Екатерина Брагансская прибыла в Портсмут, и король обвенчался с ней в соборе. До этого он не видел свою невесту. Джулию очаровал португальский обычай разрезать ленты, снятые с платья невесты, на мелкие части.

Приданое Екатерины среди прочего включало в себя и портовый город Танжер[11]. Король предложил Кристоферу, ставшему доктором Реном, превратить Танжер в морскую базу для королевского флота. Тот с сожалением отверг это предложение, так как знал, что жара и пыль, а также песчаные бури скверно отразятся на его больных легких. Всякий раз, когда болезнь обострялась, он вспоминал предсказание Джулии, что ему суждено прожить до глубокой старости[12], однако слабая грудь внушала ему опасения.


Став профессором астрономии, он перестал преподавать в Грэсхэм-колледже, но по-прежнему регулярно приезжал в Лондон, чтобы посещать заседания ученого общества, состоящего из его старых друзей. Король проявлял интерес к науке и оказывал помощь этому обществу. Проведя день со своими друзьями, Кристофер явился к ужину в дом Адама и Джулии, как делал это всегда, нанося краткие визиты в столицу.

В тот вечер они принимали гостей. Адам, восседая во главе стола, смотрел на серебро и драгоценные камни, украшавшие шею Джулии, и вдруг понял, что она необыкновенно счастлива от того, что общается с Кристофером, сидящим рядом с ней. Ревность проснулась в нем. Когда она разговаривает с Кристофером, в ее глазах появляется какая-то особая теплота. Позднее, после того как Джулия исполнила для гостей песню, аккомпанируя себе на лютне, она вновь села рядом с Кристофером, в то время как кто-то другой стал играть на спинете. Адам, случайно взглянув на жену, непроизвольно сжал зубы — она держала Кристофера за руку и целовала в щеку.

Когда гости разошлись, Джулия сообщила Адаму о подарке, который сделал ей Кристофер:

— Он разрешил мне изготовить ткацкий станок по его проекту, который я видела несколько лет назад в Блечингтоне. На этом станке можно сразу ткать полдюжины лент, — она снимала свое жемчужное ожерелье, сидя перед зеркалом, и, повернувшись на мягком стуле, посмотрела на Адама ликующим взглядом: — Только подумай, что это значит! Я смогу нанять больше вышивальщиц.

— Я полагаю, что именно поэтому ты поцеловала его, когда мистер Кирби играл на спинете.

Он произнес эти слова таким резким тоном, что радостное выражение вмиг исчезло с ее лица. Глаза Джулии вспыхнули.

— Ты предпочел бы, чтоб я целовала его у тебя за спиной? — спросила она с вызовом в голосе.

— Не смеши меня! — воскликнул он, не меняя тона. — Ты не должна этого делать. Пора тебе уже кончать одаривать его своими ласками. Если кто-то из гостей видел этот поцелуй, то, возможно, подумал, что ты делаешь из меня рогоносца!

— Но это в высшей мере несправедливо! Никому из тех, кто знает меня, такое и в голову не придет. В любом случае, я убедилась, что они… — она не закончила фразу и прикусила губу.

В гневе он закончил предложение за нее:

— … слушают мистера Кирби и смотрят на него! Ты не думала, что я могу посмотреть на тебя в этот момент.

— Почему я должна думать об этом? Ты знаешь, что Кристофер и я дружим с детских лет, — она вздохнула. — Я вижу, что очень расстроила тебя. Я не хотела этого делать и весьма сожалею о своем поступке. Больше такого не будет.

Он не сказал ни слова, все еще злясь на нее. Отныне она, может быть, и не станет совершать подобных поступков, но ее постоянно выдают глаза. Он хотел объяснить, что хочет не только того, чтобы она перестала оказывать знаки внимания Кристоферу. Но не смог произнести ни слова. Он был слишком обижен и не мог говорить с ней на эту тему. Адам не видел пока выхода из того положения, в котором они оказались. Он не возражал против дружеских отношений Джулии с Кристофером, если бы только она перестала любить друга своего детства.

Они разделись в полной тишине, не обменявшись ни единым словом, не пожелав друг другу спокойной ночи, и легли, повернувшись спинами друг к другу. Ни Адам, ни Джулия не могли уснуть. Спустя час он повернулся к ней и дотронулся до ее теплого тела. Она сразу же прижалась к нему и разрыдалась. Он понимал, что она плачет потому, что ничего не может с собой поделать, — ее сердце принадлежит другому. Когда она успокоилась, он очень нежно овладел ею. Они помирились, хотя причина ссоры и не была устранена.


Ридли сделал для Джулии ткацкий станок по новому проекту и поклялся хранить это в тайне. Если другие фирмы, производящие ленты, разнюхают об этом станке, то начнут делать такие же. Запершись в отдельной комнате со старшей работницей миссис Блейк и Алисой, Джулия разрешила им опробовать станок. Сначала все шло хорошо, но потом он стал рвать нитки, и они ничего не могли с этим поделать. Так как это случилось в среду, Джулия пошла в Грэсхэм-колледж, где собирались члены королевского научного общества. Она сидела в передней и слышала громкие мужские голоса в комнате за дверью, где проходило собрание.

Когда наконец члены общества стали выходить из комнаты, Джулию поразило то обстоятельство, что большинство из них были ровесниками Кристофера, которому в октябре исполнялся тридцать один год. Это были отнюдь не седобородые ученые мужи, а энергичные, живые молодые люди. Некоторые из них носили модные парики, в то время как другие проявляли полное пренебрежение к одежде. Кристофер не примыкал ни к одной из крайностей — он одевался скромно, но по моде и всегда носил чистую одежду. Он о чем-то увлеченно спорил со своим коллегой. Они то ходили по комнате, то останавливались, не прекращая дискутировать. Отчаянно жестикулируя, Кристофер повернулся в сторону Джулии и увидел ее.

Он так удивился, что на какое-то мгновение на его лице появилось почти то же выражение, которое Джулия видела несколько лет назад, когда Кристофер впервые понял, что она из девочки превратилась во взрослую девушку. Удивление, восторг и желание смешались в его взгляде. Но все это вмиг исчезло, словно он снял с лица маску. Кристофер извинился перед приятелем и подошел к Джулии.

— Что привело тебя сюда, дорогая? — спросил он, светясь широкой улыбкой.

Она объяснила ему цель прихода, и он тотчас же отправился с ней в мастерскую. По дороге они обменялись новостями. Кристофер спросил ее, не собирается ли Майкл приезжать в Сазерлей.

— Нет, боюсь, что ему нездоровится. У него болит желудок, поэтому он не может приехать домой. Управляющий регулярно совершает поездки в Париж и получает от него все необходимые инструкции. Пока что Майкл, кажется, удовлетворен таким положением дел. Адам говорит, что нам нужно как-нибудь съездить к нему. Моему племяннику скоро исполнится три года, и я очень хочу увидеть его.

В мастерской рабочий день уже закончился, и все работницы, за исключением миссис Блейк и Алисы, уже ушли домой. Кристофер быстро починил станок. К удивлению женщин, он сел за него и выткал одновременно шесть лент. Джулия заявила, что собирается поручить Ридли изготовление еще нескольких станков подобного рода.

Не представляло труда заставить работниц держать секрет станка в тайне. Она пообещала им дополнительную плату за большее количество продукции, и никто не хотел терять лишние деньги. В мастерской появились новые станки, и никого из посторонних не пускали в помещение.

Алиса продолжала участвовать в шествиях с лентами вместе с ребятами Нидхэмов, которые уже выросли из своих ливрей и нуждались в новых. Но Джулия потеряла Нелли. Девочка быстро выросла и набралась опыта в заведении миссис Росс. Кроме этого места она знала лишь улицу да таверну. Несколько часов в неделю она плясала в процессии с лентами. Не всегда все шло должным образом. Нелли, довольно острая на язык, порой отпускала непристойные шутки в адрес прохожих, что вовсе не соответствовало целям Джулии, которая хотела, чтобы шествие производило приличное впечатление. Нелли же была так мила, что обращаться с ней строго было невозможно. В любом случае, она добродушно воспринимала и самую строгую критику. И вдруг она, как бы за одну ночь, превратилась из девочки в девушку с отличной фигурой и симпатичным лицом, на котором вовсе не отразилась та суровая жизнь, которую ей приходилось вести. Через некоторое время девушка заявила, что собирается проводить больше времени в заведении миссис Росс.

— Но тебе незачем делать это, — Джулию весьма беспокоила судьба девушки. — Я могу порекомендовать тебя в качестве служанки в хороший дом.

— А, это будет очень скучно! — весело рассмеялась Нелли. — Не беспокойтесь обо мне, мадам. Я долго не останусь у этой старой карги. Я честолюбива. На Друри Лейн открывается балаган. Это рядом с той улицей, где я живу. У меня есть мечта выступать на сцене.

Нельзя было не верить в то, что Нелли достигнет своей цели.

— Я приду на твой первый спектакль, — обещала ей Джулия, надеясь, что у девушки все сложится в жизни хорошо, ибо она такая отзывчивая и щедрая от природы. — Если тебе понадобится помощь, помни, что у тебя есть верные друзья.

— Спасибо, но у меня есть вот это, — она потянула за цепочку, висевшую у нее на шее, и показала Джулии серебряную монетку, в которой проделала дырочку, превратив таким образом в медальон. — Этот амулет будет хранить меня от несчастий!

Джулия в течение долгого времени не встречалась с Кристофером после посещения им ее мастерской, хотя он и присылал ей поздравления с днем рождения и Рождеством. Затем ему поручили строительство театра в Оксфорде. Этот театр предназначался не для актеров и актрис, а для проведения специальных лекций при большом стечении ученого народа. Он сделал макет театра и привез его в Лондон, чтобы показать членам научного общества, куда пригласил и Адама с Джулией. Кристофер пребывал в отличном расположении духа, так как перед этим совершил переливание крови собаке, которая при этом не испытывала никакой боли.

— Мой добрый пес резвился, как сверчок, после такой операции, не понимая, за что его угостили лишней мясной костью. Я уже прочел докторам медицины лекцию на эту тему, чтобы они поняли, какое благо могут принести человечеству такие операции.

— Как доктора приняли твое сообщение? — с интересом спросил Адам.

— Они не проявили особого энтузиазма по этому поводу, ибо предпочитают по старинке пускать кровь своим пациентам. Некоторые даже покинули зал, выражая этим протест против подобных операций по религиозным мотивам. Но я надеюсь, что не все останутся глухи к моим словам. По крайней мере, мои друзья по научному обществу проявили больше понимания. Но ученые к мыслители обязаны быть восприимчивы ко всему новому, — он открыл дверь, ведущую в другую комнату: — Взгляните на мой макет. Тут я тоже не следовал старым установкам. Судите сами, что из этого вышло.

Макет находился на стенде и отражался в его отполированной поверхности. Округлый по форме, этот театр напоминал римский Колизей. Но в то время как последний не имел крыши, сооружение Кристофера было увенчано куполом. Здание называлось Шелдонским театром и отличалось как красотой, так и гармоничностью.

— Хотелось бы расписать потолок в виде занавеса, спускающегося с небес, — заметил Кристофер.

— Судя по макету, это будет отличное здание, — сказала Джулия.

— Я хотел, чтобы вы оба посмотрели макет, — сказал он, глядя только на нее.

«И все-таки я ему нравлюсь», — думала Джулия. Свидетельством этому явилось его изумление при виде ее в Грэсхэм-колледже. Теперь, сам того не желая, он вновь обнаружил свои чувства к ней, показывая ей макет, играющий большую роль в его жизни. Она не сомневалась, что он любит Фейт за ее положительные качества, но не может разорвать ту любовную нить, что связывает его с Джулией. Ей хотелось сказать ему о том, что она знает его тайну, как он, должно быть, знает ее; но ни он, ни она не могли признаться в этом друг другу.


Король, наслаждающийся масками в своем дворце, очень любил театр, предпочитая, впрочем, комедии трагедиям, так как последних у него хватало в жизни. Он подарил одежды, которые носил во время коронации, театру и предложил своему брату, герцогу Йоркскому, сделать то же самое.

Джулия и Адам сидели в соседней с королевской ложе на представлении «Генриха V», во время которого актер, играющий короля Франции, вышел на сцену в той одежде, что была на Карле в момент коронации. Но Джулия заметила, что башмаки с бантами Паллистеров были заменены красными кожаными туфлями. Должно быть, королевская обувь пришлась не в пору актеру. Это подтвердилось позднее, когда они с Адамом были приглашены во время антракта в королевскую ложу. Такое случилось впервые, несмотря на то, что они уже не раз посещали какой-нибудь из лондонских театров одновременно с королем. Он обычно появлялся в обществе леди Каслмайн или какой-либо другой прекрасной женщины в платье с декольте и драгоценностями на шее. Все модницы не снимали в театре шляп, поля которых становились все шире и шире. Недавно Джулия начала выпускать специальные ленты для женских головных уборов, и они сразу же стали пользоваться большим успехом.