Я покачала головой. Хихикнула, как дурочка. И подумала: смогу ли я тихонько улизнуть и умереть так, чтобы никто не заметил?

– Готов поспорить, на днях я видел тебя где-то в другом месте. Всего лишь краем глаза, тогда я даже не понял, но с тех пор ломаю голову, пытаюсь припомнить, где же я тебя… – Он нахмурился, опустил голову и уставился на содержимое бокала.

«О боже, только бы он не вспомнил», – молилась я, позволив себе вздохнуть, когда он наконец отвел от меня взгляд. Дыши, Люси, дыши, так и умереть недолго. Сердце колотилось, как бешеное, и не только оттого, что мне грозило разоблачение. Я же совсем забыла, что у него такие чудесные темные кудри, что на висках пробивается седина, что он…

– И еще ты всегда была с собакой! – воскликнул он, вдруг резко подняв голову.

– С собакой? – нахмурился Джек.

– Да, ты вечно таскала с собой маленькую собачку! – не унимался он. – В основном под мышкой, и ты без конца гуляла с ней по моей улице! Вся красная, тяжело дыша. Помню, я работал за столом у окна, и мне было так тебя жалко. Ты все время таращилась по сторонам дикими глазами, как будто кого-то выглядывала. Один раз я чуть не открыл окно и не закричал: «Ну что тебе надо? Что ты ищешь, черт возьми?»

Я чуть в обморок не рухнула. Слава богу, что он этого не сделал! Теперь все выжидающе на меня смотрели.

– Траву, – наконец прохрипела я.

– Траву? – Джек был ошарашен. – Ты искала траву? – Он вытаращился на меня. – Ну ничего себе! А я и не знал, что ты употребляешь, – ахнул он. – Всегда была такой тихоней. И вот оказывается, что ты таскаешься по лондонским улицам, как обезумевшая, в судорожных поисках следующей дозы!

– Да нет же, нет, траву для собаки! Чтобы она могла… ну, вы понимаете… сделать свои дела. Очень уж привередливый песик попался, не мог это делать на тротуаре. Ему нужна была мягкая поверхность, чтобы…

– Чтобы брызг не было? – предположил Джек. – Ну да, как же без этого. Я всегда сначала кладу в унитаз кусок туалетной бумаги, чтобы, так сказать, смягчить удар. – Он почесал затылок – Ну надо же, Люси, как интересно. А я и не знал, что ты у нас эксперт-кинолог.

Должен признать, я по-собачьи только в постели… О, привет. – Он вдруг замолк и уставился на пупок Триши, в котором сияло колечко. – У тебя пупок проколот.

– По-собачьи? О чем это вы?

Я обернулась и увидела Джесс. О боже, только ее мне и не хватало! Я с облегчением увидела, что Триша взяла Джека под руку и ведет его в кусты, видимо, чтобы он получше рассмотрел ее проколотый пупок. Джек выглядел весьма заинтересованным. Ненадолго же хватило его платонической жизни.

– Так о какой собаке шла речь? – спросила Джесс.

– О, это йоркширский терьер Тео и Рэя, – пробормотала я. – Помнишь, я часто ходила с ним гулять. В Лондоне.

– Ты? – Она оторопела. – Не знала. Ты же вроде называла его отвратительным маленьким заморышем. Привет. – Последние слова относились к Чарли. Джесс одарила его сияющей улыбкой: да уж, его отвратительным заморышем никак не назовешь. Она многозначительно посмотрела на меня и замерла в ожидании.

– О, хм-м… это моя лондонская подружка Джесс О'Коннор, – пробормотала я. – А это… – И тут я осеклась. Меня охватила паника. О черт! О черт, черт, черт! – Это… это Чарлз, – уныло заключила я.

Он удивленно поднял брови.

– Нет, что ты, можешь звать меня Чарли. Чарлзом меня с начальной школы никто не называл.

– Чарли, – задумчиво проговорила Джесс, растягивая это слово, смакуя его, как удав кролика. И тут она прищурилась и ослепительно улыбнулась. – Неужели. И откуда вы знаете Люси, Чарли?

Я почувствовала, как целое ведро крови прихлынуло к лицу, и поняла, что больше всего мне сейчас хочется проснуться в холодной больничной койке и обнаружить, что все это было ужасным сном, приснившимся мне после ввода анестезии, и теперь мне предстоит только одна задача: выбрать в больничном меню фруктовый коктейль или яблочный пирог. Поверить невозможно: я стою и разговариваю с ним! Невероятно: мужчина из моих фантазий, плакат с портретом которого висит на стене моей воображаемой спальни, стоит прямо передо мной, и рядом с ним – моя лучшая подруга, которая намерена допросить его жесткими методами!

– Вообще-то, мы не знакомы, – ответил Чарли, – но я как раз говорил о том, как в Лондоне мы постоянно случайно натыкались друг на друга. Это было невероятно, мы…

– Послушай, эта работа… – выпалила я, отчаянно пытаясь прекратить разговор о наших лондонских встречах и избежать пронзительного взгляда Джесс. – Не хочу показаться наглой, но Триша говорила что-то про работу. Про антикварный магазин.

Сначала он не понял, потом сообразил.

– О! Да, точно. Мы отвлеклись. Да, магазин принадлежит моему другу, его зовут Кит Александер. Вообще-то, он называет свой магазин складом, и, наверное, это справедливо, потому что помещение очень большое. Магазин находится во Фрэмптоне, в старом трехэтажном особняке. Кит всегда занимался торговлей в одиночку, но сейчас уже не справляется, и ему нужны помощники. Тебя бы заинтересовала такая работа?

– О да, безусловно, – обрадовалась я, надеюсь, не очень бурно, чтобы он не подумал, что я наглая. – У моей мамы лавочка на Портобелло-роуд, и я кое-что смыслю в торговле антиквариатом. Мы с Джесс ей помогали, правда, Джесс? – взволнованно проговорила я.

– Да, но всего лишь пару часов утром в воскресенье, – настороженно подтвердила Джесс и повернулась к Чарли: – Люси не все тебе рассказала. Она раньше работала в отделе фарфора аукциона «Кристи». Она – специалист по европейскому фарфору, а не продавщица. Ты же хотела устроиться в аукционный дом в Оксфорде, Люси? Или попробовать поступить на отделение истории искусств в университет? Найти что-то более интеллектуальное.

– Хотела, – прошипела я, проклиная все на свете и молясь, чтобы Джесс исчезла. – Но это только для начала, Джесс. – Я улыбнулась, сверкнув на нее зубами.

– Да, но ты же не хочешь поступить на работу «для начала», а потом бросить бедного парня в подвешенном состоянии!

А ты не хочешь обнаружить за завтраком мышьяк в своей тарелке?

– Разумеется, я бы никогда не сделала ничего подобного! – рассмеялась я.

– Думаю, самое лучшее – поговорить с Китом откровенно, – вмешался Чарли. – Скажи, что ты бы хотела с ним поработать, но собираешься в дальнейшем найти что-то посерьезнее. Что позднее можешь приступить к поискам другой работы. Поговори с ним честно.

– Конечно, – согласилась я, кивая с серьезным видом и изо всех сил пытаясь казаться честной.

– Надо признать, для помощницы в магазине у тебя слишком высокая квалификация. Но с другой стороны, у Кита куча знакомых в мире антиквариата. Особенно здесь, в Оксфорде. В любом случае он может быть тебе полезен.

– И я очень хочу с ним познакомиться, в любом случае! – просияла я, глядя в его шоколадные карие глаза и думая: «О да, да, очень хочу. Очень хочу познакомиться со всеми твоими друзьями. Вот только пусть Джесс уйдет. Джесс, вали отсюда». Но она по-прежнему нагло пялилась на меня.

– Между прочим, я как раз хотел заглянуть к нему в пятницу по пути в Бристоль, – заметил Чарли, задумчиво почесывая подбородок – Может, я заеду за тобой и мы поедем вместе?

Я чуть в обморок не грохнулась от радости. Вот они, эти волшебные слова. Я Заеду За Тобой, И Мы Поедем Вместе. О да, в его объятиях. Совершенно обнаженная, если не считать волчьей шкуры.

– Это было бы здорово, – пискнула я.

– Но вам же совсем не по пути, – встряла паршивка Джесс. – Мы Фрэмптон по пути из Лондона проезжали. Он же совсем не по дороге в Бристоль, разве нет? Разве он не в другую сторону?

– Нет, нет, не так уж он и далеко, – беззаботно проговорил Чарли. – Триша показала мне, где ты живешь, Люси. Я заеду в десять, ладно? Устроит?

– Отлично, – я блаженно улыбнулась. Джесс тоже улыбнулась.

– Отлично, – повторила она нарочито сладким голоском, многозначительно взглянула на Чарли, сложила руки на груди и подняла подбородок, как человек, глядящий в лицо грозе. Но он смотрел не на нее, а на меня. Джесс оглянулась.

– Чудная вечеринка, не так ли, Чарли?

– Что? – Он отвел от меня глаза и проследил за ее взглядом. – О, да, конечно. Замечательная.

– Так много красивых людей, – задумчиво протянула она. – Точнее, красивых женщин: на их фоне чувствую себя полной деревенщиной. А ведь все должно быть по-другому: ведь я приехала из Лондона! А где твоя красавица?

– Извини?

– Твоя жена здесь? Или ты пришел один?

– А, ты об этом. Хм-м… да, я один…

– Но ты же женат?

– Вообще-то, да, но…

– Ой, смотрите, мальчики! – торопливо прервала их я. В этот момент неожиданно появились Тереза, Бен, Пьетро и Макс. – Привет, Тереза! – выкрикнула я с большим усердием, чем требовалось.

– Они совсем расхулиганились, – сказала Тереза и подошла к нам, крепко ухватив несколько пар маленьких ручонок – Я думала, что надо бы отвести их домой и уложить в постель. Макс вообще ведет себя как мартышка. Просит у официантов коктейли с бакарди! Джесс рассмеялась:

– Маленький проказник. В этом возрасте от них спасенья нет. А у тебя есть дети, Чарли? – Вот так, быстрее, чем змея, высунула свой ядовитый язычок.

– Дочь Эллен. Ей восемь лет.

Мое сердце упало. И в голове закружилась тысяча вопросов. Почему только одна дочь? Неужели больше не получилось? Или же в постели с женой не ладится? Кстати, как твоя сексуальная жизнь? Если не очень, могу ли я предложить свои услуги? И к слову, что ты думаешь по поводу открытого брака?

– Как мило, – проворковала Джесс: она еще не закончила экзекуцию. – Ой, прости, забыла – твоя жена сегодня здесь? – Она оглянулась, посмотрев в том числе и на меня.

– Нет, она уже пару дней неважно себя чувствует. Простыла и решила пропустить вечеринку. Сейчас наверняка расслабляется перед телевизором с коробкой шоколадных конфет. А это твои малыши, Люси? – Он улыбнулся Бену и Максу, которые мутузили друг друга в траве из-за банки колы.

– Да, да, мои. Бен и Макс. Мальчики, это мистер Флетчер. Он предложил вашей мамочке работу. В магазине. Правда, здорово?

– О, круто, теперь ты не будешь такая дерганая, – ляпнул Бен, поднимая голову. – Мне больше нравится, когда ты работаешь.

Макс проиграл в драке за колу и смотрел на Чарли с земли, прикрыв глаза рукой.

– А мы тебя недавно видели, – вдруг произнес он. – Я тебя помню. Ты стоял около того белого дома! Там еще прудик во дворе.

Чарли нахмурился, а потом его лицо прояснилось.

– Точно! – воскликнул он. – Точно! Черт, а я все не мог вспомнить, где же я тебя видел: твоя машина стояла напротив моего дома!

Это мне только кажется, или краски вокруг на самом деле потускнели? Как будто Бог нечаянно нажал на кнопку яркости на пульте дистанционного управления?

– Да, мамочка хотела, чтобы Бен послал письмо, – продолжил Макс, поднимаясь с земли. – Только это было не настоящее письмо, а старый счет за газ.

– Что за чушь ты несешь, Макс! Это был не старый счет, просто письмо немножко испачкалось! – выдавила я. – Помялось на дне сумки. Ну что, мальчики, готовы идти?

– А потом они с Беном поругались, потому что Бен сказал, что не пойдет опускать письмо, а мама ответила, что она тогда его прикончит.

– Ха-ха-ха! – залилась я веселым смехом, а Джесс подняла брови. – Уверена, дорогой, мистеру Флетчеру не хочется выслушивать рассказ о наших домашних ссорах и бедах. Пошли, Макс. – Я схватила сына так сильно, что чуть не вывихнула ему плечевой сустав.

– Да ладно, знакомая ситуация, – с улыбкой проговорил Чарли. – У меня тоже «синдром коричневого конверта»: я их просто не открываю. Так и гниют на дне ящика. Но мне ни разу не приходило в голову отсылать их обратно. Оригинальная мысль! – Он улыбнулся, глядя на Макса. – Я как раз говорил твоей маме: у меня есть дочка, она ненамного старше тебя. Ей восемь лет.

– Но это намного старше. Мне-то всего четыре с половиной. Но для своего возраста я очень зрелый. – Он приосанился. – Очень хорошо развит.

– Еще бы, – усмехнулся Чарли. И сказал, обращаясь ко мне: – Это у нас главный хулиган?

– О нет, что ты, хулиган – это еще мягко сказано, – ответила я. – Говоря о Максе, придется употребить словечко покрепче. Шпана – уже ближе к правде. Иногда мне кажется, что я вообще не умею его контролировать.

– Ага. Значит, у вас ситуация вроде «подожди, пока папа вернется с работы»?

– Нет, нет, наш папа умер. Нед погиб четыре года назад.

– О, мне очень жаль.

Повисла тишина. Он пристально посмотрел на меня, как мне показалось, искренне. Его глаза излучали тепло и сердечность, и у меня возникло такое чувство, что между нами промелькнуло что-то невысказанное… хотя рядом стояли и Джесс, и Тереза, и мальчики. Я понимала, что жадно пожираю его глазами, но дело было не только в этом. Как мне казалось, он рассматривал меня так же внимательно, с таким же бесстыдным интересом.