Аврора Майер - Жена напрокат

— До свидания.

— Пока, — бросает она мне вслед.

****

Сижу на работе и, как ни странно, думаю не о делах, а об Анфисе. Вспоминаю её утренний образ, такой расслабленный и мягкий. Не представляю, с чего начать разговор. А может, пригласить её на ужин? Мы очень редко куда-нибудь ходим. Идея мне нравится, и я записываю свидание в свой ежедневник, не дожидаясь согласия Анфисы. Она, скорее всего, не будет против, подумает, что это по работе. Отправляю Елене сообщение, чтобы она заказала столик в уютном, немноголюдном и нешумном месте, где можно спокойно поговорить. Тут же приходит мысль купить кольцо или ещё что-то из украшений. Секунду меня ещё гложет сомнение. Его причина больше кроется в том, что боюсь отказа и неискренности. Но, не попробовав, я никогда не узнаю, как всё будет.

Тут звонит Елена и сообщает, что ко мне посетительница. Ангелина — подруга Ольги. Только её сейчас не хватало. Они давно дружили, и я её сто лет знаю. Женщина, которая в вечном поиске. Говорю, чтобы впустили.

Ангелина, как всегда, одета на грани безумия: эффектно, но на любителя. Сразу бросается в глаза встревоженный взгляд. Первая мысль — пришла просить денег. Она подходит, кидается обнимать меня и целовать, упругая силиконовая грудь упирается в мою и недвусмысленно трётся. Или я просто продолжаю сходить с ума, зациклившись на сексе. Отстраняюсь, выдержав всего лишь несколько секунд таких объятий.

— Добрый день, Леонид, — протянула она нараспев, как сладкоголосая сирена.

— Здравствуй, — отвечаю я серьёзным тоном и возвращаюсь на своё место, предлагая ей занять кресло напротив. Она садится, заняв живописную позу, в которой все достоинства выглядят как надо. Отмечаю чрезмерный вырез для деловой встречи, грудь так и хочет выскочить из заточения. Губы ярко-красного цвета, а кожа на лице, словно у восемнадцатилетней девочки, хотя, насколько я знаю, ей уже гораздо больше тридцати лет. Она манерно вздыхает.

— Ой, не знаю с чего начать.

Я делаю неопределённый вид и произношу шаблонную фразу:

— Начни с главного!

— Оля приходила на встречу, которую мы каждую пятницу проводим с девчонками.

Молчу. Пока мне неясна суть разговора.

— Оля, конечно, сама не своя… Мы все так за неё переживаем. Но она ни с кем не общается… Хоть бы ты на неё повлиял! Так она никогда в себя не придёт.

Посетительница кинула на меня пробный взгляд, будто хотела прозондировать почву и узнать мою реакцию.

— Ангелина, она столько перенесла… Не стоит её осуждать, Ольга пока потеряна и абсолютно ничего не помнит. У неё всё перемешалось. Давить сейчас не стоит, будет только хуже.

В ответ Ангелина активно кивала, разделяя моё мнение:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это точно! Я представляю, как тебе с ней тяжело!

А вот это уже интересная зацепка. К чему она клонит?

— Да, бывает. Меня Ольга тоже не помнит… Но я так благодарен Богу, что не смею даже жаловаться, — подыграл я ей.

Ангелина неуверенно полезла за чем-то в сумочку. Я наблюдал за её руками, словно за действиями фокусника, потому что и правда не представлял, что она оттуда достанет.

Фотография, изображением вниз, легла мне на стол. Моя собеседница брезгливо убрала руку.

— Леонид, мы так давно знакомы, что я просто не могла скрывать от тебя это.

Она взглядом указала на сиротливо лежавшую бумажку на столе.

— Фото ко мне попало совершенно случайно, ну, а если к кому-нибудь ещё попадёт? Ты представляешь, какой будет скандал? Да и вообще…

Я перевернул снимок, там были Анфиса и Юрий в знакомой мне локации, и они целовались.

Как должен был бы отреагировать оскорблённый муж? Вытолкать взашей эту раскрашенную дуру и обозвать её последними словами, обвиняя в том, что сделала фотошоп, а затем, оставшись наедине, рвать на себе волосы? Но мне было спокойно. И не хотелось тратить душевные силы на лишние движения.

— Хорошо, Ангелина, я понял. Это всё?

— Ну, в общем, да.

— Спасибо за информацию.

Ангелина растерянно улыбнулась, так до конца и не поняв, какие эмоции во мне вызвала. Встала и направилась к выходу.

— Может, нужна какая-то помощь?

— Нет, я сам разберусь, — всё же добавив трагичных интонаций в голосе, сказал я. — Единственное, о чём прошу, давай сохраним это в тайне от всех.

Ангелина остановилась, будто оценивая свои силы. Сможет ли она хранить в тайне такую новость?! Я подошёл, приобнял её, мягко выпроваживая. Тут она очнулась.

— Конечно-конечно! Как может быть иначе?

«Подруга» закрыла дверь, оставив очень неприятный осадок после своего визита. Это к лучшему, что Анфиса решила ни с кем не общаться, вряд ли ей удастся прижиться в этом обществе светских львиц.



Анфиса

Процедура назначена. Волнительно. Лишь бы прижился… Не знаю, будет ли второй шанс… Боюсь, меня лишат карты, узнав, сколько я потратила, а может, и вовсе выгонят с позором. Но забрать у меня мою беременность уже никто не сможет!

После процедуры чувствую себя по-особенному, хоть это, безусловно, предрассудки. Во мне вряд ли что-то кардинально изменилось за пару часов. Но я уже иду очень осторожно и считаю крайне легкомысленным, что так легко оделась. На улице порхают снежинки и совсем не тепло. Не могу удержаться и не накупить тестов на беременность, обязательно несколько штук для достоверности. Что же я не спросила у доктора, когда можно проверить? Эх, ладно, начну с завтрашнего дня.

Дома очень хочется поделиться новостью с самыми близкими людьми, а для всех остальных закрыть двери на засов. Вообще, странное чувство, будто я обладаю каким-то сокровищем и не хочу, чтобы у меня его отобрали. Поэтому совсем нет желания кричать об этом на весь мир и постить в социальных сетях. Хочется спрятать свой секрет в самый отдалённый уголок до тех пор, пока его невозможно будет скрывать.

Пребываю в странном состоянии и всё не могу найти себе место. Не знаю, чем заняться, чувствую усталость, пасмурное серое небо давит, лишая ясности сознания. Выпить кофе в качестве допинга нельзя, поэтому ложусь спать, и это оказывается самым верным решением, потому что я моментально отключаюсь. Меня будит настойчивый стук. С трудом открываю глаза, в комнате уже темно. Не понимаю, что происходит. На ощупь иду к двери и отворяю её.

На пороге Леонид. Я, щуря глаза от яркого света, который горит в коридоре, смотрю на него и встречаю внимательный и, как мне кажется, немного встревоженный взгляд.

— Привет. Как дела?

— Привет. Нормально.

— Точно? — недоверчиво спрашивает он, заглядывая через плечо. Что он там хочет, интересно, увидеть?

— Да. Просто отдыхала.

Он ещё раз окидывает подозрительным взглядом с головы до ног.

— Хорошо, не буду мешать.

И уходит в свою комнату.

Странно. Только он скрывается из зоны видимости, я возвращаюсь, включаю свет и смотрю на своё отражение. Ужасный усталый, помятый вид, вся взъерошена, и на голове какое-то гнездо. Смотрю на часы. Блин, я проспала весь день. Бросилась к телефону, пропущенные вызовы на беззвучном режиме и пара срочных писем в почте.

Леонид пригласил сегодня в ресторан, а я игнорировала его весь день, даже лично звонил мне. Волнение накатило неожиданным потоком. К чему это всё? Надеюсь, это было не срочно и я не подвела. Скорее приводить себя в порядок, вот-вот Аня вернётся из садика.

Встретила дочку, и что-то меня в ней сразу насторожило. Смотрела и не понимала, что не так. Слишком спокойная и грустная. На мой вопрос: «Аня, может, что-то случилось?» — отрицательно помотала головой. Ужинать отказалась и, сославшись на плохое самочувствие, ушла к себе в комнату.

Я, видно, ещё до конца не проснулась, да и неважно себя чувствовала, поэтому не придала этому значения. В голове всё ещё вертелась ситуация с Леонидом. Было неудобно, что так получилось. И теперь не знала, как мне загладить свою вину и можно ли эту встречу устроить в другой раз. Насколько она была важна? Он как специально выбирает самые сложные дни для своих деловых ужинов.

Пришла читать сказку на ночь. Аня уже лежала в постели. Я села рядом. Пока прочла первые две страницы, девочка пять раз почесала то руку, то ногу.

— Аня, да что такое? Давай посмотрю, может, аллергия.

Засучила рукава пижамы и увидела красные пятна. На автомате приложила губы к её лбу, и мне показалось, что хоть и небольшая, но температура есть. Меня медленно накрывала паника. Месяц назад я собственноручно подписала отказ от прививки, не хотела ждать три месяца. Торопилась… Сейчас, стараясь не выдавать своего состояния, взяла градусник из аптечки в детской. 38,5. Ничего себе невысокая! Дала нурофен, побольше воды и уложила. Закрыла дверь, а меня трясло, и я не представляла, что же делать. Десять часов вечера. Первым делом звоню няне.

— Арина Алексеевна, пожалуйста, выручайте. Вы срочно мне нужны. Вы болели ветрянкой?

— Да. А что случилось? Ведь всё было нормально, когда я уходила.

— У Ани ветрянка. А мне… А мне сейчас просто никак нельзя… Пожалуйста, приезжайте.

В трубке тишина. Даже не представляю, что будет, если она откажет.

— Конечно, Ольга Вадимовна. Уже еду.

Прямо в трубку выдохнула с облегчением. Но у самой тряслись поджилки, и я жутко боялась, что мне не избежать заражения, ведь я уже контактировала с девочкой.

Собравшись с мыслями, звоню доктору.

— Добрый вечер! Антон Валерьевич, вам удобно сейчас говорить? Это Ольга Громова.

— Говорите.

— У меня случилось ЧП. Дочь заболела ветрянкой…

В трубке молчание. И я уже подумываю, может, нужны пояснения и он про меня забыл, хоть мы встречались только сегодня. Еле слышны ругательства этого супертактичного человека, а может, он просто с кем-то разговаривает, но я всё воспринимаю на свой счёт, и от этого ещё страшнее.

— Ольга Вадимовна, собирайтесь и быстро в клинику, я предупрежу, чтобы вас определили в стационар, — говорит он встревоженным тоном.

— Хорошо. Сейчас.

У меня нет ни единого желания спорить или спрашивать, может, я дома как-нибудь… Знаю, что надо в точности выполнять инструкции.

Бегу, собираю вещи, в ожидании няни, и не представляю, что буду говорить Леониду и Ане завтра, когда они обнаружат, что меня нет. Но сейчас для меня главная задача — добраться до клиники. Звоню Алексею. К счастью, он ещё здесь, и предупреждаю о том, что мне нужно срочно уехать.

Сажусь в машину и рада, что никто не встретился на пути. Главное, чтобы обратно впустили. Но даже и это не так важно, как то, чтобы не заразиться этой долбаной ветрянкой. Я просто не переживу этого. Доктор мне в красках расписал все последствия, а я упрямо отказывалась ждать, словно запрыгивала в последний вагон.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Приезжаю в клинику. Тихо. Все уже спят. Меня кладут в индивидуальную палату, собственно, других тут нет, и сообщают, что завтра с утра придёт доктор, а пока мне нужно отдыхать.

Становится немного спокойнее, я чувствую себя защищённой, но столько мыслей и предположений, что можно умереть от такого ожидания. Палата будит во мне неприятные воспоминания о моей работе полутрупом. Как много воды утекло с того времени, сейчас кажется, всё было не со мной. И это лишний раз доказывает, что жизнь очень изменчива.

Надо придумать историю для Леонида. Начинаю перебирать всевозможные варианты. Но какая бы мысль мне ни пришла в голову, она кажется верхом абсурда, потому что проверить мои слова, ничего не стоит. Однако говорить ему правду упрямо не хочу. Я боюсь. Хотя даже был секс и можно спокойно сказать, что ребёнок от него. Но от одной этой мысли меня тошнит. Пусть из моих уст это звучит странно, но в таких вещах ложь неприемлема. Слишком серьёзно, слишком больно раскрывать такой обман. Нет, я ему обязательно скажу правду, только позже, чуть-чуть позже. Когда буду уверена, что в безопасности, ведь он может настоять на аборте. Этого я не вынесу. Всю ночь сижу и придумываю более-менее правдоподобную сказку. И чувствую, что Антон Валерьевич меня просто убьёт, когда услышит мою просьбу. Но сейчас моя судьба полностью в его руках. Готова выполнить любое его желание и заплатить любые деньги, лишь бы он мне помог.

Понимаю, что мне не скрыть факта нахождения в клинике. Поэтому эту часть информации нужно раскрыть, никуда не деться. К тому же это уважительная причина для того, чтобы оставить больного ребёнка.