Аврора Майер - Жена напрокат

Наверное, никогда я с таким рвением не приступал к работе. Хотелось всё и сразу. Моя команда на отлично справилась с трудным проектом, и я подумал, что пора бы мне уже переходить к консультационному формату, хватит всё тянуть на себе. Елена, вместе с другими сотрудниками, обрадовалась моему возвращению и была любезна как никогда. В общем, чувствовал любовь коллектива, и она меня радовала и дарила силы для дальнейших подвигов.

Я что-то придумывал, проверял, общался с клиентами, но не выходила из головы одна мысль. Отправил запрос Эдуарду. Без пояснений. Просто проверить на пересекающиеся вызовы старый номер Ольги и номер телефона Юрия.

Не сидел и не грыз ногти в ожидании, забыл через минуту и ушёл в работу с головой.

Во вторник Эдуард перед работой вручил мне отчёт.

Сел за стол и после чашки крепкого кофе, приготовленного Еленой, открыл папку:

«Между абонентами 8 (967) 45-63-98 и 8 (987) 65-43-56-42 перекрёстных вызовов нет».

В общем, я так и думал. Ничего удивительного.

«Но на господина Рубцова Юрия зарегистрирован другой номер, и с ним есть контакты».

Ниже список вызовов. Их ни много ни мало 10 штук. А вот сообщений просто сотни.

Захлопнул папку, будто боясь, что кто-то, кроме меня, узнает об этом, и отложил её в сторону, подальше.

Минут десять пытался изображать, что абсолютно спокоен и меня вообще не волнует то, что сейчас увидел. Но вскоре в голове красными буквами засигналила мысль: «Чувак, да ты настоящий рогоносец!» И мир перевернулся в очередной раз, и я словно смотрел на отражение в кривом зеркале: всё уродливое и чужое. В голове мелькнула мысль, за которую я себя возненавидел: «Интересно, Аня, вообще, мой ребёнок?» Схватился за трубку, но вовремя остановился. Нет, я не опущусь до того, чтобы делать тест ДНК. Аня — моя дочь, и точка.

Работать стало невозможно. Сидел и пытался вспомнить подозрительные моменты в поведении Ольги, но ничего не мог найти. Всё было отлично. За исключением того, что мы редко виделись… Конечно, она скучала в одиночестве, но не щеголять же с альфонсами? Одна мысль о том, как этот Юрий целовал мою Олю, убивала. За что она так со мной? Может, и не была она вовсе так счастлива, как я думал.

Опять появилась идея напиться до беспамятства. Сорвался с места, ловя на себе удивлённый взгляд секретаря. Но мой вид, вероятно, был настолько страшен, что, открыв рот, она так и не решилась спросить. Сел за руль, чтобы исключить вероятность напиться, и помчался прочь из города, нервно сигналя чрезмерно аккуратным водителям.

Гнал на всей скорости, где-то в душе мечтая разбиться вдребезги, без возможности восстановления. В два часа ночи заявился полностью вымотанный и после душа моментально вырубился.

В среду сказал Эдуарду, чтобы он прекратил слежку за Анфисой, когда она без Ани. Это просто какой-то маразм! На хрена лез в её жизнь? И вот мне расплата за это. Все остальные дни безвкусные, серые, на автомате. Нет, я не в норме. И это когда-нибудь пройдёт, а пока я просто робот. На фиг этот лживый «семейный день». Ведь всё неправда, не было семьи. Я жил в иллюзии. Почти каждый час останавливал себя, чтобы не поднять всю подноготную, перекопать все архивы и найти неоспоримые доказательства. Но разве мне мало? Не хотелось сдохнуть при просмотре видео, где любимая жена кувыркается с любовником. Где-то очень глубоко внутри всё же думал об Ане. Хотя, кроме злости и боли, был неспособен чувствовать ничего.

Не мог показываться дочери в таком виде и придумал себе несуществующую командировку на выходные.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Анфиса

Это просто фантастика, но через три дня я забирала в почтовом отделении заказное письмо. И вот держала в руках свеженькое свидетельство, на бумаге со всеми государственными знаками. Так что даже если это подделка, её не так просто раскусить. Очень надеялась, что меня всё же не схватят с поличным и не отправят в тюрьму сразу из этой уважаемой всеми клиники. Но совершенно серьёзно я собиралась рискнуть. Сразу же записалась на ближайшую дату и принялась ждать ответственный момент.

Сегодня как никогда жалею, что у меня нет водительских прав. Я всё никак не могу привыкнуть к обслуживающему персоналу: водителям, повару и прочим. Не знаю, как с ними общаться правильно, и поэтому разговариваю, как с хорошими знакомыми. Вот и сейчас, как сказать водителю, куда мы едем? А если он спросит зачем? Придётся же отвечать… А он возьмёт и расскажет Леониду о странном визите. Поэтому я хитрю и на карте нахожу адрес, который рядом с клиникой, называю его. Конечно, у Алексея и в мыслях нет со мной вести разговоры, совершенно зря я переживала, он молчун ещё тот.

Доктор чем-то похож на пластического хирурга Аристарха Валерьевича. Не братья ли они? Судя по фамилии, нет. Но тот же спокойный тон, размеренная речь и миллион вопросов, которые поднимают всю подноготную моей жизни. Разговор не из приятных, но врач обещает полную конфиденциальность. И я ему верю, думаю, я у него не первый публичный пациент. На удивление спокойно он воспринимает информацию о том, что буду выбирать донора из базы. Я нагло вру, что разочаровалась в мужчинах, не планирую новых отношений и единственная

радость для меня — это дети. Он тактично молчит и воздерживается от комментариев. В общем, доктор настроен оптимистично, и его настроение передаётся мне.

Обговариваем сроки сдачи необходимых анализов. На всё про всё неделя. А потом подготовка около месяца. Если всё пойдёт по плану, то через два месяца, а может, и раньше я уже буду беременна! Ни год, ни два года, а всего два месяца до исполнения мечты.

Заполняю кучу бумажек, киваю не глядя, потому что внутри всё уже взрывается от нетерпения. Так хочется поскорее приступить к делу. И в такие моменты очень жаль, что не существует машины времени. Доктор мне выдаёт чёткие инструкции по подготовке, целый талмуд текста, где расписана каждая деталь моего поведения, самочувствия и прочего. Сейчас меня волнует один вопрос — стоимость. И не придётся ли сказать: «Я подумаю…» — а самой отправляться в другое, более доступное место. Когда слышу сумму и понимаю, что мне это по карману, уже всё равно что и как. С улыбкой до ушей беру всё, что отдаёт медсестра, и иду к выходу.

Звоню Алексею, прошу, чтобы забрал там же, но сил ждать нет. Несмотря на тоскливую осеннюю погоду, хочется пешком бежать домой и поскорее приступать.

Дома начинаю с главного! Кто же будет отцом? Закрываюсь в комнате, раскладываю анкеты доноров и принимаюсь за нелёгкий выбор. У этого не очень хорошая наследственность, у этого национальность, этот невысокого роста, а этот блондин. Пусть это звучит цинично, но я хочу, чтобы мой ребёнок был хотя бы внешне похож на Леонида, во избежание неловких вопросов посторонних. Остаётся три варианта, больше всего подходящих для моей цели. Я думаю, определюсь за ночь и завтра уже сообщу своё решение. Заснуть сложно, точно так же, как и остановить мысленные картинки детских колясочек, кроваток, одёжки и игрушек. Но всё же уже за полночь, я проваливаюсь в сон.

Встав с утра и отправляясь на кухню, осознаю, что уже совсем не считаю диету Ольги бестолковой и бесполезной. С сегодняшнего дня только правильное питание: много фруктов, овощей и никакого кофе. Мечта пеленой перед глазами затмевает всё, что происходит вокруг. Мир будто перестроился под меня, и теперь вся моя сущность направлена только на одно — подготовиться к беременности. Аня вечером в машине спрашивает:

— Мама, что-то случилось?

— В смысле?

— Ты ведёшь себя странно. Улыбаешься без причины.

Заключаю её в свои объятья и, вдыхая сладкий детский запах, целую.

— Просто очень люблю тебя и рада, что мы снова вместе.

Мне уже жутко хочется рассказать Ане о том, что скоро у неё будет братик или сестричка. Ведь она сейчас для меня самый близкий и родной человечек. Не сомневаюсь, девочка будет безумно рада. Но, конечно, понимаю, что слишком тороплю события, а детали совсем не для детских ушей.

Леонид ходит словно тень, стал чаще бывать дома. Но это только формальность, мыслями он всегда далеко отсюда. Даже с Аней ведёт себя холодно. Но тем не менее часто спускается вниз и работает на ноутбуке, когда мы чем-нибудь занимаемся с дочкой. Наблюдает за нами и никак не реагирует. Вижу, ему плохо, и боюсь лезть.

Во вторник попросила Арину Алексеевну забрать Аню. Пока дочка переодевалась, няня сказала:

— Ольга Вадимовна, всё так изменилось с момента вашего возвращения… Вы стали редко прибегать к моим услугам. Возможно, вы в них не нуждаетесь вовсе? Тогда смело можете сказать мне об этом.

При этом она спрятала расстроенный взгляд. Я смотрела с удивлением, хотя, в общем, ничего удивительного. Аня пару раз за неделю была с няней, и то недолго. Я подошла, обняла женщину и сказала:

— Вы что?! Ни в коем случае. Вы же просто незаменимый сотрудник. Я вас ни в коем случае не отпускаю, и, несмотря на изменение графика занятости, зарплату вам уменьшать не собираемся. Вы нам очень нужны! Просто сейчас мне жаль терять даже минуту, которую могла бы провести с дочкой. К тому же она и так всё время в садике. А вы смело тратьте время на себя. Возможно, скоро мы вас сильно загрузим и будет не до этого.

Няня, кажется, вздохнула с облегчением и теперь не скрывала улыбку.

— И Аня вас так сильно любит. А мне как раз на следующей неделе понадобится ваша помощь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На этом вроде бы и решили вопрос. Надеюсь, она осталась довольна, я была готова даже приплачивать из своего кармана, лишь бы женщина успокоилась. Хорошего человека точно отпускать нельзя, тем более если появится ребёнок, она очень выручит. Пробивалась мысль о Леониде — что он, вообще, обо всём этом подумает, когда узнает. Уже страшно, но, конечно, не настолько, чтобы отказаться от мечты. Он будет, как всегда, в бешенстве, ничего нового, видела уже много раз. Но… Не выгонит же меня на улицу? Это был единственный аргумент, и очень слабый, оправдывающий мою безрассудность. А что я могу сделать? Поговорить на эту тему не получится, да и уверена: если бы предложила стать донором для моего ребёнка, он был бы в шоке и в жизни бы не согласился. А я не могу ждать, время идёт, и неизвестно, как жизнь сложится дальше.

Леонид

Позвонили из службы безопасности банка и попросили разрешение на перевод крупной суммы денег с карты Анфисы. Дал добро без вопросов.

Следом раздался звонок Константина:

— Леонид Владимирович, у меня новость по Анфисе. Вам звонили уже из банка?

— Да. Если это не наркотики и не огнестрельное оружие, мне всё равно.

В трубке долгая пауза.

— Нет, ни то ни другое.

— Я же распорядился прекратить слежку.

— Ну, я переживаю за вашу семью. Вдруг…

— Константин, ты меня понял?

— Да.

Положил трубку. И сердце даже не ёкнуло. Зачем девушке такая сумма? Ну, может, она купила себе машину или просто дорогую шубу, всего-то, главное — всё легально.

*****

Время — удивительная вещь, оно и вправду лечит. Я потихоньку приходил в себя. Больше всего не мог смириться с тем, что Ольги нет и я не могу поговорить, узнать правду. Задать свой главный вопрос: «Почему?» Может, её ответ бы меня убедил, что была безвыходная ситуация. Хотя сам понимаю, это бред!

Что сделано, не исправишь, но недосказанность грызла. Даже пошёл к психологу, потому что было необходимо выговориться. Он всё выслушал и сказал: «Надо перевернуть страницу, простить и отпустить». Да, в общем, так и думал, но всё же чуточку стало легче. Я на правильном пути, только надо найти в себе силы.

Как запойный трудоголик, топил своё горе в работе. Но в какой-то момент сказал себе:

— Хватит! Ровно в шесть ухожу домой!

Идти на поиски новой любви совсем не тянуло, история с Ольгой выбила почву из-под ног. Домой. Сначала боялся рано возвращаться. Лишнее внимание Анфисы, да и Ани, которые, конечно, и знать не знали о моей проблеме. А потом понял: лучше так, чем шляться где попало. В конце концов дома единственная преданная мне представительница прекрасного пола — Аня. Сначала девчонки меня стеснялись и странновато поглядывали, когда с ноутбуком приходил в комнату и садился в кресло. Старались не шуметь. Но вскоре я, видимо, сросся с интерьером, и меня перестали замечать. Вот так отлично. Всё же дома я отдыхал душой, смотрел на Аню, и рана потихоньку затягивалась. Это была моя терапия. Рядом всегда находилась Анфиса. Такая домашняя, мягкая, совсем не похожа на Ольгу поведением, особенно дома, поэтому ощущения дежавю не возникало никогда. На меня обращала внимание лишь изредка и что-то спрашивала, я отвечал закрытой фразой на автомате, чтобы не развивать диалог. Анфиса не дёргала, не устраивала истерик и разбирательств, прекрасно занималась с дочкой, отвлекая её внимание, пока я был не в состоянии адекватно себя вести.