Но они далеко. Они переехали очень давно. Я редко их вижу.

– Мне жаль. – Я жалею, что коснулась этой темы.

Я вспомнила, что в многочисленных статьях говорилось о том, как ему пришлось работать на износ, чтобы они смогли уехать из Чикаго и начать новую жизнь в другом месте. А он остался управлять бизнесом, который приносил деньги, чтобы они смогли переехать.

– Это, наверное, тяжело, – произнесла я, – расти в такой среде. Когда умер твой отец, ты стал единственной опорой для своей семьи, а ведь ты был еще ребенком.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

– И сколько статей ты прочла обо мне?

Я пожала плечами.

– По-моему, все.

Как я и надеялась, он засмеялся.

– Писатели-фантасты не единственные, кто высасывает свои истории из пальца, Лина, – возразил он.

– Разве это неправда? Что ты заботился о своей матери и сестре?

Выражение его лица было одновременно жестким и задумчивым.

– Да, я заботился, и всегда буду. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить свою семью. Пойду на любой риск, на любые жертвы, и сделаю все, лишь бы изменить ситуацию в мою пользу. И никогда не буду сожалеть о сделанном выборе, если это касается этих двух женщин.

Его слова, сказанные с такой страстью, эхом отдавались во мне, и я не могла не представить молодого Эвана, на котором лежала вся эта ответственность. И то, что он не только выжил, но и преуспел, только доказывало уникальность этого мужчины.

– Этот гребаный мир, – прошептала я, вспоминая его слова и задумываясь, на какой риск и жертвы он шел и что именно делал, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу.

– Да, – резко выпалил он. – Я согласен. – Он посмотрел мне в глаза. – Лина, не будь наивной. Что бы ты ни прочла, сколько бы ты обо мне, по твоему мнению, ни знала, имей в виду, что бы пресса ни написала обо мне, это даже не вершина айсберга.

Я нахмурилась, понимая, что это и есть мой шанс. Я рассказала ему про Грейс; если я спрошу сейчас, он может открыться. Что случилось после смерти его отца? Что касалось тех секретов, о которых упоминал Джен. Того, на что намекал Кевин. Но я ничего не произнесла. Ни слова.

Не знаю, почему я этого не сделала. Я знала лишь, что сексуальный, скрытный и опасный мужчина, о котором я все время мечтала, наконец-то в моей постели, и он будет находиться в ней три недели. Хотела ли я так рисковать и возвращаться в реальность? Нет, поэтому я промолчала, мягко поглаживая его руку. Костяшки его пальцев немного зажили, но все еще были покрасневшими, а кожа нежной.

– У одной из девушек, что работает в «Дестени», были проблемы, – заговорил он, хотя я даже бровью не повела. – Я немного пообщался с парнем, у которого были к ней вопросы. Мы решили этот вопрос.

Я вспомнила, что произошло в переулке и легко представила, как он защищает девушек. Я надеялась, что лицо того парня выглядело в сто раз хуже, чем костяшки Эвана. Я поцеловала его в уголок рта.

– Я рада.

Эван посмотрел мне в глаза, и было такое чувство, что его не просто устроил мой ответ, но еще я прошла какой-то тест. Он слегка улыбнулся и откинул голову, закрыв глаза. Я устроилась поудобнее. Несмотря на то, что было ужасно рано, я не хотела спать. Я еще не полностью проснулась, но у меня было много энергии.

Я гладила его тело, грудь, руки. Вьющаяся татуировка выделялась, отдавая зеленоватым из-за освещения, и я дотронулась до нее кончиками пальцев. Мне было так хорошо и лениво, так комфортно с этим мужчиной.