— Он с удовольствием на это посмотрит! Ему уже давно указывают на то, что вы с Ирис подаете нехороший пример всем дамам его герцогства. Вместо того чтобы за-ниматься женскими делами и детьми, вы взялись наравне с мужчинами управлять поместьем. И только ваша красота и его мягкость спасали вас от брака с каким-нибудь бароном, оказавшим важную услугу вашему сюзерену. Так что этот вопрос решен.

Молодая женщина стала ходить по комнате из угла в угол. Трудно было определить, какие чувства бушуют у нее в груди. Но чувства бушевали очень сильные, — это легко угадывалось по решительным шагам и рукам, скре-щенным на груди.

— Я опять попала в наложницы, Рей? Кто я для те-бя? — проговорила, наконец, она, остановившись напротив рыцаря и взглянув прямо ему в глаза.

— Ты — моя любимая, — ответил Рей.

— И все?

— Ты мать моего сына.

— Как поживает твоя жена, Рей? — неожиданно изменила тему разговора женщина.

— У меня нет жены, Изольда, — сухо ответил граф, — я ее недавно похоронил.

— Что же случилось? — удивилась Изольда, — приношу соболезнования.

— Не будем о прошлом. Я женюсь на тебе! — тор-жественно проговорил рыцарь.

— А ты спросил моего согласия? — осведомилась возбужденная женщина.

Рей грозно поднялся перед ней, встав во весь свой богатырский рост. В одно мгновение довольно высокая графиня показалась маленькой рядом с этим великаном. Он тяжело ступил вперед, да так, что Изольда отскочила с его пути, и, остановившись у массивного дубового бюро, за-кричал:

— О, проклятье! — В следующее мгновение Рей поднял свою тяжелую руку и со всего размаху ударил мощным кулаком по крышке резного бюро. С невероятным грохотом бюро развалилось на составные части, а дубовые ножки полетели в разные стороны комнаты. В этом ударе было столько ярости и страдания, что молодая женщина кинулась к своему ребенку и прижала его к груди.

— Твоя гордыня! — воскликнул рыцарь, — твоя гордыня не позволяет тебе жить. Ты и тогда бежала, завер-нувшись в ковры. Чем ты рисковала? Разве только свобо-дой и своей задницей? Нет, ты рисковала еще и малышом, который бился у тебя в животе, моим единственным сыном. Что вас погнало прочь от нас? Гордыня! Да, я понимаю, было очень тяжело беременной, а потом и кормящей гру-дью, ремонтировать замок, зарабатывать на пропитание! Но что заставило вас идти на эти трудности? Нельзя ли было немного подождать? Или тебя не устраивал я? Да, конечно, кто я был тогда? Простой рыцарь! Что я мог предложить тебе? Но ведь и тогда ты меня любила. Вспомни эти жар-кие ночи, эти слова, которые шептали твои горячие губы, когда я тебя целовал! Разберись, наконец, в своих чувствах! — Рей перевел дыхание, повернулся и встал прямо напро-тив Изольды. — Теперь же я граф! У меня два поместья. Моя жена и сын не будут ни в чем нуждаться! Но если ты так хочешь…

Граф преклонил свое колено и сказал:

— Хорошо! Я скажу. Милая Изольда, я прошу тво-ей руки. Я люблю тебя и прошу стать моей женой! Честно говоря, я без тебя жить не могу. Все эти годы не было дня, когда я не мечтал о нашей встрече! Я всегда знал, что найду тебя! — Рей встал, повернулся и подошел к окну.

— Но знай, — продолжил он уже другим голосом, — ты можешь дать только положительный ответ! Ты все равно будешь моей. Либо женой, либо наложницей! Я ду-маю, что и ты не захочешь, чтобы наш сына рос без отца!

Он стоял и смотрел в окно с таким видом, как буд-то там, во дворе замка Рочестер, происходило что-то очень важное. И вдруг он ощутил легкое, как ветерок, прикосно-вение к своей напряженной спине. Рей резко повернулся. Его любимая женщина стояла возле него и улыбалась.

— Я думала, я никогда не дождусь от тебя этих слов! — и прижалась к широкой груди рыцаря. — Из глаз Изольды покатились слезы.

Он схватил ее и стиснул так, что она вскрикнула. Рей опомнился и, ослабив свои объятия, стал осыпать жар-ким поцелуями любимые заплаканные глаза, щеки, губы.

— Я расскажу тебе, как я мечтал о тебе каждую ночь в этой раскаленной Палестине, я каждый вечер разго-варивал с тобой, родная! И когда я вернулся, ты сразу меня позвала. Бог внял моим молитвам! — его жаркие губы уже спустились ниже и страстно целовали нежную шею, грудь.

Рей был счастлив. У него опять была его любимая женщина, да еще чудесный сын. Он посмотрел на Изольду с радостной улыбкой. Представил ночь, которую он прове-дет с ней, ее страсть и благодарность.

— Да, еще вот что! Хотелось бы, знаешь ли, после такого дня смыть с себя пот и пыль. Есть у вас возможность вымыться? — спохватился граф.

— Да, конечно! — всполошилась его возлюблен-ная. — У нас такая же баня, как и в Иствике. Правда, мы сами моемся, без банщиц. Я прикажу растопить. Отдохните немного, пока мы все приготовим. Сейчас я распоряжусь подать чего — нибудь перекусить всем нашим защитникам.


Праздничный ужин


В большом зале было не убрано. Все эти дни осады никто не следил за порядком, ели впопыхах и спали по очереди. В защите замка участвовали и женщины, и даже дети. Герои-ческим дружинникам Альмера и Рея, пришедшим им на помощь, все обитатели замка были очень благодарны, и после окончания боя носили их на руках — им ни в чем не было отказа.

Особенно, не считая хозяйку и ее сестру, радова-лась экономка Меган. Вместе с Альмером и Реем в Англию из Палестины вернулся ее жених, который не сводил с нее влюбленных глаз. Меган мечтала побыть с ним хотя бы часок, но обязанности экономки не позволяли ей отлучить-ся. Надо было позаботиться о нуждах воинов, защитивших их от варваров. Были быстро принесены миски, чтобы вы-мыть руки, наспех прибран большой стол в обеденном зале, принесены копченые окорока, сыры, свежие фрукты и ко-нечно, вино и эль. И хотя воины не спали всю ночь, спеша на помощь, они с удовольствием присели к столу и отдали должное угощению. К концу обеда многие уже засыпали от усталости и крепкого вина.

Радостные хозяйки замка суетились больше всех, распоряжаясь о праздничном ужине, отдыхе защитников, уборке и бане. Были даже позваны на помощь женщины из близлежащего селения, принадлежащего Изольде.

После еды все просто свалились, не дождавшись бани. Ирис отвела усталого Альмера в спальню и уложила на свою кровать.

— Поспи немного, пока мы справимся с работой, — она хотела задвинуть полог и уйти, но Альмер задержал.

— Подожди чуть-чуть, не спеши! Дай посмотреть на тебя! — тихо сказал герцог.

Он лежал неподвижно и пристально глядел на нее. Ирис в свою очередь стала рассматривать лицо любимого, которого не видела около трех лет. Он загорел до черноты в Палестине, над левой бровью виднелся недавно зажив-ший беловатый шрам, который доходил до виска, резко выделяясь на загорелой коже.

— Чуть сильнее был бы удар, и кривая сабля сара-цина забрала жизнь у отца моего ребенка, — подумала Ирис и ужаснулась страшной мысли о том, что она могла больше никогда его не увидеть. Несмотря на сильный за-гар, на лице его проступала бледность от бессонной ночи и усталости. Она стала любоваться его мужественной красо-той — высокий лоб, темные прямые брови и слегка вы-дающиеся скулы, плавно переходившие в похудевшие ще-ки. Широкий подбородок зарос колючей двухдневной ще-тиной. Темно-синие глаза в почерневших от усталости глазницах были обрамлены длинными, как у женщины, черными ресницами. Около глаз и прямого аристократиче-ского носа уже пролегли небольшие морщинки. Красиво очерченные узкие губы соблазнительно изгибались в чув-ственной усмешке, смягчая суровое лицо. Иссиня-черные, волнистые волосы обрамляли лоб упругими завитками и ниспадали до самых плеч. Ирис не отрывала глаз от люби-мого лица, не в силах поверить, что он снова с ней, и что он любит ее. Молодая женщина уже забыла, что три года на-зад она была готова на все, только бы выбраться из замка Иствик. Тогда она соглашалась на то, что Альмер навсегда уйдет из ее жизни, но прошло совсем немного времени по-сле рождения сына, и она стала тосковать по его крепким рукам, страстным объятиям, жарким поцелуям. И стал ка-заться очень неправильным их побег, если пришлось запла-тить за свободу счастьем и любовью.

Герцог протянул руки и притянул ее к себе.

— Я так скучала, родной! — только и смогла вы-дохнуть Ирис, подчиняясь его властным рукам.

Но эти слова застыли у нее на губах, обожженных знойным поцелуем. Его губы, твердые и горячие, с жадно-стью впились в ее нежный рот. Ирис почувствовала стре-мительное движение его языка, приказывающего покорить-ся и пропустить его вовнутрь. Послушно подчинившись его жаркому натиску из-за овладевшего ею страстного жела-ния, молодая женщина томно застонала и приоткрыла гу-бы.

Его язык проскользнул в рот Ирис, и она почувст-вовала жаркое касание к своему языку. Отвыкнув за три года от мужских поцелуев, задыхаясь, она открыла рот полностью, и он мгновенно проник еще полнее во влаж-ную глубину ее рта.

Хорошо знакомое в прошлом, но давно забытое ощущение стало наполнять ее. Истома наполняла каждую частичку ее давно не получавшего мужского внимания те-ла, сердце выламывалось из груди, она учащенно дышала. Внизу вдруг появилась тяжесть и странное жжение. Мысли о том, что он устал, и ему нужно отдохнуть, постепенно исчезали, желание раздеться и остаться с ним стало казать-ся разумным и единственно правильным.

— Останься немного со мной, я умираю от жела-ния! — Альмер осыпал ее лихорадочными, безумными поцелуями. Его жадные руки уже начали расстегивать ее платье.

Тут дверь раскрылась, и Меган позвала Ирис:

— Миледи, вас зовет леди Изольда.

— Поспи, милый, несколько часов, я тебя разбужу к вечеру, когда будет готов праздничный ужин! — и она выскользнула из его рук.

Заказав проснуться к ужину, герцог проснулся ров-но в шесть часов вечера. Будучи военным человеком, он давно научился управлять своим сном, своими чувствами, своими потребностями. Не сразу выйдя из сна, он не понял, где он находится. И лишь аромат жасмина, которым благо-ухала подушка, сразу сообщил ему, что он находится в по-стели беглянки Ирис, и он, наконец, отыскал ее, даже не прибегая к поискам. Альмер радостно улыбнулся, вспом-нив, как она ему шептала, что скучала по нему, что любит его! Умиротворенный рыцарь лежал и думал о том, как хо-рошо, что он ее нашел, и что Ирис подарила ему чудесного сына, и что он получил развод, и не надо будет разрывать-ся между долгом и сердцем. Проспав пять часов, герцог почувствовал себя отдохнувшим и посвежевшим.

Раздался стук в дверь, и он сразу же вскочил с кро-вати. В комнату, не дожидаясь ответа, вошел Рей, веселый и оживленный.

— А ну, давай двинем в баню! Я уже полчаса тебя жду. После бани праздничный ужин в честь освободителей — то есть нас с тобой!

Баню женщины устроили точно такую же, как и в Иствике. Можно было сказать, что даже роскошнее. Лежа на мраморной скамье и слегка морщась под крепкими ру-ками одного из своих дружинников — специалиста по вос-точному массажу, Альмер с недоумением размышлял, ка-ким же образом женщины, имея разоренное поместье, от-строили замок, наладили жизнь своих арендаторов и даже баню сделали лучше, чем они с Реем. Вряд ли только ковры дали такие доходы. Это загадка его очень заинтересовала.

Переодевшись в новую роскошную одежду, кото-рую пораженные предусмотрительностью леди Регины ры-цари нашли у себя в сумках, они оба выглядели велико-лепно, что также добавило хорошего настроения. Оба ры-царя были одеты в сюрко из экарлата пунцового и темно-красного цвета с глубокими проймами, отделанными мехом соболя. Сюрко были затянуты на талии широкими ремня-ми, украшенными тиснением и драгоценными камнями, из-под которых выглядывали шелковые котты, расшитые зо-лотыми нитями. Цель, которую преследовала леди Регина, была вполне ясна — они должны были произвести впечат-ление на своих возлюбленных

Когда они спустились в зал, за столом сидели уже все воины, ожидая своих командиров. За такое короткое время молодые женщины сумели организовать уборку зала и великолепный ужин. Завтра предстояло оплакать и похо-ронить погибших, а сегодня был праздник. И все весели-лись, смеялись, радовались. Челядь и рыцари замка Роче-стер ликовали, что у них появится новый, могучий хозяин, имеющий сильную дружину. Это было ясно, взглянув, как смотрят друг на друга их госпожа и граф Рей.

Герцог и граф расположились на возвышении под роскошным шелковым, с золотой бахромой, балдахином около своих возлюбленных. Ирис вспоминала, как три года назад она, испуганная, с бьющимся сердцем, сидела возле синеглазого рыцаря и мечтала, чтобы он поскорее ушел из ее жизни. А сейчас он самый дорогой для нее человек, ко-торый защитил ее от страшной судьбы наложницы у гру-бого северного воина. Патрику, ее очаровательному ма-лышу, грозила участь в лучшем случае стать дружинником у свирепого ярла.