В Италии дело шло, вилла возрождалась из небытия.

В Москве полно работы. Ответственный этап строительства газопровода «Поток на север», Олег Борисович много работает, очень устает. Великие фантазии его деда, Евграфа Силантьевича, воплощаются в жизнь. Как он мог предвидеть почти сто лет назад современные технологии, возможности сверхмощных ЭВМ, конструирование в трехмерном пространстве, путем нажатия кнопок стандартной клавиатуры и монитора, толщиной с глянцевый журнал? Электронной машине все равно, что считать. Профессор Сикорский знал, что и зачем следует рассчитывать. Какова конкретная цель проекта. Он видел весь проект в целом. Он знал, как будет работать каждый узел. Он предсказывал все техногенные точки напряжения, все опасные зоны. В этом проекте актуальны все аспекты, даже уровни экологической безопасности, затронутые и описанные графом Силантием в Ташкенте душными ночами при свете масляной лампы.

Врачи рекомендуют пациенту Сикороскому недолгое, неутомительное плавание в бассейне, обязательно под присмотром инструктора по плаванию. Инструктор — на месте, ждет распоряжений. Олег Борисович робко спускается в теплый бассейн, с наслаждением плавает. Степаныч с махровым халатом — наготове. Глоток виски еще никому не вредил.

— Ведь так, Олег Борисович? За Ваше здоровье!

Пьяный, разомлевший, «от последнего удовольствия в жизни», Сикорский клянется «лучшему другу».

— Усадьбу в завещании отпишу только тебе. Больше — некому. Ты все сохранишь, я знаю. Остальное эти «черные вороны расклюют». Степаныч, довольный, ухмыляется: скорее бы!

Очередной осмотр врачей, консилиум. Что, собственно, обсуждать, динамика всех анализов — устойчиво отрицательная. Люди — не газовые трубы, где хочешь, не разрежешь и не сваришь. В составе консилиума — врач-терапевт. Он давно работает ЦБК, что конкретно делает, никому не понятно. Ученых степеней и званий нет. Может, неделю ни с кем не здороваться, а потом в ординаторской расскажет анекдот, все неделю смеются. Сегодня терапевт очень серьезен.

— У нас нет шансов на выздоровление.

Он имеет в виду пациента Сикорского. Оттянуть время можно. Надо испробовать все. Господин Сикорский пусть едет на Тибет, в Шао-Линьский монастырь. Монахи там строгие, круглый год босиком ходят. Даже зимой, по снегу. Готовят настои из тибетских трав. Массажи разные делают, простой работой занимаются — хворост для обогрева собирают. Богу молятся — душу очищают. Люди возвращаются здоровыми. Наши врачи не понимают феномена тибетской медицины!

Пять месяцев и двадцать дней Олег Борисович Сикорский прожил в Шао-линьском монастыре. Он ходил в хлопковой горчичного цвета ряске, типа узкого халата, без воротника, с веревочным пояском. На голове что-то вроде тюбетейки. Он питался кашей из непонятных зерен, пил терпкие и душистые отвары тибетских трав. Он работал с раннего утра до полудня. Потом молился. Он молился Будде и всем Богам на небе. Он отмаливал свою грешную душу. Он просил у Богов только одного:

— Боги, не дайте пропасть тому, что сделано моими предками и мной!

Олег Сикорский, один из богатейших людей России, перевел на счет монастыря очень крупную сумму денег в иностранной валюте. Перед возвращением Сикорского домой, монах, который все это время был рядом, предсказал ему будущее. Вернее, Олег Борисович сам нарисовал контуры своей судьбы. Монах принес большой шелковый платок огненно-красного цвета. Платок расстелили на земле. Дул сильный ветер, и чтобы платок не улетел, Олег приволок четыре огромных камня. Укрепил углы платка и густо засыпал весь платок песком. Песок он собирал с дороги, выгребал из-под камней и пригоршнями высыпал на платок. Потом долго поливал сухой песок водой, которую носил в пригоршнях из больших, медных или латунных тазов, в которые накапливалась вода от росы и редких дождей. Действительно, на платке четко прослеживался абстрактный орнамент. Может быть, это была топографическая карта. Возможно, это была карта жизни. Монах встал на колени, Сикорский — тоже. Монах на хорошем английском языке объяснял значение бугорков и впадин, образованных песком.

— Это — твоя жизнь. Очень короткая. Это болезнь. Она не вылечилась. Это — любовь. Ты будешь очень сильно любить. Она будет тебя жалеть и долго помнить. Она все сделает. Видишь, у нее сын и много внуков. Линия не прервется. Все, о чем ты молил богов, сохранится и все приумножится. Вот видишь, она — рядом. Ты спасешь ее из грязи и снега. Будет большая лужа — вот, сам воду наливал! Рядом — жертва! Кровь — от зверя! Много слез.

Сильный порыв ветра задул под платок. Подсохший песок перемешался с пылью и маленьким смерчем полетел в необъятную даль Тибетского плоскогорья.

Олег Борисович Сикорский вернулся в Москву. Через две недели, 15 марта 2009 года, он прогуливался по парку. Около дороги, в грязной, наполненной талым снегом луже сидела женщина неопределенного возраста. Рядом на асфальте в лужице крови лежал маленький песик, одетый в яркий клетчатый комбинезон. По песику только что проехало колесо огромного джипа.

ЛОЛА

Николай Александрович Большаков — ученый, физик с мировым именем, член-корреспондент РАН, обладал хорошим здоровьем, имел крепкую психику. По крайней мере, ему так казалось. Он не верил в предсказания, сны и в прочую дребедень. Он давно забыл свой детский страх про «Химер», которые живут в кладовке старой квартиры, в Бескудниково. Но они не забыли худенького Кольку. «Химеры» долго выжидали удобного момента. И момент — настал. «Химеры» вырвались из кладовки и настигли Николая Александровича.


26 февраля 2009 года. Пятница. Зима еще не закончилась, но чувствуется приближение весны. Снег почти растаял, асфальт — сухой. Только на обочинах дорог грязные, пожелтевшие кучи талого снега и мутные лужи.

Николай Александрович Большаков заезжает на стоянку Биллиардного клуба. В последнее время он здесь — частый гость. Дома делать нечего. Выслушивать бесконечное нытье жены на усталость, «несчастную судьбу бедного Васеньки», «страдания» за судьбу ненаглядного Артемушки — он больше не может. Он очень устал. Недавно заезжал к матери. Она почти не встает. Социальная служба что-то делает, но зрелище — ужасающее. Николай Александрович ничего не стал говорить жене. Таня давно перестала его понимать, а его старенькая мать Валя ей, уж точно, не нужна.

Стоянка пустая, только в дальнем темном углу стоят «Жигули». Николай Александрович удивленно подумал: «Надо же, еще цела "старушка". Кто-нибудь из обслуживающего персонала клуба на работу ездит». Он уже не в первый раз видит эту машину. Из машины кто-то вышел и скрылся в проеме боковой двери. Да, работники клуба или уборщица приехали.

Шел легкий снежок. Снежинки крутили хоровод вокруг фонаря и тихо падали на лобовое стекло «Мерседеса». Николай неожиданно для себя вспомнил тот вечер, когда они с Таней вышли из Училища, и Николай увидел две одинаковые машины. Одна — его, вторая была Танина. Почему он так удивился, что молоденькая девушка сама ездит на машине? Впрочем, тогда это была редкость. Таня его заинтриговала, сначала — Гарвардом, потом — машиной. Еще она все время каким-то образом меняла цвет глаз. А почему теперь ее глаза серые, грустные, все время — на мокром месте. Николаю стало жаль эту женщину. Она, действительно, все отдала и продолжает отдавать семье. Эти машины, дача. Могла бы себе оставить драгоценности. О чем она думала? О чем вообще думают женщины? Надо позвонить Тане, сказать, что через час он будет дома. Она все время за всех волнуется. Откуда только силы берутся? И это она называет любовью?

Николай нажал на электронной панели автомобиля кнопку связи «Таня». Телефон оказался разряжен. Он с раздражением бросил телефон в портфель: «В клубе заряжу, зарядное устройство, кажется, в портфеле».

В большом полутемном зале клуба длинный ряд бильярдных столов, стойки с киями. Напротив — небольшие столики, удобные кресла. Николай Александрович сел за столик в центре зала. Он давно облюбовал это местечко. Отсюда виден весь зал. Наблюдать, как играют другие, не менее интересно, чем играть самому.

К столику подошла официантка. Николай ее ни разу не видел. Новенькая. Они здесь, как мотыльки на фонарь, прилетят и улетят. Официантка наклонилась.

— Здравствуйте, меня зовут Лола. Что будем заказывать? Кофе, как всегда?


Официантка ушла. Откуда она знает, «как всегда», если видит его впервые. Лола уже несла на маленьком подносе белую чашку с кофе. Николай Александрович отметил, что у Лолы — великолепная фигура. Длинные, очень стройные ноги, тонкая талия, высокий бюст, тонкая, изящная шея. Правильно, что она не застегнула верхние пуговички на белой форменной блузке. Кольца длинных, очень светлых волос нежно расположились вокруг шеи и по худеньким, беззащитным плечам. Лола вынужденно нагнулась, чтобы не разлить горячий кофе. Цепочка с крестиком буквально утонула в пышных формах бюста. Николай Александрович непроизвольно проглотил слюну. Официантка ушла. Он маленькими глоточками пил горячий напиток. Вкус кофе показался ему несколько странным, но притягательным. Когда он допивал последний глоток, как будто из воздуха появилась Лола.

— Вам понравилось?

— Что? — не понял Николай Александрович.

— Кофе. Это новый сорт, Колумбийский, двойной обжарки. Хотите, еще? За счет заведения!

Через минуту кофе стоял на столике. Лола с грустью посмотрела на посетителя.

— Сегодня — никого. Наверное, из-за погоды.

«Причем здесь погода? — удивился про себя Николай Александрович. — Мы не на горных лыжах катаемся!» Николай Александрович не заметил вывески на дверях клуба — «закрыто по техническим причинам». А может быть, вывеску убрали именно в тот момент, когда входил этот посетитель?

— Хотите, составлю партию. Я, конечно, не профи, но компанию поддержать могу!

У Лолы был приятный голос, с мягким южно-русским акцентом, карие глаза. «Наверняка подкрашивает волосы, — подумал Николай Александрович. — Но это ее не портит». Играть в бильярд, она, конечно, не умела. Достаточно было того, что она грациозно нагибалась над бильярдным столом. Николай Александрович поблагодарил Лолу «за партию», допил кофе. Играть в бильярд расхотелось. Про телефон, конечно, забыл. Он стал надевать куртку. Пора домой. Через зал бежала Лола и махала рукой.

— Клуб закрывается, Вы не подвезете меня до метро? Вы, наверняка, на машине! Пешком к нам не ходят! Я мигом соберусь. Присядьте! Николай Александрович послушно присел на край стула. И правильно сделал. У него сильно кружилась голова. Наверно, от этого «двойного» кофе.

Подошла Лола. На ней была легкая пушистая шубка. Шубка не застегнута, просто запахнута и чуть придерживается одной рукой. На ногах — сапоги на очень высоких каблуках. Лола стояла перед Николаем Александровичем. От нее шел притягательный, немного липкий аромат, совсем незнакомых духов.

— Я готова!

Лола развела руками, шубка распахнулась. Лола была одета в черное прозрачное платьице, скорее, длинную прозрачную блузку в обтяжку. Из нижнего белья — черный, атласный треугольник ниже пупка. На пупке — блестящая бусинка. Сквозь черный шифон просвечивала нежная большая грудь. Острые бордовые соски выпирали так сильно и сладострастно, что, казалось, еще движение, и они разорвут хрупкую ткань.

Николай Александрович не помнил, как он оказался в собственной машине. Он не удивился, почему за рулем — Лола, не спросил, куда и зачем они едут. Он чувствовал только одно, если в ближайшие минуты не будет обладать этой женщиной, он умрет! Он велел остановить машину. Было совсем темно, фонари далеко.

Потом, в неизвестной чужой квартире он владел этой женщиной постоянно. Казалось, наслаждению не будет конца.

Николай Александрович спал. Порошок, подсыпанный в кофе, действовал эффективно. Ему снились фантастические сны. Они были наполнены невероятными, непостижимыми для человеческой психики и физических возможностей эротическими ощущениями и переживаниями. Иногда он просыпался. Лола всегда была рядом. Она быстро разводила растворимый кофе с Валеркиным порошком, Николай Александрович, целовал ей руки, пил кофе и отправлялся дальше в свои эротические путешествия.

Лола, как только переступила порог вонючей халупы, где она сейчас обитала, первым делом сняла с головы этот ужасный грязный парик. По инструкции его надо стирать в теплой чистой воде с шампунем. Но воды почти нет, а та ржавая, холодная муть, что течет из крана — не годится. Фена для просушки парика тоже нет. Шифоновая одноразовая блузка, которую так яростно раздирал в машине Николай Александрович, пойдет на тряпки. Конечно, он здорово ее помучил, видно, давно не было женщины. Дело не только в «кофе». Но в ее работе случалось и не такое. А с этим мужчиной ей было даже приятно.

Лола аккуратно сняла все свои «женские прелести». Нечто, похожее на верхнюю часть купальника, из дешевого китайского силикона она купила на вьетнамском рынке, за МКАДом, в секс-ларьке. «Устройство» работало безотказно, но некачественная резина вызывала сильную аллергию на коже, особенно вокруг сосков. Детская присыпка не помогала. Белые пузырьки лопались, гноились. Кожа сильно чесалась. Накладной бюст следовало после каждого употребления мыть теплой водой. Лола себя помыть не могла. Это ее сильно мучило, от природы она была чистюля и большая умница.