– Как ты можешь презирать собственный народ? – спросил Кит, поморщившись.

– А что он такого сделал, ваш народ, чтобы заслужить мое уважение? – резко ответила Айша. – А это… – она показала рукой на площадку, – это внушает уважение. Пусть они нецивилизованные люди, даже варвары, но здесь все честно, правдиво, афганцы ценят силу, смелость и решительность. Им не свойственно лицемерие.

– А как насчет предательства? – поинтересовался Кит. – Ты не станешь отрицать их вероломства: нарушение обязательств, кинжалы в спину, беспощадная жестокость, с какой без разбору они убивают ни в чем не повинных женщин, детей, купцов.

Айша пожала плечами:

– А они не считают это предательством. Афганцы честны, даже когда лгут, – продолжала она с усмешкой. – Во имя спасения жизни здесь дозволено погасить ссору, умаслить жену и на войне обмануть неверных. Последнее относится к феринге. Их не затронула твоя так называемая цивилизация, Рэлстон-хузур, и они отдадут всю кровь свою до последней капли в борьбе против иноземного ига. Вам никогда не покорить этот народ.

– Черт побери, женщина, когда-нибудь я сумею покорить тебя! – взорвался Кит, которого совершенно вывела из себя эта слепая приверженность к дикарям.

– Звучит прямо по-афгански, – насмешливо заметила Айша. – Видишь, как легко перенимаются их обычаи.

Лицо Кита потемнело; с ощущением собственного бессилия он вертел в пальцах поводья. Да, его слова звучат смешно. Ведь он не лучше, чем Аннабель, относится к этим идиотам в Кабуле – хвастунам и позерам. И все же они – его народ. И народ Аннабель. Нужно заставить ее признать это.

Акбар-хан бросил тушу в центр площадки, и всадники стали готовиться к новому туру. Но сирдар неожиданно поднял руку и повернулся к возвышению, на котором стоял английский отряд. Его звенящий голос отдался эхом в скалах.

– Рэлстон-хузур! Хочешь, померяемся силой и искусством езды? Британская кавалерия против афганцев!

– Нет! – прошептала Айша, и на этот раз в ее голосе звучала не издевка, а панический страх. – Не надо, Кит.

Он обернулся к ней и ощутил внутри холодную пустоту, потому что знал: есть только одно решение этой проблемы.

– Ты сомневаешься во мне?

– Они унизят тебя, а может быть – ранят. Ты не сумеешь одолеть их.

– Аннабель Спенсер, настало время тебе понять, что люди твоей расы обладают мужеством, – провозгласил Кит ледяным тоном.

– Сэр, – Абдул Али послал свою лошадь вперед, – мы с вами.

Кит взглянул на отряд. Коричневые лица сипаев были абсолютно бесстрастны, в их твердом взгляде не было и намека на страх.

– Очень хорошо, сержант. – Кит тронул поводья и пустил лошадь в легкий галоп, а потом, увеличив скорость, спустился на площадку, к толпе беспорядочно толкавшихся всадников и к триумфатору – Акбар-хану…

Аннабель почувствовала дурноту. Если бы она не поддразнивала Кита, он наверняка не принял бы абсурдного вызова Акбара. И зачем было оскорблять его самолюбие? Аннабель знала ответ. Она пыталась таким образом нанести удар самодовольству, присущему (как она полагала) и Киту, и вообще всем англичанам в Афганистане. Аннабель выросла в атмосфере, где все дышало презрением и яростной ненавистью к феринге. Она впитала эти чувства, но не могла принять легкого, спокойного отношения удочерившего ее народа к повальной резне как к единственному способу борьбы с захватчиками и мести за их вторжение… Душа ее восставала при одной мысли об этом. Вопреки мнению Акбар-хана она не верила, что все европейцы так уж плохи, хотя нерешительные и невежественные чиновники в Кабуле, казалось бы, подтверждали его правоту. Аннабель обожала своих родителей и была уверена, что они не подходили под образ европейца, каким рисовал его Акбар-хан. Но тут же ее охватывали сомнения. Ведь она тогда была еще ребенком – испорченным, трудным, не по летам развитым, но ребенком. Как часто кроткие родители награждали ее этими эпитетами! Можно ли доверять воспоминаниям и суждениям ребенка, когда прошло столько лет?!

Она пыталась заставить Кристофера Рэлстона хоть немного понять истинный характер врага. Но вышло все не так, как она предполагала. Хотя жестокие планы Акбар-хана и его друзей – сирдаров и вызывали у нее отвращение, все же Айшу приучили презирать мир, в котором жил Кристофер Рэлстон. И в результате вместо того, чтобы предостеречь Рэлстона, она своими насмешками сама отдала его в руки врагов. Конечно, оказавшись в рискованной ситуации, он прозреет и признает ее правоту, но урок будет слишком суров.

Аннабель не верила, что Акбар-хан намерен всерьез покалечить Кита. Но он, без сомнения, хочет унизить его, как уже пытался сделать это вчера вечером. Рэлстон должен убраться отсюда, поджав хвост, и доложить начальству, что враг наделен необычайной силой, свирепостью, неукротимой храбростью и никогда не отступит от своей цели. Вот каков замысел Акбар-хана, думала Аннабель. Сердце ее ныло в предчувствии беды, казалось, ей не вынести предстоящего позорного зрелища, и все же она не в силах была оторвать глаз от площадки для игр.

Кит спокойной улыбкой ответил на приветственный жест Акбар-хана, оценивая в то же время своих соперников. Банда дикарей, решил он. Чего можно ожидать от них? Козлиная туша, уже сильно помятая, лежала поодаль. Весит, наверное, все шестьдесят, а то и восемьдесят фунтов, подумал Кит, поражаясь собственному безразличию. Разумеется, он не сумеет доставить этот приз к цели свободно и беспрепятственно. Его лошадь не идет ни в какое сравнение с бадахшанскими скакунами, да и сам он не столь искусный наездник и не обучен игре в бузкаши. И все же – в этом Кит был уверен – он со своим отрядом может устроить афганцам отличное представление.

– Мы будем работать как одна команда, сержант. Надеюсь, мы имеем право на такое преимущество, – сказал Кит, оглянувшись на Абдула Али.

Сержант кивнул, и сипаи сбились в плотную группу. Громкий вызывающий крик прорезал неподвижный горный воздух. Внезапно неудержимый поток подхватил отряд Рэлстона и увлек его за собой. На секунду Кит растерялся, но потом, обо всем позабыв, уже не отрывал глаз от козлиной туши. Люди и лошади слились в одну бурлящую, шумную массу. Но Кит не отступал и, действуя хлыстом, гнал свою лошадь в самый центр этого безумия. Он знал, что Абдул Али и сипаи прикрывают его с тыла. Вот кто-то пригнулся к земле, чтобы захватить приз. Все затаили дыхание… но афганец лишь на секунду удержал тушу и снова выпрямился в седле. Потом соперник его нырнул вниз, последовала короткая яростная схватка, и туша снова рухнула на землю. Именно в это мгновение Кит оказался рядом. Он свесился с седла в полной уверенности, что Абдул Али возьмет его поводья и, значит, можно действовать обеими руками. Голова Кита опустилась ниже брюха его лошади, и сначала он ничего не видел, кроме копыт, тяжело бивших о каменистую почву. Пальцы Кита вцепились в козлиный хвост, а колени обхватили седло с дикой силой, о наличии которой лейтенант и не подозревал. Только бы дотянуться до туши другой рукой… Получилось! Сжав мертвой хваткой козлиную ногу, Кит оторвал от земли эту страшную тяжесть и выпрямился в седле. Весь отряд тут же помчался вместе с ним прочь, а Абдул Али по-прежнему правил лошадью лейтенанта, чтобы тот мог удерживать тушу. Сипаи расчищали путь в толчее вопящих всадников, которые стремились во что бы то ни стало вырвать приз у англичанина. А потом наступила прекрасная минута, когда Кит увидел перед собой открытое пространство, а в ушах отдавался лишь топот копыт его коня.

Что значит свободно? Что значит беспрепятственно? Киту казалось, что он слышит голос Айши, которая, смеясь, объясняла ему последнюю каверзу в этой игре. Одним мощным движением Кит отбросил подальше козлиную тушу, и она с шумом рухнула на землю, подняв кучу пыли. Кит решил играть по своим правилам: отступить с достоинством и с изысканной вежливостью. Крики умолкли, словно все затаили дыхание.

– Джулди, сержант! – сказал Кит на хинди, воспользовавшись удачным моментом.

Отряд повиновался и прибавил скорость, семеро всадников галопом унеслись прочь от соперников, которые тут же затеяли драку за тушу. Так удалось им окончить поединок, не уронив своей чести.

Возвращаясь на прежнее место, Кит чувствовал необычайное волнение. Айша, закутанная в белую чадру, все так же неподвижно сидела в седле.

– Ну? – спросил он. – Унизили нас?

Айша покачала головой, и глаза их встретились. Сквозь сетку трудно было уловить их выражение, но Кит догадался, что Айша выдержала его вызывающий взгляд.

– Ты был великолепен. Я должна извиниться.

Эти слова пролили бальзам на душу Кита. И ощущение триумфа стало еще сильнее, чем там, на поле.

– И у нас есть порох в пороховницах, – сказал он спокойно.

Айша, соглашаясь, склонила голову и промолвила:

– Боюсь, он вам скоро потребуется.

– Ну, Рэлстон-хузур, тебя можно поздравить, – раздался голос Акбар-хана, который подъехал к ним верхом. – Ты мастерски использовал все свои возможности, проявив к тому же изобретательность. И поступил крайне мудро, признав, что есть битвы, выиграть которые невозможно. – Акбар-хан милостиво улыбнулся. – В знак признательности хозяин предлагает гостю выбрать все, чего он пожелает. Наше скромное достояние – в его распоряжении. – И он сделал широкий жест. – Может быть, бадахшанского скакуна? Ты – достойный для него наездник.

Кит окинул взглядом плато, острые скалы, обступавшие тропинку, голые, черные, покрытые снежными шапками пики на фоне ярко-голубого неба. Потом повернул голову к фигурке в чадре, застывшей как статуя:

– Я хотел бы, Акбар-хан, провести еще одну ночь с Айшой.

В мертвой тишине он увидел, как в узкой лощине появился огромный серовато-белый, словно покрытый грязью, бородач-ягнятник. Он походил на страшное доисторическое чудище. Кит напряженно всматривался в птицу, как будто ответ Акбар-хана не имел особого значения. Айша даже не шевельнулась. И как это ей удается? – подумал Кит как во сне.

– Кристофер Рэлстон, ты испытываешь мое гостеприимство, – сказал Акбар-хан.

В воздухе нависла угроза, словно тысячи острых кинжалов вонзились в пустоту. Кит почувствовал, как люди его плотнее сомкнулись позади. Афганцы, стоявшие рядом, на гребне горы, явно ждали приказа своего сирдара. Скажи Акбар-хан хоть слово, весь отряд понапрасну погибнет в кровавом бою. Погибнет потому лишь, что лейтенант Рэлстон, которым овладела очередная навязчивая идея, позабыл об осторожности. Он не отрывал глаз от бородача-ягнятника.

– Если Айша желает этого, я удовлетворю твою просьбу, – продолжал Акбар-хан.

Его голос был сухим и скрипучим, словно шорох старых костей.

Кит пожирал Айшу голодными глазами, заранее уверенный в ее ответе.

Ее слова, как звон колокольчиков, прорезали тишину:

– Я полагаю, Акбар-хан, что Рэлстон-хузур хотел попросить у тебя эскорт, дабы в целости и сохранности уехать отсюда и добраться до кабульской дороги.

Киту оставалось одно: принять тот факт, что его отвергли. Слепец, а он-то надеялся, что Айша, проведя с ним еще одну прекрасную ночь, согласится уехать. Они придумали бы какой-нибудь хороший план и умчались бы отсюда вместе на лошадях…

– Желание леди для меня закон, – бесстрастно отозвался Кит. – Но эскорт, Акбар-хан, нам не нужен.

– Я дам вам хотя бы проводника. – В голосе сирдара снова звучала искренность. – Нет… Рэлстон-хузур, я настаиваю. Вы не знаете здешних мест, вас повсюду подстерегает опасность. – Поманив одного из горцев, он быстро сказал ему несколько слов на пушту. Тот проворчал что-то и встал рядом с Китом.

– Прощай, Аннабель Спенсер.

– Прощай, Кристофер Рэлстон, – ответила Айша, не глядя на него. – И пусть твой Бог хранит тебя.

Она не смотрела вслед Киту, но чувствовала, как удаляется он ярд за ярдом и между ними ширится зияющая пропасть расстояния. Айше пришлось отвергнуть Кита ради спасения их обоих. Акбар-хан, как бы предоставляя ей свободу выбора, на самом деле подверг ее испытанию. Он никогда не простил бы отступничества. Обладая Айшой вопреки воле хозяина, гость нарушил бы законы гостеприимства. А это освобождало Акбар-хана от всяких обязательств.

Киту и его людям исподтишка воткнули бы ножи в спины, и никто никогда не узнал бы об этом. Жаль, что ей не хватило времени как следует просветить Кита насчет характера афганцев, думала Айша. Человека неосведомленного здесь везде ждут ловушки!

– Возвращайся в гарем, Айша. – Этот отрывистый приказ прервал ее печальные размышления.

Айша сыграла свою роль в соперничестве Акбар-хана с англичанином. Правда, состязание прошло иначе, чем задумано было афганцем.

– Как прикажешь. – Айша поскакала назад, к крепости, в окружении своего эскорта.

Она возвращалась в гарем – в мир уединения, перешептываний и сплетен.

Глава 5

– Вы самым возмутительным образом нарушили приказ, лейтенант. – Дрожащий голос генерала Эльфинстона донесся откуда-то из глубин кресла.