– Сержант, прикажите людям собираться. Я напал на кое-что интересное и хочу пойти по следу.

Абдул Али вежливо скрыл свой скепсис и удивление по поводу бодрого и властного тона лейтенанта. Ведь обычно Рэлстон даже не пытался утаивать свою апатию и презрение к нынешней службе. Абдул Али отдал приказ сипаям, и через четверть часа маленький отряд уже направлялся через рощу к озеру.

Там было тихо и пустынно, женщин и след простыл. Лучи полуденного солнца, пробивавшиеся сквозь ветви, плясали на поверхности воды, как озорные бесенята. Сейчас Кит, занятый своими причудливыми фантазиями, чувствовал себя в ладу со всем миром. Отряд объехал вокруг озера; в одном месте трава была примята, образуя некое подобие тропинки. Отряд поехал по этому следу. Дорога в гуще деревьев становилась все круче.

– Мы, сэр, вроде бы поднимаемся в гору, – сказал сержант, он держался рядом с Китом. – А снизу казалось, что лес растет только у подножия скалы.

– Здесь свет порой играет странные шутки, – кивнул Кит.

Лесные звуки постепенно замирали, стихли голоса птиц, только сучья похрустывали под копытами лошадей.

Женщины покинули озеро не более часа назад и шли пешком. Куда же, черт побери, они девались? Кит озирался по сторонам. В его душе росла тревога. Абдул, сидевший на крепеньком пони, принюхивался к ветру и тоже беспрерывно оглядывался, стараясь определить, откуда угрожает им опасность. В том, что она где-то здесь, поблизости, никто не сомневался.

Лес неожиданно кончился, и маленький отряд выскочил прямо к лагерю кочевников. У подножия зубчатой скалы, на песчаной поляне, по самому краю глубокого ущелья, теснились черные шатры.

– Господи Боже! – пробормотал Кит и тут же выругал себя за то, что не послал в разведку одного из сипаев. Кочевники, как правило, не отличаются воинственностью, но кто знает? К тому же по всей стране шныряют разбойники.

Из шатров вышли мужчины с черными повязками на головах, в белых длинных домотканых халатах – чапанах, широкие рукава которых раздувал ветер. Сипаи подняли свои мушкеты.

– Подождите, – резко приказал Кит. – Сначала посмотрим, что они станут делать.

Кочевники шли навстречу отряду. В руках они держали палки, ножи прятали в складках своих чапанов, но огнестрельного оружия Кит не заметил и потому решил не торопиться, а прежде выяснить, какие у них намерения. Но когда горцы приблизились, он увидел в их глазах и позах явную враждебность. Кит уже приготовился было отдать приказ «огонь», но тут услышал голос (знакомый голос), который нарушил грозное молчание, резко крикнув что-то на пушту.

К афганцам быстро шла женщина в белой шелковой чадре, и те замерли в нерешительности, хотя продолжали бросать на чужаков злобные взгляды. Женщина, не обращая внимания на отряд Рэлстона, тихо заговорила с кочевниками. Они стали хмуро перешептываться, но никто не сделал больше и шага в сторону солдат. Наконец женщина обернулась к Киту.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она на фарси.

Кит смотрел на эту с головы до пят закутанную фигурку, пытаясь отыскать зеленые глаза за расшитой сетчатой вставкой в чадре. И это ему удалось.

– Я искал тебя, – ответил он в надежде, что, кроме них двоих, фарси здесь никто не понимает. Киту показалось, что глаза незнакомки блеснули.

– Глупое занятие, – отозвалась она с холодным безразличием и снова обратилась к бородатым мужчинам в чапанах.

Несколько раз явно прозвучало имя Акбар-хана.

Кит почувствовал, как сразу напрягся Абдул, и вдруг, повинуясь внезапному озарению, произнес по-английски:

– У меня есть дело к Акбар-хану. Я хочу поговорить с ним, – продолжал он звенящим голосом. – Полагаю, сын Дост Мухаммеда[6] благосклонно отнесется к возможности начать переговоры.

Незнакомка стояла совершенно неподвижно и внимательно рассматривала Рэлстона.

– Ты привез послание из Кабула? От генерала Эльфинстона… или от шаха Шуджи?

Она произнесла эти имена с явной насмешкой, которую Кит оценил по достоинству. Эльфинстон, главнокомандующий английской армией, которая стояла в Кабуле, был человеком нерешительным и слабым. Он словно бы сам навлекал на себя неприятности. Да и официальный правитель Афганистана был не лучше. Кит весьма приуныл, точнее, встревожился, поняв, что у афганцев не осталось никаких иллюзий насчет силы противника.

– Я хочу поговорить с Акбар-ханом, – отрывисто повторил он.

– Возможно, и он захочет побеседовать с тобой. Но если вы пришли с миром, сложите ваше оружие и отведайте хлеба и соли этих людей. Тогда они смогут доверять вам и проведут к Акбар-хану.

– Это западня, – прошипел Абдул. – Сэр, они хитрые бестии. Им нельзя доверяться вслепую. Даже тем, кто говорит по-английски не хуже королевы.

Незнакомка презрительно хмыкнула, но опровергать обвинения не стала. Кит не знал, на что решиться. Судя по всему, девушка пользовалась авторитетом среди кочевников. Но разве женщина здесь, в Афганистане, может иметь какую-то власть над мужчинами? Правда, она не афганка. Кит не сомневался в этом… по крайней мере телом не афганка… а душой? И насчет предательства Абдул прав. Эти люди иначе смотрят на мир, у них иные критерии. Однако, отведав хлеба-соли, он будет застрахован законом гостеприимства… если, конечно, его тотчас же не убьют.

– Ты знаешь, где можно найти Акбар-хана?

– Как нельзя лучше, феринге, – рассмеялась незнакомка.

Ясно, что в нынешних обстоятельствах проникнуть в ее тайну невозможно. Но поскольку все карты в руках у загадочной красавицы, а он намерен заполучить парочку тузов, значит, надо ее слушаться. Одно Кит знал твердо: он не отступится, пока не разгадает тайну, которая окутывает это удивительное создание.

– Оружие мы не отдадим, – старательно выговорил Кит на фарси, обращаясь к группе мужчин. Может, они не все и поймут, но наверняка оценят вежливую попытку феринге войти с ними в контакт. – Не пристало солдатам оставаться безоружными. Но мы сойдем с лошадей и дальше пойдем вместе с вами пешком.

Мужчины повернулись к незнакомке, которая стала быстро переводить. Горцы забормотали что-то, совещаясь друг с другом. Потом один из них подошел к Киту и взял его лошадь под уздцы.

– Они проводят вас в лагерь, – объяснила девушка. – Мы уедем отсюда рано утром, и до тех пор вам придется обойтись без переводчика. Мне не разрешается общаться с мужчинами.

– Чей же это приказ?

Услышать эту традиционную для Востока фразу от своей соплеменницы, да еще на английском языке? Кит был просто поражен! Да не обязана она подчиняться здешним законам!

В ответ зазвенел серебристый смех: девушка разгадала мысли Кита и осмеяла его за узколобый шовинизм.

– Так повелел Акбар-хан. Его здесь нет, а без его разрешения я не могу говорить с тобой. – Чадра едва заметно шевельнулась, и Кит понял: незнакомка пожала плечами. – Но завтра, в дороге, я буду переводить, если потребуется.

И незнакомка пошла прочь.

– Погоди!

Она остановилась и оглянулась на Кита.

– Да?

– Как же тебя зовут, черт возьми?

– Айша. А тебя, черт возьми, как зовут, феринге?

– Кристофер Рэлстон.

– Рада познакомиться, Кристофер Рэлстон.

– И я также, мисс.

На этот раз в ее смехе не было издевки. Смех Айши, заразительный и чистый, как перезвон колокольцев, заставил Кита улыбнуться. И улыбка не сходила с его губ, пока он наблюдал, как Айша скользящей походкой идет к шатрам, стоящим в сторонке от главной стоянки.

– Что-то очень странное здесь творится, сэр, – прошептал Абдул, с мрачным видом передав поводья в руки бесстрастного кочевника.

– Да, сержант, – согласился Кит. – Но тайн я не выношу и потому намерен разгадать эту.

Глава 2

Лейтенант Рэлстон провел беспокойную ночь. Его люди разожгли костер и разбили рядом свой собственный маленький лагерь. На ночь Кит поставил часовых. Но ощущение, что они попали прямо в пасть врагу и челюсти вот-вот сомкнутся, не способствовало безмятежному сну. Кит знал: Абдул Али и сипаи не понимают, зачем он решился на столь опасное и бессмысленное дело, зачем потащил их в логово печально знаменитого Акбар-хана. Не мог же он объяснить им, что его порыв продиктован не только заботой об интересах британской армии в Кабуле.

Где сейчас Айша? Наверное, сладко спит в одном из черных шатров под присмотром закутанных в черное женщин. Кто же она? Откуда? И каким образом, во имя всего святого, оказалась здесь? За всю эту длинную ночь Кит так и не нашел ответов на свои вопросы.

На рассвете Рэлстон погрузился в легкую дремоту, которая не прибавила ему сил. А среди кочевников уже кипела жизнь: афганцы складывали шатры, нагружали пони вещами… и не только пони. Женщины, сгибавшиеся под тяжестью клади и маленьких детей, поднимались пешком по узкой извилистой тропке. Мужчины, не обращая на них никакого внимания, шли впереди налегке. Они переговаривались друг с другом, опираясь на тяжелые крепкие посохи. Дети, насвистывая, шныряли между овцами и козами и тычками подгоняли стадо.

Трое старейшин, которых Кит заприметил еще прошлым вечером, подъехали на лошадях к маленькой группе солдат и жестами показали, что «неверным» надо следовать за ними верхом, впереди всей процессии.

Но где же Айша? Спросить об этом, разумеется, было нельзя, и Кит стал озираться кругом. Вряд ли она тащится пешком с другими женщинами, выполняющими роль вьючных животных. Вот она! Айша сидела на стройной серой лошадке явно арабской породы, которая шла галопом, высоко вскидывая ноги. Айша по-прежнему была в белой чадре. Но, судя по тому, как она держалась в седле, это громоздкое одеяние нисколько ее не стесняло.

– Салаамат баши, – поздоровалась Айша, осадив лошадь. – Это означает «будь здоров», – со смехом перевела она, заметив недоумение на лице лейтенанта. – А ты должен ответить «Мандех набаши. Зендех баши», то есть «Да не узнаешь ты вовек усталости. Да продлится твоя жизнь вечно».

– Спасибо, – пробурчал Кит. – Постараюсь запомнить.

– Это элементарная вежливость, – неодобрительно заметила Айша. – Если уж ты находишься среди жителей гор, то надо по крайней мере выучить пару слов на их языке.

– Разве Акбар-хан не говорит на фарси? – спросил Кит, разворачивая лошадь. – Его отец знает этот язык.

– Говорит, конечно, и по-английски тоже. Но возможно, не захочет. А то и вообще не пожелает встретиться с тобой.

– Думаю, если ты поручишься за меня, Акбар-хан будет рад меня выслушать, – с безучастным видом отозвался Кит. – Ты ведь явно личность влиятельная.

– Я всего лишь женщина, – возразила Айша. – А что это значит, ты и сам понимаешь. Ради нашего общего блага надеюсь, что ты не так глуп, как кажешься. Акбар-хан не выносит дураков. И если ты ему не понравишься, будь уверен, мне тоже придется за это расплачиваться.

– Тогда зачем ты везешь меня к нему?

Рэлстона охватило страстное желание услышать ответ, но Айша заговорила не сразу.

– Надо что-то делать, иначе здесь начнется резня, – наконец сказала она. – С каждым днем такой исход становится все более неизбежным. Только Акбар-хан может предотвратить это, но нужно убедить его, что так будет лучше для него самого и для его отца.

– Дост Мухаммед сейчас находится в Индии, в добровольном изгнании, – заметил Кит.

– Да, он решил, что поможет своему народу, отказавшись от борьбы. Но не заблуждайся, Кристофер Рэлстон. Дост Мухаммед прекрасно знал, что сын продолжит его дело. Акбар-хан в отличие от своего отца не слишком разборчив в методах ведения войны. И это тоже известно Дост Мухаммеду. Для такой войны цивилизованные методы не годятся. Но если Акбар-хан ее выиграет, Дост снова будет эмиром Афганистана и захочет установить хорошие отношения со своим соседом – Британской Индией. Вряд ли у него это получится, если здесь перережут всех оккупантов.

Кит во все глаза смотрел на Айшу. Уже два месяца прошло, как он приехал из Индии в Кабул, но впервые за все это время услышал разумный анализ ситуации.

– А это правда, что Акбар-хан подстрекает племена к мятежу?

– Ты ведь сам понимаешь, что я не стану отвечать на этот вопрос, верно? – Айша метнула взгляд на Рэлстона, и ее изумрудные глаза сверкнули сквозь сетку в чадре.

– Тогда расскажи о себе. Я ведь имею право поинтересоваться, ты согласна?

– Здесь, в Афганистане, женщины считаются собственностью мужчин. Я принадлежу Акбар-хану. Это все, что тебе следует знать… все, что ты имеешь право знать.

– Но ты же англичанка! Англичанки не могут принадлежать кому-то. Это – варварство. Как ты можешь нести такой вздор! – взорвался Кит.

И тут же понял, что допустил ошибку. Несколько мужчин, ехавших бок о бок с ними, разом осадили своих лошадей. Раздались резкие крики, и откуда ни возьмись появились кинжалы-хибер. На Кита смотрели черные, полные ярости и угрозы глаза.