— Он тоже будет бастардом…

— Я пережил это — переживет и он! — жестко сказал граф. — Я все сделаю, чтобы ребенок не страдал. Возможно, Анна не сможет родить наследника, она и сво-ему первому мужу никого не родила. Не смогла выносить ни одного ребенка, каждый раз — выкидыши. Думаешь, мне нравиться с ней спать? Она мне и без того противна, а еще и эти ее коты! Этот вопрос о наследнике может ре-шиться сам по себе. Подумай, наконец, о ребенке, Изольда!

Молодая женщина встала с кровати, взяла новую рубашку и прошла к камину. Тонкая шелковая рубашка заскользила по роскошной груди, немного задержалась на бедрах и упала, закрывая все тело. Только нежная грудь была почти обнажена в глубоком вырезе. С мраморной ка-минной полки она взяла свой любимый кубок, налила не-много вина и отхлебнула из него. Затем она вернулась на кровать и укуталась почти с головой в толстое одеяло.

— Я хочу тебе сказать, Рей, — наконец заговорила она, — что мне теперь ясно то положение, которое ты предназначил для меня. Я понимаю и то, что выхода у меня почти нет никакого. Я даже готова была смирить с ролью наложницы, невольницы, няньки, наконец. Но, когда эти жены назвали нас. … Тут под сердцем, — Рей увидел, как блеснули в полумраке глаза молодой женщины, — тут ста-ло холодно под сердцем. Тут лед… Очень обидно, если вспомнить, как они презрительно обзывали нас шлюхами. Я не могу тебя любить, если ты не можешь защитить меня от таких оскорблений! — На глазах Изольды на мгновение заблестели слезы и исчезли.

— Я уже не могу так любить тебя, так обни-мать.…Как вспомню… становиться больно.

Рей молчал.

— Прости меня, — наконец сказал он, — если сможешь!

— Не знаю, Рей, — наконец произнесла Изольда, — не знаю, смогу ли.… И потом, это ничего не меняет.

— Ничего не меняет? — Рей заходил по комнате.

Наконец, он остановился в углу и, повернувшись к кровати, твердо сказал:

— Это все меняет, если ты не хочешь по-хорошему. Ты не знаешь жизни, девчонка! Я вот сделаю тебя действительно наложницей, — вот тогда посмотришь! Или отдам в жены кузнецу Россеру, у него жена умерла в прошлом году. Он будет очень доволен! А сына заберу. Бастардом лучше быть, чем сыном раба.

Изольда сжалась. Страх охватил ее. Она не часто видела Рея в таком гневе. Его глаза горели безумным ог-нем, руки были сжаты в кулаки, он ходил по комнате ши-рокими шагами. Молодая женщина почувствовала, что ее участь в одно мгновение может стать еще более горькой. Громила-кузнец всегда провожал ее восхищенным взгля-дом и улыбался при этом, обнажая ряд желтых неровных зубов. Было ужасно представить себя в руках этого вечно вонявшего кузницей и вином слуги.

— Раз мои объятья не устраивают тебя, — не уни-мался Рей, но его речь была приостановлена легким каса-нием.

Он оглянулся. Изольда стояла сзади него и поло-жила ему руку на спину.

— Я согласна, Рей, — тихо, но с силой заговорила она, — я попробую, я попробую понять тебя, я буду ста-раться. Мне нужно только время.

— Ну, вот так будет лучше, дорогая, — обрадован-ный граф обнял свою любовницу и, прижав ее к могучей груди, страстно поцеловал.

— В жизни все так сложно, Изольда, — продолжал он после небольшой паузы, — не всегда получается, так как хочешь. Приходится идти на жертвы, учитывать об-стоятельства, менять планы. Но все будет хорошо, милая, посмотришь. Я буду любить тебя.

Изольда молчала, прикусив до крови губу.

На следующий день все завтракали, как обычно, в большом зале вместе с рыцарями Альмера и Рея. Мужчины изо всех сил делали вид, что ссора кончилась, шутили, смеялись и с аппетитом ели. Решив, что все наладилось, обитатели замка с облегчением вздохнули. Сестры также держали себя в руках и делали вид, что у них нормальное настроение. Они сидели на своих обычных местах и, не показывая что у них на душе, с вежливыми улыбками при-нимали ухаживания своих любовников. Те же старались быть очень любезными, подкладывали лучшие куски на тарелки молодых женщин. Они просто завалили их едой. Изольда улыбалась Рею изо всех сил. Он очень серьезно ее предупредил, и женщина стала его бояться. После завтрака Изольда и Ирис ушли в комнату к Изольде, там же, как и всегда, оказалась и Меган. В последнее время служанка почти ничего не делала, только успокаивала грустных мо-лодых женщин. Леди Регина не ругала Мегги, она ни в чем не прекословила сестрам, боясь нарушить едва установив-шийся хрупкий мир. А рыцари, поцеловав своих наложниц, уехали с проверкой по всем замкам. Такова была офици-альна версия. На самом деле их душила злоба, и срочно нужно было поговорить с женами. Дело было в том, что хотя внешне все выглядело как обычно, что-то исчезло из их отношений с прекрасными пленницами. К сестрам нель-зя было придраться — они вели себя безупречно. Не выска-зывали обид, не упрекали, улыбались, были вежливы. Только исчезла любовь. Она улетела, испарилась, как будто и не было этих страстных объятий, жарких ночей, любящих прекрасных глаз. А ругать наложниц за то, что они пере-стали любить, было как-то неловко. Оставалось только на-деяться, что время — великий лекарь, все вылечит и испра-вит. Рыцари очень надеялись, что рождение их детей опять сблизит наложниц со своими господами, они не смогут не любить отцов своих малышей. И вновь возникнут те теплые чудесные отношения, которые были вначале между ними, и без которых так было холодно теперь в замке Иствик.


Кошачье царство


Не доехав замка, Рей слез с коня и присел у дороги. Здесь было прекрасное место для обзора его новых поместий. Прямо перед ним возвышался принадлежащий ему замок Карлекс, его круглые башни угрожающе нависали над об-ширной долиной, окаймленной на горизонте цепью высоких холмов. Покрытая виноградниками и садами плодородная равнина наслаждалась прекрасным утром под надежной защитой серых каменных стен. Трава было мокрой, и рыцарь бросил на землю плащ. Он взял в рот травинку и подумал, что день обещает быть ясным и жарким — по утру сразу выпала обильная роса. И хотя утро было чудесным, и дела в новых поместьях шли отлично, настроение было прескверным. Жизнь его превратилась в череду беспрерывных ссор и споров. Предыдущая ночь не принесла удовлетворения, а предстоящая беседа с женой тоже не радовала. Вдруг его внимание привлек стук копыт. По каменистой дороге в замок ехала всадница. Неопытной рукой девушка держала поводья, а другой прижимала небольшую корзину.

— Корлисс! — окликнул ее граф, узнав служанку Анны.

— Да, милорд граф, — девушка поспешно подъе-хала к графу и стала неловко слезать с лошади.

— Оставайся в седле, — сказал Рей, — что это ты везешь?

— Новую кошку для леди, господин! — девушка еще сильнее прижала корзину к себе.

— Еще кошку? — удивился рыцарь, — дай-ка ее сюда!

Корлисс неохотно рассталась с драгоценным гру-зом. Рей приоткрыл плетеную крышку. Чувствуя его не-приязнь, и без того измученное долгой дорогой, грациозное животное злобно ощерилось на него. Большие желтые гла-за, казалось, пожелтели еще больше, а короткая сизая шерсть встала дыбом. Несомненно, она была красива в сво-ем гневе.

— Это бурма, — гордо сказала девушка, — редкая индийская порода.

Мужчина брезгливо протянул руку в перчатке, же-лая коснуться необычно длинных ушей недотроги. В этот момент кошка злобно фыркнула и, выпрыгнув из корзины, бросилась в кусты. Ее вздыбленный хвост мелькнул трубой среди зарослей и исчез.

— А-а! — закричала служанка и, мгновенно соско-чив с коня, побежала следом.

— Леди Анна убьет меня! — раздался из зарослей ее вопль.

— Чертовы кошки, — пробормотал Рей, — ей все мало!

Мгновенно вскочив на коня, он въехал в замок. Проворные слуги взяли Дункана под уздцы и помогли гра-фу спешиться. Его грозная фигура исчезла в проеме за-крывшихся с грохотом ворот.

Леди Анна как раз возилась с котом, когда Рей во-шел к ней в комнату. Она старательно пристраивала огром-ного рыжего кота к глиняной миске с молоком.

— Джонни, Джонни, ты должен есть, иначе поху-деешь.

Полосатое пузо кошака свисало до самого пола, а длинный хвост нервно вздрагивал. Граф злобно пнул сапо-гом разбалованное животное, и кот с визгом выскочил в окно.

— Джонни! Что ты сделал! — завопила Анна, — здесь же очень высоко!

— Цел будет твой Джонни! — рявкнул Рей, и все остальные кошки бросились прятаться по всей комнате, сбивая друг друга с ног. В отчаянии графиня упала на стул.

— У тебя жестокое сердце, Рей! — взвизгнула она.

— Нет, это у тебя жестокое сердце, — закричал граф, — зачем вы с Алисией оскорбили Изольду и Ирис?

— Мы всего лишь немного поговорили, — удив-ленно ответила его жена.

— «Немного поговорили», — передразнил ее ры-царь, — и в результате — женщины все в слезах. И у меня большие проблемы. И у Альмера тоже!

— Ты заботишься о настроении каких-то наложниц больше, чем о самочувствии своей жены, — обиженно про-изнесла женщина.

— Это мое дело — о чем заботиться, — злобно от-ветил граф, — ты не должна была ездить к ним в замок. У нас была договоренность.

— Это Алисия, это Алисия затащила меня туда, — заверещала графиня.

— С Алисией разберется Альмер, а ты отвечай за свои грубые оскорбления, которые ты нанесла ни в чем не повинным женщинам.

— Ни в чем не повинным? — возмутилась Анна, — они забрались в постель к нашим мужьям, и ни в чем не повинны? Или ты ночевал сегодня в поле?

— У нас был уговор перед свадьбой, — ответил Рей, — тебя не касается моя жизнь. Я вправе ночевать, где мне заблагорассудится. И, по правде говоря, они не забра-лись к нам в постель, справедливее было бы сказать, что мы насильно их туда затащили. К тому же с ними у нас от-ношения начались еще до встречи с тобой и Алисией.

— Но это не освобождает тебя от обязанностей мужа, — толстое лицо скривилось в обиженной гримасе.

— Я бы выполнял свой долг более усердно, если бы тебя повсюду не преследовало это стадо, — возмутился граф, — эта шерсть и вонь отравили все вокруг. И к тому же, вопрос вот еще в чем. Если ты мне не родишь наслед-ника, возможно, мне придется развестись с тобой. Эта при-чина будет достаточно убедительна для церкви, чтобы раз-решить развод. Поэтому разумнее было бы для тебя, если бы я удовлетворился ребенком от наложницы. А котов тво-их я скоро всех выкину прочь из дома.

— Рей, ты лишишь меня единственной радости в жизни! — завопила графиня.

— Вот именно, единственной, — согласился ры-царь. — Я в два счета лишу тебя и этой радости, и многих других, о которых ты и не догадываешься, если ты будешь продолжать самоуправничать, — продолжил Рей после ко-роткой паузы.

Графиня Анна достала из-под кровати одну из ко-шек, прижала ее к груди. Кошка, по-видимому, линяла, и хлопья шерсти закружились в лучах света, падающих из окна.

— Ты, вероятно, забыл, Рей, что я сделала для те-бя? — горделиво начала она, — ты был никем, мальчиком при своем брате, бастардом. А теперь ты получил два замка и титул!

Рей подошел к ней и, брезгливо взяв двумя паль-цами кошку за загривок, отшвырнул ее прочь.

— Да, я был бастардом, — гневно произнес он по слогам. — А теперь я — граф! И я не позволю и здесь, и везде в своих землях… Да, в своих, — сказал он с угрозой, — кому-либо командовать!

Граф заходил чеканными шагами по комнате и, по-вернувшись к Анне, сказал:

— В том числе и моей жене!

Женщина в слезах упала на кровать. Ее плечи за-тряслись от рыданий.

— Помни, Анна, твоя судьба в моих руках! Не зли меня. Я тебя не пощажу, если еще раз ты окажешься в Ист-вике.


Келья


Альмер подъехал к мрачной громаде замка и посмотрел вверх. Замок Фелис, в котором жила Алисия, не отличался архитектурными изысками. Двойные крепостные стены были сложены из грубых, неправильной формы камней разного цвета. Первая стена, более высокая, была окружена еще одной, довольно низкой, построенной намного позднее. На это указывала и круглая форма башен второго кольца. В отличие от высокой квадратной башни, располо-женной в центре замка, круглые башни были построены значительно позже, с учетом новых фортификационных знаний. В общем, замок взять было бы достаточно трудно, с удовлетворением про себя отметил герцог. Он посмотрел на ряд верхних окон, расположенных по периметру квад-ратной башни. Этот этаж нависал фута на два от основной стены и подпирался мощными консолями, что придавало башне вид неприступной крепости. Там и находились комнаты Алисии. Оттуда открывался изумительный вид на окрестные холмы, узкую долину небольшой реки и дорогу, ведущую к замку. По этой дороге нельзя было даже кошке пробежать, будучи не замеченной стражей, а другой дороги к замку не было. Суровые лица выглянули из узких бойниц круглой башни и осветились учтивыми улыбками. Все в замке уже знали нового хозяина.