Дорин Малек - Жемчужина гарема

Сара огляделась, с недоумением почувствовала, как отчаянно колотится сердце, а во рту пересохло.

Султан занял свое место на троне, остальные расселись по обе стороны от него. Наложницы стояли, прислонясь к стене, им не позволялось сидеть в присутствии султана. Кадин и Роксалена сидели слева от султана, Халид-шах – справа. Перед тем как султан снова хлопнул в ладоши и в комнату легко вбежали танцовщицы, Саре показалось, что темные глаза Халида, обведя всех присутствующих, снова остановились на ней.

Сара совершенно не запомнила, что происходило потом. Музыканты начали веселую мелодию, под которую закружились двенадцать танцовщиц. На них были муслиновые блузки с огромным вырезом, расшитые жилетки и пышные юбки, разворачивавшиеся в танце, подобно веерам. Одна мелодия плавно переходила в другую, и тела танцовщиц вскоре заблестели от пота. Когда султану наскучило зрелище, он дал знак музыкантам, и те снова заиграли. Танцовщицы отошли в сторону, кроме главной, которая скинула юбку, блузку и начала танец живота.

Сара не могла оторвать глаз от Халид-шаха, который невозмутимо наблюдал за представлением. Танцовщиц сменили сначала гимнасты, потом фокусник. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем женщин отпустили, предоставив мужчинам возможность насладиться своими кальянами. Выходя следом за евнухом, уводившим женщин обратно в гарем, Сара еще раз увидела Халид-шаха. Тот чуть наклонился вперед и что-то говорил первой кадин, которая улыбалась и кивала.

Не успела Сара войти в свою комнату, как влетела запыхавшаяся Ширза. Быстро поклонившись, она сказала:

– Моя госпожа просит вас немедленно к ней прийти, мисс Сара.

Она говорила медленно, подбирая самые элементарные турецкие слова и отчаянно жестикулируя, чтобы Сара ее поняла.

– А где принцесса? – удивленно осведомилась Сара.

– В комнате для личных аудиенций султана! – тихо ответила чем-то взволнованная Ширза.

– Но почему она зовет меня туда? – изумилась Сара.

– Не знаю, мисс. Ваше сопровождение ждет.

Когда Сара вышла в коридор, с нею пошли два евнуха, которые отвели ее в маленькую, богато обставленную комнату рядом с большим залом. И девушка застыла на пороге, увидев тех, кто ее дожидался: султана, Роксалену и… Халид-шаха!

– Входите, Сара, – пригласила Роксалена, взглядом предупреждая учительницу, чтобы та была осторожна. Приблизившись к султану, который полулежал на диване и курил, дочь низко ему поклонилась. Когда принцесса подняла голову, он кивнул и с улыбкой что-то произнес, Сара не сумела разобрать, что он сказал.

– Мой отец, султан Абдул Хамид V, Повелитель Золотого Полумесяца, Лев Пустыни, приветствует вас, Сара Вулкотт, – перевела на английский Роксалена, – и хочет представить вас паше Бурсы Халид-шаху.

С отчаянно забившимся сердцем Сара повернулась к паше. Тот пристально смотрел на нее, полулежа на диване, опершись на локоть. Его красное одеяние теперь было распахнуто, и под ним виднелась сильная смуглая шея и белая шелковая рубаха. Вблизи его внешность показалась еще ярче. Сара грациозно ему поклонилась. Он наклонил голову в знак приветствия.

Султан снова заговорил.

– Мой отец велит вам снять чадру, – перевела Роксалена.

Сара резко повернулась к своей ученице, помня их уговор.

– Таково желание султана, – многозначительно добавила Роксалена, кивая головой.

Сара с трудом сглотнула и расстегнула пуговички, удерживавшие на месте нижнюю часть традиционного убора. Кусок материи упал ей на руки, открыв ее лицо.

– И остальное, – подсказала Роксалена, поясняя резкий жест отца. Халид-шах молча наблюдал, как Сара сдернула чадру с головы, открывая убранные в пучок волосы.

Султан пробормотал что-то одобрительное, попыхивая своей трубкой.

– Зачем все это? – спросила Сара у Роксалены, но та только предупреждающе покачала головой.

Сара замолчала, вспомнив, что не положено начинать разговор первой.

Султан недовольно взглянул на Сару, явно раздраженный ее вопросом, и отрывисто кинул следующий приказ. Его благодушное настроение испарилось.

– Мой отец желает, чтобы вы распустили волосы, – сказала Роксалена, взглядом приказывая Саре не возражать.

Девушка вынула шпильки из узла волос, возмущенно подумав, уж не прикажут ли ей и раздеться. Потом встряхнула волосы, закинула голову назад, чтобы расправить локоны. Когда она снова посмотрела на Халида, тот подался вперед, пристально разглядывая ее.

– Они не пожелают пересчитать мне зубы? – саркастически осведомилась она у Роксалены по-английски, не в силах сдержать возмущение.

Роксалена, глаза которой округлились, а лицо выразило испуг, изо всех сил замотала головой.

Тогда Сара лениво расчесала пряди волос, вызывающе глядя на Халид-шаха.

Когда паша заговорил, девушка вздрогнула: ей на секунду показалось, будто вдруг ожила прекрасная статуя.

– Паша Халид спрашивает, почему вы пришли в гарем Топкапи, – осторожно вымолвила Роксалена.

– Разве он не знает? – парировала Сара, наблюдая за ним.

– Отвечайте на вопрос, – прошипела Роксалена.

– Я пришла учить принцессу Роксалену английскому языку и познакомиться с культурой оттоманской империи, – послушно проговорила Сара.

Роксалена перевела на турецкий. Халид снова заговорил, и его низкий голос звучал необыкновенно красиво и мелодично.

– Паша Халид изумлен тем, что ваш муж позволил вам уехать так далеко и заняться этим делом, – пробормотала Роксалена.

– Скажите ему, что у меня нет мужа и я поступаю, как хочу, – твердо ответила Сара, внимательно наблюдая за реакцией Халида, пока принцесса переводила ему ее ответ. Губы паши остались плотно сжатыми, но она готова была поклясться, что заметила в его глазах улыбку.

Султан резко проговорил что-то, повелительно взмахнув рукой.

– Теперь мы можем уйти. – сказала Роксалена, вставая и кланяясь обоим мужчинам. Сара последовала ее примеру. Принцесса и ее учительница вышли из комнаты, и дверь за ними закрыл один из прислужников.

– Повторите имя этой американской женщины? – обратился Халид к султану, как только девушки ушли.

Султан повернулся, чтобы лучше видеть своего гостя.

– Сара Вулкотт.

– Я ее хочу, – просто сказал Халид. Султан улыбнулся.

– Видела?! – торжествовала Роксалена, радостно хохоча. – Он высунул язык, словно пес, которому хочется пить! О, какое счастье, что мне довелось такое увидеть! Великий паша Халид томится по женщине! Теперь мне не жаль умереть.

– О чем вы говорите? – раздраженно спросила Сара, все еще не пришедшая в себя после унизительного эпизода. Она легла на плюшевый диван в покоях Роксалены и устало положила голову на атласную подушку.

– Он от тебя без ума! – ухмыльнулась Роксалена. – Если бы мой отец не начал скучать, Халид раздел бы тебя донага и сполна насытил бы свой взгляд твоей красотой.

– Ну уж нет – я бы не позволила, – мрачно отозвалась Сара, поправляя подушку под головой и вздыхая.

Роксалена хохотала, явно наслаждаясь случившимся.

– Я всегда знала, что появится кто-то…

И она оценивающе посмотрела на Сару.

– Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать – кто-то все-таки заставит его…

Сара молча выжидала.

– Пылать! – договорила Роксалена. – Кто мог подумать, что это сделаешь ты?

Сняв с головы диадему, принцесса передала ее покорно ожидавшей служанке – и снова расхохоталась.

– Роксалена, я рада, что вас все это так позабавило, но когда меня заставили ходить перед вашим отцом и его гостем, словно упитанную телку…

– Что это такое? – осведомилась Роксалена, вынимая из ушей серьги и присаживаясь рядом с Сарой на диван.

– Неважно.

– Мой отец просто выполнял пожелание гостя, – продолжила Роксалена, словно Сара ее и не перебивала. – Халид увидел тебя в толпе и захотел рассмотреть получше. Для этого он и попросил, чтобы тебя привели в зал аудиенций. Изучить тебя.

В дверях появилась Ширза с деревянным, украшенным резьбой подносом.

– Что это? – спросила у нее Роксалена.

– Подарок для мисс Сары от паши Бурсы, – многозначительно сообщила горничная, опускаясь на колени и протягивая поднос.

Роксалена засмеялась, расталкивая Сару.

– Ну прекрати, пожалуйста! – попросила Сара, закрывая глаза.

– Внеси его сюда! – нетерпеливо приказала Роксалена и уже с жадностью поглядывала на поднос.

Ширза прошла в комнату и поставила поднос на столик с инкрустацией из слоновой кости.

– Благовония Бурсы, которые изготавливаются только для женщин дома шаха: жасмин, розмарин, сандаловое дерево и амбра, – сказала Ширза, демонстрируя хрустальную бутылочку, украшенную кобальтовыми цветами и закрытую серебряной пробкой. Роксалена одобрительно кивнула, заметив:

– Очень дорогие.

– Шпилька с драгоценными камнями: леди с таким обилием кудрей она наверняка будет полезна, – продолжила Ширза, показывая на золотой кинжальчик в белой льняной салфетке. Женщины на Востоке закалывали свои пучки такими шпильками. Она была усеяна бриллиантами-розетками, а на самом ее конце красовался необыкновенно яркий рубин.

– В хорошем вкусе, – заметила Роксалена.

– И специально сваренный йеменский кофе, – закончила перечень подарков Ширза. – Халид-шах просил передать, что приготовлен он только для мисс Сары, это его особый дар.

Ширза вылила густую горячую жидкость из джезвы в эмалевую чашечку и протянула чашку Саре.

– Ну же, выпей, – с улыбкой пригласила Роксалена. – Если этого не сделать, паша оскорбится.

Сара осушила чашку, поморщившись от горечи. Никогда ей не привыкнуть к турецкому кофе! Ширза не уходила, как будто чего-то ждала.

– Вы ничего не желаете сказать тому, кто прислал все эти дары? – с напускной наивностью спросила Роксалена у Сары. – По-моему, невежливо не ответить на такой богатый дар.

– Передайте Халид-шаху, что я благодарю его за любезность, – напряженно проговорила Сара.

– И все? – спросила Роксалена.

– Все.

Ширза поклонилась и вышла.

– Халид будет разочарован, – с грустью заметила Роксалена.

– А что он ожидал от меня? – спросила Сара, зевая.

– Что ты придешь к нему провести ночь, – предположила Роксалена.

– Ой, как смешно. Сказать по правде, моим первым желанием было отправить все обратно, но я понимаю, что такое не вяжется с вашими обычаями.

– Безусловно! – согласилась удивленная Роксалена. Она увидела, как Сара, встав, немного пошатнулась.

– Наверное, я устала, – проговорила Сара, проводя рукой по лицу. – Мне лучше прилечь.

– А как насчет всего этого? – спросила Роксалена, указывая на поднос.

– Оставьте себе. Завтра мы снова будем заниматься.

Роксалена скорчила рожицу.

– Доброй ночи, – попрощалась Сара по-турецки.

– Спокойной ночи, – ответила Роксалена по-английски.

В коридоре евнухи, повсюду следовавшие за женщинами гарема, пошли за Сарой и проводили ее до комнаты. Когда она оказалась у дивана, у нее уже так сильно кружилась голова, что девушке ничего не оставалось, как рухнуть на него, чуть позже она почувствовала, что у нее нет сил, чтобы встать и раздеться.

Что же это с ней происходит? Сара откинулась на подушки, и свет, который отбрасывали длинные тонкие свечи в канделябрах, начал постепенно расплываться и тускнеть.

Она закрыла глаза. Надо немного отдохнуть…

Проснувшись, Сара не сразу поняла, что находится не в своей комнате в Топкапи. Диван был покрыт другой тканью – розовой парчой, стены из розового песчаника увешаны более светлыми гобеленами, чем стены дворца султана. Испугавшись, девушка стремительно села, но от резкого движения голову пронзила такая острая боль, что она невольно застонала и обхватила ее руками.

Вскоре Сара заметила, что она в комнате не одна, и попыталась сфокусировать взгляд на фигуре, сидевшей рядом. Когда в глазах немного прояснилось, она увидела немолодую крошечную женщину, одетую в простое муслиновое платье. Сложив ладони, женщина, не вставая, поклонилась.

– Я – Мемтаз, – произнесла незнакомка. – Меня приставили к вам, потому что я говорю по-английски, как и мой господин.

– Где я? – ахнула Сара.

– Во Дворце Орхидей, доме паши Халид-шаха. Он купил вас у султана за огромные деньги, и теперь вы – его собственность. Вставайте, нужно приготовиться к встрече с ним.

Хислар отошел в сторону, пропуская Роксалену в комнату к отцу. Низко поклонившись, она сделала обычные церемонные жесты приветствия, ожидая, когда султан прикажет ей встать.

– Ну? – резко спросил султан, выбирая себе кусочек халвы с серебряного блюда, которое держал находившийся рядом с ним раб. Позади него два нубийца ритмично размахивали опахалами из перьев. Занавеси тронного зала колыхались от создаваемого ими легкого ветерка.