Благодаря его настойчивости и постоянной гундёжке со стороны мое мамы, которая считала, что у меня идеальный муж, я вернулась обратно. Вначале и не жалела. Всё было хорошо. Потом всё возвратилось на круги своя: и пьянки, и гулянки, а в довесок добавились оскорбления и обвинения. Когда уходила впервые, хотела его проучить, но знала, что вернусь, а сейчас… я ушла для себя. Сбежала, чтобы начать новую жизнь, перевернуть страницу под названием Лёша и… наконец-то вдохнуть спокойно.

Вздрогнула, когда в дверь позвонили. Медленно подошла и посмотрела в глазок: Аня. Выдохнула и открыла дверь.

— Привет, — подруга буквально влетела в коридор, вручила мне пакеты и принялась снимать сапоги.

— Привет. Это что? — подняла пакеты вверх, трухнула ими и в одном услышала звон. Ну, поняяяятнооо!

— Как это, что? — Аня искренне удивилась. — Ты, дорогая, послала меня три года назад. О тебе ни слуху, ни духу, а теперь вот ты появляешься и что же? — вижу, как она приподнимает одну бровь. — Ты просишь помочь, я всё делаю, как ты просишь и что, мы даже не выпьем? Нееетт, родная, так дело не пойдёт! — уверенно заявляет она и идёт на кухню.

Я семеню следом и понимаю, что невероятно довольна её приходу. Кто, как не она, меня поддержит, поможет и вселит уверенность? Вот, послушала бы её три года назад, так бы и не жили с Лёшей, а сейчас… а, что и говорить! Дура!

Прошла на кухню следом за Аней. Подруга аккуратно достала из пакета три бутылки вина — нет, она точно рехнулась! — кто же пить столько будет? Вижу, как она берёт другой пакет, вываливает оттуда коробку конфет, сыр, суши, пиццу. Поворачивается ко мне и выдаёт:

— Ну, и чего стоим? Доставай бокалы, тарелки, сервируй стол, будем обмывать наше примирение.

Поддаюсь порыву и обнимаю Аню.

— Прости меня, что я перестала с тобой общаться.

— Ой, всё, Вика. Дура ты была, а на таких не обижаются, — весело отвечает Аня, обнимая меня в ответ. — Ну, всё. Давай будем отмечать.


Мы допивали уже вторую бутылку вина, когда Аня выпалила:

— Хватит! Ты мне скажешь, а ещё лучше покажешь, кто тот самый мужчина, который открыл тебе глаза на твоего удода?

— Я не… я сама так решила, — уверенно заявляю я.

— Да, конечно! Сама она решила! Вспомни, сколько раз я тебе говорила, что он лось, недоумок и недостоин тебя. И что? Ты меня послала! Мы дружили с самого садика, больше двадцати лет, а ради этого гамадрила, ты меня послала! МЕНЯЯЯ!!! Не могла ты сама до этого допереть, — уверенно заявляет она. — Ты же жила, как рабыня, утром на работу, вечером домой, а отношение этого его… бррр, — заметила, что её передёрнуло, будто от холода.

Понимала, что она права. Я не из тех, кто осознаёт сам. Мне нужно носом и больно, тогда я понимаю. Говорить с Аней об Артуре не хотела. Не потому, что было нечего рассказать, о нём таки было что говорить, но… я не хотела. Я не знала, кто мы друг другу. Вероятно, никто. Он получил, что хотел, я открыла глаза на свою семейную жизнь, мы провели вместе незабываемую ночь. Мы ничем друг другу не обязаны, но я вспоминала о нём. Наверное, даже слишком часто…

— Ооо, — протянула Аня, — понятно!

— Что такое?

— Ты себя в зеркало видела, Данилова? Глазки горят, щёчки краснеют, — хихикнула подруга.

— Ой, всё, — махнула рукой, но так и застыла, услышав звонок в дверь.

Бросила взгляд на телефон, нажала на кнопку: «почти два часа ночи». Внутри всё похолодело от мысли, что это может быть Лёша.

— Ты кого-то ждёшь? — неожиданно спросила Аня, так что я аж подпрыгнула.

— Н-н-н-ееет, — тихо проблеяла, чувствуя, как по телу пробегает озноб, а на глаза наворачиваются слёзы.

— Ты чего? — замечает моё состояние подруга.

— А вдруг это… — голос срывается, я сглатываю застрявший ком и произношу: — Лёша.

— Успокойся. В подъезде горит свет, в двери глазок.

Я вдыхаю и выдыхаю, а тем временем звонок становится настойчивей. На ватных ногах иду к двери. Меня потряхивает от страха и неизвестности. Я медленно подхожу и заглядываю в глазок. Выдыхаю и прислоняюсь лбом к двери, щёлкая защёлкой и поворачивая ключ, чтобы открыть. Впускаю Артура в квартиру. Он не успевает войти, но сразу же подхватывает меня под ягодицы и поднимает на руки, одной ногой толкая дверь. Утыкается носом мне в шею и шепчет:

— Я соскучился, — обжигает поцелуем мочку уха.

Опускает меня на пол, смотрит мне в глаза, прижимается лбом к моей голове и проводит губами по моим губам, обжигая и дразня.


Я впервые не знаю, как себя вести, его лицо в опасной близости, но он не целует и вообще не предпринимает никаких попыток сблизиться. Не знаю, сколько мы так стоим, но нас прерывает Аня:

— Ох, йо, — всё, что она может выдавить, застав меня с незнакомым ей парнем.

Я немного отстраняюсь, но Артур не отпускает далеко, по-хозяйски размещая руку на моей талии. Повисла гнетущая тишина. Кажется, я даже слышу, как по трубам течёт вода. Первой приходит в себя Аня. Она молча идёт на кухню, выходит оттуда уже с сумочкой и выдаёт:

— Я уже ухожу, — быстренько надевает сапоги и только тут до меня доходит, что она пьяненькая.

— Подожди, — успеваю прокричать я, прежде чем подруга выходит в подъезд. Она так и застывает в двери, вопросительно смотря на меня. — Артур, — перевожу взгляд на парня, — мы это… выпили… Ане нельзя за руль.

— Всё нормально, — пытается заверить подруга.

— Понял. Одевайся, отвезём твою подругу, — уверенно говорит, ожидая, пока я накидываю пальто и натягиваю сапоги. Мы все вместе выходим на улицу, Артур уверенно садиться за руль Аниной машины и везёт её по указанному адресу.

По пути все молчат. Понимаю, что должна что-то сказать или хотя бы познакомить их, но не знаю, как это сделать.

— Артур, это Аня, моя давняя подруга, — наконец нарушаю молчание я. — Аня, а это Артур, мой… эмм… — запинаюсь, не находя определения.

— Парень, — весело выдаёт Артур, наслаждаясь произведённым на меня эффектом. Я сижу с открытым ртом, но никак это не комментирую. В зеркало вижу, как подруга на заднем сидении многозначительно улыбается и закатывает глаза. Мол, дура ты, Данилова!

Мы довозим Аню, проводим её до дома. Артур вызывает такси, и мы спокойно едем ко мне на квартиру, снова не говоря по пути ни слова. Приехав, я молча поднимаюсь на второй этаж, открываю дверь, зная, что Артур по пятам следует за мной. Уже в квартире я решаюсь задать вопрос, который волновал меня с самого начала:

— Зачем ты приехал?

Он молчит, кажется, целую вечность, а потом выдает:


— Соскучился. Ты чертовски хорошо прячешься, так что мне пришлось поставить на ноги чуть ли не половину города, чтобы найти тебя, — Артур смотрит в упор на меня, переводит взгляд на губы, и я не выдерживаю. Обнимаю его за шею и нежно касаюсь губ. Какой же невероятный у него вкус…

Глава 12

Артур обнимает меня за талию, вжимая в своё тело. Я крепко обхватываю его шею, чтобы быть ближе. Хочу сказать, что я тоже соскучилась, но слова так и застревают в горле. Не знаю, нужны ли они ему, поэтому молчу. Наслаждаюсь тишиной и им. Его мускулистым телом, мягкими и невероятными на вкус губами, сильными руками, запахом, проникающим глубоко под кожу.

Он пахнет мужчиной. Настоящим. Я улавливаю лёгкий аромат цитруса, переклинивающийся с мятой, и теряюсь. Эти духи… я узнаю их из тысячи. Нет, они не связаны с кем-то из бывших, просто… я их обожаю. Это Живанши. Я ни с чем их не перепутаю. Нам на работу приносили пробник. Я тогда с дуру купила целый флакон. Оригинальные, безумно дорогие, но мне очень понравились, я предвкушала, как Лёша обрадуется, поблагодарит… а он… понюхал и сказал, что для педиков. Я жутко расстроилась, обозвала его идиотом, ничего не смыслящим в духах, а он открыл окно и вышвырнул их.

Пять тысяч рублей разлетелись вдребезги, а я проревела полночи. Я не расстроилась из-за денег… мне было жалко себя. И вот сейчас я целуюсь с тем, кто пользуется этим ароматом. Отстраняюсь и смотрю ему в глаза:

— Тебе нравятся эти духи? — выдаю прежде, чем понимаю, что несу полную чушь.

— Что? — не сразу понимает он.

— Твои… духи… они тебе нравятся?

— Д-д-аа, — неуверенно говорит он, — а что?

Я снова обнимаю его, на этот раз, утыкаясь в шею и вдыхая его запах, перемешанный с ароматом духов. Я знаю, как это выглядит, но не могу удержаться.

— Что ты делаешь? — с нотками смешка спрашивает он.

— Нюхаю… тебя…

Чувствую, как трясется его тело, отстраняюсь, смотрю на него, и он больше не сдерживается. Запрокидывает голову назад и хохочет. Я смеюсь вместе с ним. Кажется, вино неправильно на меня воздействует.

— Виикаа, — его лицо становится серьёзным, а сам он, кажется, не дышит, — какая же ты…

— Какая? — да, определённо мне нельзя пить. Меня тянет на откровения.

— Невероятная… — с придыханием выдаёт он, протягивает руку и касается моей шеи. Большим пальцем водит по моей щеке, а я не сдерживаюсь, закрываю глаза и задерживаю дыхание.

Не знаю, как реагировать на всё то, что происходит здесь. Почему он меня искал? Зачем? Что будет дальше? Глупо отрицать, что он мне нравится, что меня к нему тянет, и я чертовски его хочу. Судя по тому, что происходит, он так же хочет меня, но…

— Вика, посмотри на меня.

Распахиваю глаза и ловлю его взгляд, который, кажется, сейчас полностью раздевает меня. Ощущаю, как его рука спускается ниже, очерчивает ключицу и тянется по руке вниз к ладони. По телу пробегают мурашки. Он берёт меня за руку и крепко сжимает.

— Нам нужно поговорить, как считаешь? — выдыхает он прежде, чем я прихожу в себя.

Делаю глубокий вдох и выдыхаю, повторяю так несколько раз, немного приходя в чувство.

— Да, — хриплым голосом выдаю я, понимая, что в этом раунде проиграла. Он себя контролирует, а я нет. Не могу сдержаться, когда он рядом. Тело и рефлексы будто живут отдельно от моего мозга, хотя, кажется, что и мозг отказывает.

— А знаешь, — Артур загадочно улыбается, идёт к двери, поворачивает ключ в замке и подходит ко мне, — поговорим завтра.

С этими словами он берёт меня за руку и ведёт в спальню. Пропускает меня вперёд, после чего притягивает к себе, впиваясь поцелуем в губы. Осознаю, насколько хочу его. Он мне нужен. Сейчас и здесь. Со стоном слегка выгибаюсь назад, и Артур молниеносно целует меня в шею, затем снова в губы, поднимая меня за голову к себе, не давая возможности опомниться или запротестовать.


Я хватаюсь руками за его плечи, провожу по ним, по его рукам, по спине. Тяну рубашку вверх, касаясь обжигающе горячей кожи. Я чувствую жар, исходящий от него, отрываюсь от поцелуя и смотрю в его глаза, полные страсти. Они горят адским пламенем, и я без проблем угадываю там желание. Наверное, я сейчас выгляжу так же. Растрёпанная, с горящими глазами и невероятным желанием получить больше. Я медленно расстёгиваю его рубашку и, покончив с последней пуговкой, распахиваю её, касаясь руками его тела, горячего как кипяток. Не удерживаюсь и касаюсь губами его шеи, оставляя влажную дорожку к мышцам груди.

Артур хватает меня за подбородок и снова целует. Я слегка отстраняюсь, но лишь затем, чтобы освободить его от рубашки, тяну её вниз и льну к нему за новой порцией обжигающе прекрасных поцелуев.


Чувствую, как руки Артура тянут подол моего платья, поднимаю руки вверх, и он снимает его. Заводит руки за спину, расстёгивает лифчик и медленно стягивает бретельки, после чего отшвыривает ненужный предмет одежды в сторону. Проводит руками по груди, очерчивает ореолы сосков, отчего они затвердевают, а я ощущаю дрожь по всему телу. Артур наклоняется, ведёт языком от шеи к груди, обводит сосок на одной груди, втягивая его в рот, затем проделывает то же самое с другой грудью. Я стону, выгибаюсь и теряюсь в своих ощущениях. Внизу живота томительно и болезненно, клитор распух. Чувствую, как по бедру стекает влага, и нервно сжимаю ноги.


Видимо, Артур понимает моё состояние, потому как ведёт меня к кровати, усаживает. Я тяну руку к нему, но он перехватывает её, отводит назад. Я падаю на спину, а Артур склоняется надо мной.


Он всё так же удерживает мою руку на кровати, прижимается ко мне губами, а вторая его рука двигается по моему бедру.

— Мокрая, — выдаёт мне прямо в губы.

Слегка отстраняется, смотрит на меня, улыбается, а потом я чувствую, как он одним рывком вводит в меня два пальца. Громко вскрикиваю, не в силах сдержаться. Ощущения настолько острые, что я выгибаюсь дугой. Артур снова втягивает мой сосок, обводя его языком внутри своего рта. Когда к двум пальцам внутри, которые сгибаются и разгибаются, будто подзывают к себе, добавляется большой палец на клитор, я уже дрожу от перевозбуждения.