«И я, – подумала Джейн, – такая же порочная, как все; я ведь одна из тех шлюх, о которых говорят с амвона собора Святого Павла, и не будь я любовницей короля, мне бы, по всей вероятности, пришлось приносить публичное покаяние». Но разве могла она теперь желать вернуться на Ломбардную улицу? Разве могла она подумать, что будет где-нибудь не там, где сейчас? Король был привязан к ней, и она отвечала ему взаимностью.

И все же их отношения изменились. Они стали товарищами, ему нравилось беседовать с ней. Король рассказывал ей о тех отчаянных днях, когда он почти постоянно воевал, о тех ужасных неделях изгнания, которые ему пришлось пережить на пути к трону. После этого ей стало понятнее его упорное желание жить полной жизнью, урвать от нее любое мыслимое удовольствие. Времена были опасные. Он должен был воспользоваться всем, что давала ему жизнь, пока это возможно. Они были одного поля ягоды – он и Джейн.

Король рассказал ей о своих братьях. Больше всего его беспокоил Георг.

– Я должен держать его при себе, Джейн, ибо когда я его не вижу, я трепещу при мысли о том, что, может быть, в это самое время он что-то замышляет против меня.

– Думаешь, он ничему не научился?

– Георг никогда ничему не научится. Это его самый большой недостаток.

Джейн постоянно думала об Анне Невилль – при дворе часто говорили о ее странном исчезновении. Она пыталась поговорить о ней с Эдуардом, но он ничего не хотел слышать.

– Эта девушка – очень скучное создание, Джейн. Кроме того, я боюсь, что когда-нибудь мои братья убьют друг друга из-за нее.

– Ах, хоть бы ее нашли!

Эдуард повернулся к ней нахмурясь.

– Если ее найдут, быть беде. – Он пожал плечами. – Пусть себе скрывается. Там она в большей безопасности. Представляешь, Джейн, какая начнется борьба, если ее найдут? Ричард хочет жениться на ней, а королева уже наметила ее для одного из своих родственников. Возникнут неприятности между Ричардом и Бесс. А что говорить о Георге?.. Клянусь честью, быть беде, если эта девушка появится из своего укрытия.

– Но разве тебе не приходила в голову мысль, Эдуард, что, может быть, она страдает?

– Довольно!

Он был ленив, ему нравилось, чтобы жизнь текла плавно и спокойно. Анна Невилль не имела никакого значения, пока была спрятана. Она станет помехой, если ее найдут. Для него ничего не значило то, что получившая аристократическое воспитание девушка, может быть, страдает от лишений. Он, действительно, был не похож на того купца, который казался Джейн совершенством. «Но и я не та», – напомнила Джейн себе.

– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – сказал Эдуард и поцеловал ее, и Джейн с легкостью забыла об Анне Невилль… на некоторое время.

Но Джейн вновь вспомнила о ней, когда Кейт принесла интересную новость. Кейт увидела одну очень странную сцену и поспешила рассказать об этом своей госпоже. Ожидая возлюбленного в укромном уголке парка, она стала невольной свидетельницей свидания… кого бы Джейн думала? Ей ни за что не догадаться, поэтому Кейт быстро все выложила: герцога Кларенсского и Мэри Блейг! Но Джейн не сомневалась, что если бы герцог и позволил себе любовный роман, то только не с Мэри Блейг!

– Нет, – сказала Джейн, – никакой это не любовный роман.

Она приказала Кейт никому не рассказывать об этой странной встрече, но сама никак не могла забыть о ней. А поскольку она знала, что Мэри Блейг – злонамеренная сводница, женщина, имеющая странное отношение к зловещему дому в Саутуорке, она начала догадываться, почему Мэри может тайно встречаться с такой персоной, как герцог Кларенсский. Не может ли эта встреча иметь отношение к пропавшей девушке?

Она бы пошла к Эдуарду… но какая от этого польза? Он пожмет плечами. Пусть девушка остается в укрытии, скажет он. Это более мирный выход из положения.

Да, пусть девушка остается в укрытии, ибо Джейн ни в коем случае не должна гневить короля. Но тут Джейн обнаружила, что не так уж сильно она изменилась, как себе представляла. Бледное, испуганное лицо вставало перед ней, чем бы она ни занималась, – и Джейн не могла оставаться спокойной. Она не могла забыть об этой девушке, ехавшей в повозке рядом с Маргаритой Анжуйской. «Дочь человека, бывшего прежде одним из самых могущественных людей в этой стране, может быть, сейчас находится в публичном доме в качестве пленницы!..» – вдруг осенило ее.

Что ж, она рискнет вызвать неудовольствие Эдуарда! На следующий день Джейн направилась в апартаменты герцога Глостерского.

Ричард работал, перед ним на столе лежала пачка документов. Он очень добросовестно относился к своим обязанностям, и государственные дела интересовали его значительно больше, чем удовольствия, которыми увлекались его братья. Временами ему хотелось взять на себя бремя королевской власти и номинально, и фактически. В его голове было столько планов! Будь он королем, он бы проводил меньше времени за всякими празднествами, и ему доставляло бы больше удовольствия составлять законы, чем заниматься любовью. Все в его жизни было бы подчинено благу страны; и сейчас его как главного советника короля больше всего занимали мысли о государственных делах.

Ричард поднял голову, когда вошла Джейн, и смахнул пылинку со своего рукава замысловатого покроя. Как и его братья, он любил красиво одеваться. Одежда также помогала скрыть то, что одно плечо у него было выше другого. Он улыбнулся, так как не питал неприязни к Джейн Шор. Он находил ее грациозной и привлекательной, но считал, что у Эдуарда не хватает мудрости, раз он настолько ослеплен любовью к ней. Ричард также был уверен, что если бы Джейн так искренне не любила его брата, то осталась бы добродетельной женой.

– Ричард… – произнесла Джейн, запинаясь: Эдуард велел оставить церемонии и называть друг друга по христианским именам. Они так и поступали, но всегда с некоторой долей смущения. – Ричард, у меня есть новости, которые, мне кажется, могут заинтересовать тебя. Не знаю, говорить ли тебе, может, в этом нет ничего серьезного… а может быть, и есть… Я хотела поговорить об Анне Невилль…

Он отложил в сторону перо. Только жилка, пульсирующая на его виске, показывала, что он взволнован. Она обернулась, Ричард быстро поднялся, подошел к двери и закрыл ее.

– Мы совершенно одни. Прошу тебя, говори.

Джейн вдруг поняла, что этот бледный, кажущийся холодным молодой человек искренне любит пропавшую девушку. Она была рада, что пришла к нему. Не важно, что за этим последует, но она считала, что поступила правильно. Время, проведенное при дворе, научило ее предчувствовать опасность, но так и не обуздало ее отчаянное великодушие.

– Боюсь, что я ошиблась, – сказала она, – но возможно, за этим стоит проследить… И я подумала, что должна прийти к тебе.

– Да, да.

– Моя служанка была в укромном уголке парка и стала там свидетельницей встречи между твоим братом-герцогом и женщиной, которая связана с домом в Саутуорке.

– Я наслышан об этом доме.

– Может быть, их встреча имеет какое-нибудь отношение к…

– Пресвятая Богородица! Анна в таком доме!

– Эта женщина способна на любое темное и злое дело и…

– Я еду туда сейчас же. Возьму с собой несколько человек. Клянусь Пресвятой Девой, я убью Георга за это!

Она никогда не думала, что он будет так взволнован.

Джейн пыталась удержать его, объяснить, что это всего лишь предположение, возникшее у нее, но он не слушал. Ричард поспешно собрал со стола бумаги и закрыл их в ящике. Даже в такие моменты он не забывал о долге.

Джейн про себя помолилась о том, чтобы он нашел Анну Невилль в Саутуорке, и нашел ее целой и невредимой. «Из Ричарда получился бы хороший, спокойный муж», – подумала она; вспомнив о своем обольстительном и непредсказуемом возлюбленном, она почувствовала и жалость, и зависть к Анне Невилль.

* * *

Джейн была в ужасе. Она хотела всего лишь воссоединить пару любящих друг друга людей, а столкнулась с серьезной опасностью, осмелившись вмешаться в ожесточенную борьбу, которую вели между собой принцы.

Ричард рассказал ей, что произошло в Саутуорке. Он постучал в дверь, и когда мадам открыла ее, он с семью преданными ему людьми вошел в зал.

– Я полагаю, – сказал он, – что вы приютили у себя некую молодую леди. Если это так, прошу вас немедленно отдать ее мне.

Женщина встретила эти слова с удивлением и возмущением. Но когда она узнала, кто перед ней, она позволила Ричарду обыскать дом, но Анны там не было.

– Как мне жаль! – воскликнула Джейн. – Боюсь, что я напрасно возбудила твои надежды и теперь ты еще более несчастен, чем прежде.

– Это не твоя вина, – ответил Ричард. – И благодарю тебя за то, что сказала мне. Если ты узнаешь что-нибудь еще…

– Уверяю тебя, – тепло заверила его Джейн, – я приду прямо к тебе.

На этом дело могло и закончиться, если бы не Кейт, – а Кейт никогда не могла устоять перед тем, чтобы не посплетничать. Она нашептала своему возлюбленному, что герцог Кларенсский и кружевница короля имели тайное свидание.

История эта быстро распространилась при дворе и достигла ушей Георга. Он быстро обнаружил источник слухов и вызвал к себе Кейт.

Когда герцог сердился, он терял всякое чувство меры. А сейчас он был в ярости. Кейт стояла перед ним, дрожа от ужаса. Она была не из тех, кого нужно пытать или выворачивать пальцы, чтобы заставить говорить, тем не менее он угрожал ей пытками. И она выложила ему все. Она видела его с миссис Блейг и рассказала об этом своей госпоже. Значит, это Джейн Шор насплетничала герцогу Глостерскому? Друзья Ричарда Глостерского, естественно, были врагами герцога Кларенсского.

– Бросьте эту женщину в Тауэр, – загрохотал в гневе Георг, и плачущую испуганную Кейт увели.

Георг нашел Джейн. Ярость его была так велика, что он отбросил всякую осторожность.

– Миссис Блейг, хозяйка борделя, не ваша ли подруга, мадам?

Его наглость была невыносима, и Джейн вдруг поняла, что герцог ее ярый враг. Она оказалась в опасном положении, но опасность всегда придавала ей храбрости.

– Как вы смеете так со мной разговаривать! – вскричала она. – Я не желаю вас больше видеть, пока вы не научитесь себя вести.

Георг рассмеялся ей в лицо.

– Надо же, как потаскухи корчат из себя важных дам! Лучше скажи мне, разве не эта хозяйка притона свела тебя с моим братом? Я узнал это от твоей служанки, которая шпионит для тебя за теми, кто выше тебя по положению.

– Позвольте мне пройти.

– Не раньше, чем я скажу тебе все, что собираюсь. Советую вам, мадам, выказывать мне большее уважение. Не думайте, что я оставлю без внимания подобное поведение. Придет день, когда я буду сидеть на троне.

Джейн быстро использовала свое преимущество.

– То, что вы говорите, это измена королю, – сказала она.

Лицо Георга стало пунцовым, глаза налились кровью.

– Клянусь, я не потерплю подобного отношения со стороны таких шлюх, как ты, даже если они шлюхи короля!

– Значит, Анна правда спрятана в этом доме, – сказала Джейн. – Правда, что вы взяли бедную девушку и подвергли ее такому ужасу…

– Придержи свой язык, распутница! – закричал он.

– Ваш гнев заставляет меня поверить в то, что мои подозрения верны.

– Молчи, или я брошу тебя в Тауэр вместе с твоей служанкой. Я посажу тебя под стражу. Тебя будут пытать.

Джейн внезапно побледнела и почувствовала тошноту.

– Моя служанка… в Тауэре?

– Она там, где ее место. Пресвятая Дева! Со мной, сыном короля, обращаются подобным образом шлюхи моего брата!

– Вы тотчас же отпустите мою служанку!

– Отпустить ее? Не раньше, чем мы выпытаем у нее всю правду об измене. И вас тоже будем пытать, мадам, если потребуется.

Он рассмеялся ей прямо в лицо и удалился. Теперь она пришла в ужас от того, какие силы привела в действие. Кейт в Тауэре. Анна Невилль не обнаружена. Для того чтобы спасти Кейт, необходимо рассказать всю историю Эдуарду. А разве он не говорил ей, чтобы она не вмешивалась в подобные дела? Она удерживала его при себе такими тонкими нитями… И все же она должна освободить Кейт, даже рискуя навлечь на себя гнев Эдуарда. Опыт научил ее ждать до тех пор, пока он будет в благодушном настроении, прежде чем обращаться к нему с какими-нибудь просьбами. А как она могла ждать?.. Ведь Кейт была в Тауэре… «Какая я дура! – подумала она. – Почему я всегда впутываюсь во что-нибудь и сразу же действую, не успев подумать? Спроси себя еще и о том, почему оставила надежную жизнь с Уиллом и променяла ее на полную рисков и опасностей жизнь с Эдуардом. Ты это сделала потому, что ты есть ты!..»

Тут уж ничего не поделаешь. Она должна была признаться в том, что сделала, и просить Эдуарда освободить Кейт. И действовать надо с еще большей смелостью и тактом, чем всегда.

Она вернулась в свои покои и надела платье, которое было ей больше всего к лицу; ее волосы свободными локонами ниспадали на плечи. Ей приходится торговать своей красотой, ибо это единственное, что она могла предложить. Она подумала о гордой молодой девушке, жившей со своим отцом в Чипсайде: «Как низко я пала! Но я – это я, а такие, как я, просят об одолжении таким способом…»