Аврора Майер - Жена напрокат

Ждал целый день, когда же Аня вернётся. Сколько можно там сидеть?

Она приехала только к вечеру. Счастливая, бегала по дому и сбивала всё на ходу, пропали серьёзность и взрослость. Наконец-то в доме царила нормальная обстановка, а не зловещая тишина, от которой хотелось выть. Меня преследовало двоякое чувство: я был рад видеть своего ребёнка счастливым и не хотел верить, что всё из-за этой Анфисы. Ревность и злость не давали полноценно радоваться вместе с Аней.

Вышел из кабинета и направился к выходу. Меня сразу же отловила дочь.

— Пап, ты куда?

— К маме. Сегодня весь день работал, только освободился, хочу побыть с ней.

Аня кинулась мне на шею.

— Папочка, мы такие счастливые с тобой! Не всем выпадает такой шанс. Мы должны теперь её беречь.

Я кивнул, хотелось побыстрее уйти. Ложь с ног до головы окутывала меня. Мне было опять стыдно и противно.

Приехал в клинику. Стремительным шагом пошёл в палату. Анфиса сидела и смотрела телевизор. Увидев меня, вздрогнула и вся напряглась.

— Вот условия. Ознакомьтесь.

Без лишних прелюдий протянул ей лист бумаги.

Окинув меня серьёзным и деловым взглядом, взяла договор и внимательно начала его читать. Минут через десять она вернула его мне. Спокойно и уравновешенно сказала:

— Меня всё устраивает.

Был, если честно, удивлён, потому что о деньгах там не было ни слова. Может, надеется воровать или считает, что мои миллионы автоматически станут её? Так это зря, уж об этом я точно в состоянии позаботиться.

Мы молча подписали филькину грамоту. Интересно она в курсе, что бумага не имеет юридической силы? Видимо, нет.

— Когда я могу вернуться домой?

Вот это скорость. Уже дом. Меня покоробило, когда она так сказала о моём доме. Она никакого отношения к нему не имеет!

— Точно не завтра. Есть ещё кое-какие дела.

— Тогда послезавтра, — твёрдо настаивала она, — мне нужно точно знать, чтобы я отменила рассылку. И верните мне мой ноутбук.

— Хорошо, завтра Константин вернёт. А выпишут вас только послезавтра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Анфиса

Леонид вышел, а сердце колотилось как сумасшедшее. Пока не чувствовала радости, только непреодолимое волнение, которое учащало ритм сердца до предела. В пору пить успокоительные. Так и пришлось сделать, иначе ещё одну бессонную ночь не пережить.

Следующий день был насыщенный: опять стилист, косметолог, тату-мастер. Аня приехала совсем на чуть-чуть.

— Мама, прости, дома столько дел, всё нужно подготовить к твоему приезду. Я совсем ненадолго. Но с завтрашнего дня мы не будем расставаться.

— Конечно, не переживай.

Я не чувствовала облегчения от того, что добилась цели. На душе было неспокойно. Спать на спине не могла, потому что одна из татуировок располагалась под кромкой волос на шее. Жутко болело, когда прислонялась к подушке. Вторая тату скрывала шов от кесарева сечения, которого, конечно, и не было вовсе. Ещё немного я стала похожа на Ольгу Громову, скоро от меня самой ничего не останется…

Беспокойная ночь. Тревожное утро, сулящее глобальные перемены в жизни. Профессиональный макияж и укладка.

Вскоре пришёл Леонид. Он был невероятно хорош, я боялась поднять на него взгляд и нечаянно встретиться глазами. Но даже на расстоянии и без визуального контакта чувствовала его негатив, который возвращал меня из красивой сказки в суровую реальность и не давал насладиться приятными моментами.

Вскользь осмотрев меня, он сказал недовольным тоном:

— Сейчас мы выходим. У входа ждут репортёры. Прошу без самодеятельности. Просто улыбайся и молчи. Потренируйся, — добавил он с сарказмом.

Щёки загорелись от волнения, теперь ясно, к чему такой шум. Какая может быть самодеятельность? Я даже выходить на улицу боюсь, за два месяца не была там ни разу. Душа трепетала от страха, но пути обратно уже не было.

Вошла Аня. В её руках была аккуратно упакованная одежда. Белоснежный брючный костюм и чёрный топ из тонкого шёлка. Ко всему прилагались туфли — классические лодочки на шпильке красного цвета. В таком наряде можно идти на красную дорожку. Мои глаза расширились до предела.

— Аня, что ты? Я же всего лишь выписываюсь из больницы.

Дочь хлопала глазами и не понимала, о чём это я. Решила не развивать эту тему. К тому же мои слова у Леонида вызывали очередную волну недовольства.

Принялась переодеваться. Удивительно впору мне пришлась вся принесённая одежда, только туфли оказались маловаты. Но это совершенно мне не помешало выглядеть шикарно. Глянув в прихожей на себя в зеркало, ахнула. Мне даже не нужна была фотография, я была вылитая Ольга Громова. Часто моргала глазами и не верила в реальность происходящего.

Вышла из палаты. Почувствовала, как с одной стороны за руку меня взяла Аня, её прикосновение было уже родным и близким. С другой стороны на моей талии остановилась рука Леонида. Было настолько непривычно и странно, что хотелось убрать её, чтобы она мне не мешала свободно передвигаться. Но как я ни старалась это сделать незаметными движениями, она лежала на мне как приклеенная. Мы не спеша, словно по прогулочной аллее, направились к выходу. В лифте были втроём. Леонид не сводил с меня холодного пристального взгляда, от которого было неуютно. Он будто хотел меня пристыдить и уличить во лжи. Не собиралась с ним играть в гляделки и поддаваться на его провокации, мне это ни к чему. Мы словно с разных планет, и нам друг друга не понять. Хорошо, что рядом была Аня. Когда я её обнимала, чувствовала почву под ногами и уверенности сразу прибавлялось.

Несколько секунд тянулись целую вечность. Наконец мы вышли из лифта. Уже в холле клиники нас окружила вереница медперсонала и просто зевак. Мне всё это напоминало чем-то свадьбу. Было забавно и волнительно. Леонид открыл входную дверь и пропустил нас с Аней вперёд.

Моментально обрушился свет вспышек, охранники отталкивали репортёров, но те, словно голодные псы, рвались к нам с микрофонами.

От такого внимания я немного растерялась. Аня же как ни в чём не бывало стояла рядом и в качестве поддержки сжимала мою руку. На лице её была непринуждённая улыбка.

Леонид указал на нескольких репортёров, и они подошли ближе.

— Ольга, выглядите прекрасно, будто после курорта. Так же хорошо себя чувствуете? Что сделаете первым делом дома? — не теряя времени, начал задавать вопросы молоденький парень.

Я стояла с ошалелым взглядом. Почувствовала, как Леонид, увидев моё замешательство, взял за руку и шепнул:

— Улыбайся.

И я улыбалась.

Он отвечал на нескончаемые вопросы, казалось, журналистам надо было знать всё, чуть ли не какими лекарствами меня лечили и как долго. Но, к счастью, вскоре Леонид прекратил давать интервью и сказал, что я ещё слаба и мне нужно срочно домой.

Села в машину и испытала невероятное облегчение. Рядом Аня, а Леонид устроился на переднем сиденье. Смотрела на сумасшедших людей, которые провожали нас любопытными взглядами.

Как же мне выходить из дома? Неужели такое будет каждый раз?

Выбрались из пригорода и направились к центру столицы. С большим интересом смотрела в окно. Хотелось продлить максимально эту поездку. Я словно вырвалась из клетки, и мне хотелось полететь в одну сторону, в другую, потом в самую высь и камнем вниз.

Когда проезжали Воробьёвы горы, не выдержала и сказала:

— Как красиво! Давайте остановимся и погуляем.

Было невозможно вот так сидеть на месте и наблюдать всю эту красоту со стороны, хотелось стать частью толпы, затеряться там и вновь найтись.

Потом осознала всю абсурдность моего предложения. Леонид многозначительно молчал и с каменным лицом смотрел в окно. Аня тоже с непониманием заглядывала мне в глаза. Никто не представлял, что творится у меня в душе.

— Мама, нас дома все ждут. Мы так готовились! Давай в другой раз?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хорошо, — сто раз пожалев о своём предложении, сказала я.

Минут через сорок мы добрались. Дом находился за городом.

Пока я осматривалась вокруг, чувствуя себя Золушкой на балу, Леонид открыл мне дверь и учтиво подал руку. Она была тёплой и надёжной, чтобы оценить это, хватило нескольких секунд.

У дома имелась большая территория с бархатным зелёным газоном, по периметру посажены растения. Дорожку обрамляли клумбы с яркими цветами. Очень красиво, и всё ухожено. С такой территорией можно никуда и не выходить. Шла и пыталась всё рассмотреть.

— Мама, ты помнишь наш дом?

Я с сожалением посмотрела на Аню и отрицательно помотала головой.

Она приобняла за руку.

— Ничего страшного, я всё тебе покажу.

У входа стояли люди, одну из женщин я знала, это была Арина Алексеевна. Трёх других видела впервые. Все они улыбались и встречали нас с нетерпением.

— Здравствуйте, Ольга Вадимовна! Мы так рады, что вы вернулись, — сказала женщина средних лет в белом переднике.

Я улыбнулась. От этих слов веяло искренностью и радушием.

— Мама потеряла память, она вас не помнит… — сразу расставила все точки над «i» Аня.

Все немного засмущались, взяла инициативу в свои руки няня.

— Мы уже виделись в клинике, меня зовут Арина Алексеевна, я няня Ани.

— Люба, можно без отчества, иначе буду чувствовать себя старой бабкой. Я готовлю есть в этом доме.

— Валентина. Слежу за порядком, — представилась женщина тоже средних лет, в брюках и белой блузке.

— Сергей Степанович, супруг Валентины и садовник.

— Очень приятно, — ответила я.

Постояла бы ещё и побеседовала с этими милыми людьми, но за спиной чувствовала нетерпеливое дыхание Леонида. Казалось, ему хотелось поставить всё на перемотку или пропустить часть диалогов и поскорее войти в дом.



Анфиса

Мы все дружной компанией вошли в дом. В коридоре я попыталась избавиться от туфель, на что Валентина строго сказала:

— И не вздумайте!

Я не стала ей перечить. Но ноги уже поднывали и молили избавиться от обуви, которая была жутко мала.

В большой гостиной стоял накрытый праздничный стол. Видно, что к нашему приезду готовились. Быстро окинув взглядом зал, поняла одно: вряд ли когда-нибудь смогу считать это место по-настоящему своим домом. Всё не так, как я привыкла, всё чужое, слишком помпезное и вычурное. В съёмной хрущёвке я чувствовала себя куда комфортней. Видимо, там мне и место!

Люба проводила меня до ванны, и я была рада хоть ненадолго остаться наедине с собой. Включила ледяную воду, долго-долго держала руки под ней, а когда их стало ломить от холода, приложила к щекам. Уже было наплевать на макияж, ещё чуть-чуть, и я буду пылать огнём от волнения.

Глаза жадно изучали отражение в зеркале, будто я видела себя впервые.

Похожа на куклу: белокурые локоны до плеч, пухлые губы, аккуратный носик и слегка удивлённый взгляд с идеальной линией бровей. Я стала однозначно красивее, но восторга моя новая внешность у меня сейчас не вызывала. Веяло от неё какой-то карамельной приторностью. А может, я просто устала и вредничаю? Поправила причёску и костюм, сняла туфли. Ноги, покинув узкие лодочки, кажется, не верили в своё счастье. Вернулась ко всем прямо босиком, по-моему, никто даже не заметил.

Леонид и Аня уже сидели за обеденным столом. Глазами среди многочисленных тарелок и приборов искала своё место. Оно оказалось напротив Леонида, рядом с Аней. Ужасно! Находясь в компании с ним, я не хотела ничего говорить. Знала, он будет оценивать степень моей безнравственности и продажности если не вслух, так про себя обязательно. Неуверенно заняла своё место, на что Аня сказала:

— Папа, садись рядом с мамой! Ты же так соскучился!

На лице Леонида застыла неопределённая улыбка. Но так как Аня уже несла свою тарелку к его месту, то выбора у него не оставалось.

В принципе, так было гораздо лучше. Деловитая девочка напротив вызывала у меня неподдельную улыбку умиления. А справа, если не поворачивать голову, я лишь ощущала волны негатива, очевидно направленные в мою сторону. Старалась их игнорировать.

К счастью, Аня болтала без умолку, заполняя радостным детским голоском все неудобные паузы. Леонид сказал пару фраз, которые должны были выражать его радость по поводу возвращения супруги и воссоединения семьи.