Галина Врублевская - Жена, любовница, подруга…

– И кто сильнее оказался?

– Ну какие глупости ты спрашиваешь, Лариса! Главная беда в том, что Дмитрий спит теперь в отдельной постели, а меня к себе не подпускает.

– Ну а ты? Продолжаешь встречаться со Степаном?

– Я? Да. То есть нет, конечно, – оборвала себя Татьяна. – Я хочу с Дмитрием помириться. Может, посоветуешь что-нибудь?

– Димочка от тебя никуда не денется! – Лариса произнесла это с легким сарказмом и отпила глоток коньяка.

Она с запоздалым сожалением подумала, что, возможно, поторопилась в свое время разорвать отношения с Дмитрием. Все могло устроиться своим чередом. Но разве могла она предполагать, что Татьяна, эта трусиха, пустится во все тяжкие. Впрочем, что ни делается, все к лучшему. Зато ей достался Тим, чистый, неиспорченный мальчик. Она поможет ему подняться, а он будет благодарен ей. А что инвалид – не страшно: не будет так резво скакать по чужим юбкам, как иные мужики. Сама она изменять ему не собирается. И так слишком много ошибок наделала на своем веку, чтобы рисковать долгожданным семейным благополучием.

Но Татьяна упрямо повторила:

– Он не хочет меня!

Она сняла очки и положила их на стол – слезы опять застили Татьяне глаза.

Прикончив коньяк и по второму-третьему кругу рассказав о своих делах, подруги спохватились, что уже светает. Только когда заметили, что часы стоят, женщины отправились спать. Татьяна легла на заранее подготовленную хозяйкой раскладушку и сразу провалилась в сон. Она поверила заверениям Ларисы, что сможет вымолить у Дмитрия прощение.

Пришло новое лето. В прежние годы у Татьяны с матерью в это время главной заботой были сад и огород: прополоть всходы, подкормить удобрениями кусты, подновить теплицы. Нынче и мать умерла, и дачи не было. Ее продали на исходе прошлого сезона, рассчитывая следующим летом всей семьей начать обживать участок в Кавголове. По расчетам Дмитрия, уже должен бы быть готов коттедж. Но крах карьеры, с последующим снижением доходов, непредвиденные траты на лечение Тима разрушили его планы – только банька и сарай сиротливо теснились у забора. Зная это, Татьяна мужественно предложила Дмитрию поставить на участке палатку и ночевать в ней, а днями она обещала создавать цветник, если он вскопает ей целину на солнечной полянке. Так они в молодые годы начинали строить дачу во Мге, наверняка и теперь смогут начать жизнь с чистого листа.

Разговор происходил в субботу на кухне. Татьяна приоделась: светлое платье из льна казалось и простым, и элегантным одновременно – очки как бы дополняли серьезность ее намерений. Но одежда Дмитрия не соответствовала этикету – явился к завтраку в майке и спортивных штанах. Он молча слушал, какие планы выстраивает супруга, и медленно жевал горячие бутерброды. Татьяна подлила в чашку кипятку и вновь присела на свое место.

– Ну так как, Дима? Давай сегодня и сделаем первый шаг. Закупим все необходимое на первый случай: палатку, надувные матрацы, легкую дачную мебель, ну и кое-что из садовых инструментов. Оплатим доставку. На это у нас хватит денег? – Она помолчала, ожидая ответа, и уже менее уверенно добавила: – Если вечером нам все доставят в Кавголово, можно будет и остаться там.

Дмитрий отставил бокал в сторону, вытер салфеткой рот и твердо произнес:

– Татьяна, пора прекратить этот фарс. Ты как будто не замечаешь, что я по выходным не ночую дома, что мы давно уже не живем с тобой как супруги. Я подаю на развод!

– Ты уходишь к Нике? – Впервые за месяцы их отчуждения Татьяна назвала имя разлучницы. Задала опасный вопрос. До сих пор предполагалось, что у каждого свой скелет в шкафу, но семейная жизнь незыблема.

– Так ты дашь согласие или придется разводиться через суд?

– Димочка, милый, не покидай меня. Встречайся с кем хочешь, но у каждого должны быть крепкие тылы. Ты можешь быть уверен, что дома тебя всегда ждет верная, безропотная жена. А этим молоденьким вертихвосткам нужен не ты, а твои деньги!

– Ты забыла, что денег-то теперь у меня – кот наплакал. Ника получает в три раза больше меня. Кстати, на что ты потратила деньги, вытянув их у меня под предлогом операции матери? Я знаю, что пересадку почки покойной теще не делали.

– Знаешь? – Татьяна опустила глаза. – Я хотела помочь Ларисе, дала ей денег на поездку в Англию.

– Сомневаюсь. Думаю, денежки перетекли в карман к Степану. Но теперь я не хочу ворошить это дело. Так, к слову пришлось.

– Я правду говорю! Спроси у Ларисы, она подтвердит.

– Хватит изворачиваться, Таня. Я подаю на развод.

Татьяна, чувствуя себя в этой конкретной истории невинно обвиненной, усилила напор на мужа:

– Дима, тебе уже сорок минуло. У тебя и радикулит случается, и приступы печени бывали.

– Да, когда перебирал изредка, – усмехнулся Дмитрий. – Но теперь, купив мотоцикл, я стал почти трезвенником. Мне хватает адреналина, а дорога шуток не любит. Так что слушай мои предложения по имуществу – потом можешь вносить поправки.

Дмитрий заранее готовился к этому разговору. Он предложил переоформить на жену квартиру в центре города, сам же собирался обитать в Кавголове. Пусть коттедж так и остался в мечтах. Он приобретет вагончик, поставит сильный обогреватель и сможет даже зимовать там. А со временем… Да что загадывать! Если Ника согласится стать его женой, они вместе построят маленький домик, будут жить почти рядом с озером – Ника так любит воду, так хорошо плавает! Дмитрий замолчал, ожидая ответа.

Но вместо ответа Татьяна издала вопль, ринулась к окну, растворив его, и бросилась грудью на подоконник. С верхнего этажа машины, припаркованные во дворе, казались ей уменьшенными копиями, а мотоцикл Дмитрия – детским велосипедом. Она, оглянувшись на мужа, угрожающе кричала:

– А-а-а! Бросай, бросай меня! А я брошусь вниз, если ты скажешь еще хоть слово о разводе!

Дмитрий встал с диванчика, резко шагнул к окну и обхватил ноги жены. Как хотелось ему вздернуть их вверх и толкнуть, чтобы она полетела головой на асфальт! Но минутное наваждение прошло. Он покрепче перехватил жену за бедра и рывком поставил ее на пол. Дужки очков слетели с ее ушей, и с едва слышным щелчком стекла ударились об асфальт.

Татьяна рыдала, слепо тычась лицом в грудь мужа. Дмитрий оторвал ее от себя и спросил:

– Где у тебя там пустырник или еще что? – и направился к холодильнику в поисках лекарств.

Спустя четверть часа они продолжили чаепитие. Татьяна успокоилась, припудрила покрасневший от слез нос и надела другие очки. Супруги говорили о посторонних вещах, а вопрос о разводе так и остался в подвешенном состоянии.

Дмитрий торопился на заранее намеченную встречу.

Ника приехала на Финляндский вокзал первой и ожидала его у касс. Они собрались съездить поездом в Выборг, переночевать там в гостинице, погулять по замку, посмотреть рекламируемый прессой военно-исторический фестиваль. Купе комфортабельной электрички походило на салон самолета: мягкие сиденья в чехлах, столики в каждом купе, занавески на окнах. Ехать одно удовольствие. Дмитрий и Ника сидели рядом, сцепив, как подростки, руки. Места напротив них пустовали: большинство пассажиров увез утренний поезд, а сейчас, в середине дня, в вагоне было свободно. За окнами пролетали сосны и ели, привычные для карельского пейзажа. Поезд летел почти без остановок.

– Димуля, я так по тебе соскучилась! Мне все труднее делать на работе вид, что мы с тобой просто сослуживцы. И кажется, многие все равно догадываются…

Ника была в обтягивающих джинсах и в розовой куртке с многочисленными хлястиками и «молниями». Она совсем не походила сейчас на ту строгую начальницу в классическом брючном костюме, что видел Дмитрий ежедневно. В этой одежде она казалась не только моложе, но и ближе, доступнее.

– Мне тоже нелегко притворяться, Никуля. Я понимаю, ты ждешь от меня решительных действий и удивляешься, что я до сих пор не разошелся с Татьяной, но…

– Вовсе нет! – торопливо возразила Ника, услышав беспощадное но. – Я ничего от тебя не требую. Хотя… Честно скажу, Димуля: мне все труднее оставаться в квартире одной после твоего ухода. Наступает такое опустошение внутри, такая боль, когда я вновь оказываюсь одна. Это как похмелье после неумеренной выпивки.

– Понимаешь, Татьяна – слабая женщина. Она привязана ко мне, мне надо подготовить ее к мысли, что нам придется расстаться. Все-таки мы двадцать лет в браке!

– Она любит тебя, предана всей душой, она – мать твоего ребенка, – с горечью продолжила Ника, вынимая свою ладонь из руки Дмитрия.

Дмитрий ничего не ответил, но, повернувшись к любимой женщине, крепко поцеловал ее в губы. Ника обмякла в кресле и закрыла глаза – пусть будет, что будет. Электричка остановилась у курортной станции. Большинство пассажиров вышли: они ехали на финское взморье. И снова поезд стрелой летел по рельсам, увозя двоих от забот текущего дня.

Через пару часов Дмитрий и Ника брели по булыжной мостовой древнего замка. Сейчас они не обсуждали свои личные перспективы, а обратились к истории. Поговорили о живших здесь когда-то шведах, об отношении с финнами. Незаметно перешли на свое детство. Дмитрий вспомнил, как верховодил на улице ватагой мальчишек, как девчонки в классе закидывали его любовными записками. Ника рассказала, что с мальчишками чаще дружила, чем влюблялась. Хотя с их стороны и случались объяснения в любви, но она любила лишь однажды и без ответа.

– Все вы, девчонки, такие. Любите недоступных онегиных, которые вытирают о вас ноги.

– Но ты-то чем недоволен? Сам же говоришь, что пользовался популярностью среди девочек. Думаю, и во взрослой жизни женщины не обходили тебя вниманием.

– То не женщины, а, извини за грубость, шлюхи! – Дмитрий вспомнил, как облапошила его Лариса, как застал жену в постели с любовником. – Я совсем недавно понял, что такое настоящая любовь, когда встретил одну женщину.

– И кто же она? – Ника улыбнулась, тряхнув кудряшками. – И разве эта женщина так уж сильно отличается от прочих? Как и все, пала под твоими чарами.

Дмитрий остановился. Белая июньская ночь в маленьком Выборге была еще более таинственной, чем в мегаполисе на невских берегах. Казалось, за стенами старинного замка бродят призраки рыцарей и прячут свои личики прекрасные дамы.

– Знаешь, Никуля. Я люблю тебя и боюсь одновременно.

– Боишься?

– Да, боюсь, что не достоин тебя. Ведь мое прошлое не назовешь безупречным. Меня и на работе опустили к плинтусу. И ты можешь прогнать, как слабака.

– Родной! Я тебе все прощу, что бы ты ни натворил. Я люблю тебя больше жизни! Сколько я ни сопротивлялась этому чувству, все напрасно. Я – твоя!

– Мы будем вместе, Никуля! Я тебе это обещаю, надо только немного подождать!

И снова Дмитрий был направлен в дальнюю командировку. На этот раз пришлось лететь в Сибирь, где «Этажстрой» возводил новый бизнес-центр.

Ника на расстоянии любила его еще сильнее, непрерывно думала о Дмитрии, о своей и его судьбе. И решение пришло!

Она вошла в кабинет Генерального – в строгом пиджаке, но в довольно короткой, прямой юбке – и поздоровалась. Герман Леонидович, улыбаясь, приподнялся, приветствуя своего зама. Показал рукой на стул. Он продолжал видеть в Нике не только специалиста, но и хорошенькую женщину. Однако прежних вольностей себе не позволял, ведь они теперь стояли почти на одной ступени служебной лестницы.

Ника присела – обтянутые тонкими колготками колени ее были крепко сжаты, выражая особую решимость. Она положила на стол шефу написанное от руки заявление и пояснила:

– Герман Леонидович, мне придется вас огорчить. Я должна уволиться. Разумеется, я передам дела преемнику, отработаю, сколько требуется по закону.

– Об увольнении не может быть речи, если только… Если вы не собрались родить ребенка!

– Нет, но… Мне предложили другое место. – Ника не смотрела в глаза шефа: она не умела лгать.

Она ссылалась на трудности управления мужским коллективом, на перспективы роста на новом месте.

– И кем прикажете вас заменить, дорогая?

– Мне кажется, что Беломорцев вполне доказал свою состоятельность. Ему вновь можно доверить высокий пост.

– О Беломорцеве я уже думал. Ему в самом деле пора вернуть, так сказать, офицерское звание. Но твоя жертвенность абсолютно излишня.

Щеки Ники зарумянились: от Германа, как от мудрого отца, ничего не скроешь. И уже менее уверенно она повторила:

– И все же я должна уйти.

Герман Леонидович усмехнулся, открыл ящик своего стола и, вынув документ, протянул лист Нике:

– Почитай, Никуля. Это приглашение на стажировку в Эмираты. Заметь, персональное, на имя Ники Николаевны Хлебниковой. Хотел скрыть от тебя, но раз ты настаиваешь на уходе…

Ника посмотрела на подпись под документом и узнала руку Халима. Она растерянно молчала. Отъезд на полгода в другую страну – тоже выход. При этом ее должность, если настоять, может быть возвращена Дмитрию. Но как она переживет разлуку с ним? Да и Халим, судя по всему, видимо, еще питает какие-то надежды, раз прислал это приглашение!