По натуре Томас был спокойным человеком, большим трудягой и вел тихую, небогатую событиями жизнь, он не искал приключений, да с ним ничего и не случалось. Что ему может понадобиться от этой женщины? Разве он не знает, что бывает с любителями авантюр? Порой они добиваются короны, как Ричард, а порой лишаются головы, как Гастингс. А королевский нотариус может вполне оказаться в Тайберне, где его повесят, или в лучшем случае в Ладгейте. Нет, он был уверен, что всякие приключения – это не для него.

Но какая связь между приключением и ладгейтской узницей? Никакой. У этой женщины ослепительная улыбка и прелестные глаза, но ему не следует забывать, что она враг короля. Он постарается держаться подальше от Джейн Шор.

Его домоправительница поспешила выйти навстречу хозяину. Она была довольно миловидной особой, круглой, как бочонок, с пурпурно-розовым румянцем на щеках. Всех слуг и служанок она держала в строгости и прекрасно справлялась с ведением хозяйства.

Он почувствовал вкусный запах приготовленного для него обеда и взглянул на накрытый стол. Говяжий филей. Пирог с сочным мясом. Вино. Все было готово и ждало его. Он сел за стол, чтобы насладиться аппетитной едой.

Все его желания были, как всегда, предугаданы. Тростник на полу был чистым и свежим. В доме царил образцовый порядок. Ценить подобные вещи его научило посещение тюрем. Он имел все, что хотел, и все у него было так, как он хотел.

Томас выпил хорошую порцию самбукового вина и с удовлетворением причмокнул губами, отрезал добрый кусок сочного, зажаренного по его вкусу мяса, но вдруг отвлекся от еды. Он подумал, что сказала бы Джейн при виде всех этих яств. Томас представил, как она сидит напротив, опершись локтями на стол, и улыбается ему: «Я хотела бы попросить вас о помощи. О… я не собираюсь просить подаяния…»

– Интересно, – проговорил он вслух.

Но аппетит его уже улетучился. Появилось желание узнать, о чем все же она хотела попросить его.

* * *

На следующий день Джейн увидела Томаса Лайнома в тюремном дворе. Она улыбнулась ему, а он покраснел, так как ее улыбка была еще ослепительнее, чем Лайном представлял себе. Ему вдруг стало стыдно за тот прекрасный завтрак, который он только что съел, но нотариус сразу же выбросил из головы подобную глупость. Не он должен стыдиться, а заключенные должны испытывать стыд перед честными людьми.

– Добрый день, – сказала Джейн. – Сегодня в воздухе чувствуется какая-то напряженность.

– Действительно, – промолвил он и подошел к ней поближе, хотя здравый смысл, унаследованный от отца, подсказывал ему быть осторожным. Но она так мило улыбалась, и потом, какой может быть вред оттого, что он обменяется с ней парой слов.

– Вчера, когда я встретил вас, вы хотели меня о чем-то попросить.

– Да, – Ее улыбка стала еще теплее, а прекрасные глаза спокойнее. Ладгейт, конечно, лишил ее красоту яркости, но не смог уничтожить полностью. – Здесь в тюрьме есть девочка. Бедное юное создание. Ей всего одиннадцать лет.

Он с удивлением поднял брови и посмотрел в другую сторону – туда, где часть тюремного здания неясно маячила возле Городских ворот.

– Девочка одиннадцати лет? Не представляю, чем бы я мог помочь ей.

– Она не совершила ничего плохого, так же как и ее мать, попавшая в тюрьму из-за долгов.

– Она жила не по средствам, – сурово сказал он.

– Да, но…

– В этом случае, мадам, она заслуживает своей участи. Сам он очень аккуратно вел домашнее хозяйство, все его счета всегда были вовремя оплачены. Конечно, и у него были честолюбивые замыслы, его иногда тянуло пожить на широкую ногу, но он понимал все безрассудство подобного пути и презирал тех, кто не имел такого же четкого представления о жизни.

– Но ведь это так трудно, когда человек беден, – возразила Джейн.

– Это не оправдание.

– Но откуда нам знать о всех искушениях!

– Мадам, – вымолвил он, – я не понимаю, о чем вы хотите меня попросить.

– По всему видно, что вы человек со средствами, влиятельный.

Такой простой комплимент обрадовал его больше, чем следовало.

– Ну, я бы не сказал…

– О, но это говорю я. – Джейн улыбнулась, а он подумал: «Вот так, наверное, она улыбалась королю Эдуарду». – Я знаю, сэр, что вы влиятельный человек. Я обратилась к вам, так как только вы можете помочь.

– Я не могу ничего обещать. К тому же я даже не знаю, как это сделать.

– О, это нетрудно. Бедная девочка не должна оставаться более в таком жутком месте. Она совсем юная, а воздух здесь заражен не только ужасными болезнями, но и жестокостью и пороком. Несправедливо, что детям приходится расти в такой среде.

– Я согласен с этим, но что я могу сделать? Она подошла к нему ближе.

– Может быть, вы смогли бы найти какую-нибудь работу для нее… на свободе. У девочки нет причин оставаться здесь. Она может уйти.

– Работу?

– Несомненно, кто-нибудь из ваших друзей нуждается в хорошей служанке. Она – крепкая девочка и, я уверена, будет хорошо работать, если только сможет выбраться из этого гиблого места.

– Мадам, я не смогу удовлетворить вашу просьбу. Неужели вы думаете, что мои друзья захотят взять в свой дом служанку из Ладгейта?

– Но ведь она не совершала ничего плохого.

– Есть много порядочных девушек, которые ищут работу.

– Понимаю.

– До свидания, мадам.

Он посмотрел на нее и увидел слезы в ее глазах, а слезы всегда его расстраивали. Томас не понимал Джейн Шор. Он считал, что такая женщина должна быть бесстыдной – а что еще можно ожидать от женщины, бросившей мужа, чтобы стать любовницей короля? Не станет же она плакать о судьбе девочки, которая оказалась в положении, неизбежно выпадавшем на долю многих. Ему хотелось думать, что Джейн бесстыжа и бессовестна. Однако она была не такой и поэтому возбуждала его интерес.

Он пошел прочь, но, не дойдя даже до конца тюремного двора, вернулся обратно. Джейн попыталась улыбнуться сквозь слезы.

– Это безнадежно, – сказал он угрюмо. – Но я подумаю, что можно сделать.

– Спасибо, – промолвила Джейн. – Я знала, что вы поможете. У вас вид доброго человека.

Лайном продолжил путь. Как это она сказала: «У вас вид доброго человека». Возвращаясь домой, он все время повторял эту фразу.

* * *

Само собой разумеется, королевский нотариус не собирался ничего предпринимать. Неужели он мог попросить кого-нибудь из друзей взять девочку из Ладгейта? Абсурдная идея, и он должен выкинуть ее из головы. Томас вспомнил, что в ближайшее время у него не будет повода для посещения тюрьмы, поэтому можно не думать о Джейн Шор.

Но войдя в свой прекрасный, содержащийся в образцовом порядке дом, он вдруг обнаружил, что в голове у него вертится мысль: а не взять ли ему еще одну служанку на кухню? Его экономка – добрая, разумная, справедливая и честная женщина, она смогла бы присмотреть за бойкой девочкой, уже соприкоснувшейся с порочным миром. Боже, о чем он только думает! Нет, он не допустит никаких арестантов в своем доме!

Ему нужно было поработать, ведь во второй половине дня была назначена аудиенция у короля. Все утро нотариус упорно трудился, а затем отправился во дворец. И там он тоже не вспоминал о девочке из тюрьмы. В присутствии короля невозможно было думать ни о чем постороннем. Король, бледный худощавый молодой человек с грустными глазами, бесспорно, вызывал к себе чувство уважения.

Однако покинув короля и вернувшись домой, Томас вновь задумался о том, не приискать ли место для девочки. Он пригласил к себе экономку. Она пришла, на ее пурпурно-розовом лице застыло почтительное выражение, ловкие, натруженные руки были сложены.

– Миссис Браунер, я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Вы превосходная и сведущая в домашнем хозяйстве женщина, и именно поэтому я прошу вас о помощи.

Она была весьма польщена и выразила горячее желание служить верой и правдой своему хозяину. А он вдруг понял, как далеко его занесло и как было глупо ввязаться в такое неприятное дело. Хотя что в этом плохого? Пусть миссис Браунер возьмет девочку на кухню. И тогда ему больше не придется встречаться с этой Джейн Шор.

Он рассказал экономке о девочке. Та поджала губы. Понимает ли хозяин, какими порочными становятся бывшие арестантки?

– Но как мы можем судить, миссис Браунер, если не знаем о ней ничего? – Он вдруг осознал, что повторяет слова Джейн.

– Она из плохой семьи, хозяин.

– Но она не сделала ничего дурного. Действительно, ее мать получает то, что заслужила, но ребенок… Ведь она ничего не совершила. Нет, миссис Браунер, не нам ее судить. Вы сможете найти на кухне работу для еще одной девочки? Сделайте одолжение, возьмите это дитя. Пример такой женщины, как вы, женщины вполне разумной и доброжелательной, я уверен, будет содействовать успеху ее воспитания.

Дело было сделано. Теперь ему захотелось поскорее пойти к Джейн Шор и рассказать ей, как он все устроил.

* * *

Взяв протеже Джейн в свой дом, Томас Лайном не прекратил, как собирался, свои визиты в тюрьму. Он стал наведываться туда ежедневно.

Теперь его волновали другие вопросы. Он не мог спать по ночам, думая о том, что Джейн находится в таком отвратительном месте. Он не получал никакого удовлетворения от еды, представляя, что Джейн в это время сидит на хлебе и воде.

У него вошло в привычку захватывать с собой корзинку, наполненную для нее всякими яствами. Джейн была благодарна, а он радовался до тех пор, пока не узнал от матери Бет, что Джейн делилась всем, что получала, со своими товарищами-заключенными. Все же странная она женщина! Конечно, ему приходилось слышать рассказы о ней, когда был жив король Эдуард. Бедняки Лондона всегда смотрели на нее как на святую, что казалось ему нелепым, но теперь он начал их понимать.

Лайном заплатил за отдельную камеру для Джейн, так как ему была невыносима мысль о том, что она спит в одном зловонном зале с этими одичавшими существами. Она приняла его помощь с естественным тактом. Позже он узнал, что она делила отдельную камеру с больными детьми, присматривая за ними и подкармливая их. Он начал страшиться своих посещений тюрьмы. Томас знал, что эти отвратительные создания шептались друг с другом о нем и о Джейн; такого человека, как он, это шокировало и ужасало. Порой он клялся себе, что никогда больше не пойдет в Ладгейт, но снова и снова возвращался туда.

Ладгейтская тюрьма стала ему сниться. Крики арестантов пронизывали его сны, он слышал непристойное пение проституток и безумные выкрики сумасшедшего пастора, а иногда ему снилась Джейн.

Что до самой Джейн, то она постепенно проникалась к нотариусу расположением, а как-то даже сказала ему в своей обычной непринужденной манере:

– Как хорошо, что вы приходите сюда, Томас! Ваши визиты скрашивают мои дни. Какими безотрадными были бы они без вас!

Ей очень хотелось услышать обо всем, что происходит за стенами тюрьмы, поэтому он всегда запасался свежими новостями.

Через несколько дней после начала их дружбы Лайном попросил Джейн прогуляться с ним по тюремному двору. Было довольно холодно, моросил дождь, но они не замечали этого.

Томас тихо промолвил:

– Мы живем в ужасное время, Джейн…

– Что случилось? – живо спросила она.

– В стране назревает беда. У короля много врагов… они повсюду, по всей стране; к тому же неприятности грозят и с другой стороны пролива.

– Вы имеете в виду французов?

– Хуже. Графа Ричмонда – Генриха Тюдора, который, как говорят, готовится напасть на короля и отобрать у него корону.

– Он никогда не сможет победить Ричарда.

– Надеюсь, что никогда, – сказал Лайном и подумал о том, что станет с королевским нотариусом, если король окажется в изгнании или, того хуже, – лишится головы. – Но это еще не все, о чем я хотел рассказать вам.

– Неужели у вас есть новости еще хуже?

– Да, и боюсь, они вас очень встревожат. Жаль, что именно мне приходится сообщать их вам, но вы сами просили меня рассказывать о том, что происходит.

– Вы очень хорошо делаете, что рассказываете обо всем. Мне очень хочется знать, как там – за стенами тюрьмы. Но, прошу вас, говорите же.

– Это только слух. Может быть, в нем нет и капли правды. – Томас немного смутился, а затем быстро произнес: – Это о маленьких принцах в Тауэре. Говорят, что они… что их больше нет в живых. Они были…

Он огляделся, и Джейн сама вымолвила это слово:

– Убиты?

– Так говорят.

– Но кто? Сам… король?.. О, я не верю, что он может это сделать. Он на такое не пойдет. Ведь они его племянники, и он любил их. Любил – клянусь, что это так и было.

Она вспомнила маленького Ричарда в день его обручения с Анной Моубрей. «Раньше женишься – раньше умрешь» – гласит старинная пословица. Но как можно представить себе, что этот смышленый мальчик мертв! Она не выдержала и горько расплакалась. Лайном был рядом с ней, он обнял ее за плечи, успокаивая.