Ной захлопывает дверь и направляется ко мне.

— Боже, Оливия. Я думал, ты ушла навсегда. Почему ты ничего не сказала?

Кусая губы, я с трудом сглатываю. В его голосе слышится боль. Я предала его… По-другому это не назовешь.

Его негодование продолжает изливаться, накрывая меня, словно лавиной.

— Ты заставила меня стоять у алтаря в течение чертова часа. Ничто в жизни не доставляло мне столько унижения. И с тех самых пор я сходил с ума. Нам пришлось лгать, чтобы в СМИ ничего не просочилось, и, черт, все это время я понятия не имел, где ты. Я знал, что ты не хочешь выходить за меня, но, ради Бога, никогда не думал, что ты так меня ненавидишь.

Это слово подобно холодной игле, воткнутой мне в сердце. Ненавижу? Нет, я не могла, не могу… Но именно так я себя и повела, не так ли? Будто не считала его достойным уважения. Как я могу винить его за то, что он так думает?

Нахмурившись, Ной разрезает руками воздух.

— Ты бросила меня. Не сказав ни слова. Не давая никому шанса что-либо сделать. Я понятия не имел, что, черт возьми, происходит. Зачем убегать? Почему ты просто не сказала, что расстроилась? А как насчет того, чтобы мы стали партнерами и совместно работали? Я думал, мы пришли к пониманию, но, судя по всему...

— Я знаю, ясно? — кричу я.

Когда я слышу, как мой собственный голос надламывается, это становится последней каплей. Я судорожно втягиваю воздух, но это больше похоже на громкий всхлип. Слезы начинают течь по щекам, пока я пытаюсь крепче себя обнять, не в силах встретиться взглядом с Ноем. Ненавижу себя за то, что перед ним вот так расклеиваюсь.

— Я знаю, что причинила тебе боль, — говорю я. — Я обращалась с тобой, как с дерьмом. Ты так много работал, чтобы заслужить мою дружбу, мое доверие — и чем я тебе отплатила? Совершила глупый и ужасный поступок, и тому нет никакого оправдания. Но Брэд так напугал меня, что я понятия не имела, что мне делать. Я…

— Постой, эй, подожди минутку, — ошеломленный моим внезапным срывом, Ной неловко садится рядом со мной, широко раскрыв глаза. — Брэд? Какое ему до этого дело? Так это все было не из-за контракта на наследство?

— Что? Нет. Зачем мне убегать из-за этого?

Недоверие и удивление пересекают его красивые черты.

— Затем, что я зашел к тебе перед началом церемонии и оставил контракт на столике, прямо перед тем, как ты исчезла. Что я должен был подумать?

Его растерянность еще больше озадачивает меня. Я качаю головой, пытаясь собраться с мыслями, чтобы сказать то, что должна.

— Это не так. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я с трудом сглатываю, пытаясь собрать все свое мужество в кулак. Пришло время опустить оборону. Не потому, что Ной заслуживает объяснений, а потому, что я кое-что поняла. Я доверяю ему, чтобы он помог мне и при этом не осуждал. И всегда должна была доверять ему.

— Прямо перед началом церемонии…

Черт, мой голос не перестает дрожать. Я делаю глубокий вдох. Может, мне стоит сделать вид, будто я рассказываю историю, которая произошла с кем-то другим.

— Брэд позвонил мне. Он сказал, что опубликует… фотографии меня обнаженной, если на следующей неделе я не продам «Тейт и Кейн» компании «Дэниел Медиа». Вот почему я сбежала. Я подумала, что смогу его остановить, но потом поняла, что понятия не имею, как это сделать. Поэтому вернулась сюда, чтобы попросить тебя о помощи.

Итак, я сделала это. Обойдясь без подробностей, я рассказала правду, и мир не взорвался.

Хотя Ной может. Его ноздри раздуваются, и я смотрю в изумленном ужасе, когда его лицо приобретает пунцовый окрас. Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Наконец, едва слышно Ной рычит:

— Я оторву его паршивый член и скормлю ему же.

Истеричный то ли смешок, то ли икота вырывается из меня.

— Пожалуйста, не надо.

Я вытираю щеки тыльной стороной ладони, обретая уверенность в себе. Ной не допустит, чтобы Брэд победил. Что еще более важно, он не позволит мне пройти через это в одиночку.

— Верно. Ты, вероятно, уже думала об этой идее, — внезапно теплыми сильными руками Ной крепко притягивает меня в своих объятиях. Он нежно целует меня в макушку. — Как бы я хотел, чтобы ты пришла ко мне раньше, Снежинка. Тебе не обязательно разбираться со всем в одиночку.

И сейчас это кажется таким очевидным. Кажется, я понимала это раньше, но теперь знаю наверняка, что Ной сидит здесь рядом для меня — по-настоящему, всегда, несмотря ни на что.

Всхлипывая, я поворачиваюсь, обнимаю его за талию и позволяю себе расслабиться в его уютных объятиях. Наше первое объятие, которое не мотивировано контрактом, или пари, или чем-либо иным, кроме искренней привязанности. Оно чистое и крепкое, а это именно то, что мне нужно. Уже сейчас я чувствую себя немного спокойнее.

— Теперь я на твоей стороне, — бормочет Ной мне в волосы. — И не допущу, чтобы что-нибудь с тобой случилось.

Мое дыхание постепенно становится глубоким и вскоре выравнивается, когда напряжение проходит. Я так беспокоилась о шантаже Брэда, висящем над моей головой, но мои страхи кажутся менее значимыми с Ноем, сидящем рядом, готовым помочь мне бороться с ними.

Через несколько минут он нарушает успокаивающее молчание и спрашивает:

— Хочешь чаю?

Я слабо улыбаюсь ему сквозь последние слезы.

— Ого, ты действительно англичанин.

— Мама уверяла в этом, — Ной немного отодвигается, достаточно, чтобы посмотреть на меня. — И как только ты почувствуешь себя лучше, мы можем приступить к решению проблемы.

Я киваю.

— У тебя есть идеи?

Его губы изгибаются в лукавой улыбке.

— Несколько.

Я снова улыбаюсь Ною. Почему-то у меня возникает ощущение, что Брэд в полном дерьме. С Ноем я впервые чувствую себя в безопасности после начала этой катастрофы.

Глава 3


Ной


Утром Оливия выглядит милой. Она все еще спит, лежа на боку лицом ко мне с обвитыми вокруг бедер простынями. Позади рассыпаны ее спутанные волосы, словно пролитый мед. Слава Богу, она не в той ужасной флисовой пижаме. Сверху ее тонкая белая майка сползла вниз, отчего можно разглядеть глубокую ложбинку между грудей, а снизу задралась, открывая полоску сливочной кожи на мягком животе.

Забудьте слово «мило», она выглядит невероятно аппетитно. Я хочу пробежаться языком по ее груди, дразнить ее тугие соски сквозь тонкую ткань, пока она не проснется, простонав мое имя и зарывшись руками мне в волосы.

Этого не произойдет, я знаю. Мы же говорим об Оливии. Каждая победа дается с большим трудом, и каждый раз, когда я подхожу к ней близко, она отступает на два шага назад.

Но можно же помечтать.

Не открывая глаз, она неторопливо потягивается, издав легкий стон, когда ее длинные ноги распрямляются под постельным бельем. Я ценю этот момент, любуясь ею. Раньше я не допускал пробуждение в пижаме или утренних встреч с девушкой. Но если именно так они выглядят, считайте, что теперь я за.

Через мгновение она моргает, открывая глаза.

— Привет, — говорю я.

Она сглатывает, опустив глаза, словно стесняясь того, что я стал свидетелем ее пробуждения.

— Здравствуй.

— Готова к сегодняшнему дню? — после того, как я прошлым вечером успокоил ее расшатанные нервы, мы составили план действий и все отрепетировали.

— Ты, правда, считаешь, что это сработает? — спрашивает она в сотый раз.

Но я понимаю, почему она нервничает. Мы собираемся встретиться лицом к лицу с одним из величайших страхов в ее жизни.

Понимая, что ей требуется поддержка, я терпеливо отвечаю:

— Я знаю, что это сработает, — мужчину вроде Брэдфорда Дэниелса легко перехитрить. Его заботит лишь собственное эго, и как только ты угрожаешь ему, он убегает как маленький мальчик со школьного двора.

Я откидываю одеяло и сажусь. Нужно приготовить кофе для Оливии, завтрак, и затем принять горячий душ, который уже манит меня.

— Черт, это же у-утренний стояк, — заикается Оливия, ее глаза прикованы к тому месту, где моя мужественность пытается вырваться из боксеров.

Вниз, парень.

Я ухмыляюсь ей.

— Что? Он рад тебя видеть.

Ее взгляд поднимается до уровня моих глаз.

— В самом деле? Ты рад, что я вернулась?

— Конечно, рад. Что за вопрос? — это похоже на постоянную проверку с ее стороны, словно она ждет, когда я совершу ошибку и скажу, что покончил с ней и с этой игрой, которую мы ведем. Однако, для меня это не просто игра.

Я хочу сказать ей, что проснулся десять минут назад, восхищаясь представшим передо мной видом, и эта эрекция предназначена исключительно для нее. Но вместо этого прикусываю язык, уверенный в том, что признание спугнет ее.

— Просто подумала… Когда я сбежала… — она делает паузу. — Я была уверена, что все испортила.

Теперь, когда она здесь, в нашей постели, я готов радоваться, что после того, как она сбежала, не поддался на все эти низменные инстинкты, которые побуждали меня трахаться с каждой женщиной на протяжении всего пути через Манхэттен. Я приподнимаю ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Тебе придется кое-что наверстать, но ничего не кончено.

Она кивает, облегчение и благодарность сияют в ее глазах. И еще кое-что — что-то настолько теплое, что я даже не смею назвать, не говоря уже о надежде.

Я вскакиваю с постели и направляюсь в ванную, задаваясь вопросом, что нас ждет сегодня и в последующие дни.


***

Позже, одевшись, позавтракав и собравшись с силами, мы останавливаемся перед зданием, где располагается компания отца Брэдфорда Дэниелса. Я практически ощущаю волнение, исходящее от Оливии.

— Готова? — спрашиваю я.

Она слегка кивает, ее бездонные синие глаза полны беспокойства.

— Нет. Но не думаю, что когда-нибудь вообще буду. Мы просто должны сделать это.

Я сжимаю ее плечо в утешении. Я почти… горжусь ею. Она трясется, стоя на высоких каблуках, но никуда не уходит, готовая сражаться.

— У нас все получится, — обещаю я ей. — Не волнуйся так.

Пришло время схватить быка за яйца. Я открываю стеклянную дверь, и мы входим внутрь, проскальзывая мимо регистратора, будто знаем, куда идем. Мне кажется, элемент неожиданности всегда срабатывает в твою пользу, когда ты играешь по-взрослому.

Но когда мы заходим в его кабинет, Брэдфорд выглядит так, словно все это время ждал нас, с самодовольной усмешкой, растянутой на лице.

— А где же свора голодных адвокатов? Я считал, что будет именно так, — улыбаясь, будто уже победил, Брэд встает со своего кресла.

Его кабинет оформлен в традиционном стиле — большой письменный стол из красного дерева, направленный к двери, ряды книжных полок, на которых лежат книги. Портрет кролика, висящий на стене. Ладно, последнее весьма странно…

Я стою на своем, пристально глядя на Брэда, давая ему понять, что его чертова поза меня не пугает.

— Мы могли бы прийти сюда, угрожая засудить твою задницу, но оба знаем, что именно от этого ты получишь то удовлетворение, которое так жаждешь получить — судебный процесс, ажиотаж СМИ вокруг этого события, втоптанное в грязь имя Оливии.

Брэд прищуривается.

— Грязь? По-моему, это немного оптимистично. Когда я с ней покончу, имя Оливии ничего не будет значит.

Оливия вздрагивает рядом со мной. Это движение едва уловимо, недостаточно для того, чтобы Брэд смог заметить, но я чувствую его. Я протягиваю руку и беру Оливию за руку.

— В любом случае, мы пришли не для того, чтобы судиться с тобой, — продолжаю я. — Просто подумали, что должны нанести визит, чтобы наверстать упущенное. Как поживает твой старый друг по колледжу? Как там его… — я постукиваю пальцем по губам, делать вид, будто пытаюсь вспомнить его имя. — Франклин Эшби?

— Откуда ты его знаешь? — отвечает Брэд слишком быстро. Его взгляд переходит от меня к Оливии, брови сводятся к переносице.

Боже, что она нашла в этом мудаке?

— О, да брось, — перебивает Оливия. — Вы были соседями по комнате. И закадычными друзьями. Забыл, что я была твоей девушкой?

Пока прошлым вечером мы разрабатывали план, Оливия упомянула имя соседа по комнате Брэда, и меня внезапно осенило. Имя, которое я слышал раньше, крутилось в элитных общественных кругах Нью-Йорка. Чтобы подтвердить эту информацию, потребовалось всего несколько быстрых телефонных звонков.

Но хотя Оливия и подтолкнула меня к этой идее, последнее, что нам нужно сейчас — это словесная перепалка между ними. Я почти уверен, что так же произошло, когда он позвонил ей, и это не принесло ей ничего хорошего (хотя и Брэд не добился того, чего хотел).