Тамара Перова - Желтый бриллиант

10 января 1966 года.

«Мое почтение, графиня Дарья Силантьевна. Позвольте представиться — Жером Годен. Майор в отставке ВВС Французской Республики. Частный детектив. Пожалуйста, ознакомьтесь с моими рекомендациями». «Спасибо. Мне Вас очень хвалили».

«Итак, в чем моя задача? Я вас внимательно слушаю».

Я начала свое повествование с бурного потока слез, затем, всхлипывая и покашливая, начала рассказывать историю своей семьи. Жером Годен уточнил, знаю ли я последний адрес, где проживала семья.

«Конечно. Набережная канала Грибоедова, дом 12».

«Спасибо. Я думаю, через неделю в это же время мы встретимся. Если произойдут непредвиденные обстоятельства — звоните в любое время. Вот моя визитная карточка. Ваш телефон я знаю».

17 января 1966 года.

«Господин Жером Годен ровно в 12:00 вошел в гостиную, где его ожидала я. Жером царственным жестом сбросил с головы меховой картуз, передал служанке драповую шинель с бобровым воротником и шарф. Я сразу догадалась, что меня ждут хорошие вести.

«Графиня Дарья! Любуйтесь это — ваш внучатый племянник, Олег Борисович Сикорский».

С высококачественной фотографии на меня смотрел молодой человек, не более двадцати пяти лет от роду. Волнистая челка прикрывала высокий лоб, сквозь очки смотрели умные, добрые глаза. Я заплакала. О чем я думала, когда слезы текли по моему морщинистому лицу, никто не узнает.

«Господин Жером, расскажите мне все, что узнали об этой семье!» «Графиня, может быть, вы все узнаете из письма от Олега Сикорского». «Да, конечно, я буду перечитывать эти строки каждый день! Но живой голос, манеры, привычки, это не передашь в письме!»

Бедный Жером Годен отвечал на мои вопросы до позднего вечера. Свой гонорар он получил не зря».

27 марта 1966 года.

«Я заболела пневмонией. К концу лета я немного поправилась, настолько, что смогла обсуждать детали завещания.

В завещании говорилось, что вся нижеперечисленная собственнось и недвижимость принадлежат моему внучатому племяннику Сикорскому Олегу Борисовичу.

В завещании указывалось: «Фирма "Голдин леди" с учетом земель, оборудования, сооружений для добычи хранения драгоценных металлов, драгоценных камней в необработанном виде (сырье) охранной деятельности и системы транспортировки алмазного сырья».

Жилой дом — «2 тысяч квадратных метров, г. Париж.

Предметы искусства, находящиеся в доме, г. Париж, пл. Тюрильи, стр. 7.

Регулярный сад площадью 10 тысяч квадратных метров.

Офисное здание г. Вадуц, Княжество Лихтенштейн со всем имеющимся оборудованием, мебелью».

12 июля 1978 года графиня Дарья Силантьевна Сикорская-Головнина скончалась.

Чудесным апрельским утром, с неудержимым сиянием солнечных лучей, звоном капели, криками таджикских дворников, сбивающих метровые сосульки с крыш и водосточных труб, Татьяна Петровна пригласила своих сотрудников на первое рабочее совещание. Совещание проходило в большой гостиной новой арендованной квартиры.

Сотрудники поздравили друг друга с началом рабочего процесса и начали обсуждать новый автомобиль своего шефа. Татьяна Петровна пресекла нерабочие темы в рабочее время. Но машина оказалась удачной, пройдет время и автомобиль докажет свою твердость стали и преданность духа.

— Господа, — обратилась Татьяна Петровна к присутствующим, — у нас временно нет секретаря вести протоколы, будем по очереди. Начнет — Бережнов.

— Господин Загоскин, как обстоят дела с французским особняком?

— Никак. В Министерстве не знают, что делать, ссылаются на необходимость решения Президента.

— Прекрасно! — воскликнула Татьяна Петровна, — это — неоспоримый повод попасть на прием к первому лицу государства. Даниил Юрьевич, готовьте бумаги, буквально не выходите из МИДа, давите на все педали, ничего и никого не жалейте. Цель оправдывает средства.

— Геннадий Степанович, а что за офис на Ленинском проспекте мелькает в документах «Голдин леди»?

— Это, оказывается, и есть центральный офис фирмы. Его открыл Сикорский, когда вступил в права наследования. Видимо, он хотел вести дела через Москву. Все-таки ближе, чем Лихтенштейн. Но даже такой великий человек не учел особенностей экономических законов СССР, махнул на все рукой, реально фирмой последние лет десять руководит некий Миша Розенберг, гражданин Израиля, проживает в государстве Лихтенштейн. Проживает, в прямом смысле, в том особняке, где находится филиал фирмы «Голдин леди». Кстати, этот особняк в мае 1937 года купила графиня Дарья и сдала в аренду господину Курту Зегелю, банкиру, деду Миши. Марк Розенберг, сын Зейгеля и отец Миши, был назначен графиней Дарьей управляющим фирмой, управлял более пятидесяти лет, затем передал «дело» сыну Мише. Олег Сикорский по каким-то причинам одобрил эту «семейную преемственность». Но офисное здание принадлежит Вам, Розенберг его только арендует. Все документы в относительном порядке. Так что, поздравляю еще с одной обновкой! Весьма солидное строение принадлежит Вам.

Татьяна Петровна схватилась за голову:

— Господи, за что мне все это!

— Что представляет из себя московский офис? Нам, вообще-то, любой офис нужен как хлеб — голодающему.

— Но только не этот, — печально возразил Бережнов.

— Не верю! — пафосно, с улыбкой воскликнула Татьяна Петровна. — Если существует конкретный адрес, значит, там будет конкретный офис. Завтра в 10:00 встречаемся недалеко от входа, сидим каждый в своей машине и наблюдаем. Никто не должен знать, кто мы, зачем пришли. По документам офис открывается в 10 часов утра.

Утром 11 марта два совсем скромных автомобиля: старенькие «Жигули» и «КИА» с помятыми боками — аккуратно стояли на газоне недалеко от стеклянной входной двери. Рядом с дверью, на стене, медная табличка на трех шурупах с потемневшей надписью «Голдин леди». И все. Часам к одиннадцати стали подтягиваться сотрудники. Сначала появилась секретарь (видимо). Она оставила новенький «ПЕЖО» прямо под крышей восьмиэтажного дома. С крыши нависала огромная наледь. Территория была обозначена красной пластиковой лентой. Затем подъехал молодой человек, худой, неряшливо, но дорого одетый. Он припарковал свой трехмиллионный немецкий джип рядом со старенькой «КИА» Татьяны Петровны, да так, что она с трудом могла открыть левую дверь. Подъехал еще один господин средних лет на тюнингованной иномарке неопределенного происхождения.

Прошло около часа. У Татьяны Петровны затекла спина, Бережнов сердился на себя, что не взял термос с горячим чаем.

— Ну, что, супруга, пошли! — скомандовал по телефону Геннадий Степанович.

Татьяна Петровна в засаленной куртке со сломанной молнией и пришитыми вместо нее разнокалиберными пуговицами, резиновых сапогах, платке, держа под руку Геннадия Степановича, уверенно вошла в помещение офиса.

— Здравствуйте. Это, что, у нас в районе открыли новый магазинчик, — спросил небритый, в любимой и единственной заячьей шапке, с хорошим запахом перегара от налитой на старую куртку водки, Бережнов.

Комната, в которой они оказались, видимо, была приемной. Только кого, когда и зачем здесь принимали — непонятно. Немытые много сезонов окна, пыль, вчерашние окурки, дешевая, местами сломанная мебель — привлекательная точка для проведения многомиллионных сделок!

Из другой комнаты, в которой стояли, как выяснилось позже, два очень старых, но мощных компьютера, вышел тот, худощавый, который приехал на немецком джипе.

— Что Вам угодно, господа? — лениво спросил он.

Татьяна Петровна залепетала:

— Да мы гуляли с мужем с утра.

Молодой человек понимающе кивнул. Понимаю. Но вы не по адресу. Ваш объект — чуть дальше за углом.

— Да, нет, Вы не так нас поняли, мы думали, может, магазинчик распродаж из дорогих бутиков открылся. Название у вас, вон какое, «голдин леди». Это что значит — золотая леди?

Молодой человек наморщился.

— Это вы, господа, чересчур загнули, где вы тут золото видите?

Из комнаты с компьютерами вышел господин средних лет.

— Что здесь происходит?

Татьяна Петровна залепетала:

— Мы думали, магазин новый открыли…

Господин зарычал:

— Где здесь магазин? Освободите помещение, или полицию вызову!

— Нет, нет, полиции не надо. Мы уходим, — испуганно бормотал Геннадий Степанович.

Неожиданно завизжала Татьяна Петровна:

— Ой, нога, не могу, пальцы давит!

Она запрыгала на одной ноге, оглядываясь по сторонам маленькой приемной в поисках стула. Она увидела в углу табуретку производства знаменитой шведской фирмы, допрыгала до мебельного шедевра, села на табуретку и рухнула на пол. Это было уже серьезно. Таня кричала:

— Гена, помоги мне, наконец, сними этот дурацкий сапог. И, вообще, я всю задницу разбила! Ну и табуретки у них! — она сделала паузу и отвратительно завыла. — Помогите, мне, люди добрые!

Геннадий, не размышляя о последствиях, ринулся в комнату с компьютерами, одной рукой вытолкал большое офисное кресло к ногам Татьяны Петровны.

— Помоги мне сесть, вернее, сначала встать!

Она сидела практически на полу, на маленькой груде досочек, продолжала что-то бормотать и размахивать левой рукой, на которую были натянуты две старые варежки и намотан шарфик, возможно, местами проеденный молью. Геннадий размахивал правой рукой, которая в районе кисти была забинтована грязным бинтом.

Необходимо заметить, что в приемной офиса «Голдин леди» все это время находилась, теперь уже, наверняка, секретарша, по документам Жанна Ивановна Зайцева. Она невозмутимо красила сначала глаза, губы, затем начала делать маникюр. Она уютно сидела за овальным большим столом на новом кожаном офисном кресле.

Обессилевший, вспотевший Геннадий Степанович, со слезами на глазах обратился к мужской части сотрудников фирмы:

— Ребята, помогите, я, того, отблагодарю.

Сотрудники безмолвно удалились в свой кабинет.

Геннадий Степанович кричал в неплотно прикрытую дверь:

— А то, видишь — рука, того, нарыв, никак не проходит, говорят — резать надо!

Татьяна Петровна закричала из своего угла:

— Не дам его резать!

Следуя документам, сотрудники фирмы «Голдин леди» в лице исполнительного директора Михаила Федоровича Розанова (тот, который помоложе, на немецком внедорожнике) и финансового директора Валентина Дмитриевича Задольского (тот, который на тюнингованной иномарке), опять вышли из комнаты, в которой стояли компьютеры.

— Ну и что делать прикажешь? Геннадий Степанович засуетился.

— Вы, господа, того, Таньку на кресло посадите, сапог стяните. Эй, какой у тебя сапог застрял?

— Левый, — простонала Татьяна Петровна.

— Значит, левый сапог, она носок поправит, и мы вас мирно покинем.

Сотрудники фирмы поморщили носы, надели кожаные перчатки, шарфами завязали себе лица. Они долго стягивали резиновый сапог с изящной ноги Татьяны Петровны. Она вертелась в кресле, кричала, ругалась, даже нецензурно изложила свои мысли по поводу мужского бессилия и бестолковости. Жанна закончила маникюр и продолжала смотреть бесплатное шоу. Иногда она смеялась так, что сводило ее нежные щечки. Она заварила себе кофе. Жизнь стала еще веселее.

Начальник службы безопасности фирмы «Голдин леди» Геннадий Бережнов, исключительно из любопытства и еще чтобы отдохнуть от Танькиного воя, зашел в комнату с компьютерами, зашел как-то так, незаметно, да и смотреть там не на что. Старые ящики мониторов, пыль, окурки — отвратительно! Так, между делом (каким делом?) Бережнов установил с десяток мини-видеокамер, сигнальных маячков, современных мини-трансляторов речи, подсоединил компьютеры к трансляторам, передающим всю информацию на компьютеры в другом, временном офисе в Москве, в квартире на Кутузовском.

Танька завизжала:

— Гена, где ты, пойдем отсюда, хоть сигарет купить успеем!

Непрошеные гости ушли.

— Что это было? — тихо прошипел Розанов. — Может быть, позвонить Розенбергу, предупредить?

— О чем ты его собрался предупреждать. Что пьяни в Москве не убывает? Двери железные надо срочно заказать и рамы на окна — железные.

— Давно пора! Я предупреждала вас! И табличку эту дурацкую снять.

— Не имеем права.

— Тогда — повесить внутри, за железными дверьми.

— Жанка, хоть и баба, а мозги-то имеются.

Жанна надула губы и отвернулась в сторону грязного окна. Она долго смеялась, любуясь, как Татьяна Петровна пытается пролезть между Мишкиным джипом и ржавым полуметровым заборчиком. Верного друга и мужа по близости не наблюдалось, впрочем, как и его машины.

Неожиданно резко Жанна повернулась в сторону комнаты с компьютерами.