Удивленно вскинув темные брови, Куинн одарил ее таким взглядом, что Лили вспыхнула и отвернулась. Вдруг он догадался, что она заходила к нему в спальню?

За столом воцарилось неловкое молчание. «А что могут сказать друг другу люди, притворяющиеся не теми, кто они есть на самом деле?» — раздраженно подумала Лили. Внезапно ее охватило безумное желание объявить Крэнстону, что она не Мириам Уэстин, Куинн не ее любящий муж, а Пол не друг семьи. Что они разыгрывают спектакль, и от того, как они его сыграют, многое зависит. Крэнстон — один из зрителей, и с каждым прожитым днем их будет становиться все больше.

Глубоко вздохнув, Лили заставила себя успокоиться. Может, это она от страха готова сделать дурацкое заявление? Но что страшного в длинном столе, цветах, свечах и серебряных крышках на блюдах? Ничего. Лили постаралась войти в образ, напомнив себе, что всю жизнь ела из серебряных тарелок и пила из тончайших фарфоровых чашек с золотым ободком. А когда путешествовала по Европе, ей доводилось бывать в еще более роскошных комнатах, чем эта столовая, и развлекать не двоих мужчин, а сотни гостей, явившихся к ней на званые вечера.

Лили выбрала тему для разговора из списка, составленного ею накануне.

— Президент Грант наложил вето на указ, запрещающий истребление бизонов. Что вы, джентльмены, можете сказать по этому поводу?

— Что я слышу, Мириам! — удивленно воскликнул Пол. — С каких пор вы стали интересоваться политикой?

Сделанное в мягкой форме замечание должно было ей напомнить, что Мириам ненавидела политические темы.

— О Господи! — Невинно заморгав, Лили прикрыла рот ладонью. — А разве мой вопрос касался политики? Я думала только о несчастных бизонах.

Темные глаза Пола одобрительно блеснули. Молодец Лили, выкрутилась!

— Я согласен с решением президента, — сказал он. — Нет более надежного и быстрого способа решить проблему индейцев, чем лишив их продовольствия.

— Значит, именно таким образом, по вашему мнению, должна решаться эта проблема? Вы за то, чтобы уморить индейцев голодом?

Лили почувствовала холодок в груди. Сегодня Пол выглядел добрым и безобидным, она даже забыла о его готовности решать проблему быстро и, если потребуется, беспощадно, как и подобает истинному кингмейкеру.

— Нет индейцев — нет проблемы, — ответил Пол.

Пристально взглянув на него, Куинн тихо заметил:

— Убийство не всегда помогает решению проблемы. Иногда смерть является лишь началом целого ряда проблем.

— Зато старая проблема решена.

Возникло короткое молчание.

— Истребление бизонов — лишь кратковременное решение проблемы, которое имеет далеко идущие последствия и для индейцев, и для бизонов, — возразил Куинн.

Подали десерт, мужчины принялись спорить о национальной политике, а Лили погрузилась в свои мысли. Нельзя сказать, чтобы она так уж ненавидела политику, однако тема обсуждения ее не интересовала.

Она думала о том, что Куинн начинает занимать ее мысли постоянно. Вспомнив дневной сон, Лили облизнула губы и приказала себе не смотреть на него, а сама продолжала наблюдать, как он подкрепляет высказывания энергичными жестами, как в тусклом пламени свечи меняется выражение его подвижного лица. При первом знакомстве это лицо казалось непроницаемым. Потом Лили стала замечать, что это не так. Выражение у Куинна менялось, когда он задумывался или углублялся в разговор.

Когда он сердился или был раздражен, морщинки вокруг глаз и на лбу обозначались явственнее. Когда испытывал нетерпение или что-то его расстраивало, на скулах начинали ходить желваки. Если пребывал в ярости, глаза становились узкими, как щелочки, и иссиня-черными. А еще у него была привычка ерошить волосы изящными сильными руками.

Лили казалось, что она начинает понемногу узнавать этого человека, о котором столько думает.

— Мириам, очнись, — услышала она голос Куинна.

Дворецкий успел, оказывается, убрать со стола; теперь, согласно заведенному распорядку, Мириам должна удалиться в гостиную и ждать там, пока мужчины выкурят по сигаре. Потом они присоединятся к ней и втроем будут пить кофе. Но Крэнстону о привычках хозяйки ничего не известно.

Быстро сообразив, Лили решила изобрести собственную: пока мужчины курят, она будет сидеть вместе с ними за столом. Гордо вскинув голову (пусть только попробуют возразить!), она улыбнулась:

— По-моему, джентльмены, вам не терпится выкурить по сигаре. Прошу вас. Ты ведь знаешь… дорогой… мне даже нравится сигарный дым. — Лили надеялась, что они выпустят несколько струек дыма в ее направлении. Прикоснувшись к стоявшему перед ней маленькому серебряному колокольчику, она приказала: — Крэнстон, подайте джентльменам бренди. Я тоже от капельки не откажусь. Через двадцать минут можете подавать кофе в гостиной.

Лили показалось, что ее слова звучат на редкость убедительно. Похоже, сегодняшний день выдался успешным во всех отношениях. Видя, как Пол нахмурился, она лукаво усмехнулась, а когда Куинн расхохотался, почувствовала гордость за себя. Вот бы еще затянуться пару раз, чтобы отпраздновать победу.

— Итак, — сказал Куинн, взглянув на ее губы, — чью сторону ты примешь в вопросе о бизонах?

В серых глазах мелькнул вызов, словно он хотел спросить, кого из них, его или Пола, она выбирает.

Прежняя Лили непременно высказала бы собственное мнение, но положение леди обязывало ее поддержать мужа.

— Вы, Пол, привели в защиту своего мнения несколько весьма удачных аргументов, но точка зрения моего мужа кажется мне более убедительной.

Сказав «моего мужа», она покраснела, однако выговорила это без запинки и взглянула на Куинна. Тот смотрел на нее, и Лили почувствовала, что тонет в серых глубинах его глаз.

Ну почему так бывает? Один посмотрит, и ты остаешься совершенно равнодушной, а другой кинет лишь мимолетный взгляд, и ты трепещешь от страстного желания.

Боясь выдать свои чувства, Лили положила на стол салфетку.

— Я передумала. Лучше дождусь вас в гостиной.

Пол встал, чтобы отодвинуть ее стул, а Куинн не отрывал глаз от ее высокой прически, затем перевел взгляд на шею, где билась жилка, на высокую грудь и наконец остановился на талии.

— Мы скоро к тебе присоединимся, — хрипловато сказал он.

Лили, соблазнительно покачивая бедрами, отчего шлейф на ее платье вызывающе колыхался из стороны в сторону, направилась к двери, и Куинн так сжал в пальцах сигару, что она раскрошилась.

— Вот черт! — буркнул Пол, закрыл поплотнее тяжелую дверь, чтобы никто не подслушал, и, сердито выпустив дым, повернулся к другу. — Ты затеял опасную игру! Клянусь, если ты в ближайшее время не найдешь себе любовницу, я сам тебе ее найду.

— Ты должен заниматься моей предвыборной кампанией, а не личной жизнью.

— Лили своего не упустит. Она видела ранчо, осмотрела дом, поняла, что ты богат, и ей захотелось приобщиться к твоему богатству, чтобы пожить беспечной жизнью подольше. — Карие глаза Пола стали холодными. — Похоже, она решила, что может играть роль Мириам и после того, как тебя выберут губернатором. А путь к этой цели лежит через твою постель.

— Откуда ты знаешь, что думает Лили? Или о чем думала Мириам? Об этом ни тебе, ни мне неведомо.

Слова друга были неприятны Куинну. Их с Лили непреодолимое влечение друг к другу возникло задолго до того, как она удостоверилась, что он богат и Мириам купалась в роскоши.

— Можешь обижаться на меня, но факт остается фактом. Если ты сделаешь Лили своей любовницей, то совершишь громадную ошибку. — Пол несколько секунд изучал потолок, затем перевел взгляд на Куинна. — Положение и так очень сложное, не усложняй его еще больше. Лили не та, за кого ты ее принимаешь, и она не Мириам, какой бы ты хотел ее видеть.

— Откуда ты знаешь, о чем я думаю? — сверкнул глазами Куинн.

— Мы с тобой дружим пятнадцать лет. Если я не знаю, о чем ты думаешь, то этого не знает никто.

— Я думаю, разговор зашел слишком далеко, — холодно произнес Куинн, вставая. — Пора составить компанию моей жене. Мы заставляем даму ждать.

— Она не твоя жена, Куинн.

— Ты сам предложил играть и на людях, и наедине. Не переступай границы, Пол. Занимайся предвыборной кампанией, а со своей женой я разберусь сам.


Когда Пол, распрощавшись, ушел, Лили поставила на столик кофейную чашку и взглянула на Куинна. Тот ходил взад-вперед перед камином, и она чувствовала, что между друзьями произошел какой-то неприятный разговор, который вывел обоих из себя.

— Я бы хотела немного пройтись. Составишь мне компанию?

— Сейчас? — Нахмурившись, Куинн достал из кармана золотые часы. — Уже очень поздно.

— В пустыне я мечтала о снеге.

— Принести муфту и плащ, мадам? — Неслышно ступая, Крэнстон подошел к столику, чтобы унести серебряный кофейный сервиз.

Лили вскочила. Она и не подозревала, что дворецкий находится совсем рядом. Пол тысячу раз прав: даже наедине они с Куинном должны вести себя как муж и жена, иначе дело может плохо кончиться.

— Ну пожалуйста, — умоляюще сказала она, понимая, что при Крэнстоне Куинн не сможет ей отказать. Ни один джентльмен не позволит жене гулять одной.

— Принесите мне куртку, шляпу и трость, — приказал Куинн.

Выйдя из дома, Лили накинула капюшон и вдохнула холодный воздух. Был именно такой белоснежный поздний вечер, о котором она мечтала, лежа на жесткой тюремной койке и с тоской вспоминая ферму тети Эдны.

Куинн помог ей сойти по ступенькам. Он прижимал ее руку к своему телу, и Лили чувствовала контраст между его теплом и холодом на щеках. При каждом шаге плащ и юбки касались длинных ног Куинна, вызывая в ней странное, трепетное чувство.

— Может, ты скажешь, из-за чего вы с Полом ссорились? Из-за политики?

— Пол считает, что я должен завести любовницу.

Она тихонько ахнула, горло сжала внезапная острая ревность. У Лили потемнело в глазах при одной мысли, что Куинн будет заниматься любовью с другой женщиной.

— И ты намерен последовать его совету? — наконец спросила она.

— Я его обдумываю, — признался Куинн.

Лили представила, как он целует ту женщину, ласкает ее тело, грудь… Нет, она этого не перенесет!

К тому же если Куинн обдумывает, завести ли ему любовницу, значит, ее он отвергает. Лили поглубже натянула капюшон, чтобы скрыть залитое румянцем лицо.

Остановившись под молоденьким вязом с покрытыми снегом ветвями, Куинн повернул ее к себе, приподнял ей голову, вынудив смотреть на него.

— Я думаю о тебе каждую минуту, — прошептал он, — словно ты завладела моей душой. Если так пойдет и дальше, ты сама знаешь, Лили, чем это кончится. Я не смогу удержаться.

Они пристально взглянули друг другу в глаза.

— Может, все не так уж плохо?

— Нам с тобой недолго быть вместе, поэтому я не хочу, чтобы при расставании ты чувствовала себя так, будто тебя использовали и бросили. Хватит и того, что тебя заставляют изображать Мириам.

Интересно, будет ли она чувствовать себя брошенной? Кажется, она сумела убедить себя, что с удовольствием играет роль Мириам, поскольку тем самым зарабатывает возможность потом жить в достатке. И если они с Куинном поддадутся влечению, появится ли у нее после всего случившегося ощущение, что он просто грубо ее использовал для удовлетворения физических потребностей? Или она будет вспоминать, как страстно он ее хотел? Как от его взгляда у нее подкашивались ноги, а от малейшего прикосновения ее кидало в дрожь? Или вспомнит эту заснеженную ночь, когда она готова предложить себя ему?

— Это единственная причина? — спросила Лили.

Куинн задумался, и сердце у нее упало. Он не может решить, сказать правду или солгать.

— Пол считает, что ты ищешь способ продлить срок пребывания в моем доме на неопределенное время.

— Он думает, я пытаюсь тебя использовать? — недоверчиво спросила она. — И ты веришь?

— Не знаю, но в одном я совершенно уверен. Наша с тобой близость вызовет многочисленные проблемы и осложнения.

— Ты бы предпочел завести любовницу! — бросила Лили, отступая. — Так заводи! А сейчас давай лучше поговорим о Мириам.

Это всегда действовало на нее отрезвляюще. Лили сразу вспоминала, что именно Мириам, а не ее Куинн видит в гостиной, в спальне, за столом. Да и кого же ему видеть, если она, Лили, носит одежду его жены, ее украшения, пользуется ее духами?..

А от нее он предпочитает держаться подальше, чтобы не создавать себе лишнего беспокойства.

— Мириам… — повторил Куинн.

Взбешенная тем, что они с Полом так плохо о ней думали, Лили пошла по аллее, обсаженной вязами. Да как они смели предполагать, будто она из корыстных побуждений собирается лечь к Куинну в постель? Ведь не она им навязалась, они сами нашли ее, заставив играть роль Мириам. Ей захотелось отплатить Куинну, и единственный для этого способ — поговорить с ним о его жене.

— Я знаю, Мириам была против того, чтобы ты участвовал в выборах. Значит, ей претила твоя деятельность?