После обеда Нику снова пригласил к себе Герман Леонидович для обстоятельного разговора – Нике предстояло оценить привлекательность под застройку городских пятен. Генеральный, обычно строгий, решающий дела оперативно, разговаривал с молодой сотрудницей не в пример мягче, чем с другими подчиненными, и дольше. Одновременно он исподволь оценивал ее как женщину, зондируя возможности более близких отношений. Опытным чутьем любимца женщин он понимал, что Ника совсем не так проста и наивна, какой кажется на первый взгляд. И все же решил испытать новенькую – чем черт не шутит! Когда они сели за один стол, то он, развернув перед Никой схему застройки района, как бы невзначай коснулся своим коленом ноги девушки. Ника осталась невозмутима, но и делать вид, что не замечает его движений, не стала. Она твердо произнесла:

– Герман Леонидович, пожалуйста, отодвиньтесь чуть-чуть. Здесь достаточно места.

От неожиданности начальник порозовел, что было, однако, почти незаметно на его изборожденном морщинами пергаментно-песочном лице, и раскатисто рассмеялся:

– Молодец, Ника, выдержала экзамен. Среди вашего поколения немало девиц, что норовят сверкнуть не умом, а ножками, надеясь на быстрое продвижение. Ты, вижу, не из таких. Так на чем мы остановились?

Герман Леонидович не имел обыкновения пользоваться служебным положением, угрожать женщинам карами, чтобы склонить их к близости. Прежде они вешались ему на шею сами. «Старею, – с грустью подумал он, наткнувшись на отпор Ники, – шестьдесят, увы, не сорок пять». Он натянул на лицо маску серьезности и продолжил деловую беседу.

Но вскоре их разговор прервали – в комнату вошла Татьяна Сергеевна. Она не знала, что у директора посетители, поскольку секретарша куда-то отлучилась из приемной. Татьяна окинула фигуру шефа взглядом полным любви и обожания. Глаза ее, увеличенные стеклами очков, светились совсем по-девичьи. Герман Леонидович давно замечал эти взгляды и не знал, как пригасить их сумасшедший блеск. И совершенно неуместным это излучаемое конструктором обожание выглядело сейчас, когда он общался с Никой, наслаждаясь обаянием ее молодости. Татьяна Сергеевна вдруг почувствовала в комнате облачко чужой радости и окатила обоих собеседников уничижительным взглядом. Все ясно: шеф переключился на новенькую. Однако, нерешительно топчась у порога, Татьяна не уходила. Зато Ника свернула чертеж и спросила:

– Я могу идти, Герман Леонидович?

– Идите, Никуля, идите.

Это ласковое «Никуля» обожгло сердце ведущего конструктора. Ее он ни разу не назвал Танечкой, в лучшем случае – просто Таня. Дверь за Никой захлопнулась, и Татьяна Сергеевна осталась наедине со своим кумиром. Вот подходящий момент сказать Герману о своих чувствах – сейчас или никогда! Татьяна приоткрыла рот, но не посмела произнести ни единого слова, хотя чувства распирали ее грудь. Ей хватило смелости только на красноречивый взгляд. Если бы директор откликнулся на это молчаливое признание в любви!

Герман Леонидович прекрасно видел смятение Татьяны, но не отзывался на ее робкий призыв. Он много лет работал с женщинами, и не только работал… Он знал по своему опыту, что для таких особ, как Татьяна, муж всегда остается на первом месте и все эти призывные взгляды так и остаются пустыми авансами. А если даже случится грехопадение, то потом такая невротичка замучает его и себя лавиной разговоров об их обоюдной вине. Такие отношения Герман Леонидович давил в зародыше. Деловым тоном шеф поторопил сотрудницу:

– Татьяна Сергеевна, у вас пять минут. Покажите мне конструктивные элементы, требующие максимум затрат. Надо посмотреть, что тут можно сделать.

Конструктор развернула чертеж, распечатанный на принтере, и, едва справляясь со своими чувствами, стала отчитываться перед начальством. Авторучка, используемая ею вместо указки, дрожала в руке. Никогда, ни за что она не посмеет признаться в любви Герману Леонидовичу! И хорошо, что он не замечает ее волнения, иначе она упала бы в его глазах так низко, что… Пусть, пусть все остается как есть. Она будет любить одна за двоих!

На другой день, вновь обедая с Никой, Татьяна не пыталась играть сердечность. Если накануне внутренняя неприязнь к новенькой возникла интуитивно, то теперь у Татьяны появилось основание держаться с ней холоднее. Ироничным тоном сделала Нике замечание насчет дресскода, заметила, что ходить в таких ярких топах и джинсах у них на работе не принято.

– Вчера, честно говоря, я подумала, что ты с дачи на работу приехала. Не успела переодеться.

– Но Герман Леонидович мне ничего не сказал. В помещениях душно, он и сам сидит на работе без галстука…

– Тебе, – Татьяна сделала ударение на этом слове, – он ничего и не скажет!

Ника поежилась от неожиданно недружелюбного тона сидящей напротив женщины, оглянулась по сторонам. Да, на Татьяне – строгий костюм, но остальные сотрудники были одеты неформально, а иные даже с художественным изыском.

– Именно мне?

Татьяна Сергеевна не унизилась до уточнений и промолчала.

Ника вернулась на рабочее место и сразу забыла о странных намеках. Ей предстояло проанализировать большой объем справочных материалов, и забивать голову пустяками времени не было.

3. Броуновское движение…

Лариса была вне себя. Надежды провести отпуск вместе с Дмитрием рухнули. Он вдруг заявил, что накопилось много заказов, и поездка отменяется. Это было тем более обидно, что Лариса уже накупила сарафанчиков и купальников, чтобы блистать в них на пляжах Египта. Чувствуя себя виноватым, что не сдержал обещания, Дмитрий немедленно прислал к подруге двух работников для установки нового окна на кухне.

Хозяйственные заботы если не утешили Ларису, то несколько отвлекли. Ремонту сопутствовали грязь и пыль, особенно когда с помощью дрели выгрызали из кирпичных стен старые рамы. Лариса протирала пол в кухне и прихожей, мыла стены, переносила с места на место кухонную посуду – двум монтажникам требовалось пространство. К семи вечера наконец установили новый стеклопакет, и один работник ушел. Оставшемуся предстояло в одиночку отделать откосы, замазать швы, навести, что называется, глянец.

Этого человека звали Степан. Чернобровый, темноволосый украинец – только когда он склонялся к плинтусу, розоватая плешь поблескивала на макушке, – работал добросовестно, лишь изредка отвлекаясь на скорую сигарету.

Закончил отделку окна Степан поздно вечером и попросил у хозяйки стакан чаю, сказал, что до дома доберется не скоро, а горяченького охота. Лариса накрыла на скорую руку стол – так как весь день кухня была занята, она не смогла приготовить нормальный ужин. Однако вместо чая выставила на стол бутылку водки и деликатесы из холодильника. Сняла фартук и присела напротив теперь почти гостя.

Первый тост был за новое окно. Оба выпили рюмки до дна. Степан подцепил на вилку кусок буженины, отправил в рот, пожевал. Через пару минут посетовал:

– Сальца в этом мясе маловато. Вот у нас на Украине…

– А у меня и ветчина есть, – спохватилась Лариса и вынула из холодильника дополнительную закуску. – В ней жирка побольше.

После второй рюмки разговор перешел на другие рельсы. Лариса спросила, доволен ли работник Беломорцевым, своим начальником в фирме «Окна», достаточно ли заказов. Степан, хотя и не знал о связи гендиректора с Ларисой, отзывался о нем исключительно хорошо. Бесхитростно заметил, что Беломор справедливый мужик, а также и семьянин заботливый. Что сейчас стал к супруге еще внимательнее, когда их дочь уехала на учебу в другую страну.

– А вы-то откуда знаете про его внимательность к своей половине? – Лариса состроила брезгливую гримасу, будто увидела на тарелке муху.

– Так он сам недавно рассказывал, что купил семейный абонемент в фитнес-клуб. Говорит, что жена его не следит за собой, мышцы на руках как макаронины, вот и решил ей помочь. Теперь будут раз в неделю вместе ездить на занятия. А еще в Кировский театр на балет ее водил, подарил ей к годовщине свадьбы колье из бриллиантов.

– Неужели он днями напролет с работниками треплется? – Губы Ларисы вздрогнули от обиды.

– Да нет! Недавно была у нас корпоративная вечеринка, пять лет фирме исполнилось. Фестивалили все по полной, и шеф не отставал. Вот язычок у него и развязался. А я сам на себя удивляюсь, что такая фигня запомнилась.

– Да-а. – Тема оказалась болезненной для Ларисы. А что, если он и о ней распространялся? Хотя вряд ли. Пьян-пьян, а бдительность Димочка никогда не теряет. – А у вас с женой какие отношения, Степан?

Хмельные глаза работника устало сощурились. Он ответил просто:

– А у меня, Лариса, нет жены. Живу один.

– И не было?

Лариса с удивлением посмотрела на грубоватое, с крупными чертами, лицо своего случайного гостя. Нос сливой сползал к губам, зато губы, сочные, мясистые, невольно навевали мысли о страстных поцелуях. Но, переведя взгляд на заляпанный белилами комбинезон монтажника, Лариса сразу остыла в своих фантазиях. Стремясь утвердиться в жизни, найти мужа, она не рассматривала кандидатуры простых работяг. Ее привлекали лишь мужчины с положением. Степан будто читал ее мысли и границ не переступал: хозяйка – это хозяйка, а он всего лишь наемный рабочий. Но если дамочка интересуется, почему не ответить. Выпив еще рюмку водки, Степан продолжил рассказ:

– Все было в свое время. Женился я рано, сразу как прапором на сверхсрочную остался. Тут в Ленобласти и служил. И сын у нас с Томкой родился. Но в девяностые, если помните, у нас воинские части сплошь и рядом крушили, я тоже под сокращение попал, ни кола ни двора. Жена с ребенком вернулись к матери, на Украину, а я тут застрял. Думал, с жильем определюсь, заберу их к себе. Но не вышло. Пока по общежитиям мыкался, Томка к другому хлопцу прибилась. Он, так вышло, и поднял моего мальца. Сынок теперь в Николаеве, в мореходке учится.

– А вы так в общежитии и живете?

– Нет. Комнату в коммуналке удалось купить.

Холостяцкое положение человека с жилплощадью укрепило позиции Степана, его грязный комбинезон перестал бросаться Ларисе в глаза. А очередная рюмка окончательно закружила ей голову. Лариса уже не замечала, что сидит враскорячку, а ее обнаженная коленка светится между раскинутыми полами халата. Хозяйка продолжала допрашивать гостя:

– Без женщин не скучаете? Или подружка имеется?

– Были у меня подружки, но сейчас один. И вы, кажется, одна? – Степан сделал пробный выпад.

– Кому нужна девочка за тридцать? – кокетливо передернула плечиками Лариса.

Степан утвердился в догадке, что хозяйка флиртует с ним, и смело предложил:

– Хотите, Лариса, как-нибудь за город съездим. Я озеро знаю, там рыбалка знатная.

– Это замечательно! В детстве отец брал меня на рыбалку, было весело.

– Насчет веселья не обещаю, зато настроение гарантирую. На свежем воздухе, уха под водочку… Все организуем по высшему разряду.

– Мы с какого вокзала поедем, с Финляндского?

– Обижаете! У меня тачка имеется – «жигули» последней модели.

Лариса с грустью вздохнула: «жигули» Степана и джип Дмитрия слишком красноречиво оттеняли положение мужчин. Но Дмитрий, похоже, так и останется журавлем в небе. Подарил, видите ли, своей клуше колье, на фитнес с ней записался. А потому назло злодею она прокатится с Прапором на озеро! И прозвище, только что приклеенное к монтажнику, чуть-чуть приблизило его к Ларисе.


Однако ближайшая встреча Ларисе предстояла снова с Дмитрием. Причем не наедине, а на людях, в его семье.

Татьяна вздумала отмечать пятнадцать лет трудовой деятельности. Работала она на одном месте – менялись лишь названия предприятия – и гордилась этим обстоятельством. Пришла выпускницей строительного вуза в «Лифтпроект», затем пережила череду переименований и оказалась в корпорации «Этажстрой». Однако чествовать Татьяну на предприятии никто не собирался: дата не юбилейная. И все же напомнить о себе, устроить домашнюю вечеринку она имела право. Позвала в гости часть нынешних сотрудников, и Германа с Никой в том числе, чтобы понаблюдать за ними в неформальной обстановке – эта парочка больше всего тревожила ее душу. А насчет Ларисы, любимой подруги, и раздумий быть не могло – гостья номер один! Они ведь и познакомились когда-то на работе, и подруга присутствовала на любом торжестве в доме Беломорцевых.

В назначенную субботу Лариса приехала в квартиру на Фонтанке. Она вручила Татьяне набор кастрюль, затем обменялась с ней беглым поцелуем. И сразу увидела в вырезе черного облегающего платья хозяйки новое колье, подаренное мужем – о нем говорил ей Степан, – с удовлетворением отметив, что бриллианты эти слегка затуманены дымкой, из самых дешевых.

– Дима подарил? – уточнила Лариса.

– Утешил после отъезда Алисочки.

Лариса прошла в гостиную, поздоровалась. Большинство гостей ей были знакомы. Татьяна говорила, что пригласила и Германа, но его среди присутствующих не было: он теперь птица высокого полета, не обязан к рядовым сотрудникам по первому зову являться. Зато Лариса увидела новое лицо – девушку в пестром нарядном платьице, коротко стриженную, кудрявую.