— Ого, какая красавица! Нечасто встретишь среди простого люда такую птичку! Парень, кто она тебе, и кто ты сам? — наглый рыцарь спросил у моего Генриха. Он, поклонившись и назвав свое имя, добавил, что он вассал графа Эссекса, а я — его невеста

— Невеста, говоришь? А свадьба когда? — рас-спрашивал дальше рыжий здоровяк.

— Через неделю, милорд, — опять поклонился мой жених.

— Значит, ты сын моего вассала! И ты женишься? А ты знаешь о моем праве первой ночи? Я не буду препят-ствовать тебе в твоем желании жениться на этой красотке, но и свое право я хочу осуществить. Дело в том, что я ваш новый граф.

— Его звали Дирк Хоукхарт, миледи! — догада-лась взволнованная Изольда.

Не ответив ей, леди Регина продолжала свой рас-сказ.

— У меня не будет времени приехать к тебе на свадьбу, чтобы получить то, что мне положено по закону, так что думаю, что сейчас самый подходящий момент, — рыжий мужчина похотливо смотрел на мою грудь.

Поняв, что сейчас произойдет, мой жених выхватил нож и встал впереди меня, закрывая своим телом. Рыцари достали свои мечи. Их было четверо.

— Не переживай, лишь я, твой господин, проведу часок с твоей невестой. Все будет по закону. Остальные лишь придержат тебя, дурака, чтобы ты не лез на рожон. — С этими словами рыцари стали теснить моего жениха, на-гло смеясь.

Что значил его жалкий нож против мечей четырех опытных воинов? Но Генрих, бледный как смерть, решил защищать меня ценой своей жизни. Но зачем мне была бы жизнь, если бы его не стало?

— Милорд граф, я согласна отдать вам мою невин-ность, если мой жених будет невредим. Какие же вы рыца-ри, если вчетвером нападаете на одного, и даже не военно-го человека. Не трогайте его, и я не буду сопротивляться.

— Ты дала обещание, птичка! Эй, Гуго! Не трогать парня! Отвечаешь головой, если ранишь его! Обезоружьте и придержите.

Обезоружили моего возлюбленного очень быстро, и пока рыжий граф, отведя меня в кусты, наслаждался мо-им телом, крепко держали за руки. Когда все было конче-но, граф толкнул меня к жениху и сказал:

— Ну, парень забирай свою невесту! И не забудь, позови своего сеньора на крестины своего первенца! Кто знает, чей он будет! — и грубо загоготал.

— Я не нуждаюсь в твоих объедках! Свадьбы не будет! — мой любимый, которому я спасла жизнь, плюнув мне и графу под ноги, пошел по дороге по направлению к городу. А я осталась стоять, окаменев от ужаса и горя.

— Ну и скотина! — поразился рыжий граф. — Хо-чешь, красотка, я засуну ему эти слова в глотку?

Но я молчала, если бы меня убивали, и тогда я не вымолвила бы ни слова. В течение получаса моя жизнь бы-ла сломана.

— Милорд, вернуть его? — предложил графу его рыцарь.

— Не надо, вряд ли этот хам будет хорошим му-жем этой нежной птичке. Я придумал кое-что получше. Моей новой жене понадобится горничная. Думаю, это бу-дет хороший выход. — С этими словами он перегнулся че-рез седло и закинул меня на спину лошади.

Воспоминания, которые пожилая женщина загнала глубоко внутрь своей памяти, вдруг ожили, как будто эти события произошли только что, и бедная женщина глухо зарыдала, содрогаясь от горя. Нет, она ничего не смогла забыть!

Девушки прижались к ней с двух сторон и тихо молчали.

— Вот там-то я и узнала, что такое хозяин. Я стала горничной у графини, матери Альмера. Это была замеча-тельная женщина, просто ангел! Мы с ней сильно подру-жились. Она была мне как сестра, а не госпожа. Она не лю-била своего мужа, просто терпела. Этот человек понимал только свои желания и считался только с силой. Она была слишком хрупкой для такого зверя и избегала его, как только могла. Он приставал ко всем служанкам в доме, ес-тественно, и ко мне. Когда я отказалась, уважая мою бед-ную госпожу, он скрутил меня и изнасиловал, холодно и без тени какого-то чувства. Ему нужна была не душа жен-щины, а лишь ее тело. Если не считать женское тело, Дирк Хоукхарт отлично обходился и без женщин. — Леди Регина вздохнула, и, взяв себя в руки, продолжила, свой рассказ.

— Мы с моей бедной госпожой забеременели прак-тически одновременно и родили наших сыновей с разницей в две недели. Граф Хоукхарт нашел мне мужа, чтобы его бастард стал законнорожденным дворянином. Моему мужу было около шестидесяти лет. Он был неплохой человек, но очень старый. Я ему была благодарна за то, что он дал Рею свое имя. Я родила Рея раньше на две недели своей госпо-жи и смогла присутствовать при родах Альмера. Мой бед-ный синеглазый ангел скончался у меня на руках, перед смертью взяв с меня клятву, что я заменю ее сыну мать, — рассказчица тяжело вздохнула. — После ее смерти я всю свою любовь отдала нашим с ней сыновьям. А их отцу, графу, я сказала, что если он еще раз меня изнасилует, я его напою и кастрирую. Понимаете, мои дорогие, я не могла предавать ее память! Вот так я и отвадила его. Не то, чтобы он испугался, просто у Дирка нельзя ничего выпросить, он уважает только силу. А я стала сильной после всего, что произошло со мной.

Так и закончился рассказ. Все сидели и молчали.

— Теперь вы понимаете, почему я всегда на сто-роне моих сыновей? Кроме них, у меня в жизни ничего нет, и не было. Ни мужа, ни любви, ни счастья… Даже единст-венную подругу, не пожалев меня, господь забрал на небе-са. Видно, она была слишком хороша для этого мира. Она была этому скоту женой, а обращался он с ней, как с про-стой служанкой. Просто она была слишком слабой для Дирка Хоукхарта. Вот и теперь сравните, как с вами обра-щаются мои мальчики, и как со мной или с матерью Аль-мера. А Альмер и Рей, конечно, сыновья этого человека. Плоть от плоти его! Хоукхарты считают — если ты слаб, значит — должен подчиняться! Я, конечно, старалась смяг-чить их натуру, кое-что мне удалось, но кровь Дирка не-возможно усмирить воспитанием. Вот и все, что я хотела вам рассказать, мои дорогие! Давайте ужинать! И начнем улыбаться, хватит о грустных вещах вспоминать!


Подарки коню


Прошло две недели после того, как рыцари заставили мо-лодых женщин вернуться к ним в спальни. Но ссора, хотя на первый взгляд и затухла, на самом деле тлела под серым пеплом обид и разочарований. Все резко переменилось, особенно в постели. Мужчины по-прежнему горели стра-стью к своим прекрасным пленницам, казалось, холодность их наложниц лишь подогревала их чувства. Великолепным мужчинам, Альмеру и Рею никогда и никто не отказывал, и это непреклонное сопротивление юных женщин лишь рас-паляло их желание покорить гордые души своих любовниц.

А сестры были безразличны, хоть и на вид покор-ны. Они молча терпели их объятия, не испытывая никакого наслаждения от их поцелуев и ласк. Мужчины с неудо-вольствием отметили, что их прекрасные наложницы больше не испытывают удовольствия во время близости с ними, просто лежат и молча дожидаются, когда рыцари удовлетворят свои желания и оставят их в покое. Братья злились, но придраться было не к чему. Внешне все было как всегда. Лишь только можно было отметить еще то об-стоятельство, что при малейшей возможности они убегали в свою мастерскую, где уже сложилась теплая женская ком-пания, и тогда оттуда доносился веселый женский смех, который уже две недели братьям не удавалось слышать в их спальнях.

Ясно было одно, что Альмер и Рей больше не инте-ресуют их любовниц. Долго так продолжаться не могло, и братья, посоветовавшись, решили еще раз попытаться ис-править сложившуюся ситуацию. Правда, было совершенно неясно, как можно было заставить упрямиц изменить свое поведение. Герцог Альмер, когда девушки после завтрака направились в мастерскую, попросил их задержаться.

— Милые леди, мне, по меньшей мере, не совсем понятно ваше поведение в последнее время, — начал не-приятный разговор Альмер.

— А что же мы такого делаем, милорд, что вызы-вает ваши нарекания? — спросила хмурая Изольда. — Мы выполняем все ваши указания. Спим вместе с вами, прихо-дим в общий зал обедать, работаем, не устраиваем ссор.

— Мои нарекания вызывает ваше настроение, — пояснил герцог.

— Настроение наше не подвластно даже нам са-мим, милорд, — Изольда отстраненным взглядом смотрела на Альмера. — И если оно вам не нравится, вспомните, что оно было испорчено в результате вашего поведения.

— Наше с Реем поведение, как вы изволили выра-зиться, — герцог начинал злиться, — вполне укладывается в общепринятые рамки. Кроме того, еще никто не осмелил-ся в моем замке обсуждать мое поведение.

— Конечно, мы с Ирис не вправе обсуждать ваше поведение, милорд, — подтвердила Изольда. — Однако хотя бы на собственное настроение мы должны иметь пра-во. Мы будем в дальнейшем исполнять все свои обязанно-сти, а наше настроение — это единственное, над чем вы не властны, милорд!

— И все же, Изольда, — вмешался Рей, — мы бы хотели видеть вас в другом настроении..

— Видит бог, как мы тоже хотели бы, — выдохну-ла юная женщина, — но обстоятельства противятся этому. Мы не можем иметь хорошее настроение, зная, какое по-зорное место мы занимаем в вашем замке, дорогие милор-ды!

— Вы занимаете здесь видное место, — опять заго-ворил герцог, — вас любят, вам дают все, что вы пожелае-те, особо не обременяют работой, одевают, дарят подарки, наконец.

— Скажите, милорд герцог, — повернулась к нему Изольда, — а если вы покупаете своему коню новую сбрую или плетку, украшенную дорогими камнями — это подарок ему?

— Оригинальный вопрос, — задержался с ответом Альмер.

— И все-таки, я думаю, вы эти вещи покупаете скорее себе.

— Почему? Разве я надеваю на себя конскую сбрую?

— Потому что и конь, и все, что на нем — принад-лежит только вам! — запальчиво сказала молодая женщи-на, — и в любой момент вы можете распорядиться судьбой коня и всей конской упряжи по своему усмотрению. Може-те забрать «подарки» обратно, а коня — продать соседу.

— Ну и что? Причем здесь наш разговор?

— Вы не видите аналогии между подарками коню и нам с Ирис? — щеки Изольды покрыл гневный румянец.

Наступила пауза. И Альмер и Рей были явно озада-чены. Герцог сложил руки на груди, что не предвещало ничего хорошего. Рей смотрел на Изольду, пытаясь понять, что заставляет женщину безудержно спорить.

— Мы с Ирис обладаем в вашем замке теми же правами, что и все остальное ваше имущество. Пусть нас наряжают и кормят, но это ничего не меняет, милорд. В любой момент все может закончиться.

— И чего бы вы хотели, Изольда? — сказал Аль-мер, стоя спиной к комнате и глядя в окно. — Вас не уст-раивает наше слово?

— Чего хотят девушки, когда их укладывают в по-стель? Женщина так устроена, что она мечтает своего лю-бимого видеть своим мужем, а себя, естественно — его же-ной. Но, поскольку вы уже женаты, наши желания останут-ся при нас. Единственное, что мы просим, — не обращать на нас внимания, а еще лучше — отпустить. Ваши расходы мы возместим.

— Вы знаете, дорогая, я тоже о многом мечтаю, но не все мечты можно осуществить. К сожалению, так все сложилось, что как раз брака мы с Реем обещать вам не можем. И, скорее всего, место, которое вы занимаете, не изменится согласно вашим пожеланиям. — Герцог стал ша-гать по комнате, не глядя на сестер.

— Поэтому, думаю, что это вам придется приспо-собиться к вашему положению в замке, каким бы позорным оно вам не казалось. И еще я думаю, что ваша просьба от-пустить вас весьма неумна. Вряд ли вы займете в обществе достойное место после того, как родите незаконных детей, — продолжил, скривив рот в надменной улыбке, герцог Альмер, — здесь, по крайней мере, вас любят и не дадут в обиду.

При этих словах Ирис сильно побледнела, и ее сапфировые глаза потемнели, став темно-синими. Изольда тоже не смогла дальше смотреть в глаза собеседнику и за-молчала. Молодая женщина покраснела еще больше, изо всех сил борясь с чувствами, одолевающими ее.

— Все обстоятельства, связанные с вашим появле-нием здесь, мы уже обсуждали, — уже металлические нот-ки появились в голосе герцога, — условия вашего пребыва-ния в моем замке, скажем так, мы изменить не в силах. К тому же я не считаю, — Альмер посмотрел на Изольду, — повторяю, я не считаю, их плохими и не вижу причины с вашей стороны быть ими недовольными.

— Брат говорит правду, — вмешался Рей, — Изольда, милая, мы вас так любим, на все готовы ради ва-шего счастья… Почему же вы отказываетесь нас понять и требуете невозможного?

— Я уже сказала, чего мы хотим, дорогой, — Изольда сверкнула глазами на своего любовника. — Свобо-ды, раз вы не можете сделать наше положение достойным. Отпустите нас, и пусть вас не беспокоит, какое место мы займем в обществе.

— Я еще раз повторяю — это невозможно! — про-рычал герцог. — Но мы, со своей стороны, не видим ника-ких причин для вашего плохого настроения. Вам, женщи-нам, всегда мало того, что вы имеете. Вы всегда хотите большего. А мыслить реально и логично вам не под силу. Разве мы давали вам обещание жениться, когда впервые вы оказались в наших объятьях? Тем не менее, вы в течение трех с половиной месяцев были в отличном настроении. Это означает, что вы обольщались на наш счет и строили собственные планы. А когда оказалось, что они не осуще-ствимы, подняли бунт. Но, как вы думаете, долго ли мы с братом потерпим такую обстановку в своем доме? Я пока еще только объясняю, учитывая, что вас нельзя наказы-вать, поскольку вы беременны! Но ведь и беременность закончится, когда родятся дети. И вряд ли тогда будет ра-зумным так с нами обращаться. Вы понимаете, что я этим хочу сказать?