Не знаю, что у меня к ней было, но кроме неё рядом не хотелось видеть никого. Ни на одну другую девушку не посмотрел за всё время. Да даже внешность не оценил, хотя раньше подобного за собой не замечал, а тут… будто не существовало никого вокруг. Я был погружён в Вику, в наши отношения, в то, чтобы стать для неё больше, чем просто обычный парень на несколько дней.

Спустя две недели после начала отношений ляпнул о переезде, но получил категорический отказ. Я злился, бесился, нервничал, но, в конце концов, принял его. Более того, я понял, почему она отказалась. Вика всё ещё воспринимала меня как развлечение. Не знаю, что тому было причиной. То ли мой возраст, то ли она сама настолько разочаровалась, что новые отношения были ей не интересны, но…

Вика впустила меня в свою жизнь только на половину, а я хотел полностью и даже больше. Я желал её всю, без остатка. Мне было в кайф просыпаться с ней утром, готовить для неё завтрак или ужин, забирать её с работы и удивлять. Я больше не мог без этого. Осознавал, что погружаюсь в это с головой и… мне это чертовски нравилось. Что там Вика говорила о семье и о том, что я не созрел? Чёрта с два! Понятно, что за два месяца, которые мы фактически прожили вместе, я не мог дать гарантию, что так будет всегда, но… мне впервые захотелось жениться, завести семью, детей.

Мне двадцать три, а я хочу детей! Мои друзья из столицы крутили у виска и говорили, что я идиот. Нашёл старуху и сам рвусь туда, где мне не место. А я мысленно их посылал! Что они понимают? Их интересуют пьянки, гулянки, клубы, бары, тусовки. Я всегда отличался, что тогда, что сейчас. Нет, я, конечно, тусил вместе с ними, но у меня не было такого же куража и желания, как у других. Я был гораздо спокойней, всегда знал, когда остановиться, чего пробовать не стоит.

Когда Вика, наконец-то, развелась, я был на седьмом небе от счастья. Хотел всё рассказать о нас Лёше, но она запретила. Сказала, что рано и вообще, не стоит говорить об отношениях. Лёша, надо признать, старался до последнего, но что он мог сделать? Детей у них не было, Вика ни на что не претендовала, так что их развели на втором заседании. Был порыв сделать ей предложение. Увезти куда-то на Бали, отдохнуть и устроить романтик, признаться в том, что люблю, что жить без неё не могу, но… что-то меня останавливало.

Я не чувствовал от неё такой же отдачи. Пожалуй, настоящей она была только в постели. Стоны, крики, язык тела, безумие, с которым она отдавалась мне… всё это было настоящим, но при свете дня Вика менялась. Закрывалась в себя, накрывалась скорлупой и становилась непробиваемой. Нет, она готовила ужин, завтрак, старалась быть весёлой и жизнерадостной, но я ощущал едва уловимую неискренность или сомнение.

Позавтракав и поцеловав Вику на прощание, я поехал к матери. Ещё вчера она звонила и просила приехать, чтобы обсудить детали предстоящего приёма. Я бы и не ехал, но нужно было, наконец, поговорить о том, что у меня есть Вика. Мама почему-то считала, что я до сих пор встречаюсь с Ритой, а я ничего не говорил на этот счёт. Бросил как-то: «Мы поссорились» и всё. Видимо, этого не хватило, потому что прямо сейчас мама распиналась передо мной:

— Артур, я всё продумала. Завтра будет грандиозный праздник. Ты ведь помнишь, что у отца завтра юбилей — пятьдесят лет. Я всё уже запланировала. Вы с Ритой, ведь, придёте?

— Мама, мы с Ритой расстались.

— Что!? — практически заорала она. — То есть как? Когда? Вчера же ещё было всё хорошо.

— Мы не встречались, мама. Я привозил её на приём не более, — решил, что пора рассказать правду.

— То есть как это? Что ты несёшь, Артур? Я вчера говорила с ней и… — договорить я не дал, бросив:

— С кем?

— С Ритой. Она уверяла, что у вас всё хорошо, вы встречаетесь и да, ты обязательно возьмёшь её на приём. Что не так? — запричитала мама.

— С каких пор ты общаешься с теми, кого я привожу на приёмы, мама?

— Рита такая хорошая девочка, нежная, милая, романтичная, она не чета всем, кого ты приводил до неё. Даже Варе этой.

Пожалуй, с последним утверждением я таки был согласен, но во всём остальном…

Хорошая девочка? Как бы не так!

— Она трахнула меня в первый же вечер знакомства! — не знаю зачем, но я высказал это вслух.

Мама развернулась и вперила в меня шокированный взгляд, а потом резко выдала:

— Господи, Артур. Что ты несёшь? Ей всего восемнадцать. Если у вас что-то и было в первый же вечер, то трахнул, как ты смеешь выражаться, её ты, а не наоборот.

— О, уверяю, ты ошибаешься, — криво усмехнувшись, выдавил я.

— Артур! — мама повысила голос. — Прекрати!

— Ладно, мама. Я приехал, чтобы поговорить. Сядь, пожалуйста.

Мама фыркнула, но последовала моей просьбе — присела на диван и повернулась ко мне, ожидая разговора. А я не знал, как его начать. Примерно готовился ко всему, но… всё пошло не по плану.

— Мама, я встречаюсь с другой девушкой, у нас всё серьёзно и, если ты не против, я приеду завтра с ней.

— С кем? — осторожно спросила мама.

Я выдохнул и продолжил:

— Её зовут Виктория.

— Хорошо. Она учиться в университете? В каком? — мама продолжала задавать вопросы.

— Нет, мама. Вика работает.

Мама подняла на меня свой взгляд, а затем спросила то, о чём я не хотел ей говорить. По крайней мере, пока.

— Сколько ей лет?

Решил, что если совру, то завтра на приём приходить точно нельзя. Нет, Вика не выглядит на свой возраст, но заметно, что она старше. Это читается в её поведении, в умении поддержать разговор, в осанке, во взгляде. Во всём. Мама поймёт, а я поставлю Вику в неловкое положение, если совру сейчас. Не дай бог ещё подумает, что я стесняюсь того, что она старше.

— Двадцать семь.

Реакция матери последовала незамедлительно.

— Что!? — она вскочила с дивана и стала ходить по комнате. — Ты в своём уме, Артур? Какие двадцать семь? Ты забыл, что тебе двадцать три?

— Мама, перестань. Что в этом такого?

— Как это ЧТО? — не унималась мама. — Она старше, опытнее, наверняка, и неудачный брак за плечами, — мама вперила в меня взгляд и выдала: — Господи! Я так и знала! Так и знала, что будет что-то подобное.

— Мама, что не так? Почему ты так бесишься? Какое имеет значение, что было ДО?

— Как ты не понимаешь? Она ведь присосалась к тебе, потому что ты молоденький, перспективный, с богатыми родителями. Машина, квартира, деньги… — дальше выслушивать этот бред я не стал.

— Перестань! — встал с кресла, показывая, что больше не собираюсь слушать её бред. — Я её люблю, ясно, мама? ЛЮБЛЮ! — произнёс так, чтобы она поняла.

— Охотно верю, — резко ответила мама. — А она тебя?

Что я мог ответить? Я и сам не знал, что Вика ко мне чувствует, поэтому вместо ответа просто выдал:

— Я её люблю. Завтра, если ты ждёшь меня, я приду, но только с ней, ясно? Не с Ритой или кем-то другим, а именно с Викой.

— Я никогда её не приму, Артур, никогда! — заявила мама.

— Что ж, отлично! Значит, меня на приёме не будет. Скажешь всем, что у тебя больше нет сына, — я решительно направился к двери, оставив маму в шокированном состоянии.

Я не собирался отступать. Хотел доказать Вике, что достоин её, а главное, показать, что настроен решительно. Да, прошло всего пару месяцев, она только развелась, но ведь я не тащу её под венец, хотя кольцо уже купил. Я был согласен просто пожить вместе, чтобы она, наконец, осознала, что мне никто не нужен. Ни Рита, ни Оля, ни Катя, ни любая другая девушка. Я хотел быть с ней, завести семью, детишек.

Если бы тогда знал, что всего этого хотел только я, то послушал бы мать, но увы… об этом я узнаю чуть позже. Тогда, когда даже вдохнуть будет невыносимо сложно, до боли в костях и до ломоты в теле. После я буду тихо умирать и выть от боли в подушку так, чтобы об этом никто не узнал. Всё это будет, но чуть позже…

Глава 17

Всё самое ужасное происходит в момент, когда ты этого не ждёшь. Не думаешь о плохом, не мыслишь о том, что всё изменится. Ты просто живёшь. Существуешь. Продолжаешь улыбаться, готовить завтрак, идти на работу.

Я ждала, но всё равно оказалась не готова. То утро начиналось так же, как и десятки других. Артур притянул меня к себе, зарылся лицом в мои волосы, легко коснулся губами шеи. Он покрывал поцелуями моё тело, нежно касался груди, водил руками по ногам и бёдрам, заставляя дрожать от предвкушения чего-то большего.

Тогда всё было, как в последний раз. Я угадала. Почти. Потом была ещё одна ночь, а дальше… дальше пустота, отрешённость, желание рвать на себе волосы и биться головой о стену из-за глупости. Из-за собственной слепоты и нежелания видеть очевидного. Из-за того, что поверила… позволила себе окунуться в отношения, которые изначально были обречены на провал.

Неужели я не знала, что будет больно? На что я надеялась? Что он останется со мной? Глупости. Я знала, что он уйдёт. Ждала этого, но когда раздался звонок в дверь, я ещё ни о чём не подозревала. Готовила ужин, сбегала в магазин за вином, чтобы вечером немного расслабиться. Побежала открывать дверь и увидела высокую, стройную женщину. Первое, что бросилось в глаза — норковая шуба, стоимостью, равной моей годовой зарплате. Подобные женщины не ходят по таким подъездам. Может, ошиблась?

Не знаю, что меня в ней так привлекло, но я просто стояла и смотрела, пытаясь понять, почему она кажется мне знакомой. Заметила, как цепко и пренебрежительно она оценивает меня, как окидывает взглядом мой застиранный халат и домашние тапочки с ушками. Как кривит рот в ухмылке, будто говоря: «Господи, что за убожество». Буквально за секунду до того, как она переступает порог моей квартиры, останавливается в метре и начинает говорить, я понимаю, кто она. Мать Артура.

— Что же ты пообещала ему? — кидает так, будто я никто и ничто. Снова окидывает меня взглядом с ног до головы, щуриться и продолжает: — Что ТАКОГО ты ему можешь предложить?

Не знаю почему, но я просто молчу. То ли на меня действует её угнетающая аура, то ли слова, брошенные, как я понимаю, в запале, но я не могу ничего сказать. Слова застревают в горле, и я сглатываю болезненный ком. Почему-то именно сейчас осознаю, что это конец. Его мать пришла сюда не просто так. Видимо, на это есть причины, и я не ошибаюсь. Когда она произносит следующие слова, я уже умираю. Медленно, долго, мучительно… невыносимо больно и тяжело. Даже вдох и тот отдаётся болезненными спазмами в лёгких.

— Виктория, — обращается ко мне по имени. — Я понимаю, что Артур для вас — нечто новое, — странно, но она переходит на «вы». — Он молодой, а вы… кхм… женщина в возрасте, тем более с неудачным браком.

— Что вам надо? — не узнаю свой голос.

Ощущаю себя наблюдателем эпичной картины, но никак не одним из её участников. Я не хочу слушать то, что она говорит. Не хочу, потому что это правда. Всё правда. Он молодой, я старше — классика жанра для тех, кому запрещено быть вместе, кого точно не поймут окружающие. Я не хочу слушать дальше. Мне уже больно. Уже невыносимо слышать то, что я и так знала.

— Мне? — она смотрит на меня, как на ненормальную. — Мне ничего не надо. Я хочу, чтобы вы отпустили моего сына. У него есть девушка, она беременная, а вы… вы просто его мимолётное влечение, помешательство. Не знаю, что он в вас нашёл. Вероятно, вы его обхаживаете, готовите, стираете и…

Дальше я уже не слушаю. В голове вертится только «девушка» и «беременная». Набираю в лёгкие побольше воздуха и выдаю:

— Какая девушка?

— А вы не знали? — она говорит участливо, но я угадываю нотки фальши.

Конечно, я не знала. Более того, я даже не верила. Не хотела верить в то, что он мог вот так… ночью со мной, а днём… Нет, не думать. Это ложь! Ей просто не нравится то, что она видит, она просто не принимает того, что он со мной.

— Виктория, — пытается подойти ко мне, но я делаю шаг назад, упираясь во входные двери, которые успела закрыть после того, как она вошла. — У Артура есть девушка и, вполне вероятно, скоро будет свадьба. Её зовут Рита и буквально позавчера мы узнали, что она беременна. Неужели у вас хватит совести оставить ребёнка без отца? — да, она знает, куда давить. На что нажать, чтобы собеседник почувствовал вину, стал эдакой букашкой в большом мире.

Мама Артура говорит ещё что-то, пытается донести до меня свои мысли, поделиться соображениями, но я её не слышу. В моей голове крутится имя «Рита» и слово «беременная», а в мыслях возникает воспоминание позавчерашнего вечера, когда он приехал нервным, даже повысил голос на меня. В мыслях сразу всплывает картина, где я вижу Риту, сидящую у Артура на коленях, мне мерещится их поцелуй, то, как она его обнимает, а его руки покоятся на её талии…