Руслан нервно расхаживал по гостиной.

— Нет, это невозможно!

Людмила закрыла глаза: голова кружилась, словно после карусели, подступала тошнота. Смотреть на мужа и слушать его гневные тирады — было выше ее сил. Мерзкое чувство дежавю — он вел себя в точности так, как тогда, после похищения. Сейчас еще начнет винить во всем ее…

— Как Каверин узнал про твой роман?

Она продолжала сидеть молча, не открывая глаз.

— Ах, ну да. Твой блог. Твой ненаглядный «Подсолнух»! Восторженные домохозяки, дамское чтиво. И вообще, почему ты не можешь сама выбрать обложку? В конце концов, ты автор!

В висках словно лопнула перетянутая струна, выступили слезы. Но боль утихла. Людмила медленно, опасаясь, что она вернется, открыла глаза.

Гнев Руслана вдруг показался ей смешным, наигранным. А ее переживания из-за фотографий Каверина — такими глупыми.

— Довольно, — сказала она тихо и спокойно.

Руслан не сразу расслышал, прошел еще пару шагов и застыл изумленно.

— Что ты сказала? — переспросил он.

— Хватит. Прекрати эту истерику.

Людмила встала и направилась наверх.

Руслан догнал ее, развернул к себе за плечи.

— Тебе все равно?

— Да. Мне абсолютно все равно, кто автор этих фотографий. Красивые картинки. У моей книги будет эффектная обложка, а значит — хорошие продажи. Пусти.

Разбуженный громким голосом, со своей лежанки притопал Дарик. Постоял, подумал, шумно вздохнул, выдал басовитое «Гав!». Пес никому не позволял так обращаться с любимой «мамой». Даже «папе».

Людмила осторожно, но решительно высвободилась.

— Кстати, эти фотографии утвердили еще до того, как Тата познакомила меня со Злотской.

— Но презентация… там будет и Каверин?!

— А в чем дело? Ты что, мне не доверяешь?

Людмила посмотрела прямо в глаза Руслану.

— Глупости, — с досадой ответил он и отвел взгляд.

— Значит все в порядке. Давай закончим этот разговор, я устала.

Поднимаясь по лестнице, спиной ощущала, как Руслан смотрел ей вслед — растерянный, еще больше раздраженный от нелепости разыгранного им скандала. Хотела закрыть дверь на замок, потом передумала.

Услышала шаги Руслана: он несколько минут постоял у ее двери, будто хотел зайти, но так и не решился.


Утром Людмила еще раз пересмотрела фотографии. Не без сомнений выбрала восемь самых подходящих. Среди них были мужчина во фраке и его живые куклы в коробках, и роза, приколотая к обнаженной груди под черным флером.


Оставшиеся до презентации десять дней закружили Людмилу в безумной карусели. Она строчила сорок третий вариант аннотации, после того как их один за другим браковала Злотская, спорила с ней из-за названия, все таки его отстояла, потом мучительно сочиняла текст «об авторе». До последнего перебирала свои фотографии и никак не могла решить — какую выбрать для задней обложки.

В четверг утром Людмила совсем запаниковала. Перспектива выступления перед публикой пугала ее гораздо больше встречи с Кавериным.

— Презентация твоя завтра? — спросил Руслан, допивая свой кофе. — Что-то ты мне не нравишься. Бледная, осунулась. Может, не пойдешь?

— Нет, — решительно сказала Людмила. — Другого шанса не будет. Я должна.

— А где будет? И во сколько начало?

Людмила посмотрела на мужа удивленно.

— В «Азбуке» на Невском, в пять. А ты что, хотел прийти?

Руслан помолчал. Отставил чашку, посмотрел пристально на Людмилу, паузой подчеркивая значительность того, что собирался сказать.

— Да. Я отложил все свои дела. Абсолютно все.

И тут Людмилу будто водой окатило. Пятница…Завтра же пятница! Та самая пятница.

— А как же…

Произнести имя Анны она так и не смогла — перехватило горло.

Руслан еще помолчал, будто смакуя ее удивление и смятение. Потом накрыл своей ладонью ее руку и произнес:

— Я вернул тебе твое разрешение. Помнишь?

Он снова замолчал. Эти театральные паузы начинали раздражать.

— К тому же Анна нездорова.

— Что с ней?

Руслан отмахнулся.

— Обычная респираторная инфекция. Ничего серьезного. Весна, обычное дело.

Отчего-то Людмила ему не поверила. «Надо бы позвонить Анне, — подумала она. — Но потом, потом. После презентации. Если переживу».


Людмила приехала в книжный салон «Азбука» на Невском почти за час. Зал для конференций был еще почти пустым. Под руководством лысоватого Андрея Петровича двое парней крепили экран для видеопроектора, уже стояли стойки с большими плакатами — макетами обложек. Людмила застыла, разглядывая их. Особенно третью слева — мужчина во фраке шел вдоль бесконечного ряда живых кукол. Готические буквы на коробках складывались в название «Кукольных дел мастер», добавляли мрачной таинственности, серо-черную гамму разбавляло яркое алое пятно — бутон розы и капелька крови из-под шипа, проколовшего нежную кожу обнаженной женской груди на задней части обложки.


— Вам нравится? — произнес у самого уха знакомый голос, Людмила вздрогнула и отшатнулась.

— Простите, напугал, — смутился Каверин. — Здравствуйте, Людмила.

Она только кивнула в ответ. Горло перехватило, сердце стучало, выступил липкий холодный пот.

— Пойдемте, сядем.

Каверин осторожно поддержал ее под локоть, помог дойти до ближайшего стула.

— Вам нехорошо? Может воды?

— Нет, — Людмила уже немного справилась с паникой. — Все нормально. Просто волнуюсь.

— Понимаю, — улыбнулся Каверин. — Хотя вы же журналист?

— Нет, редактор.

Людмиле стало стыдно за свою слабость. Она попыталась встать, но голова снова закружилась.

— Посидите, все-таки я схожу за водой.

Каверин отошел, и ей стало немного легче. Достала из сумки пудреницу, провела по лицу пуховкой. «Соберись, — скомандовала своему отражению.

— Вот, держите.

Каверин протянул ей стакан с минералкой. Людмила засомневалась, но в горле пересохло, глоток воды сейчас был бы очень кстати.

— Спасибо.

Она взяла стакан у Каверина, стараясь не коснуться его руки.

— Фотографии вы выбирали? Или издатель?

— Я… и издатель, — Людмила начала злиться на себя, и это помогало справиться с паникой.

— На вашей обложке — мои самые любимые. Особенно та, с розой. Знаете, как я ее назвал?

«Мизерикордия». Беззащитная красота. Так трогательно.

— Вы любите беззащитность, я в курсе, — ядовито заметила Людмила.

Каверин посмотрел на нее грустно и укоризненно.

— Все в прошлом. Сейчас работаю над серией ко Дню Победы. Снимаю стариков-ветеранов. У них невероятные лица, фактура, харизма. Но рад, что мои старые работы пригодились. И особенно — вам.

— Артем! — лысоватый Андрей Петрович махал со сцены. — Там с тобой Сикорская? Поднимайтесь, скоро начинаем.

Людмила решительно встала, Каверин поддержал ее под локоть, но она отстранила его руку.

— Я в порядке.

— Да? — недоверчиво произнес Каверин. — Что-то не очень похоже.


Людмила прошла по проходу между рядами стульев к сцене, осторожно поднялась по ступенькам.

— Проходите, проходите. Усаживайтесь. Там таблички с вашими фамилиями. Пойду Старлетову и Волжанина встречать. Волжанин уже отзвонился, а эта сетевая звезда постоянно опаздывает.


Каверин оглядел таблички с фамилиями, быстро поменял их и подмигнул Людмиле.

— Не волнуйтесь. Я буду рядом.

— Господин Каверин, — Людмила все еще злилась. — Благодарю за помощь. Я в порядке. И прекрасно справлюсь без вас.

— Конечно, справитесь.

Опека со стороны Каверина раздражала. «А еще Руслан увидит нас рядом, — подумала Людмила.

— Может, все-таки сядете на место?

— Я на месте, — лукаво улыбнулся Каверин и продемонстрировал свою табличку.

— Прошу, прошу, Стелла Васильевна, проходите.

Андрей Петрович галантно отодвинул стул для крашеной платиновой блондинки в черном обтягивающем как перчатка платье с глубоким до неприличия вырезом и на высоченных каблуках. Блондинка презрительно кривила ярко накрашенные алой помадой губы.

— Просто Стелла! — капризно заявила она, усаживаясь на стул. Разрез оголил не слишком стройные ноги в чулках в крупную сетку. Сетка впивалась в кожу, делая ее бедро похожим на колбасу в обвязке. Каверин перехватил взгляд Людмилы и усмехнулся.

— А вы, я так понимаю, Каверин, да?

Стелла повернулась к нему кокетливо похлопала наращенными до невероятной длины ресницами. «Хлопай ресницами и взлетай», — вспомнила Людмила популярную песню и едва не рассмеялась.

— Да. А вы Старлетова? — ответил Каверин без особого интереса.

— Стелла, — произнесла она с придыханием, — для вас просто Стелла.

Старлетова протянула ему руку, явно рассчитывая на поцелуй. Но Каверин просто пожал ее и спросил:

— Как вам мои работы?

— Очень красиво, — с легкой досадой ответила Старлетова. — Видно, что вы настоящий мастер.

— О, да, — оценив двусмысленность фразы, ухмыльнулся Каверин.

— И, видимо, знаете толк в странных удовольствиях, — Старлетова положила ногу на ногу, разрез открыл кружевную резинку чулка.

— Простите, Стелла, — холодно ответил Каверин. — Я просто художник.

— Да ладно, не скромничайте!

Старлетова снова похлопала ресницами и закусила нижнюю губу. На лице Каверина мелькнуло брезгливое выражение, но тут же сменилось безразличием.

— Так, ну все в сборе, — объявил Андрей Петрович.

Следом за ним поднимался высокий худой мужчина далеко за сорок, с мрачным лицом и темными не слишком ухоженными волосами до плеч. Мужчина угрюмо оглядел всех, презрительно скривился при виде Старлетовой, но сел рядом, демонстративно отодвинув стул подальше.

— Ну что, с Богом!

Андрей Петрович потер руки, встал, осторожно постучал по микрофону. Потом обернулся и махнул кому-то. Зал наполнился музыкой, медленной, тягучей, с густыми вибрирующими басами.

— Здравствуйте, друзья! Сегодня мы представляем новую серию нашего издательства «Все оттенки страсти». Серию открывает одноименный роман известной писательницы Стеллы Старлетовой.

Зал, незаметно для Людмилы почти заполненный публикой, зааплодировал, Стелла поднялась с места и в полупоклоне продемонстрировала всем свое нескромное декольте.

На установленном сзади экране запустили буктрейлер. Все та же музыка стала громче, добавились вздохи, стоны и несколько смачных шлепков.

— Надеюсь, роман Стеллы Старлетовой станет бестселлером, не уступающим знаменитой американской трилогии. В нем будет все — умопомрачительный главный герой с темным прошлым, очаровательная героиня, настоящая любовь и запретные удовольствия.

Раздались аплодисменты, правда, жидковатые.

— Второй роман серии — «Гербарий» Олега Волжанина — совершенно не похож на первый. Остросюжетный детектив, с элементами мистики и хоррора. Автор умеет влезть в шкуру настоящего маньяка и видеть его глазами. Любителям пощекотать себе нервы будет от чего оглядываться на темных улицах.

Каверин вдруг склонился к ней и прошептал на ухо:

— Автору это не сложно — вылитый маньяк.

Людмила посмотрела на Волжанина, тот кланялся публике все с таким же мрачным выражением лица, и кивнула в ответ.

Буктрейлер видимо успели сделать только к книжке Старлетовой, и Андрей Петрович продолжил.

— Ну а третий роман — дебют нашего нового автора, Людмилы Сикорской.

Людмила услышала свое имя и затравленно посмотрела на Каверина.

— Спокойно! — тихо произнес он.

Она встала, ощущая противную слабость в коленях.

— Роман «Кукольных дел мастер» будет интересен самой широкой публике, — бодро вещал Андрей Петрович. — Глубокий психологизм, герои близкие каждому из нас, так же живут, работают, радуются и страдают. Только у них есть тайна — другая жизнь по законам Игры, скрытая от любопытных глаз. Главный герой — загадочный и странный, мастер, что учит кукол плакать.

Публика снова зааплодировала.

Людмила поклонилась и с облегчением села на место.

— Ну а теперь можете задать вопросы авторам и автору прекрасных фотографий, которые стали основой для обложек всех книг серии, талантливому мастеру Артему Каверину. Думаю, вы все уже оценили макеты!

Несколько вопросов задали Старлетовой, она кокетничала, все также хлопала ресницами, потом настала очередь Волжанина, его спросили, откуда он берет сюжеты и общался ли с настоящими маньяками. Тот ответил, что работает в психиатрической лечебнице и маньяков знает не понаслышке. После такого признания, сделанного все с той же мрачной ухмылкой, больше вопросов к нему не возникало.