Мэри Бэлоу - Жена на время

– Ты дал объявление в газете насчет гувернантки, а выбрал жену, – укоризненно покачал головой лорд Роулинг. – Ты выбрал совершенно незнакомую женщину после короткого разговора. Тебе ничего о ней не известно.

– Напротив, – возразил маркиз Стаунтон, направив лорнет на очень молодую леди и оглядывая ее с ног до головы. – Ее очень рекомендовал пастор прихода, где она выросла. Ее уволили с последнего места через восемь месяцев за ложь, которую она, по ее словам, не говорила. Она – простая, тихая, маленькая мышка. Она торговалась со мной, Перри, и выжала больше денег, чем я ей предложил. Она идеально подходит мне. Так, девчонка Марчей прибавила в весе с начала сезона. Тот, кто возьмет ее замуж, через несколько лет будет иметь очень толстую жену. Но некоторым мужчинам нравятся пухлые женщины.

– Тони! – возмутился его друг. – Такого циника я еще не встречал. Твоя женитьба не укладывается ни в какие разумные рамки.

– Почему? – удивился маркиз. – Если бы я обратился к папаше одной из присутствующих здесь юных леди, Перри, он сцапал бы меня тут же, не обращая внимания на мою репутацию неисправимого повесы. Точно так же и его дочка. Я – матримониальный приз. Эта дочка ничего не знала бы обо мне, кроме самых общих сведений, а я не знал бы ничего о ней. Мы были бы чужими друг другу. Существует ли действительно разница между женитьбой на одной из этих женщин и женитьбой на маленькой мышке? Гувернантке, у которой слюнки потекли, когда она почуяла запах богатства? Между ними есть только одно существенное различие. Мышку можно бросить, когда она выполнит свою задачу.

Лорд Роулинг достал из кармана табакерку и, забыв открыть, держал в руке, уставясь на своего собеседника.

– Ты совершаешь ошибку, Тони, – сказал он. – Ужасную и непоправимую ошибку. А что, если эта женщина не захочет быть сброшенной со счетов?

Маркиз Стаунтон высокомерно приподнял бровь.

– Как все невесты, Перри, – сказал он, – завтра она даст обет послушания. Полагаю, я все-таки потанцую с мисс Хеншоу. Ей уже известна моя дурная репутация. Она так очаровательно краснеет и отводит глаза всякий раз, когда случайно встретится со мной взглядом. А делать это ей приходится очень часто.

Он неторопливо отошел. Главная задача вечера была выполнена – Роулинг согласился быть свидетелем на его свадьбе. Стаунтон не часто посещал «Олмак» или другие модные бальные залы, но сегодня вечером он решил повеселиться как следует. Маркиз танцевал с пылающей от смущения мисс Хеншоу, заставляя ее краснеть еще больше. «Последний вечер неженатого человека», – подумал он. Но эта мысль никак его не пугала.

Завтрашнее его бракосочетание – просто еще один день в его жизни.

Верный своему обещанию, лорд Роулинг явился на следующее утро на Аппер-Гросвенор-стрит как раз вовремя, чтобы сопровождать жениха в церковь. Маркиз Стаунтон, к вящему изумлению друга, появился спокойным и одетым, как будто собрался на утреннюю прогулку по Бонд-стрит.

– Ты не передумал? – спросил друга лорд Роулинг, когда они собрались выйти из дома. – Я могу как-нибудь убедить тебя, Тони, отказаться от этого опасного шага?

– Боже милостивый, конечно, нет, – сказал маркиз, небрежно надевая шляпу.

Церковь была не самой фешенебельной в Лондоне. Лорду Роулингу она показалась довольно мрачной, так же как и улица, на которой она стояла. Жених, казалось, не испытывал ни уныния, ни особой радости. Он кивнул своему адвокату и без дальнейших церемоний направился в церковь. Обменявшись взглядами, свидетели последовали за ним.

В церкви, сидя в слабо освещенном заднем ряду, их уже ждала невеста. Жених сразу заметил, что она была одета так же, как и накануне. Не сделала даже попытки украсить себя всяческой мишурой, как это обычно делают невесты. Маркиз пожалел, что вчера не догадался дать ей денег на покупку нового платья для сегодняшнего дня и на свадебные наряды, которые она могла взять в свое более богатое будущее. А ведь они должны сразу после бракосочетания отправиться в имение. Теперь времени для покупок уже не будет. Ну ладно. Не важно. Будет даже лучше, если она поедет так, как есть.

– Мисс Дункан? – Маркиз слегка поклонился и предложил девушке руку. – Да, сэр. – Она встала и, быстро взглянув на него, опустила глаза. Казалось, она не знает, как ей поступить: положить свою руку сверху или взять его под руку. Маркиз взял ее руку и положил на свое запястье. Он не стал знакомить свою невесту с лордом Роулингом, чтобы не терять времени. Он спешил.

– Священник уже ждет нас, – нетерпеливо сказал маркиз Стаунтон.

– Да, сэр. – Чарити посмотрела в сторону алтаря.

Энтони Эрхарт, к своему удивлению, почувствовал, что рот у него пересох, а сердце бьется неровно. Эта совершенно незнакомая женщина сейчас станет его женой. На всю жизнь.

«Как бы мне не пришлось потом горько пожалеть о своем поступке», – подумал маркиз, но тут же прогнал эту мысль. Она уже посещала его сегодня на рассвете, а потом за завтраком. Он презирал себя за эти минутные слабости. Маркиз Стаунтон решительно повел свою невесту к алтарю.

Энтони нашел свадебную церемонию очень короткой и ничем не примечательной. Что-то сказал священник, что-то сказал он, что-то сказала она. Роулинг вручил маркизу кольцо, которое тот надел невесте на палец. Теперь было поздно гадать, пожалеет ли он когда-нибудь об этом дне. Больше не было мисс Чарити Дункан. Она стала его женой. Энтони почувствовал облегчение. Он наклонил голову и сжатыми губами слегка коснулся уголка ее холодных губ.

Потом священник поздравлял их с добродушным юмором, адвокат постарался придать себе торжественный вид, а Роулинг улыбался и был очарователен. Оставалось еще расписаться в книге регистрации браков.

– Примите мои наилучшие пожелания, леди Стаунтон, – тепло улыбнувшись, сказал Роулинг, беря руку Чарити в свои.

– Ч-что? – спросила она.

– Вы еще не привыкли к своему новому имени, – сказал лорд Роулинг, поднося ее руку к губам. – Желаю вам счастья, мэм.

– Вы теперь Чарити Эрхарт, – объяснил ей маркиз. – Маркиза Стаунтон.

– О, вы в самом деле маркиз? – удивилась Чарити, взглянув на него широко открытыми глазами. И на этот раз он отступил назад под ее взглядом.

– Стаунтон, к вашим услугам, сударыня, – сказал он. Ему действительно вчера нужно было уделить больше внимания этим глазам. Но теперь уже поздно. – Позвольте представить вам лорда Роулинга.

Шел дождь, когда они вышли из церкви. Холодный мелкий дождь моросил с серого тоскливого неба.

– Добрый знак, – засмеялся Роулинг. – Самые счастливые браки всегда начинаются в дождливые дни, как говорила моя бабушка. Думаю, она вышла за моего деда в проливной дождь, и они счастливо прожили вместе сорок лет.

Но кажется, никто не был готов разделить его искренний оптимизм. Маркиз Стаунтон торопливо вел свою молчаливую невесту к экипажу. Им нужно было еще позавтракать со своими свидетелями, забрать сундуки жены из ее квартиры и отправиться в имение. Он написал отцу, чтобы его ждали завтра, но не упомянул, что привезет жену.

Маркиз сел в экипаже рядом с супругой. Двое других мужчин расположились напротив них. Ему было немного жалко девушку – странно, если учесть, что он обеспечил ей будущее, на которое ни одна гувернантка не могла бы рассчитывать. Кроме того, ему было непривычно испытывать сочувствие к кому-либо. И впервые его поразило, что никто не сопровождал ее на бракосочетание. Неужели у нее совершенно нет друзей или родственников?

На внутренней стороне большого пальца кожаная перчатка совсем износилась, скоро там появится дырка.

Он – женатый человек. Незнакомка, чья рука в тонкой перчатке легко касается его запястья, – его жена, маркиза. На мгновение все показалось ему странным и нереальным. И очень реальным тоже.

Она – замужняя дама. Она пришла к этой пустой мрачной церкви сегодня утром, вошла в нее как Чарити Дункан, а полчаса спустя вышла из нее другим человеком. Человеком с другим именем. Все изменилось в ее жизни. Ничто уже не будет прежним. Она – Чарити Эрхарт…

Чарити повернула голову, чтобы взглянуть на неразговорчивого мужчину, сидевшего рядом с ней в экипаже. Он не произнес ни слова с тех пор, как его лакей вынес маленький сундучок из квартиры Филипа. Экипаж, казалось, заполнил всю улицу и привлек всеобщее внимание. Он удивленно спросил ее, не будет ли еще чего-нибудь.

– Нет, сэр, – сказала она, подумав, не должна ли она называть его сударем.

Она была… Она чувствовала себя очень глупо. Он, должно быть, ощутил ее взгляд, повернул голову, и взглянул на нее. Какие темные глаза, подумала Чарити. Почти черные. И непроницаемые. Казалось, будто его глаза закрыты тяжелым занавесом или стальной дверью так, чтобы никто не смог заглянуть ему в душу.

– Я – кто? – спросила Чарити. Ни за что на свете она не могла бы вспомнить свое новое имя и титул. – Вы – маркиз, как дальше?

– Стаунтон, – сказал он. У него был орлиный нос и довольно тонкие губы. Темный локон упал на правую бровь и завивался там, как вопросительный знак. – Старший сын герцога Уитингсби. Его наследник, сударыня. Мы едем в Инфилд-Парк, имение отца в Уилтшире, чтобы представить вас ему.

Он действительно маркиз. Лорд Роулинг не шутил. Значит, ее муж не просто мистер Эрхарт. Ну, конечно, ведь слуги обращались к нему милорд, а ее называли миледи. Он сын и наследник герцога. Герцога Уитингсби. В один прекрасный день он и сам станет герцогом. А она станет… Нет, она не станет. Не на самом деле.

– Почему вы женились, не сообщив об этом отцу? – спросила Чарити. – И почему на мне? Я дочь благородного человека, но любой ожидал бы, что будущий герцог будет искать себе жену более высокого происхождения, чем у меня.

«Зубы у него очень белые, но улыбка довольно неприятная, – подумала Чарити, – глаза в ней не участвуют».

– Возможно, сударыня, в этом все дело, – сказал он.

Он женился на мне, чтобы кому-то насолить? Своему отцу?

– Вы с отцом поссорились? – спросила Чарити. Маркиз продолжал улыбаться – только губами.

– Скажем так, – сказал он. – Чем меньше будет доволен отец, тем больше удовольствия это доставит мне.

Чарити сразу все поняла. Было бы глупо не понять.

– Значит, я только пешка в вашей игре, – грустно заметила она.

Улыбка исчезла с лица маркиза.

– Очень хорошо оплаченная пешка, сударыня, – сухо сказал он. – Такая, которая будет носить мой титул до конца жизни.

Хорошо, подумала Чарити, что им придется провести вместе всего несколько недель – ровно столько, чтобы она успела внушить отвращение герцогу Уитингсби. Вряд ли ее «муж» сможет когда-нибудь понравиться ей. Кто женится на незнакомке только для того, чтобы досадить своему отцу?

Конечно, у нее нет морального права осуждать его. Она ведь приняла его предложение вчера – Господи, неужели это было лишь вчера? – не требуя от этого человека ничего, кроме подтверждения, что он может сдержать данное обещание. Она вышла за него замуж именно из-за этих обещаний. Она – женщина того орта, которая может выйти замуж за незнакомца ради денег. Такое признание было неприятно делать даже себе. Именно себе.

Маркиз, наверное, всегда будет для нее незнакомом, подумала Чарити Эрхарт. Даже если она и проведет в его обществе несколько недель. Эти глаза! В них невозможно заглянуть. Это говорит о том, что человек предпочитает скрывать свои чувства и ему нет дела до чувств других людей. Глаза почти пугали ее.

– Разве не жестоко жениться на мне лишь для того, чтобы свести с кем-то счеты? – спросила Чарити. – Разве ваша ссора не утихла бы через некоторое время, как бывает со всеми ссорами?

Ей это было очень хорошо известно: она выросла в многодетной семье.

– Вы хотите сказать, что мы с отцом могли бы расцеловаться и помириться? – насмешливо сказал маркиз. – Поберегите эти пустые разговоры для ваших учеников, сударыня. Хотя у вас их больше не будет, правда?

Чарити обиделась. Пустые разговоры? Как старшая в семье, она давно научилась понимать других, принимать их точку зрения, быть посредником, миротворцем. «Какой же все-таки неприятный человек, – подумала девушка. – Так пренебрежительно разговаривать с леди!» И снова ее потрясла мысль, что он – ее муж. Она дала ему обет послушания на всю оставшуюся жизнь, хотя всего через несколько недель снова будет дома, с детьми. Однако свободной по-настоящему она уже никогда не будет. В любое время, когда ему заблагорассудится, маркиз сможет потребовать от нее выполнения его желаний. Нет, напрасно она мучает себя такими глупыми мыслями. Маркиз Стаунтон, как и она сама, будет только счастлив порвать связывающие их узы.

– Мне кажется, – сказала Чарити, помолчав, – что мужчине, который в один прекрасный день может стать герцогом, захочется иметь собственных наследников.

Едва она произнесла эти слова, как уже пожалела, что вовремя не остановилась и не прикусила язык. Щеки ее вспыхнули. Она пыталась разобраться в мотивах, по которым маркиз женился именно на ней, и, к сожалению, произнесла свои мысли вслух.